Это дикая охота на тебя

Темнота - друг молодёжи, в темноте не видно рожи. Прелесть ночного сеанса в кинотеатре в том, что никто не видит ни самого Холстинина, ни того, чем он занимается. Никто не увидит, что он стал к своим годам сентиментальным и теперь вытирает слезу, предательски протёкшую сквозь его эмоциональную броню. При свету да на людях он скорее повесится, чем позволит солёной влаге скользнуть по щекам. А в самом тёмном углу, где рук-то не видно, самое оно хоть немного побыть чувствительным человеком. Пускай и определение "человек" к нему не применительно уже много лет как. Никто не ткнёт в него пальцем, восхищённо дёргая друга за рукав, мол, "смотри, это же он!", а потом не полезет назойливо даже не с просьбой автографа, а с самым настоящим требованием витиеватой каракули на подставленную часть тела. В темноте кинотеатра никому не интересно, что у него в бутылке: хоть серная кислота, хоть Тосол, хоть овсяный кисель - каждый сходит с ума по-своему. А у него там кровь, позавчерашняя, чуть перебродившая от сахара в ней - на ужин попался диабетик - слегка поперчённая и с соком лимона. Он цедит её через трубочку, лениво глотая - голода нет, есть желание вкусненького деликатеса, которое он удовлетворяет. Ещё б фильм хороший шёл, но нет, к просмотру предлагался дешевый американский ужастик, снятый за ящик пива и списанную контрольную работу каким-то ПТУшником с претензией на Хичкока. В смысле, слизал режиссёр с великого творца саспенса все выдающиеся фишки вроде рваного монтажа и съёмки с точки зрения персонажа, но выглядели они убого - будто у монтажёра ленты тряслись руки, и он резал, что попало, а потом склеивал на собственные "nasal mucus". Но цель оправдывала средства: где, как не в кинотеатре на вампирской ленте можно поймать молодую доверчивую дурочку, которая добровольно пойдёт за зовущим её на уютный ужин при свечах человеком, так похожим на вампира. Юная особа, впечатленная галантностью, манерами, светящимися в темноте изумрудными глазами, и не узнает, что ужинать её кавалер предпочитает в гордом одиночестве, наедине с гитарами и томиком Стефани Майер - попытки прочитать модный роман становились всё серьезнее. Холст старался продраться сквозь бред сюжета и перевода, порой давясь от смеха и негодования, но у него была цель - оценить шедевр госпожи Майер на предмет реалистичности: если правды в романе хотя бы треть, то придётся пересматривать некоторые аспекты своего поведения и образа жизни. Не хватало ещё особо экзальтированных поклонниц с бурной фантазией, которые нарекут его "Эдвардом" и будут выпрыгивать из-за каждого угла с призывом "укуси меня, а ты мне нравишься, укуси скорей - не отравишься". Больше всего на свете Владимир ценил покой и хранил тайну своей сущности от посторонних. Да, он вампир, натуральный кровопийца, пару раз в неделю выходящий на охоту - поймает в темном уголке тщательно выбранную жертву, полакомится; если донор не против, в смысле лежит без сознания от страха, то наберёт кровушки про запас да бесшумно уйдёт. Жертва, очнувшись, не поймёт, что с ней случилось - колдовские глаза стирали память, как мокрая тряпка смывает мел со школьной доски. Максимум особо упёртая девушка сможет припомнить тихий шёпот, то ли во сне, то ли наяву "да не дёргайся ты, у меня спина болит, таблетку запить надо". - Нет, - тихо прошептал Владимир сам себе, - никто не заставит меня, даже я сам, сегодня читать эту ахинею. Холст считал, что с мадам Райс хотя бы посмеяться можно, а госпожа Майер вызывает тоску, подобную той, которую испытывает восьмиклассник, которого заставили прочесть бессмертную "Войну и Мир". А фильм тем временем продолжался, измывательства над классикой ужасов тоже. Промозглый ветер стучит в окна, ветки назойливо скребут стекло, яркая молния разрезает небо, дверь со скрипом распахивается (и почему во всех американских фильмах скрипучие двери?). На пороге чья-то тень, изображающая радикулитную букву Икс. - Я выпью всю твою кровь, - шепелявит экранный кровопийца. Холст допил свой коктейль и с интересом прищурился в экран, чуть подаваясь вперёд. Героиня в тоненькой ночной рубашке, сквозь которую прекрасно видно всё, чем наградила её мать-природа, трясётся как в лихорадке, выпучивает глаза и орёт противоугонной сиреной не хуже молодого Кипелова, а затем забирается с головой под одеяло и тихо молится в подушку. Владимир вздохнул и не сдержал критического замечания. - Ну что за ерунда? Одно и тоже, который уже фильм. Глупо! Вампир к тебе пришёл явно не пожелать доброй ночи, вот слюна с клыков капает. Беги, дурища, беги, крест возьми, он не поможет, но хоть какое-то действие условно-полезное совершишь. А то зарылась в одеяло и дрожишь. Неужели думаешь, что вампир сейчас горестно вздохнет "о нет, она ж спряталась от меня, пойду я чаю попью" и уйдёт куда подальше? Сидевшая впереди девушка оглянулась на него. - И вправду, глупость, я с вами согласна, - улыбнулась она, - даже не знаю, что в этом фильме хорошего. - Но вы тут сидите и смотрите уже целый час, - изумрудные глаза чуть сверкнули в темноте. - И вы тоже, - парировала девушка. - Мне скучно дома, я давно не был в кино, попытался разнообразить вечер, не получилось, - Владимир говорил короткими рублеными фразами, одновременно принюхиваясь к молодой особе. Духи не тошнотворные, он никогда не понимал манию облиться парфюмом с ног до головы - кусать такое - все равно, что пить одеколон - можно, но крайне невкусно и неполезно. - Совпадение, я оказалась здесь по той же причине. - Так, может, уйдём? - предложил Владимир. - Как минимум, я вас могу проводить, куда пожелаете, как максимум - предложить провести вечер в моей компании. Полагаю, она будет несколько приятнее сего действа, - гитарист кивнул на экран, где упырь с картонными клыками тщетно пытался их воткнуть в гипсовое бедро жертвы, а оттуда старательно хлестал кетчуп имени Тарантино. - Пожалуй, приму ваше предложение о продолжении вечера, - девушка речью напоминала утончённую барышню 19 века, а вот поведением - искательницу приключений на свои вторые "90". Что за поколение пошло? Дожидаясь, пока жертва выберется между кресел к нему, Холст мысленно ругался на нравы 21 века. Юная особа, едва ли ей 25, хрупкая блондиночка, соглашается провести вечер с немолодым мужчиной, которого видит в первый раз в жизни. И в последний, - пояснил сам себе Владимир. Какое ему дело до её воспитания и моральных установок? Молодая, с виду здоровая, значит, будет вкусно, как в рекламе майонеза. Всё ещё играя в благородного джентльмена, гитарист помог спутнице накинуть кожаную курточку и подал руку. Девушка без раздумий уцепила его под локоть, и они вместе вышли на улицу. - Красота-то такая, звёзды такие яркие, далёкие и притягательные, - щебетала блондинка, семеня за широко шагающим Володей по аллее. - Ночь сама по себе прекрасна, - отвечал тот, высматривая безлюдное место. Как назло, у кинотеатра проходила улица, оживлённая даже ночью. - Люблю я ночь с щемящей тишиной, прекрасна недоступностью познанья. В ней вижу свет и тьму, огни, покой, гармонию и тайну мирозданья, - продекламировал вампир, глубоко вдыхая свежий воздух. Могло показаться, что он наслаждается атмосферой, на деле же он вынюхивал, откуда идут люди. Красивые строчки были лишь способом отвлечь романтичную особу от разглядывания своей персоны. - Вы поэт? - поинтересовалась блондинка, пытаясь понять, где она видела этого человека. Лицо Владимира ей казалось почему-то знакомым, но память отказывалась воспроизводить подробности знакомства. - Почти, - уклончиво ответил гитарист. - Вы предпочтёте ресторан или скромный ужин при свечах в моей обители? - вопрос не был праздным: от ответа леди зависело, где именно вампир вонзит в жертву свои клыки: прямо за углом или же в тёмных кустах на другом конце парка. - Если вы не возражаете, я б желала уединиться с вами, вы такой необычный. - Ты бы знала, насколько, - про себя хихикнул вампир, - а уж как я хочу с тобой уединиться и, наконец, поужинать, - а вслух сказал. - Тогда нам придётся пройти через парк: так короче до моего дома, я живу в двух кварталах отсюда. - Тёмный страшный парк, но с вами рядом я ничего не боюсь, - Володя поморщился: ещё в кинотеатре он подумал, что леди с изысканной манерой речи и кажущаяся неглупой, может стать не только ужином. Перебьётся он с кровью: на ночь есть вредно, а милая девушка в его квартире будет кстати во всех смыслах, согреет под одеялом и все такое. Может даже кофе утром сварит, чем чёрт не шутит. Но сейчас гитариста царапало то, с каким энтузиазмом девушка навязывается ему. Вампир не пользуется доступной добычей, падалью всякой, бессознательного алкоголика и загулявшего студента, спящего на лавочке, он обойдёт стороной, предпочитая азарт - догнать, поймать, укусить. А тут почти на блюдечке себя преподносит. Стоп-стоп, она ж на ночь с ним напрашивается, не в качестве жертвы вампира, разумеется. А если она лёгкого поведения, и кровь её вредна, да ещё СПИД с сифилисом в ней плавают? А, может, сразили красавицу глаза колдовские, и она дурочку из себя специально корчит, мол, поймёт спутник, что она согласна на всё. Как бы проверить? И всего 500 метров тёмной аллеи, чтобы решить: поздний ужин или французская диета? На ночь есть вредно, но очень хочется, а девушка-то молодая и так льнёт, что аж жарко... Ушедший в свои мысли гитарист не слышал, как густые кусты слева от аллеи слегка подрагивают и шуршат. Вот, хрустнула веточка под чьей-то лёгкой ногой, вот с цветущего куста слетели крупные алые лепестки, потревоженные бледной ладонью с длинными пальцами пианиста. Везде описано, что у вампиров обострены чувства, и Владимир не мог не чуять присутствие постороннего, но он думал, процесс затягивался, вдали уже темнели кованые ворота - выход из парка, поэтому не обратил внимания. Мало ли какой ханурик уснул в кустах и теперь ворочается там? Блондинка мешала, щебетала, пересказывая фильмы, где имела место быть такая же тихая и тёмная аллея. Вспомнив сегодняшний фильм, девушка поинтересовалась. - А вы вампиров боитесь? А то представьте, мы вот идём, а тут выйдет потомок Дракулы. - А вы? - вопросом на вопрос ответил Владимир. - Неа, не боюсь. Во-первых, у меня есть серебряный крестик, а во-вторых - вы со мной, вы сильный и мужественный. Не боюсь. - И правильно, - гитарист сделал свой выбор. Безмозглая болтушка его утомила. Он расслабился, давая волю клыкам - они чуть выползли из-за губ. - Чего нас бояться? - улыбнулся он. Девушка глянула на него и шумно сглотнула. - Да, я вампир, не гляди на меня козой у колышка, на которую положил глаз серый волк. Бесполезно в гляделки играть, я тебя укушу, а ты, будь добра, постой спокойно, спина у меня болит за тобой бегать. А серебро помогает от вампиров как чернослив при косоглазии, - гитарист поднял руку, демонстрируя жертве серебряные перстни на безымянных и средних пальцах. И девица, как специально, завизжала так, что фонари уличные полопались, и побежала, но не к выходу, а в парк, тихо ругаясь на ходу. Она бежала, не разбирая дороги: страх гнал её. Может, незнакомец прикололся над ней, но клыки у него были очень реалистичными, да и фильм, хоть и мерзкий, произвёл на неё впечатление. "Всё плохое когда-то кончается, всё будет хорошо", - думала блондинка. Вот сейчас она добежит до оживлённой улицы, незнакомец не будет её преследовать, она сядет на последний автобус и поедет домой, а дома будет пить чай с валерьянкой и писать подружке, как она удачно убежала от странного мужчины. Не всегда мысль материальна: девушка оглянулась и вздрогнула - зеленоглазый незнакомец был в паре метров от неё. Его лицо то и дело искажала гримаса боли - вампир или не вампир, а позвоночник один и прооперированный, но мужчина довольно быстро преследовал блондинку. Неожиданно она запнулась за какой-то камешек и полетела с аллеи по ступенькам лестницы вниз. Кричать сил не было, удар виском о перила вырубил девушку, она тяжело перевернулась и ухнула в кювет. Холст остановился на лестничном пролете, не доходя метров 50 до жертвы, и тяжело вздохнул, переводя дыхание. - Не поваляешь - не поешь, - назидательно заметил он, прикидывая, как бы спуститься к ней и не запачкаться. Поговорка в устах вампира обрела второй смысл. В этот момент с противоположной от лестницы стороны, из рощицы молодых елей вылетел неизвестный в длинном тёмном плаще: на голове капюшон, складки атласной ткани маскируют фигуру, из широченных рукавов высунулись две бледные руки с синими ногтями. Некто в один миг сгреб девушку, легко погрузил на плечо и рванул обратно в ёлки. Владимир остолбенел, пытаясь осознать, а что, собственно говоря, тут произошло. Ответ напрашивался только один: его лишили законного ужина - свалившиеся с девушки туфли услужливо указывали не только на то, что за жертвой надо следить тщательнее, но и направление, куда убежал странный гражданин в плаще. Да и кто это был? Что за спринтер в чёрной занавеске похищает вампирскую добычу? Гитарист принюхался, растворяясь в окружающем мире: каждая травинка, каждый камушек, каждый листочек доносились до него легчайшими ароматами, и в этом многообразии он вычислял запах незнакомца. Парадоксально, но тот не оставил следов - не пах абсолютно ничем, ничем живым. Нежить? Своих коллег по кровавому делу вампиры обычно чувствуют, как и прочих выходцев потустороннего мира. Но вот тонкий аромат хорошего мужского парфюма коснулся носа Владимира. Цель найдена, осталось тихонько добраться до неё и объяснить, что воровать жертв - нехорошо. - Может, ты и не пахнешь ничем, но духи твои тебя выдали, - заключил гитарист и бесшумно скользнул в еловую рощицу. Девушка на плече похитителя очнулась от тряски - мужчина бежал, не разбирая дороги, перепрыгивая через лавки и кусты. - Ой, а вы кто? - Я спас тебя, - негромко шепнул незнакомец. Он имел на девушку свои кулинарные планы, но сказав о своей роли в спасении девушки, он ничуть не покривил душой. Выбежав из парка, похититель сгрузил блондинку на землю. Та долго трясла головой, тёрла глаза и приглаживала волосы. - Ух, спасибо вам, вы даже не представляете, как я вам благодарна. А то попался ненормальный какой-то: клыки острые, глаза светятся, укусить собрался. Я вроде трезвая и "колёсами" не балуюсь, но в реальности как такое может быть? Вампиров же не существует! - она искренне округлила глаза и уставилась на спасителя. Тот задумчиво почесался под плащом. Ему ещё никогда не говорили, что его на самом деле нет. - Ой, а что вы так странно одеты? Как колдун средневековый? Из огня да в полымя... - девушка подобралась и приготовилась бежать, но всё-таки поинтересовалась, - дяденька, а вы не маньяк? - её рука нащупала сквозь кожу сумочки газовый баллончик. Уж с озабоченными клиентами Кащенко она справляться умела, даром что ли медсестрой в неврологии работала. - У меня для тебя две новости: хорошая и плохая. Начну с хорошей: я не маньяк, - незнакомец откинул капюшон: густые светлые волосы рассыпались по плечам. - Уже легче, - выдохнула блондинка. - Я тоже вампир, а ты моя жертва, а-а-а-ам! - Ах ты, зараза, мою добычу унёс, - два прыжка слились в один: длинноволосый вампир рванул к девушке, а Владимир, наплевав на запреты врачей, попытался оседлать противника, точно молодого жеребца. Картина была несколько смешна, абсурдна, но страшна: хрупкая блондинка оказалась погребённой под телами двух далеко не мелких вампиров, один из которых пытался укусить жертву, а второй придушить первого. - А-а-а-а-а! Тьфу, твою мать! - заорал нижний вампир, вырываясь. Этот голос гитарист узнал бы из тысячи похожих. - Кипелов! Ты? - Откуда ты знаешь? - бывший ариец старательно брыкался, пытаясь сбросить Холста с себя. - Я твои вопли под наркозом идентифицирую, как говорил в 2000 году, ты чего сдурел? Своих не признаешь? - Тамбовский волк тебе свой, и тамбовский журналист, обозвавший меня старым пеньком, а тебя мужчиной в самом соку, хотя мы ровесники, ты даже старше на пару месяцев, - обиженно протянул Валерий и замер. - Ладно, глупо барахтаемся. Стой, девчонка без сознания, её на двоих хватит, или не поделишься с коллегой? - С тобой не поделишься, кровосос! - От такого слышу! Вампиры и коллеги по музыкальному цеху поднялись. У их ног покоилось распростёртое измятое и грязное тело. - Что-то я плохо видеть стал, тебя не признал, - пожаловался вокалист. - А у меня с чуйкой плохо стало, должен же был я тебя унюхать. Старики-разбойники мы с тобой. - Как бы не хотелось признавать, но ты прав. - С девчонкой-то что делать будем? Она грязная, я такое не хочу, хоть и голоден. - Значит понесём мыть, это ты виноват, Володя, ты ж её упустил, вот она и свалилась в грязь. Меньше слов и больше дела: надо было - кусал бы и дело с концом. - Конечно, Валер, я во всём виноват, и в том, что ужин попортился, и в конце света, и в расколе Арии, - устало заметил гитарист. - О расколе мы с тобой ещё поговорим, - зловеще пообещал Валерий, но тут же, не сдержавшись, шумно фыркнул, - но это было смешно. Помнишь, как ругались, когда Химеру писали? События почти пятнадцатилетней давности встали перед глазами, точно произошли буквально вчера. - Ах ты, кровохлёбка проклятая, я шестой раз перепеваю припев! Ты можешь русским языком объяснить, что ты хочешь именно здесь и сейчас. - Веревку и мыло, повеситься, упырь ты певчий. - А знаешь, Вов, мы-то ругались, а Манька, из-за своей кухни глядючи, записывал за ними, кажется, тогда он всерьёз собирался поступать в институт, а мы для него были эмпирическим материалом для исследования. - Вампирическим, - скаламбурил гитарист. - О да, к счастью, он этого не знал. - Именно, да и Виталька с Сережёй не догадывались. Дуб, правда, потом долго допытывал меня, почему я тебя клеймил исключительно "упырём", хотя определений можно было подобрать намного больше. - Спасибо, что остановился на одном, к тому же правдивом, - в свете фонаря кипеловская улыбка, сопровождавшая его негромкую речь, была весьма устрашающей. - Ну что, потащили отмывать? Какой грех совершила эта юная блондинка, что над ней так издевались: протащили волоком по сырой траве - Владимир сослался на больную спину, а Кипелову вовсе не хотелось присоединяться к отряду терминаторов с железом в организме, потому он и волок девушку за ноги, сосчитав её телом каждый камешек. А затем просто впихнул её в неглубокий ручей, протекавший по дну небольшого заросшего овражка - местной достопримечательности. Через пару минут мокрые были все трое: жертва очнулась от ледяной воды и попыталась смыться по течению. Пользуясь явно прочитанными где-то методами общения с потусторонними силами, блондинка попыталась заговорить кровопийцам зубы. Но те были усталые и голодные, правда, на один вопрос она всё-таки получила ответ. - Эй, ребята, так вы знакомы? Вы его знаете? - девушка ткнула пальцем в Валерия. У вас целая вампирская группировка? - Мы не встречались уже десять лет, - прошептал Владимир. Продолжение мысли красавица не услышала, да, к слову, гитарист и не горел желанием развивать сказанное дальше. Много раз художественная и анти-художественная литература описывала укус вампира. То резкая боль, пронзающая шею, заставляющая жертву вскрикнуть и потерять сознание, то нежное прикосновение, точно мягкие лапы большой кошки легли на горячую кожу и слегка надавливают туда, то полное отсутствие ощущений - слюна вампира обладает анестетическим действием, жертва максимум почувствует лёгкий укол и увидит свою кровь, стекающую по плечу и груди. А порой и вовсе прилив невероятного счастья - поток эндорфинов попросту сносил укушенному голову - эффект был сравним с действием наркотика. Реальность была неким средним арифметическим: девушка почувствовала, как холодные дыхание Владимира обожгло ей шею, как едва слышно скрипнула прорываемая клыками плоть, как брызнула кровь, заливая лицо гитаристу. - Кровь есть жизнь, - глубокомысленно заметил он, делая первый глоток. На большее сознания не хватило: Холста уносило, вертело и кружило; его сердце скрипнуло и начало свой бег, взбодрённое свежим вливанием эритроцитов, он не мог оторваться от растерзанной шеи жертвы. Какой вампир откажется напиться досыта свежей крови, почувствовать явный прилив сил, собственную молодость, хоть и закончившуюся пару сотен лет назад, взлететь к небесам, которые его не примут, и снова упасть на грешную землю, блаженно откидываясь на мягкий шёлк травы. Кипелов же, не дожидаясь приглашения гитариста разделить ужин, пренебрёг традиционным укусом в шею и впился блондинке в локтевой сгиб. Тёмно-вишнёвая густая венозная кровь молодой девушки - лучшее, что могло быть для заправского кровососа. - Ладно, хватит, она и так много крови отдала, - усилием воли Владимир оторвался от жертвы и утёр окровавленные губы. - Хорошо-то как. - И куда её такую? - По-хорошему надо бы в больницу. Тут есть поблизости хоть что-то? - Вов, тебе кровь в голову ударила? - Ты предлагаешь её бросить? Она ж умрёт. - С каких пор ты стал сентиментальным? - С тех самых... Гитарист не ответил, молча вынул мобильный телефон и набрал 003. - Барышня, в парке Культуры девушка без сознания на лавочке лежит, на западной аллее у ворот. Я? Прохожий, нет, я не могу её донести к вам, мне 80 лет, - Холст старательно покашлял в телефон, изображая старческое недомогание. - Вот ведь наглые! - возмутился гитарист, убирая сотовый. - Ещё и говорят "да у нас машин мало, несите её сами". - Надо было принести. Картина: холст, масло, - хохотнул Валерий, - два окровавленных упыря втаскивают покусанную жертву. Скорой работы меньше. - И на пару инфарктов больше, ладно, поднимем на лавку да пойдём. Бывшие коллеги неспешно вытащили бледное тело жертвы на аллею и усадили в естественную позу на скамью. - Руки ей сложи, а то не похоже, что она сама тут коньки чуть не отдала. Подумают ещё, что помог кто-то. Вдали завыла сирена скорой помощи. - Пойдём? - кивнул в сторону ворот Валерий. Два сытых и довольных жизнью вампира неспешно шли по тёмной аллее к выходу. Позади них горели огни, копошились люди - реанимация приехала неожиданно быстро, но им было наплевать: себя любимых они обеспечили кровью, ещё один грех на душу не взяли - если врачи - профессионалы, то девушка будет жить и не вспомнит, что с ней было, но это никому не надо: ни вампирам, ни ей самой. Можно было дышать полной грудью, давая возможность свежему ночному воздуху проникать в лёгкие. Густой, тягучий и холодный, он слегка дурманил и пробуждал скрытые желания. Одним из них для Валерия было узнать, что же имел ввиду гитарист под "теми самыми порами" и отсутствием коммуникации между ними в течение десяти лет. Вроде бы общались много раз за это время: на юбилеях, да и так, поздравляя друг друга с праздниками. Мелькнула мысль, что Володя имел в виду вот такую встречу в процессе поиска новой жертвы. Удовлетворённый собственным объяснением, Валерий поинтересовался: - Володь, тебе в какую сторону? - Проводить желаешь? - вопросом на вопрос ответил гитарист. - Можно и прогуляться. Ночь так прекрасна, но короче дня-я-я-я-я, - чуть напел Валерий. - Младший лейтенант, мальчик молодой, все хотят потанцевать - не пой! Какое-то время шли молча. Вампирам порой не нужны слова, тихие шаги, ровное дыхание, шелест первых опадающих листьев под ногами, стук сердца - да, у вампиров оно есть и даже бьётся вопреки заветам госпожи Майер. - Довезли ли девчонку-то, как думаешь? - неожиданно спросил Холст. - О чём ты думаешь в такую ночь?! - почти всплеснул руками Валерий. - Звёзды мерцают, месяц покачивается, воздух полнится вкусом крови и летних цветов, можно горы возжелать свернуть, а ты о блондиночке этой. Понравилась что ли? Ну так завтра в больницу приди к ней, цветочки принеси, гематогенчику, порадуй барышню. Владимир как-то дёрнулся, чувствуя себя не в своей тарелке: с одной стороны, он действительно не должен думать об этой девушке, очередная жертва - не более того, так чего он беспокоится, с другой стороны, его несколько смущал вокалист - давненько они неформально не общались. Одно дело в студии или по телефону, когда есть подслушивающие уши и подглядывающие глаза, совсем другое - тет-а-тет, из свидетелей - спящие вороны на высоковольтных проводах да пара хануриков в кустах. В такие моменты Валерий отпускал сознание на вольный выпас, пуская побоку воспитание, культуру общения и вежливость, которой в общем-то выгодно отличался от многих представителей тяжёлой музыки. Ехидные замечания на грани цинизма, блестящие хитрые глаза с искорками безумия, распущенные взлохмаченные волосы - заставляли прочищать уши и протирать глаза - а того ли Кипелова гитарист видит и слышит? И самое парадоксальное, что таким бывший коллега интересовал Владимира намного больше, поэтому обычно предпочитающий возвращаться после охоты один, он не стал противиться компании экс-вокалиста своей группы. Более того, он внимательно рассматривал его, благо вампирское зрение позволяло прекрасно видеть в темноте, и вспоминал-вспоминал-вспоминал. 2005 год. - Летящей походкой, ты вышел за водкой, и скрылся из глаз под машиной КамАЗ, - навязшая в зубах переделка известного хита заставляла злиться на самого себя. Вот как что хорошее, то мозг запоминать не хочет, тезисы Конфуция о почитании старших, например, а вот дурные песни - святое дело. И рад был бы забыть, а не получается. Владимир тихо ругался и почти бежал по усыпанной палой листвой дорожке. Крови, крови и ещё раз крови, желательно того журналиста, который написал, что Ария мертва, за неимением писаки пойдёт любой праздно шатающийся хмырь, какой-нибудь повкуснее на вид. Неделя без возможности выйти на охоту, два клока седых волос - попытался укусить техника, а тот проснулся, хорошо, был сильно пьян и не понял, что это было. А теперь бегом за добычей, в поисках новой жертвы в снег и зной. И вот она - мечта и обед, совмещенный с ужином. Для вампира встреча с красивой девушкой всегда к счастью, ну и к трапезе. Настоящая каравелла, идущая по зелёным волнам, прохладный ливень после жаркого дня - нет, срочно догнать и напиться крови, а то попса захватит мозг окончательно. Но девушка была и вправду хороша: длинноволосая, крепкая, крутобёдрая, она пружинисто шагала, постукивая металлическими набойками на подошвах обуви. В каждом её движении чувствовалась жизнь и желание жить, эстрогены хлестали через край - Владимир не чувствовал этого, но предполагал. Леди была чуть крупновата, но округлости её были весьма приятны взору; её аристократические плечи подрагивали при ходьбе, всплески волос приоткрывали аппетитную тёплую шею. Владимир сглотнул набежавшую слюну и закрыл глаза, пытаясь хоть немного прийти в равновесие. Но куда ж придешь, когда уже собственное тело пульсирует во всех местах - голодом и страстью одновременно. - Так, Володя, это твоя еда, не облизывайся на неё с неправильными целями. А, может, совместить? Что победит - зов крови или зов плоти? Совмещать так совмещать - я не хочу тревожить вас совсем, я оглушу вас, выебу и съем, - да что за напасть с этими стишками! Девушка вдруг остановилась, в свете фонаря мелькнула её аккуратная ладонь с длинными пальцами, незнакомка что-то искала в сумке, повешенной через плечо. Вот леди поправила ремешок, проводя пальцами по округлому обнажённому плечу, молочно-бледному, как Луна в эту ночь на небосклоне. Гитарист чуть не потерял клыки: он сжал зубы до хруста, чтоб сдержать неизвестно откуда взявшийся горловой стон, вдруг представляя, как эти персты касаются его губ, спускаются по выдающемуся подбородку и скользят вниз-вниз-вниз до самого... С хриплым рыком, достойным уж даже не вампира, а дикой мартовской зверины на самообеспечении, Владимир рванулся к девушке, предвкушая, как вопьется в её горячую плоть всеми возможными частями тела. Леди обернулась и хрипло расхохоталась, выставляя вперёд руки. - Стой-стой, я невкусный, подбери слюни, - мужской голос чуть отрезвил гитариста, он очумело покачал головой, заметив выпирающие бицепсы, совсем непохожие на женские. - Трансвестит? - рыкнул гитарист, думая, что уж раз облом, то морду бабопарню он начистит. - Идиот! Ты! - заключила "девушка". - Своих не признаешь, очки купи, кровопийца гитарный! - Откуда ты знаешь, что я гитарист? - Я 17 лет с тобой бок о бок провёл, Володенька, - только тут Владимир признал голос бывшего вокалиста, с которым три года назад расстались со скандалом. - Ты чего как с голодного края? - Гастроли, мать их, - только и смог выдавить гитарист. Хотелось выть, долго и тоскливо воспевать мать-Луну. Мало того, что кровью своей экс-ариец, тоже вампирского разлива, делиться явно не будет, так ещё и мечты о девушке так злостно разбились. - Там за углом парочка целуется, сходи, покушай, они так увлечены друг другом, что тебя даже не заметят, - ласково посоветовал Кипелов. Гитарист внял совету и скрылся в тёмном переулке. С кровью вскоре вопрос был решён - милующиеся голубки, если и ощутили, что к ним присоединился третий, то списали это на нетрезвые галлюцинации - оба были навеселе. А вот с овладевшим возбуждением увы нет. Более того оно усилилось от флюидов влюблённых, которыми он полакомился, а алкоголь в их крови только дополнил эффект. Кипелов спокойно дожидался бывшего коллегу, хотя мог бы спокойно уйти домой - кровью уже запасся - студентику, призывающему халяву под светом фонаря, немного не повезло, так чего ж ещё ловить в этом парке? Ответ напрашивался только один - приключения на свою немаленькую филейную часть. А, может, новую жертву, которая как раз возвращается… - Приходи на концерт, забудем все обиды, - Холст материализовался совсем рядом с вокалистом и выдал первое, что пришло на ум. Арийское двадцатилетие должно было состояться осенью, и основной целью действующего состава было заманить на торжество бывших участников. Кто-то радостно шёл сам, кого-то приходилось уговаривать, ну а кто-то не брал трубку. И не вылавливать же этого "кого-то" словно безумный поклонник прямо у дома. А тут такая удача - сам попался! - Обиды-то, Вов, забыты, насчёт прийти - надо подумать. - Так думай, - гитарист почти навис над Валерием, облизывая пересохшие губы. Нет, не девушка, но тоже ничего... Что за мысли? Он нормальный вампир, традиционно-ориентированный, а смотрит на бывшего вокалиста далеко не с дружеским интересом. Это все голодание, оно ж лечебное только после хорошего ужина, и воздержание - гастроли же, с техниками и техникой - хоть процесс "потрахушек" и регулярен, но удовольствия мало. - Володя, проснись, - Валерий несильно похлопал арийца по щекам, заметив, что тот гипнотизирует пространство, уставившись в одну точку. Эти пальцы: теплые, совсем не похожие на вампирьи ледяные сосиски, мягкие, с чуть натёртыми подушечками и острыми фалангами, они коснулись его, ноготь черкнул по щеке. Владимир перехватил ладонь вокалиста, зажимая её своей. На удивление Кипелов не выдернул пальцы из стальной хватки гитариста, наоборот - он нежно погладил его свободной рукой. - И охотник станет жертвой, - в темноте сверкнули серые глаза. Холстинин затряс головой: это что за новости? Обалдеть окончательно не получилось: его губы тронуло тёплое дыхание вокалиста, а следом между ними скользнул острый язык, требовательно обводя выпирающие клыки. - Кипелов, твою мать, ты чего творишь?! - Разве ты не этого хотел? Девушка красивая идет? Кто из нас тут девушка? Я тебе покажу девушку, забудешь, как себя звать! Лёгкий толчок в грудь и Холст, не удержавшись на ногах, упал на ещё здоровую спину, Валерий довольно хихикнул и опустился на его бёдра, зажимая их коленями. - Поиграем? - вокалист явственно ощущал, что ему что-то мешает сидеть. - Валерка, ты... - 47 лет уже Валерка, - заметил Кипелов, словно невзначай потираясь промежностью о пах гитариста. Тот застонал, царапая землю. - Зараза ты, зараза! - И ещё скажи, что тебе не нравится, - тонкие пальцы коснулись губ. Всё, как представлял Владимир, нет, не всё. В его мечтах было чуть иначе, но кто сказал, что лучше? - Ну же, говори! - Нравится, - выдавил Владимир, прихватывая вокалиста за зад. - Уже лучше, не сопротивляйся мне... - остаток фразы потонул в вампиристом поцелуе: губа прокушена, по подбородку потекла кровь. И реальность смешалась с фантазией и видениями: тёплое тело вокалиста опустилось на Владимира, давая возможность ощутить свою приятную тяжесть и заставляя забыть и собственные моральные принципы и то, что они находятся в том месте, где их могут заметить. Дышать уже нечем, лежать просто так - невозможно - внутреннюю сторону бедра сводит от желания, джинсы мнятся ненужным атрибутом. Злодейски усмехнувшись, Валерий стягивает их с гитариста, прихватывая сквозь них его возбужденную плоть. Тот стонет и молит продолжать. Скромный приличный вампир и молит, извиваясь змеёй по чернозёму? Парадоксально, но факт! - И кто сказал, что вампиры нечувствительны? - смеется вокалист и даёт пальцам волю - мнёт, тискает, перебирает всё, что попалось под руку. Владимир подаётся бёдрами вперёд и впивается губами в кипеловские. Неожиданный толчок и оба катятся по земле, сплетшись в единый клубок, точно влюблённые змеи. Опасный склон приветливо распахнул свои объятья - музыканты не успели сообразить, что произошло. Глухой удар, темнота, забытье. Воспоминания унесли далеко, сложно было возвращаться. Памятная встреча 10-летней давности ожила в сознании, да так явно, будто она случилась вчера. Однако Владимир не помнил, что было дальше - очнулся только дома, лежащим поперёк прихожей в луже, натекшей с его одежды. В голове бурлил густой туман, на лбу наливался фиолетовым большой синяк. Ценой некоторых серьёзных усилий гитарист смог воспроизвести в памяти фрагмент того вечера. В ушах зазвенел крик парнишки, который трясся над бессознательным телом девушки. Именно их Владимир укусил, желая поужинать. Большего он не припоминал, но был уверен, что его жертва погибла, за что корил себя. Да, вампиры порой занимаются мозговым самоедством, кто сказал, что им чужды чувства и эмоции? - Вов, - вывел его из воспоминаний ехидный кипеловский голос, - с тобой всё в порядке? У тебя глаза конференцию у носа устроили, в кучку съехались в смысле... - Да...нет...наверное... - А теперь попробуй это перевести на любой иностранный язык! - Зачем? - Вот, уже признаки мысли наличествуют. Хорошо. Что ж тревожит тебя? - Почему у меня на голове синяк был в ту нашу встречу в 2005-м? Я помню, обо что-то твёрдое ударился, об дерево какое-то или камень, - неожиданно спросил Владимир. Валерий фыркнул. - Это была моя голова. И мне, между прочим, больно было. Но я в отличие от некоторых штатских не лежал без сознания дохлой камбалой, а вызвал скорую той кралечке с анемией и тебя доволок до дома. - Так она жива осталась? - Кто? - Девушка... - Что с ней станется. Если человек хочет жить - медицина бессильна. - Я десять лет винил себя, думая, что она умерла. - Чёрт, Володя, неужели это твоя первая жертва, которая отдала богу душу твоими стараниями? Вот что ты имел в виду... - Нет, конечно, нет. Но она была такая счастливая, так отдавалась своему юному чувству и кавалеру, а тут я... - Не парься, с ней всё нормально, я узнавал, поверишь моим словам? - серые глаза засверкали в темноте холодными огнями. - Попробую, - выдохнул гитарист. Вампиры молча дошли до дома, где жил Владимир. - Спасибо, что проводил. Я б предложил чаю... - А ты предложи... Чай, полумрак, негромкая музыка в стиле лаунж от соседей создавали приятную атмосферу. Сначала музыканты перемывали кости коллегам и поэтам, затем перешли на фанатов. - Я тут интернет осваиваю, анекдоты про нас нашёл, глупо, но порой смешно, - поделился Валерий. - Например? - гитарист побаивался заходить на фанатские ресурсы во избежание получения душевных травм. Да и время тратить не хотелось: зачем читать многолетний спор, кто лучше - Кипелов или Беркут, а может Житняков, лучше зайти на сайт гитарных примочек и пошуровать там. - Ну вот такой анекдот, расскажу в третьем лице, чтоб не отходить от оригинала: "Сидят Кипелов, Пушкина и Теря за столом - чай пьют. Зашёл у них разговор о том, какие самые неприятные в жизни обломы. Теря: Облом - это когда приносишь Холсту музыку, а он говорит, что музыка - отстой, и он такую на альбом не возьмёт. Марго: не, Теря, это ещё не облом. Вот когда текст полгода мучаешься-пишешь, а потом приносишь Холсту, а тот говорит, что текст по идейным соображениям не подходит, и что вообще мне с такими текстами давно на пенсию пора. Это вот облом! Кипелыч: Ничего вы, друзья мои, в обломах не понимаете. Облом - это когда идёшь по тёмному переулку, впереди идёт девушка. Ты идёшь за ней, догоняешь, она поворачивается... Тьфу! Опять Холст!" - вокалист, запрокинув голову, заливисто расхохотался. Владимир представил себе картину, сравнил с событиями давно минувших дней, согласился и одобрительно хихикнул. - Да-а-а, давно это было, посиделки с Маргаритой и Терей, как же весело было порой. Что-то вспомнилось, ты ж в те времена этой авторессы Энн Райз перечитал, спасибо сейчас мадам Майер не твой кумир. О, как ты Лестата изображал, тебе несложно было: кудри, аристократичная гибкость, - Валерий полуразлёгся по дивану, потягивая свежезаваренный чай с бергамотом - так лучше оживали моменты прошлого. - И джинсы на бёдрах я носил, - припомнил Владимир, - побежал как-то за девушкой, откуда ж знал, что она КМС по лёгкой атлетике, и кто ж предполагал, что штаны эти чёртовы с меня спадут. Как тот парень ходил в них? - В том-то и дело, что он ходил, а не носился как угорелый по родным дорогам, тёмным и убогим. Такое вот кино. - Да-а-а, а ты тоже хорош был. Ты про меня вспомнил, а я, уж не обессудь, про твою персону, Дракула ты длинношерстный, плащ-то до сих пор тот носишь. - Куда ж я без него, сколько связано с ним. Жертв ловил так раньше: шёл по вечерней улице, девушку примечу посимпатичнее, руки в карманы суну да иду навстречу. А, поравнявшись с ней, распахиваю плащ. 99% девиц зажмуривалось, тут-то я их и кусал да убегал. - А один процент чем занимался? Радостно кричали "ура, маньяк-эксгибиционист"? - Лучше бы это, "Валера привет" орали и пытались задушить в объятьях. Узнав, что вампир, сами шеи подставляли. Укуси меня скорее, Валера, я вся твоя, - тоненьким фальцетом пропищал Кипелов. - Что ж ты не рад? Бегать не надо за жертвами, только пальцем помани - сами придут и донорами поработают. - Кровь у таких фанаток невкусная. Да и пока примеряешься, половину шмоток на сувениры издерёт какая-нибудь озабоченная нимфа. Устраивай потом кружок "шьём-порем", пришивая откушенный в больном экстазе рукав. - И я ещё спросить хотел, - Владимир замялся, не зная, как задать вопрос, но другого повода могло и не представиться. Вокалист расслаблен, спокоен, в воспоминаниях витает, огрызаться и насмешничать не будет, по идее не должен. - Что на тебя тогда нашло? - Когда именно? - лениво потянулся Кипелов. - В парке, ровно 10 лет назад. Ты меня чуть не изнасиловал. - Чуть-чуть не считается, это раз, а два, ой ли изнасиловал, ты ж сам согласен был, Вов, ну ты говоришь как девочка, которая жаловаться на возлюбленного в милицию побежала. - Я не знаю, что на меня нашло тогда. Сам не свой был, полнолуние... - Полножопие, ты же не оборотень, Вова, а Вова, кому ты врёшь? В первую очередь гитарист обманывал исключительно себя. Не мог он признаться даже своей голове, что он испытывал телесное влечение к своему бывшему вокалисту и, действительно, был согласен на всё, что тот собирался с ним сделать. Но прошло десять лет. Он пытался стереть это воспоминание из памяти, порой становясь гомофобом, начитавшись псевдонаучной литературы, но оно настигало его раз за разом, неожиданно и резко хватало за виски и начинало нашёптывать "а ведь тебе понравилось, ты даже жалеешь, что не было продолжения, так ведь, Володенька?". В такие моменты гитаристу оставалось только побиться головой о стену и попытаться сделать дыхательные упражнения, чтоб привести себя в равновесие. Наглая память, уже дающая временами сбой в нужный момент, вовсе не собиралась выбрасывать из себя этот кусок жизни. Почему так - спрашивал он себя, почему то, что так хочется запомнить, порой забывается, оставляя лишь привкус сладости, а какая-нибудь мерзость сидит в сознании и точит висок. А напротив Владимира сидел Валерий, улыбаясь с заметной ехидцей и блеском хитрых глаз, живой свидетель его грехопадения. Вот ведь зараза! Но больше гитариста убивало то, что и сегодня он смотрел на Кипелова далеко не с дружеским интересом. Например, он оценивал, а есть ли что-то из одежды под плащом, скрывавшем фигуру вокалиста? Глядел во все глаза и никак не мог уловить ни шва джинсов, ни манжета свитера, и от этого в многострадальных висках начинали стучать молоточки, а в глазах темнело и мутнело одновременно. - Так я повторяю вопрос, что на тебя тогда нашло? - Владимир собрался и строго посмотрел на вокалиста. - А так, настроение было. Не ищи причин, душа возжелала разврата, так чего ж ей мешать, особенно когда не встречаешь сопротивления жертвы. Ловил ты меня, думая, что я девушка, а вот обломился, дорогуша. Охотник стал милой жертвочкой. А если честно, - Валерий рывком поднялся с дивана и почти вплотную приблизился к гитаристу, - захотелось попробовать вампира на вкус в постели, вот такая дурная идея была, но, чтоб тебе жизнь медом не показалась, Володенька, идея-то теплится и сейчас. Я терпеливый, могу долго ждать и вынашивать планы, как с альбомом своим, не к ночи будет помянутым. И как бы кто не злорадствовал, планы будут реализованы, и с альбомом, и с тобой...хи-хи-хи! - Что ты имеешь в виду? - гитарист округлил глаза и сглотнул. - У тебя вкусные коленки, - прошептал Валерий, прихватывая бывшего коллегу за названную часть тела, - округлые, гладкие и сладкие. - Только не кусайся, у меня со спиной проблем хватает, ещё бешенство лечить, - гитарист попытался перевести ситуацию в шутку и заодно под свой контроль. Не получилось: Валерий, ни говоря ни слова, отодвинул журнальный столик, разделявший его и Владимира, и плюхнулся тому между ног, разводя его колени и старательно поглаживая их. Дёргаться гитаристу не было ни возможности, ни желания. Как тут вырвешься, когда стальная хватка держит за коленки, и где-то в их же районе чувствуется тяжёлое хрипловатое дыхание. И снова, как 10 лет назад, пальцы вокалиста старательно мнут пах Владимира, который сжимая зубы, пытается разглядеть трещины на потолке, только бы не сдаться так скоро - насмешек не оберешься. - И куда мы смотрим? Я же здесь, - замечает Валерий и поднимается на ноги. Гитарист чуть выдохнул, его промежность не беспокоят шаловливые конечности. Но рано он успокоился - Кипелов с улыбкой чеширского кота в марте усаживается на колени гитаристу, сжимая его бёдра. Дежавю овладело Владимиром, кажется, именно так всё начиналось. Помешает ли им падение куда-то? Не факт - это кресло надёжное - в него Дубинин падает с разбегу, сильно поддав, и то не шелохнется надёжная кожаная мебель. Короткий властный поцелуй и щипок за бок - вокалист настроен пошалить. - Я волчок, укушу тебя за упитанный бочок, - дурниной шепчет он. Владимир, решив, что хватит изображать дополнение к креслу, обвивает вокалиста за талию. Сдался, да и плевать, нужно получать удовольствие, пока его предлагают и дают. Руки скользят по телу, нет, ещё не по телу, по плащу, вызывая статическое напряжение - ткань всё-таки синтетическая. По груди стекают крупные капли пота, их размазывают тонкие пальцы, снимающие с гитариста рубашку. И вот пухлое загорелое тело предстало, так сказать, в первозданном виде, без ненужной джинсовой оболочки. - Сладкий, - острые клычки цапают за сосок, а затем для симметрии за второй. Владимир молча сопит в ответ на это дело, лишь пытается отыскать завязочки от плаща, чтоб добраться до тушки вокалиста. - Вов, он на груди развязывается, кончай мне рёбра считать, они все на месте. Плащ в мгновение слетел, накрыв собой настольную лампу, слегка освещавшую гостиную. В абсолютной темноте не видно ничего, но что нужно видеть? Тела рядом, руки сами знают, куда им лезть, джинсы стаскиваются на ощупь, ноги раздвигаются и закидываются на подлокотники, пальцы требовательно царапают нежную кожу и без предупреждений касаются укромной дырочки. - У меня спина, ты осторожнее, - только и может вымолвить гитарист. Вспомнить остальное ему б не помог даже победитель Битвы экстрасенсов. Жар, укусы, поцелуи взасос, вскрики не то от боли, не то от удовольствия. Извивающееся тело на его коленях просто пышет жаром и трётся о него, точно медведь о земную ось. Столетия мимо точно проплыли, ощущение времени пропало, пространства тоже - куда-то поехала спинка кресла. - А я... и не знал, что оно откидывается. Валерий не ответил, запечатывая губы жертвы сладким поцелуем. Не самые приятные ощущения в анусе быстро сменяет нарастающее удовольствие, скрипит кресло, качается окружающий мир, сосредоточенный в одном гибком теле, вибрирующем и извивающемся. Последний шаг за грань удовольствия, и тёплые капли спермы брызнули на живот, следом кончил вокалист. - Можно галочку поставить, - устало пробормотал он. Спустя час, отмывшись и отдохнув, оба кровопийцы единогласно проголосовали за выход на охоту: сил потратили много, нервов ещё больше - надо полечиться. Нет лучшего средства для вампира, чем свежая молодая кровь. Они шли по предрассветной улице, почти разгребая руками густой туман. - Знаешь, чем государство отличается от вампиров? - философствовал Владимир. - Тем, что когда те пьют кровь, они не делают своей жертве больно, - анус всё ещё болел, но эта боль заставляла работать мозг и даже дышать полной грудью. Валерий солидарно хихикнул, разделяя мнение бывшего коллеги. - Это что у нас там за ночная бабочка? - на углу более зоркий гитарист приметил странное существо: плотные длинные ноги затянуты в колготки-сеточки, но вместо юбки - джинсовые шорты, сверху нечто среднее между наволочкой для самолёта и мешком из-под картошки. Оно курило в долгий затяг и сплёвывало в близрастущую урну, высматривая кого-то за углом. - Пойдёт, - махнул рукой Валерий, - и неважно, кто это. Знал бы вокалист, как он ошибается. - Я тебя укушу-у-у-у, - грозно зашипел он, приближаясь к предполагаемой жертве. - Один такой кусал, третий год в морге неопознанный лежит. Мишка, куси! Фас! Вампиры! - скомандовал неизвестный голосом Дубинина и щёлкнул острейшими зубами, почесывая длинный пушистый хвост. Из-за угла стрелой вылетело лохматое синеглазое создание с длинной шерстью и языком до земли. - Житняков? - в один голос удивились Валерий и Владимир. - Дуб? - Холст? А это, ой млять, Кипелов! Приехали... Солнце медленно поднималось из-за горизонта. На ещё безлюдной улице, залитой молочным туманом, стояли трое, уставившись друг на друга, четвертый лежал, изображая восковую фигуру мадам Тюссо. Немая сцена. Занавес. (с) AngieAsh 2016