Две стороны медали.

Барти крутился, как белка в колесе, доставая все, что необходимо для полноценного воскрешения Лорда. Процесс длительный, но Волдеморт решил не спешить и сделать все наверняка. Постепенно все необходимое было найдено, и, наконец, дата была определена. Самайн. В этот день, по расчетам Лорда, было легче всего соединить его дух и временное пристанище, а затем проще провести обряд Воскрешения. Как только на часах стрелки показали полночь и начался отсчет первых секунд Самайна, Барти приступил к ритуалу. У него в распоряжении были сутки - и мужчина совершенно не хотел тратить напрасно ни одной лишней секунды. Первым делом нужно было создать гомункул - временное пристанище для души Лорда, переходную форму, из которой потом создадут настоящее тело. Заготовку Барти сделал заранее - за месяц, все-таки големы не растут как грибы, для этого нужно время. Пожиратель достал из хранилища здоровенную бутыль, в которой, как в утробе матери, зрел голем. Зрелище было не для слабонервных - в странной, серебристо-красной жидкости плавал младенец. Материалом для его приготовления послужила прядь волос Меропы Гонт и кость Томаса Риддла. Изначальный материал должен быть максимально соответствующим предыдущему телу, иначе результат будет непредсказуемым. А вот потом... потом открывается простор для творчества. Барти заклинанием разбил бутыль и отлевитировал голема в ритуальный круг. Лорд завис над ним, и его слуга стал читать заклинания. Волдеморт время от времени подхватывал, читая свою часть. Через десять минут на теле голема засветились руны, и Темнейшего мага современности стало затягивать в него. Крауч-младший пел катрены, пот катился по нему градом, и, наконец, все закончилось. Голем сделал первый вздох и открыл рубиново-красные глаза. Лорд пошевелил ручками, проверяя моторику тела и насколько оно ему подчиняется, и рассмеялся. В это время все, у кого была Метка, почувствовали, что она начинает оживать. Проявлялось это в покалывании и импульсах магии, проходящих сквозь нее - еле заметно, но для знающих - верный признак грядущих перемен. Узники в Азкабане рыдали от счастья, те, кто был на свободе - реагировали по разному: со страхом, с предвкушением, с радостью. Кто как. Люциус Малфой задумчиво смотрел на Метку, чернеющую на его белоснежной коже, и осторожно гладил контуры кончиками пальцев. Не было никаких сомнений в том, что она оживает. Оставалось только надеяться, что Лорд будет вменяемым. Он вздохнул и вновь огладил метку. Северус Снейп, профессор Зельеварения, отсалютовал Метке чашкой с кофе. Как только он почувствовал изменения в ней, его первым порывом было бежать к Альбусу с известием о готовящемся возрождении Лорда. Но, сделав первый шаг, Снейп остановился и подавил в себе неуместный порыв. С какой стати он должен предупреждать о чем-то своего ВРАГА? А то, что Альбус - ВРАГ, он определил для себя уже давно. С каких пор он должен помогать тому, кто плюет на все законы Магии? Снейп не знал, что в тот момент, когда ожила Метка, порвалась последняя нить сковывающих его обетов, данных когда-то в невменяемом от горя состоянии. И теперь его разум, тело и магия совершенно свободны от каких-либо цепей. И теперь зельевар впервые за долгие годы мыслит самостоятельно, не подчиняясь навязанным ему мнениям и установкам. Северус удовлетворенно улыбнулся, сел в кресло и поднял чашку в салюте: - За Вас, мой Лорд! Он не знал, что только что сделал выбор, изменивший множество тщательно продуманных планов. *** Как только Лорд пришел в себя, Барти аккуратно подхватил маленькое тельце на руки и закутал в легкое, теплое покрывало, после чего устроил в гнезде из подушек, расположенном в мягком, широком кресле.Теперь следовало подождать - процесс слияния тела и духа все еще продолжается и прерывать его ни в коем случае нельзя. Ведь никому не нужны проблемы с магией и риск остаться сквибом? Поэтому Пожиратель устроил своего Господина поудобнее, вручил ему палочку, в которую Лорд вцепился, как в самое дорогое в жизни, и вручил бутылочку-непроливайку со специальным питательным зельем. Хоть обряд воскрешения и будет проводиться уже скоро, но сидеть сутки голодным никому не понравится, тем более брать энергию для восстановления тоже откуда-то надо. Так что Барти наварил целый котел и теперь бдительно следил за приемом первой порции. Сам мужчина выпил флакон восстанавливающего зелья и чашку наваристого бульона. Ему силы тоже понадобятся, очень скоро и в большом количестве. *** Азкабан. Минус пятый уровень, камера пятьсот тринадцать. Весь вечер Гарри на пару с Геллертом чувствовали себя странно: постоянно сосало под ложечкой, как будто в ожидании грядущих неприятностей, а ночью вообще им стало плохо. Болела голова, трясло, желудок сжимался. С трудом дождавшись утра, Гарри еле дополз к воде, чтобы умыться и хоть как-то привести себя в чувство. Заниматься совершенно не хотелось, и Геллерт махнул на занятия рукой - хуже от этого не будет. Весь день братья просто тихо переговаривались на различные темы. Геллерт часто отвечал невпопад, он о чем-то сосредоточенно размышлял. Когда Гарри поинтересовался объектом размышлений, брат хмуро ответил, что есть у него одно подозрение и эти сутки покажут, прав он в своих предположениях или нет. Ночь показала, что прав. Гарри крутился, пытаясь заснуть, но ничего не получалось. Наконец, он сумел умоститься и уже начал дремать, когда голову прошила боль. И что самое ужасное, источником боли был шрам. *** Ближе к полуночи Барти стал готовить все необходимое для воскрешения своего обожаемого Лорда. Котел стоял на огне, все компоненты смешаны и кипят, осталось только три самых главных. Волдеморт благосклонно поглядывал на суетящегося слугу и, время от времени, подсказывал нужное действие. Наконец Крауч, босой, в ритуальной мантии встал возле котла и по знаку Господина, начал: - Кость отца, взятая без спроса, воскреси своего потомка! В котел полетела кость Марволо Гонта и с бульканьем ушла на дно, постепенно растворяясь в серебристой жидкости. - Плоть слуги, отданная добровольно, воскреси своего хозяина! Барти палочкой отсек мизинец на правой ноге и бросил его в котел. После чего капнул на рану из флакона, останавливая кровь. На большее не было времени. - Кровь врага, взятая насильно, воскреси своего недруга! В котел полилась струйка из флакона, добытого в Хогвартсе. Пожиратель подхватил голема и осторожно опустил в котел. Зелье забурлило, поднявшийся столбом пар скрыл происходящее. Наконец, в котле поднялась высокая худая фигура. - Барти, мантию! И мужчина с гордостью накинул на плечи Лорда мантию из тяжелой, роскошной ткани. *** Гарри хрипел, извиваясь под одеялом. Жутко болела голова, у подростка было такое чувство, как будто от него что-то отрывают по живому, с мясом. Причем не только в теле, но и в магии. Геллерт стонал и матерился на всех известных ему языках. Он ЧУВСТВОВАЛ СЕБЯ ЖИВЫМ, но приятно от этого не становилось. Ему казалось, что в него что-то врастает, нагло, бесцеремонно, совершенно не считаясь с его мнением. Боль была жуткой, хотелось выть и повеситься, причем срочно. Самое ужасное было то, что они оба оставались в сознании. Неожиданно по телу Гарри стали прокатываться волны магии. Они накатывали, как цунами - неотвратимо, одна за одной. Сколько это продолжалось, парень не знал - может пять минут, а может и час. Последняя волна нахлынула и погасила сознание. Когда Поттер пришел в себя, то с трудом смог разлепить веки - такими тяжелыми они были. Каждое движение причиняло боль - мышцы жутко болели. Неожиданно подал голос Геллерт: - Такое ощущение, что по нам пробежалось стадо слонов. Причем неоднократно... - с трудом просипел он. - Гел? Что это было? - еле выдавил Гарри. - Это был Волдеморт. Гарри выпучил глаза и прохрипел: - Откуда... - Оттуда. Шрам болел? Болел! Это раз. У тебя что-то оторвали, а мне что-то прилепили. Это два. Так что, все сходится,- продолжил похоронным голосом Геллерт. - Это Волдя, единственный и неповторимый... Неожиданно похолодало, но братья даже не обратили на это внимание - не до того было. Кроме того, антидементоровая медитация потихоньку начала приносить результат: на дементоров братья теперь реагировали очень спокойно. Зазвенела миска, пропихиваемая под дверь. Гарри встал и двигаясь, как двухсотлетний старик, взял миску и приступил к трапезе. Горячая пища подействовала благотворно - тело расслабилось, и подросток уснул, как только залез под одеяло. Он спал и не слышал, как через час открылась дверь, и вошедший охранник наложил на него и камеру очищающие заклинания, с жалостью глядя на лежащего в отрубе ребенка. После крайне насыщенной событиями ночи юноша выглядел как несвежий инфери: бледная кожа, слипшиеся от пота волосы, круги под глазами и жуткая худоба. Охранник только головой покачал, видя что на него и его действия совершенно не реагируют. Он вздохнул, наложил заклинания еще раз и вышел из камеры.