Пачка из-под сигарет

Я смотрю на тебя беспамятно, хотя будто бы вспоминаю, Я был – из сыновей майи* и Дома сорока' углов. Я любил Его шум долгий, я любил все Его чащи, Я любил Его штукатурку, и шершавые стены, двор. Я любил Его крышу мира, и всех ласточек под нею; Любую Его полость, в трамплине – не моветон. Я весь Его принимаю, пока Он был полым, Пока не надо было весь принимать погром. Я любил Его Бога, я дорожил достатком Тем, который имею, хотя не знал руки' Ласковой, от рожденья; я норовил быть смелым, Чтобы Тебя спасти. Долго об этом думал я, дорогой Кузнечик, Тот, кто был слабый телом, но духом был силен; Точно таким же упорным мы пробежим по свету Способом и смыслом, чтобы успеть в погром Той Его «скучной» жизни, не дававшей наскучить, Я раскрываю душу пред Ним и перед тобой. Мой дорогой попутчик, сменивший имя ночью, Ты, оторвав слабость, точно так стал силен. Но не пошел за этим в самую сущность Леса, Будто моя Изнанка могла причинить вред. Сфинкс, это было глупо, если услышать это Ты непременно хочешь, и потрепать дух, Словно под ветрами крылья. Будто от аэроплана Мы отрывали крылья, и сторонились на взлёт. И ты берешь измором меня, это не честно. Я так же хочу это с тобой познать, если И ты меня принимаешь полностью, дорого'й. Это не так, к счастью – и, к сожалению духа. Если когда наскучит тебе играть врагом, Если ты правда хочешь взять там мою руку, В самую бездну спуститься, свой оставляя след На каждом прошедшем камне. Да, это будет больно, Ибо моя Изнанка приемлет только меня. Но я попрошу об этом, и Дом это исполнит. Ты прочитай образ на лацкане пуловера. «Миром дорожит тот, кого все проклинают». Иллюзий я не питаю, ты тоже должен уйти. Только вот, как надолго нам оставаться порознь? Как после первой встречи нам можно разлучиться? Нет, это невозможно, и ты сам так считаешь. И берешься руками за сорванный шпингалет, И легко смотришь в пропасть, не норовя спрыгнуть, Пока живу в мире, пока не пожрал город, Пока не стёр Лес мой меня непоправимо. Путаешься в дыме, читая список газет. «Блюм» излагал о том, что Лес есть – моё имя, И что невыносимо долго меня держать От полного соединенья, от истового растворенья. Да, он тебя пугает, и почему, понимаю, Только не запрещаешь, уже давно, прямо, Ведь это бесполезно. Держишь меня руками, А я из них исчезаю. И по-настоящему страшно В такие моменты бывает моему дорогому «брату» - «Родственнику» из стаи, где собрались Шакалы, Где я сильней всего. Тебя не удивляет, Что я опять плутаю в сущности – в подсознаньи, Хотя чуть-чуть бесит. Что тебе мое: «Верь мне», Если меня не слышишь, и до сих пор боишься, Чуя Его вред, что Он во мне оставляет, И размывает сущность? Мне уже все не важно, если тебя нет. Скалишься и клянешься: если тебя не будет, Я себя потеряю. И я целую в сердце. Я это понимаю, знаю, что будет так. Но ничего не поделать, это моя месса, Это почти что долг мой, это возможность сбежать От силы и от стресса, от каждого прозренья, От того, что дал Дом мне, и что не может дать. В Нём – ощущение «Дома», самого родимого места, В Нём был самый надежный и обнесенный форпост. Поговори об этом со мною, если ты веришь Сейчас хоть во что-то. Но ты стоишь и куришь, И я дышу дымом, и ухожу, оставшись. И ты б в меня бросил целым этим миром, Со злостью и в ненастьи – я не принял на свой счет. Я понимаю, как это; но ты не понимаешь, А объяснить словами, чувствами не получалось – Ты не готов раствориться в магии, а силком Во это не затащишь. Вот почему так отчаянно Я смотрю безотрадно, руша последний мост Связи, что между нами, хотя ни одно время, И ни один страж Мира не в силах разорвать Того, что между нами. Давай говорить об этом, Если о Первозданном тебе говорить – эксцесс. Давай понимать, что было, и что нас разделило, И долго швыряться словами, колючими, как у змей Клыки, как у мамонтов бивни. Давай, скажи: «Понимаю, Но, если ты так поступишь, и не вернешься чрез Все тропы Перекрестка, я за себя не отвечаю. Я без тебя погибну – ты слишком хорошо знаешь Меня, я не щедр словами насчет таких тем». Он прав, и это правда, и в этом был курьез. Меж нас бушевало пламя, и ты ловил процесс «Клешнями» аки руками, и мне задавал вопрос: Мол, что бы было с нами, если б не вышли в Лес. Я отвечал просто, что это не возможно, Что я б в нигде остался, если б Он не увлёк меня. И ты, повесив голову, смотришь в нутро глазами, И я чувствую твое страданье, но не как изменить то. И я бегу куда-то, хотя стою пред тобою, Глядя отсутствующим взглядом, носом утыкаясь в плечо. Ты видишь мое пламя, и колдовской Лес, Который тебя пугает. Но не избежать то. И ты, так же погружаясь, уже, кажется, исчез, Мне дробно напонимаешь, что есть жизнь поверх болот*. И я в унисон не верю, но не закрываю две'ри, Думаю, вдруг бы остался со мною подольше в Нем. Но ничего не менялось, и сам я иду в чащобе, И сам волочу рукавами, словно бы Лес не пускает*, А это же лишь отчасти – та золотая правда, С которой и не поспоришь. И мы стрелой были в том. Я даже не оборачиваюсь, когда ты проклинаешь Вокруг свивающиеся лианы, тропы и колдовской мох. Я даже не удивляюсь, хотя до сих пор обидно, Хотя это и не видно. Но я, пройдя сквозь бурелом, Выхожу на свою поляну, вою волком, и мне пусто, И мне даже немного страшно, будто я заразился «зимой»*, Той, которая умерщвляет сердце, и я становлюсь злой. А, может быть, справедливый. Но в этом был мой попутчик Немыслимо близок к правде. А может быть, что живой я только здесь оставался. А там я – дробное эхо, и нет меня в мире Ни для кого вообще. Я – тень, и я – ирреальность, Это уже не страшно, что это не приемлешь, Я ведь смирился с судьбой, с каждой ее гранью, Даже среди клеток, даже в лапах крови, Словно тот хищный зверь. Я проведу руками по щеке и по торсу, И тебе сделаю больно – невольно, объятием вскользь, Ведь я не совсем находился во этом падшем мире, Что тебя и задевает, потому ты таков. Потому не ненавижу все твои преступленья Передо мною – словами, гнев принимая, как век, – Что осыпался в мире за этими стена'ми. Нет, я не ненавижу ту руку, что бросает В спину ушедшему в майю, в спину познавшему вечность, Моления и упреки, одним прозрачным жестом. Ты доказал мне это: и любовь, и невозможность Со мной разделить вечность, Мне во спину кидая пачку из-под сигарет. 21.12.15 /* - хаоса. * - вне этого мира. * - вовне. * - т.е. душевным холодом./