Грифоний Оскал

С тех пор, как я подловила себя на самых что ни на есть глупых мыслях прошло не так много времени, но я постаралась исправиться. Прошло еще какое-то время на осознание всего, прежде чем я все-таки пересилила такие мысли как: «Я слишком стара для всего этого дерьма» и «У меня с детства это не получается». Я заставила себя интересоваться всем подряд и все изучать заново. Мои возможности расширились, когда я снова научилась сначала сидеть, ползать, а затем и передвигаться на своих двоих. Во мне вновь начала просыпаться та самая детская любознательность. Неимоверными путями и уловками я уползала из-под надзора приставленной ко мне нянюшки Нэн, отправляясь…правильно – ползать. Я излазила все семейные покои, что приводило в восторг моего отца и брата и отчего у Нэн иногда случались натуральные истерики. От матушки уползти было сложнее, но я с первозданным энтузиазмом совершенствовала свои навыки. Удержать на месте меня могли только сказки, шахматы и отец. Вот Нэн и изворачивалась как могла со сказками. Готова поспорить – она уже прочитала кучу книг со сказаниями. Впрочем, я была ласковой и внимательной, сторицей отдавая родительскую нежность и братскую любовь. Родителей по ночам не будила, кушала вовремя, не капризничала и много улыбалась. Только то и делала, что шалила. Фергюс во мне души не чаял и никогда не сдавал, когда я приползала к нему в комнату. А между прочим я однажды уползла от читающей святую Песнь Нэн, потому что голос у нее ужасный. Дело было вечером, поэтому ночью весь замок был на ушах. Но брат так и не сказал никому, что я прячусь под его кроватью. Утром мне удалось не без помощи Фергюса незаметно влезть в родительскую постель, где они меня и нашли, вернувшись в замок после прочесывания окрестностей. Отделалась «агуканьем», зато больше Нэн мне не пела эту дурацкую Песнь. Помнится, как-то раз к родителям приехал король Мэрик и тэйрн Логейн с детьми. Надо сразу сказать, что Кайлан и Анора старше моего брата примерно на два года, но это не помешало взрослым отправить недовольных детей прямиком к Фергюсу знакомства ради и пользы для. Мальчишки как-то сразу нашли общий язык, а вот Анора все была какая-то недовольная. В игре я Анору не любила. Она не казалась мне ни сильным человеком как её отец, ни хорошим и хитрым политиком как эрл Эамон. Ни рыба, ни мясо, толика мозгов, помноженных на инстинкт самосохранения и приторно-мерзкий сироп из властолюбия сверху. Из неё даже достойной стервы не получилось. Но то была игра. Интересно, какова настоящая Мак-Тир? Так вот. Заползаю я в комнату к брату, а он для меня всегда держал дверь приоткрытой, и вижу такую картину: Фергюс сидит на лавке плечом к плечу с принцем и показывает как надо стругать заготовку из дерева, чтобы сделать из неё что-нибудь красивое. Кажется, Кайлан просто в восторге и только Анора нудит о недостойном для наследника короны занятии, пытаясь казать взрослее и умнее, чем «эти мальчишки». Мой брат был увлечен, но даже я заметила, что слова дочери Мак-Тира ему неприятны, но как сын Кусландов он молчал. В конце концов вместо него ответил принц, набравшийся смелости: - А может, Анора, я хотел тебе подарить фигурку… Но белокурая девочка перебила его: - Мне отец подарит кучу фигурок, красивее твоей! – мальчик покраснел от обиды, но закончил предложение, вздернув подбородок: - … Назвав тебя своей прекрасной дамой. На этом моменте королевский отпрыск заметил вашу покорную слугу и, спросив у Фергюса его ли я сестра, направился ко мне. Кайлан оказался необычайно сильным мальчиком для своих семи лет, потому что подхватил меня он и донес до лавки даже не надорвав для приличия дыхание. Он посадил меня рядом, между моим братом и собою. Тут мне торжественно передали игрушку из обширного арсенала брата и, таким образом, по обе стороны от меня летал деревянный мусор. Наши родители застали именно эту миленькую картину. Картина привела нянюшку в шок, ибо в щепках было все мое платьице. Маменька с папенькой же и бровью не повели, словно бы ничего другого от своих детей и не ждали. Логейн похоже еще не отошел от импровизированного собрания, а вот король был единственным, кто искренне наслаждался увиденным. Очевидно, ему доставил удовольствие тот факт, что его сын в кои-то веки занимается ручной работой. К тому времени от слов Кайлана до прихода честной взрослой компании прошло изрядное количество часов, поэтому работы мальчишек были практически завершены. Более того, на деле они завершали уже вторые свои фигурки. Первой фигурой как брата, так и принца стала фигура солдатика, как образец. А вот вторая работа была сделана в виде мабари, у Кайлана же это был грифон – грубоватый, но легко узнаваемый. Позже на ужине Анора похвасталась, что теперь она будет прекрасной дамой Кайлана, заставив-таки своего отца вынырнуть из глубоких дум. Я же в это время сидела на коленях у Нэн и ела кашку, не особо, впрочем, обращая внимание на процесс. Мои мыли были заняты Серым Орденом, о котором я вспомнила, признав в деревянной фигурке грифона. Действительно ли я хочу становиться его частью? Придет ли Дункан в тот день, когда нас, вероятно, предаст Хоу? Как мне быть? Я же не могу остаться в стороне…Это моя семья, мой дом! «Орден Серых, на который вечно клевещут, который всегда оказывается крайним и виноватым, но к которому взывают в час страшной беды и боли, ни минуты не сомневаясь. Люди слишком … привыкли к Серым Стражам, а бесценная клятва обесчещена, став ошейником неволи и унижения для их носителей, с ужасающим бесстрашием уходящих не столько в последний свой путь, сколько вставая на путь последнего освобождения.» - так думалось мне. Глубоко уйдя в себя, я совершенно проморгала ту часть, где юный принц с возмущением опроверг заявление дочери Логейна, сказав, что ей придется довольствоваться разве что фигурками своего отца, а свои поделки, равно как и «высокий титул прекрасной дамы» он с удовольствием отдает сестре своего друга и «верного вассала» Фергюса. Мне, то бишь. Поэтому, когда я отвлеклась от своих мыслей, то с огромным удивлением на лице и потаенным шоком смотрела на подсунутых мне прямо под нос солдатика и грифона. Подарки я в руки взяла, чем привело равно как в бешенство Белокурницу так и в радость дерзнувшего мальчика с большой претензией на корону. Тот грифон стал для меня настоящим посланием высших сил в одобрении моих мыслей и планов. И полученным от кого?! От Кайлана, который будет предан! «Дурдом. Воистину дурдом.» - так заключили мои мысли, когда меня уже укладывали спать, - «Интересно, долго ли наш царевич придумывал свою речь? С какой стати семилетний ребенок тут выдает такие конструкты речи, да и ведет себя скорее так, как это свойственно подростку? Что он тут такой…умный?! Его потом что, Логейн поил зельем отупения?! Надо разбираться.» А грифона и солдатика поставили рядом с моей кроваткой. Так вот и проходила жизнь Элиссы Кусланд: в бестолковом передвижении шахматных фигур, визитах разных людей и шалостях, конечно же.