Стань моей семьей

      Окамото неподвижно сидел на своей постели. Перед ним на белом покрывале ярким кроваво-алым пятном поблескивали в лучах утреннего солнца два вырванных волчьих клыка, размером не меньше, чем мизинец юноши. Что они здесь делали, Окамото не понимал, однако ему хорошо было известно, кому они принадлежали. Точнее, чему. Чудовище вчера снова преследовало его, иначе как бы оно узнало, где живет Минору; потом наверняка ждало, пока наступят сумерки, а затем, дождавшись полной темноты, проникло в его дом. О том, что произошло после, лучше вообще не вспоминать… «Ублюдок! Насильник!» - гневно подумал парень. – «Неужели, он никогда теперь не отстанет от меня?» Минору отчаянно сжал голову ладонями. Что этому существу еще нужно от него? Спросить самого Широгане Окамото не может, нет, это равносильно самоубийству! Чего доброго он снова сорвется, как в тот раз, когда беспощадно расправился с двумя одноклассниками Минору. В ту комнату больше никто не заходит и никто не ведет в ней занятий, так как кровь убитых насквозь пропитала стены и мебель. Как же от него избавиться? Ведь терпеть его страсть и жестокость становится невыносимо.       - Минору! Ты опоздаешь в школу! – раздался из кухни мамин голос. Молодой человек быстро спрятал окровавленные клыки в карман школьных брюк. Мать даже не подозревала, насколько сильно ее сын не хочет возвращаться в это место. Но делать нечего, надо постараться дожить до каникул, в прямом и переносном смыслах. Хотя, зная Широгане, парень не может быть уверенным, что после окончания учебы что-либо изменится.       - Эй, Окамото! – окликнул юношу семпай Мизуки. – Ты свободен на этих выходных? У нас собирается компания, мы хотим поехать в соседнюю школу, на фестиваль. Давай с нами?       - Нет, семпай. В выходной не получится. У меня…дела, - быстро произносит Минору и ретируется. Он старается избегать общения с кем-либо, с друзьями, одноклассниками, даже с учителями и родителями. Окамото боится, что Широгане причинит им вред, ведь он постоянно следит за каждым его шагом, за каждым взглядом. Его ревность не знает границ. Добыча не должна ускользать от хищника.       Окамото ни с кем не разговаривает или отделывается короткими фразами, не решается выйти из класса во время урока, и только когда в коридоре полно народу, он незаметно спешит перекусить и сходить в уборную.       - О, Секигучи-сан! Вы пришли! – раздался голос одноклассницы, и Минору почувствовал, что начинает дрожать.       Это не Секигучи, это он, его насильник. С первых минут его появления в классе, юношу будто обдает порывом ледяного ветра, он боится даже глядеть в его сторону. Но взгляд карих волчьих глаз, пронзительный и резкий, ощущается им вполне. «Он смотрит на меня…Смотрит постоянно…Я знаю, хоть и не вижу его» - думает Минору. Широгане проходит в класс, и вместо того, чтобы сесть на свое место, кидает сумку рядом с Окамото. Парень вздрагивает и поднимает испуганные глаза на своего мучителя. Их взгляды сталкиваются. С виду Широгане спокоен и сдержан, но Минору прекрасно известно, что скрывается за этой маской. Животная сущность, жестокая и ненасытная.       - Я сяду здесь, - это был не вопрос, а констатирование факта. Окамото быстро отвел глаза, все еще пытаясь справиться с дрожью.       Широгане уселся рядом, не отводя от парня хищного взгляда, от которого Минору не мог сосредоточиться на уроке. Учитель говорил что-то, записывал на доске, но все это было в другом, людском мире. Минору же сейчас был далеко отсюда, в мире кошмаров, откуда не выпускал он, его сосед по парте.       Так прошел целый учебный день, полный боязни за свою жизнь и жизнь окружающих. Окамото даже в голову не пришло заговорить с оборотнем. Его близость вызывала лишь страх и бессильную злобу. Но, тем не менее, Минору показалось, или это была ошибка, что Широгане сегодня ведет себя по-другому. Хоть он и не спускал глаз со своей живой игрушки, в нем сегодня не чувствовалось той агрессии, что была прежде. Он и слова не сказал, только смотрел и смотрел, не пытаясь даже прикоснуться. Казалось, можно было вздохнуть спокойно, но Окамото поведение Широгане казалось подозрительным и оттого более устрашающим. Наверное, он никогда не сможет думать о нем иначе…       На улице шел дождь. Даже не дождь, а мелкая водяная пыль неприятно щипала лицо. Окамото забыл зонт дома и теперь стоял на крыльце, вглядываясь в мутнеющую даль, ожидая приезда школьного автобуса. Можно было бы, конечно, пойти пешком, но так он намочит повязку на левой щеке, скрывающую шрам, оставленный доктором Кокуё. Еще одним демоном, ненавидящим его, нашедшим себе жертву попокладистей. И участь Юзуру, надо думать, гораздо лучше положения Минору, определеннее что ли. Скорее бы уехать отсюда! Но только перемена места не избавит его от ужаса.       - Снова попытался от меня сбежать?       Насмешливый голос прозвучал над самым ухом, и Окамото отскочил в сторону. Он не слышал шагов Широгане, а потому испугался не на шутку.       - Снова этот прекрасный испуганный взгляд, - нараспев сказал оборотень. – Принадлежащий только мне. Ты спешишь домой?       - Ч..Чего тебе нужно? – насколько можно твердо спрашивает Окамото.       - Тебя. Все еще удивляешься? – Широгане усмехнулся. – Я всегда хочу только одного.       Сердце юноши сжалось, а по рукам прошла крупная дрожь. Минору отвернулся, чтобы скрыть от чудовища свой страх.       - Боишься меня, Окамото? – голос оборотня стал раздраженнее. – Даже после того, что я сделал для тебя?       Окамото обернулся и гневно посмотрел на своего мучителя. Оборотень, вероятно, упомянул тот случай, когда он «спас» Минору от покушения его «друзей». Благородный поступок, ничего не скажешь. Но все это было сделано только ради того, чтобы избавиться от конкурентов и самому надругаться над ним.       - А что ты сделал для меня?! Изнасиловал в школьном коридоре… Преследуешь меня и мою семью… Расправляешься со всеми, кто рядом со мной…       - Чтобы ни у кого не возникло мысли украсть мою добычу. Ты – мой, Окамото Минору. Только мой. То, что ты обнаружил сегодня утром на своей постели, прямое тому доказательство. Это свидетельство нашей вечной связи.       Минору опустил руку в карман брюк и достал два волчьих клыка с запекшейся кровью. Свидетельство? Да что он несет?! Он будет всю жизнь принадлежать этому выродку?! Ни за что!!! Окамото яростно швырнул отвратительными трофеями в Широгане, за что оказался плотно прижатым к стене. Пальцы с острыми когтями впились в шею юноши, карие глаза хищнически блестели, а губы изогнулись в знакомой язвительной усмешке.       - Аналогичная ситуация, не правда ли, Окамото-кун? В тот раз ты был также непослушен, а шрам от осколка до сих пор украшает мою спину. Только, вспомни, потом я нашел способ усмирить тебя.       - Отпусти!!! Ублюдок!!! Ненавижу тебя!!!       Оборотень резко опустил парня, так, чтобы большие голубые глаза Окамото были наравне с его.       - Я бываю терпеливым, Окамото-кун. Но не до такой степени, - Широгане разжал руку и убрал с лица прядь каштановых волос. Минору судорожно вдохнул воздух. – Сегодня и завтра можешь быть спокоен, я не приду, - Окамото поднял глаза на мужчину. Его удивили не его слова, а тон, которым он их произнес. – Но после, если ты не согласишься быть со мной, твоя семья…       - НЕТ!!! – юноша вскочил и вцепился руками в воротник рубашки Широгане. Его трясло, а взгляд был наполнен мольбой и ужасом. Оборотень даже смутился. Он столько раз видел этот умоляющий взгляд, слушал крики своих жертв, но это был иной случай. Минору боялся не за себя, а за своих близких: мать, сестренку и стариков, родителей матери, живущих с ними. Страдать за кого-то… Широгане не дано было это понять. До встречи с Окамото он только и делал, что утолял свой голод и похоть, и совесть его не мучила. Люди – пища и средство получения удовольствия, ничего больше. Но этот слабый, хрупкий, но дерзкий маленький грубиян стал новинкой в его коллекции. Он все изменил. «Длительность их жизни для нас мгновение» - сказал Кокуё, прижимая к груди того очкарика, - «Однако, независимо от отпущенного им времени, они могут любить». Минору любит свою семью. А Широгане любит этого мальчишку. До одури, сам того не осознавая. Но у него никак не получается выразить свои чувства, не угрожая и не причиняя страданий Окамото. Подъехал школьный автобус. Минору опустил руки и тихо сказал:       - Если ты так сильно хочешь меня – приди и возьми. Делай, что хочешь, я не буду сопротивляться. Но пообещай, что больше никого не тронешь.       - Как скажешь, котенок.       Не успел ошеломленный Окамото отреагировать на это внезапное проявление сентиментальности со стороны зверя, как почувствовал на своих губах поцелуй. Не жестокий, грубый, с привкусом крови, как обычно, а легкий, нежный, словно чудовище боялось прикоснуться к Минору. Этот поступок полностью обескуражил юношу, и он несколько минут стоял неподвижно, прежде чем броситься со всех ног к автобусу. ***       Через два дня, в своей комнате Минору со страхом ожидал наступления ночи. Он вздрагивал от любого шороха и изо всех сил желал, чтобы солнце не садилось никогда. Однако ему не давало покоя то внезапное изменение поведения Широгане. Эта ласковость в голосе, не свойственная ему, внезапное исчезновение. Видимо, это его очередная жестокая игра. Наверняка, бегает по окрестностям в своем истинном обличии и… Минору содрогнулся. Делал ли Широгане и с другими то же самое? Или только ему повезло быть его долговременной игрушкой? Внизу раздался громкий детский визг, и Окамото быстрее ветра понесся на кухню. «Нет! Только не это! Ты обещал! Ты, сукин сын, обещал мне!!!»       - Юми!!!       - Братик! Там мышь! Вон там, за шкафом! Она чуть не укусила меня!       Юноша едва не разревелся от внезапного облегчения. Подскочив к сестре, маленькой белокурой девочке, Минору крепко обнял ее.       - Братик, ты чего? Отпусти, ты меня задушишь…       - Прости, Юми, прости, малышка. Эта мышь ничего тебе не сделает!       - Я знаю! Я вооружилась веником, и если она появится, то я ее бум! И все! – девочка звонко рассмеялась.       - Юми, пора ложиться спать, милая, - раздался из зала старушечий голос. – Уже поздно!       У Окамото отлегло от сердца. Сегодня дома только он, сестра и бабуля Киё. Мама и дед ушли в ночную смену в больницу. Там их всегда окружает много людей, и хоть Окамото за них боязно, но уже не так сильно, как за Юми и бабушку. Минору поднялся обратно в спальню. Широгане все еще не появлялся. В ожидании его юноша лег на свою постель.       Оборотень никогда не пользовался дверью – нечистые силы не имеют права пользоваться этим входом. Поэтому открытое окно было единственным средством пробраться к Окамото. Широгане спрыгнул с подоконника и посмотрел на свою «жертву». Минору дремал, пальцы его рук нервно вздрагивали, словно он отбивался от кого-то во сне, длинные ресницы в свете ночника бросали на правую щеку слабую тень, левая, как всегда, была скрыта под повязкой. «Красивый, как юный волчонок» - промелькнуло в голове у Широгане, - «Но всего лишь слабый человек». Тут часы на тумбочке пропищали час ночи; Минору заворочался во сне и открыл глаза. Увидев любопытно разглядывающего его Широгане, юноша глухо вскрикнул.       - Тшшш, успокойся же! Я ничего не сделаю! – попытался успокоить его мужчина. – Ты разбудишь своих, если будешь так вопить.       Минору умолк, с опаской всматриваясь в полночного гостя, чьи глаза с узкими зрачками сверкали из-под темно-каштановых волос, упавших на лицо.       - Ты все-таки пришел, - обреченно прошептал Минору.       - Да.       Широгане сел на край кровати. Окамото же, наоборот, встал, на дрожащих ногах отошел к стенному шкафу и начал медленно расстегивать пуговицы своей рубашки.       - Что ты делаешь?       - Сейчас… Мне…Мне нужно раздеться. Когда ты срываешь с меня одежду, мне становится все труднее объяснять, куда деваются пуговицы и откуда на моих вещах столько дыр. Широгане подошел к Минору, положив когтистую руку на его плечо.       - Это подождет.       - А чего ждать? Не ради этого ли ты пришел? Или ты решил напоследок поиграть со мной, а потом сожрать?!       - Я хочу, чтобы ты прогулялся со мной немного, - невзирая на грубость парня, спокойно ответил Широгане, - Одевайся.       Удивлению Окамото не было предела. Прогуляться? Ночью? Он точно собирается исполнить ту угрозу… Съесть его, дабы не нарушать закона о запрете связей с человеком. Ну…Пусть уж это будет где-нибудь далеко, а не в родительском доме.       - Хорошо.       Они шли молча, в тишине безлунной июльской ночи, освещаемой лишь тусклым желтоватым светом фонарей. После дождливого дня от асфальта поднималась прохлада, и Минору поежился, тут же почувствовав на своих плечах чужую куртку. От нее не пахло псиной, как ожидалось, а тепло нагретой ткани разом взбодрило парня. Схватившись за рукав, он хотел было сорвать ее, но передумал. Поведение Широгане казалось ему все страннее и страннее, но это все же лучше, чем звериная жестокость.       - Спасибо, но не нужно было, - чуть слышно пробубнил Окамото, вкладывая в слова больше злобы, чем благодарности.       Широгане только фыркнул. Он был доволен этой маленькой победой – получить от Минору хоть какой-то ответ. Черт! Как же он размяк! В иной раз он даже не обратил бы на это внимания.       - Почему мы здесь? И куда мы идем? – уже смелее спросил юноша, когда они проходили через городской парк.       Мужчина молчал и шел дальше. Он будто игнорировал Минору, и юношу это злило.       - Ответь мне!       - Да заткнись ты уже и просто иди за мной! Тебя что-то не устраивает? Хотел, чтобы я снова изнасиловал тебя в твоем же доме? Не беси меня и лучше не говори этих слов, иначе я сочту их за приглашение.       Окамото вздрогнул и опустил голову. Сам выкопал себе могилу…       - Черт! – Широгане заскрипел зубами от досады, - Прости. Просто… иди за мной, ладно?       Юноша робко кивнул, но головы не поднял. Еще некоторое время они шли, не говоря ни слова, и так дошли до центральной площади парка. Здесь, искрясь в свете пяти парковых фонарей, находился большой фонтан, место встречи всех влюбленных парочек в городе. Подойдя к нему, Широгане замер. Минору мучил все тот же вопрос – Что они делают здесь? – но он больше не решался раскрыть рта.       - Я… не знаю, как это принято у людей…У волков все проще: увидел, забрал, сделал своим. Я навязал тебе волчьи законы, непосильные для слабого человека. Съесть тебя было бы лучшим исходом для нас обоих. Минору ужаснулся и сделал шаг назад. Он знал! И каждое дальнейшее слово оборотня подтверждало эти страшные догадки.       - Но, - продолжал Широгане, - Я никак не находил момента. Теперь же… - он обернулся, - Я знаю, что нужно делать. У Окамото задрожали колени, кровь заледенела в жилах. Он ждал смерти и об одном только молил, чтобы она была быстрой. Мысленно он уже распрощался со всеми, как вдруг услышал следующее:       - Существует поверье, что демон может соединить свою судьбу с человеческой двадцатого июля, при свете фонарей. Это было два дня назад. Клыки, которыми ты швырнул в меня, были клятвой моей верности. Это гордость каждого оборотня, и я отдал ее тебе. Я долго притворялся, злился, причинял тебе боль. Но я не могу иначе. Вся моя сущность – жестокое, грубое, эгоистичное и беспощадное животное, без лица, без чувств, без сострадания, - Широгане злобно хмыкнул и сжал кулаки. Видимо, ему с трудом давались эти слова, - Но если ты…примешь меня… я буду принадлежать только тебе, буду защищать тебя и твою семью. В том числе, от себя. Я постараюсь быть сдержаннее, чтобы тебе больше не было больно. Что ты ответишь мне, Минору?       Юноша стоял и дрожал, как осиновый лист. То, что он услышал, никак не укладывалось в его голове. Прозвучало, как предложение руки и сердца. Ему казалось, что он спит и проснется, едва Широгане коснется его, укусит, ударит, возьмет силой. Слова, произнесенные оборотнем, накладывались на страх быть съеденным, соединялись с боязнью за семью и чувством внезапного облегчения от того что смертельная опасность в некотором роде миновала, и все это вместе больно рвало сердце.       - Я не… не… - слезы душили парня, не давали говорить. Ненавижу? Не верю тебе? Окамото сам не знал, что хотел сказать. Мысли окончательно спутались в его голове.       Оборотень с нетерпением ждал ответа, но испуганное лицо Минору отрезвило его.       - Только не говори, что не веришь мне! – Он резко притянул к себе парня и впился в его губы. Окамото застонал и попытался отбиться, но сила человека против оборотня была слишком ничтожной. Из голубых глаз хлынули потоки слез. Мужчина разорвал поцелуй и больно сжал плечи Окамото, – Минору! Посмотри на меня! Что мне еще сделать?! Отвечай! Я, как последний дурак, подсматривал за влюбленными парочками, не ел человеческого мяса уже неделю, все учился этой сопливой чуши, учился быть добрым и нежным, чтобы ты больше не пугался меня! Я старался контролировать свои чувства, но все бесполезно! Я хочу, чтобы ты принял меня! Я хочу тебя! – Широгане всем телом прижался к Минору, коснувшись губами повязки на левой щеке, - Я люблю тебя! Так вы говорите, когда испытываете нечто подобное? Если так, то я люблю тебя. Я не вру! Чертов плаксивый слабак! Ты победил меня!       Минору все плакал, упираясь руками в широкую грудь оборотня. В его голове, как на кинопленке, прокручивалась вся история, произошедшая в школе: Кокуё-сенсей, череда загадочных убийств, Юзуру, появление Широгане, изнасилование… и теперь вот это. Капельки желания понемногу переполнили черствое сердце и вылились в нечто большее? Но это было настолько невероятным, что Минору не мог поверить. Ненавистное чудовище, угрожавшее жизни и здоровью Окамото и остальных учеников, теперь покрывало осторожными поцелуями его шею, руки и лицо. Аккуратно отцепив пластырь повязки, Широгане поцеловал щеку, пострадавшую от Кокуё. Позорная рана зажила, только шрам напоминал теперь о том отвратительном случае.       - Когда вы, люди, соединяете свои судьбы, вы создаете семьи, - Мужчина заглянул в полные слез глаза своей возлюбленной «жертвы», - Стань моей семьей, Минору-кун. Этот страх и ненависть еще долго будут отражаться в твоем взгляде, после того, что я сделал с тобой. Но дай мне время. Дай мне убедить тебя в том, что мне можно верить.       Юноша, уже рыдая, что-то невнятно промычал, но не отстранился, не убежал, да и Широгане не позволил бы. Он только крепче обнял его, но не сильно, чтобы не повредить это хрупкое, но упрямое создание, слабое, но неизменно желанное для него.       -Так, что ты ответишь мне, котенок? Не молчи, пока я окончательно не сошел с ума.       - Я… я… Хорошо… Но не зови меня больше котенком! И не трогай больше ни… - Он не договорил. Широгане поцелуем заставил его замолчать. Проведя языком по нижней губе юноши, мужчина прикусил ее и, поймав злобный взгляд Минору, сказал:       - Мы еще обговорим детали. В более удобной обстановке, - оборотень облизнулся, собирая кровь Минору, - Мне трудно будет измениться полностью. Придется потерпеть, Окамото-кун, - Он протянул руку и провел пальцем по покрасневшей от смущения щеке, стирая последнюю слезу. – Все будет хорошо.       «Они знают, что слабы, но все равно не боятся умереть, не боятся любить». В эту ночь король оборотней, отдавший свое сердце простому человеку, окончательно понял, что не даст Минору умереть; он будет защищать этого мальчишку и добиваться его любви. Для этого теперь будет достаточно времени в их семейной жизни.