Лишние слова

Мелкие камушки, под лучами солнца кажущиеся бриллиантами, отскакивают от колес машины, ударяясь о черные дверцы. Пейзаж за окном быстро меняется, как на кинопленке, пока горная местность сменяет более равнинную. Почти сухие растения, покрытые слоем песка, растущие около дороги, не исчезали, но где-то на линии горизонта можно было различить горы, слегка отдающие фиолетовым оттенком, и, очевидно, небольшой город. Шоссе волнами протянулось в окружении лишь разгоряченной земли, напоминая ленту в руках балерины. Тишина нарушалась лишь криками птиц, парящих в блеклом, как нити на выцветшей рубашке, небе. Солнечные лучи отбивались от раскаленного за весь день капота машины, пуская яркие блики на засохшую траву. Кондиционер внутри еле работал, не справляясь со своей функцией, позволяя легким наполняться пересушенным воздухом. Шатен устало растрепал свои грязные волосы, чуть слипшиеся на концах, оставляя одну руку на руле, на секунду зажмуривая глаза и рассматривая появившиеся перед ними узоры, похожие на космос. Тринадцать часов на водительском сидении выжали все силы, а кофе из термоса давно остыл, совсем не бодря и вызывая отвращение. Он перевел взгляд на своего пассажира, по совместительству парня, взгляд которого был устремлен куда-то вдаль, где между горами должно было сесть солнце. Они встретились около месяца назад, когда небо напоминало бездну, а воздух был пропитан грустью и дождем. Луи не планировал подвозить парня, стоящего на обочине, с повязкой на волосах и сумкой через плечо, но что-то явно пошло не так, потому что теперь он знает, что у него зеленые глаза, его любимый напиток — черничный коктейль, а мечта — иметь собственный двухэтажный дом. Его бессмысленные разговоры, шутки и комментарии по поводу вида за окном давали понять Томлинсону, что вместе они смотрятся идеально, как роза и капли росы на ее лепестках. Их знакомство можно назвать слегка нелепым, ну, потому что: — Эм… меня зовут Гарри, я… — Я знаю, как тебя зовут, твое имя написано на брелке на твоей сумке. — Оу, в том случае, ты не мог бы сказать свое, потому что у тебя нет брелка в машине. Но никто из них не возражал, что это похоже на сцену одного из фильмов с затертым сюжетом. Они могли быть непредсказуемыми, насколько бы захотели. Вообще, Гарри нужно было попасть в Денвер, он потерял свой билет на автобус, но планы изменились, когда на второй день поездки Луи признался, что заблудился. В итоге, помятая карта оказалась заброшена в бардачок, к пачке сигарет, влажных салфеток и фонарику, а парень с кудрями остался, потому что у Томлинсона в машине пахло фисташками и освежителем для воздуха, и ездить одному — скучно. Они оба потеряли дорогу, но нашли друг друга. Оказалось, что песни из динамиков, запах бензина на заправке и совместные завтраки на запачканных сиденьях сближают сильнее, чем что-либо. Брюнет никогда не спрашивал, куда они едут, потому что когда они остановятся, это будет означать конец. Плейлист, установленный Гарри, потому что да, он носил с собой диски, начался сначала, давая возможность наслаждаться дорогой под уже их песни. Томлинсон слегка усмехнулся, все равно чувствуя тепло, замечая, как парень выводит слова на своей ладони, зная, что тот будет петь их ему этим вечером. Голос Гарри всегда идеально сочетался с тенями на потолке от фар машин и еле слышного ветра. Буквы выходили корявые и совершенно не понятые, потому что автомобиль постоянно подбрасывало на крупных камнях и редких ямах. Тебе не нужно говорить «я люблю тебя», чтобы сказать мне это. — Отстой, — простонал Гарри, тряся ручку, потому что та отказывалась писать. — Чернила закончились. — Сегодня купим новую, — ответил Луи, мечтая добраться до магазина не сильнее зеленоглазого. — Нет, Луи, ты не понимаешь, — слегка обиженно пробормотал он. — Это была особенная, сувенирная ручка. Правда, никто из них не мог вспомнить, где именно она была куплена. Может, возле того кафе, в котором им принесли холодные оладьи, не став выслушивать возмущения, а может, на одной из заправок. Луи закатил глаза, потому что Господи, этот парень такой странный, ему есть дело до каких-то ручек, его руки покрыты цитатами из песен, а их первый поцелуй произошел из-за того, что «знаешь, Луи, мы стоим в машине в пустыне во время ливня, и, думаю, это самое подходящее время для поцелуя». И тогда капли, громко тарабанящие по крыше, не напоминали обломки метеоритов, а потоки на стеклах действительно были похожи на Ниагарский водопад. И если парень, стоявший у покрытого ржавчиной указателя, не его судьба, тогда солнце не должно всходить с утра, а птицы не должны уметь летать. — Слушай, ты видишь что-то кроме сухих цветков и бесконечного количества пыли? Если я проведу за рулем еще хоть час, клянусь, у меня начнутся галлюцинации, — Томлинсон поднял взгляд на бледно-фиолетовое небо, предполагая, что сейчас около семи вечера. Окна были приспущены, пропуская в салон легкую прохладную дымку, похожую на освещающую океанскую воду. Ветер запутывался в волосах, а пальцы сжимали черный руль, и чем он теперь отличается от тех самых птиц, которые каждый день почти дотрагиваются до солнца. — Кажется, скоро мы должны подъехать к какому-то небольшому городку, — ответил Гарри, всматриваясь в медленно чернеющую дорогу, исчезающую под колесами.

***

Только спустя десять песен, слова из которых Стайлс, конечно же, когда-либо записывал на своих пальцах или запястьях, хотя и так знал их наизусть, впереди показались фонари, зажигающиеся вместо солнца. С первого взгляда могло показаться, что разноцветные огни, похожие на фейерверки, длились до начала черных, напоминающих грозовую тучу гор, хотя, на самом деле, продлевались не более чем шесть километров. Машина припарковалась на заправке у самого въезда, потому что бензин был почти на нуле, а последние малиновые круассаны были съедены сегодня на обед. Магазин, с несколькими перегоревшими буквами на вывеске, являющейся по совместительству некому подобии придорожного кафе, отлично подходил для покупки продуктов на ужин. Полноватая женщина в желтом платье, сидящая за кассой, мельком взглянула на двух парней, когда те зашли внутрь, прикрывая за собой поцарапанную дверь, которая выглядела новой, кажется, только при окончании строительства заведения, снова утыкаясь в экран своего дешевого телефона. Здесь пахло пиццей из микроволновки и впустую утраченной жизнью, пока промежутки между плиткой в полу были заполнены песком. — Нам стоит взять что-то получше лапши, которая выглядит вкуснее сырой, чем заваренной в кипятке, — пробормотал Луи, с отвращением смотря на стенд с ярко-желтыми пачками из рекламы. — Спагетти с креветками подойдут? — спросил Гарри, кладя в корзинку самое дорогое, что вообще было в магазине. Стеллажи пестрили банками с газировкой, пачками конфет и крекерами с различными ароматизаторами, поэтому на здоровую еду можно были и не рассчитывать. Лампа на потолке неприятно мигала, а срок годности лакричных палочек, истек, кажется, полгода назад. — Определенно, — кивнул шатен, хотя в его носках все еще было несколько дырок, а кроссовки промокали от любого соприкосновения с водой. Он хотел отдать парню с глазами цвета тропических лесов весь мир, но мог всего лишь поделиться с ним ментоловой жвачкой, лежащей в кармане.

***

Они, глупо хихикая, пошли к кассе только тогда, когда продуктов, лежащих в двух корзинках, хватило бы на два месяца. Луи ощущал себя школьником, смотря на пачки карамельных шариков и ореховые батончики, лежащие рядом с лимонно-шоколадным мороженным. Но, ладно, ему уже двадцать четыре, у него есть парень, машина и какие-то остатки денег в потертом кошельке, поэтому он имеет право делать все, что хочет. Хотя, может, все-таки, шоколадные вафли и арахисовое масло были лишними. Женщина лениво пробивала товар, не обращая внимания на его количество, потому что они были, наверное, единственными покупателями за весь день, пока сумма медленно подходила к пяти сотням. Когда все покупки были уложены в пакеты, а цена была названа, парни, сдерживая улыбку и кусая пересушенные губы, объяснили, что смогут позволить себе лишь банку консервированных ананасов. Под ее громкую ругань, ведь вечер будет потрачен на раскладывание продуктов по местам, они выбежали на улицу, держась за руки, все же сумев приобрести консервы. Лишь отъехав на расстояние, Луи смог припарковать машину у обочины, глубоко дыша и полностью расслабляясь на сидении, слушая смех Гарри. Томлинсон не умеет заглядывать в будущее, но он определенно хочет, чтобы именно этот парень целовал его немного грубые подушечки пальцев, пока за окном будет идти мелкий дождь, а в кружке остывать утренний капучино. И пусть вместо шикарного ужина у них будут жалкие консервированные фрукты, а вместо дорогого вина — грейпфрутовый сок.

***

Воздух все еще сухой, а сердце все еще колотится слишком быстро, когда пальцы сжимают металлический ключ с номером комнаты. Может, у них нет возможности переночевать в пятизвездочном отеле с мини-баром, большими окнами и джакузи в номере, но неработающий маленький холодильник, пыльный ковер и двухместная скрипучая кровать тоже звучит не так плохо, верно? Ладно, это место похоже на дотлевающую сигарету, недоеденный завтрак и остатки горького чая на дне кружки. Здесь воняет как в каком-то дешевом клубе — потом и алкоголем, раздражающий неоновый свет вывесок льется сквозь поломанные жалюзи, а в ванной закончилось мыло. Но Луи действительно плевать, что простыни, на которые он падает, даже не снимая обуви, по цвету напоминают рвоту, потому что все, чего он хочет — это проспать, желательно, ближайшие пару суток. Парень всерьез начал задумываться о том, чтобы научить Гарри вождению, несмотря на предыдущие попытки, закончившиеся чем-то вроде «О Боже, Гарри, машину чуть не унесло в кювет!» или «Мы же сейчас врежемся в указатель, Гарри! Ты хочешь моей смерти?!» Старые пружины заскрипели, а неустойчивые ножки кровати слегка пошатнулись, стоило брюнету сесть на матрас рядом с ним. Он уже успел переодеться в свободную сиреневую футболку, сняв неудобную одежду, и теперь так же мягко, как зефир в чашке горячего шоколада, и Луи действительно хочется отвезти его домой. — Согласен на небольшой ужин за просмотром чего-нибудь? — спрашивает он, на что Луи кивает куда-то в подушку, заботливо подложенную под голову, хотя все, о чем он мечтает, это раствориться в океане или же превратиться в звезду, недосягаемую для всех. Томлинсон поднял голову только тогда, когда на небольшом экране телевизора появилось зернистое изображение, а из динамиков начал доноситься некачественный обрывающийся звук. Гарри сидел, облокотившись спиной о стену, в одной руке держа банку ананасов, а второй напрасно пытаясь переключить канал сломанным пультом. Черно-белая картинка больше была похожа на помятый листок бумаги, и было совершенно не понятно, из-за чего плачет женщина с платком на голове, который ей не подходил, прижимая к груди какую-то тетрадку. — Чем тебе не нравятся фильмы-катастрофы? — Луи все же сел рядом, фокусируя взгляд уставших глаз на картинке, беря в руку пластмассовую вилку с уже наколотым на нее кусочком. Гарри не ответил, может быть, потому, что свет ночников на стене напоминал лунный, кондиционер отказывался охлаждать воздух, а его рука идеально смотрелась на талии шатена. Кисло-сладкий сок слегка обжигал губы, попадая в трещины на них, заставляя гореть как во время первого поцелуя где-то на заброшенной парковке. Узоры на подушках уже не казались такими отвратительными, тени в углах больше не поглощали звезды, и, не имея практически ничего, Луи и Гарри чувствовали себя счастливыми.

***

Через открытое окно в номер доносились крики пьяных людей, возвращающихся из ночного клуба неподалеку и громкие гудки машин, водители которых выясняли отношения. Если вы скажите, что ночь — время подобное безмятежной морской глади или облаку на небе, не тронутому ветром, то это — ложь. Из поржавевшего крана в ванной капала вода, разбиваясь на брызги при соприкосновении с умывальником, а из-за стены, по толщине равной листу бумаги, доносились стоны вместе с томными вздохами. Они лежали, запутанные в простыне, потому что температура воздуха больше подходила для пляжа в Австралии, хотя редкие порывы ветра заставляли не укрытые ноги покрываться мурашками. — Знаешь, я так устал, — почти обессилено прошептал Гарри, касаясь лбом груди Луи, пока тот осторожно наматывал на палец темные непослушные пряди. — Знаю, — в том же тоне ответил шатен, убирая кудри за ухо, открывая вид на бледноватое, цвета ванильного мороженного или лепестков лилии, лицо парня. Конечно, он знал. У них были ежедневные путешествия, небольшая сумма денег и помятая карта в бардачке машины. Песни на пластинке повторялись, руки Гарри были покрыты цитатами, а ночи, проведенные с выключенным двигателем и темным небом, считались идеальными. Но, кажется, это было еще не всем. Стайлс больше всего любил попадать в новые города, знакомясь с их мелочами, стирая подошву о серый асфальт на улицах, куда попадал впервые, но до сих пор, засыпая на новой кровати, его мучила бессонница. На следующий день он все равно будет улыбаться, откусывая от зеленого яблока, наблюдая, как Луи ворочается, щурясь от лучей солнца, разбудивших парня, поэтому Томлинсон единственный, который знал об этом. Гарри бы ни на что не променял дни, проведенные в одной машине с Луи, но, может быть, им бы стоило задержаться где-то чуть подольше, стеля плед на капоте машины, чтобы лежать, рассматривая забавные формы облаков. — Но, хэй, помнишь, что я тебе обещал? — продолжил голубоглазый, находя руку Гарри и чувствуя, как они, переплетая пальцы, становятся цельными, как ваза, склеенная по кусочкам. — Однажды мы обязательно купим дом, верно? Брюнет кивнул, ощущая теплое дыхание на своих пальцах, когда шатен поднес их руки к своим губам. — У нас будет огромная кровать, над которой мы обязательно сделаем звездное небо, чтобы видеть звезды даже тогда, когда облачно. На кухне у нас будут висеть занавески на окнах, а в зале на полу будет мягкий ковер, — Гарри тихо хихикнул, слушая увлеченно рассказывающего Луи, представляя это, прикрыв глаза. Где-то в будущем он видел их, сидящих на деревянных ступеньках, пока мягкая трава с редкими цветами в ней касалась босых ног, в небе тихо гудел самолет, а в глазах отражались первые лучи солнца. — Обязательно будет камин, возле которого мы будем встречать Рождество, и невероятный вид из окон. И пусть мы не вступим в НАСА и не полетим в космос, я все равно буду читать тебе книги о Млечном пути и готовить по утрам зеленый чай. Стайлс сильнее сжал руку своего парня, смотря на свою, различая в темноте смутно видные черные буквы и счастливо улыбаясь. Тебе не нужно говорить «я люблю тебя», чтобы сказать мне это.