Трудности воспитания

Если вы думали, что носить статус будущей Вонголы Дечимо просто, то вы ещё никогда в жизни так не заблуждались. Казалось, что там такого: уважение, почет, деньги, власть. Да, так и есть, но не стоит судить о погоде в океане только по состоянию береговой линии. Вечная опасность, страх за жизни близких, ненавистная дипломатия, ненужные конфликты за территорию, нескончаемый поток договоров... Это трудно, особенно, если те, кто должен был помогать и защищать, сами нуждаются в помощи и защите. Нет, Тсуна не жалуется. Ни в коем случае. Просто ей трудно. Трудно вытаскивать Гокудеру из новой передряги, куда его обязательно заводит длинный язык и взрывной характер; трудно постоянно доказывать беззаботному Такеши, что это всё не шутки и уже пора бы взрослеть; почти невыносимо слушать громкие крики Рёхея и постоянный смех нашкодившего Мукуро; нелюдимость Кёи порой создавала проблем больше, чем все Хранители вместе взятые. О Ламбо и заикаться не стоит. Этот ребенок вечно перекладывает её бумаги с места на место и разбрасывает свои игрушки по всему особняку. И как бы Тсуна ни старалась, но безопасно миновать все препятствия по пути в свой кабинет она не могла: обязательно запнется о мяч, или плюшевого медведя, пытаясь обойти тот самый мяч, или любую другую мягкую зверюшку. А ещё Хранитель Грозы любил впадать из одной крайности в другую. Вот например сейчас Ламбо зло смотрел на Мукуро, который глупо улыбался и хихикал. Не нужно быть экстрасенсом, чтобы понять, что через пару секунд малыш вытащит из своей пышной шевелюры базуку и выстрелит ею в Туман. Бедный, повзрослевший Рокудо вел себя ещё более безобразно и нагло, нежели нынешний. Да и неприязнь Тумана к Грозе за десять лет никуда не пропала: он всё ещё считал, что Ламбо слишком маленький и несмышленый для подобной роли. Но что-то пошло не так. То ли частое использование базуки в последнее время сказалось, то ли её вечное везение, но Тсуна не могла пошевелиться, широко открытыми глазами смотря на то, как базука летит прямо в неё. И всё бы ничего, но ей очень не понравились искры, которых точно не должно было быть. Тело обволокли клочья розового тумана, а дышать стало труднее. Нет, всё определенно не должно быть так, ведь она уже перемещалась несколько раз подобным способом. Перед глазами всё поплыло, а внутри было чёткое осознание, что с ней что-то происходит. Что-то меняется. Вот и отдохнула в свой выходной. *** — Как такое могло произойти? — Реборн бешеными глазами смотрел на всхлипывающего Ламбо и невозмутимого Мукуро. Рядом на диване лежала маленькая девочка с длинными каштановыми волосами и в слишком большой для себя одежде. Она сладко посапывала в большую подушку и прижимала небольшие ручки к груди. Время от времени, детское личико украшала легкая и милая улыбка, что заставляло даже столь холодное сердце, как у Реборна, ускорять свой темп. — Это всё мелкий, — чуть усмехнулся туманник. Всё-таки, захватить тело малютки было намного проще, нежели взрослой Савады. Но, не он один понимал это. — Вечно хватается за свою базуку. Ламбо начал всхлипывать громче, но тут же убавил громкость, чтобы не разбудить девочку примерно его возраста. Реборн казался полностью расслабленным, если бы не его интонация и гнев, что заполнил глаза-пуговки. Оставлять будущую Вонголу в особняке при таких обстоятельствах было слишком рискованно. Ураган может не сдержать язык за зубами и весь теневой мир может узнать о неприятном казусе Королевской Семьи. Доверять Дождю заботу о малышке, пока Реборн не найдет решение проблемы, тоже нельзя: тот с его маниакальной тягой к детям замучает Тсуну до смерти своими играми; Солнце тоже отпадало — глухая Савада Реборну нужна ещё меньше, нежели мертвая; Облако — вообще отдельный разговор, с его-то нелюбовью ко всему маленькому-плачущему-просящему-орущему; Гроза слишком маленький, чтобы уверенно стоять на своих двух, что уж говорить о дополнительном грузе; Туману доверять Тсуну нельзя было даже под перспективой смертной казни, а сам Реборн будет слишком занят тем, чтобы о случившимся никто не узнал, и совместным с Девятым и Внешним Советником поиском решения проблемы. И кто остается?! Нужен кто-то, кто настолько предан Семье, чтобы хранить секрет, но не достаточно ослеплен для того, чтобы подтирать Истинному Небу сопли (всё-таки, садист-репетитор — он и в Африке Реборн!). У "няньки" должно быть достаточно власти, чтобы в случае опасности защитить ребенка и стереть с лица Земли тех, кто по его неосторожности узнает о данном казусе, но не достаточно, чтобы тягаться с Вонголой, если подобное случится из-за нелепости ситуации. Девочке сейчас нужен кто-то вроде старшего брата, чтобы она не боялась (если помнит то, как была взрослой), но этот человек должен быть и авторитетом, чтобы она не баловалась. На ум приходил Дино, но бывший ученик не подходил из-за своей чрезмерной любви к Тсуне и ко всему милому и маленькому. Чёрт, вот же ж незадача. Хотя, есть ещё один кандидат... Да нет, лучше уж с этим дурдомом, нежели с тем. — Можно я буду присматривать за нашей Босс, пока она такая хорошенькая? — Рокудо плотоядно улыбался и неоднозначно посматривал на спящую малышку. Но если подумать, то Он — не такой уж и плохой вариант... *** Занзас и так был не в настроении, но после того, как в его резиденцию ворвался Реборн с мелкой за спиной, оно упало ниже плинтуса. Сначала он не слишком понимал, какого чёрта репетиторский мусор приперся с мелким мусорком, но потом всё начало проясняться. — Нахуй, мусор, — Занзас запустил стаканом в Реборна, который с легкостью увернулся. А вот ребенку, стоящему за спиной Аркобалено, повезло меньше. Она впервые за своё пребывание здесь подняла на киллера взгляд и Занзас готов был поспорить, что так умела смотреть только одна девушка во всем мире. На глазах навернулись слёзы, но малышка не заплакала. Она посмотрела на взрослого с неким гневом и обидой, а потом, совершенно неожиданно взяла небольшую, но увесистую статуэтку с невысокой тумбочки и со всей силы швырнула её в лоб Босса Варии. Не ожидавший такого парень не успел уклониться, за что и заплатил большой шишкой на лбу и небольшой раной на нем же. — Ах ты ж мелкий мусор, — вокруг него собиралось пламя, но девочку это совершенно не пугало. Она решительно подошла к нему и грозно уперла ручки в бока. Что произошло дальше, не ожидал даже Реборн. — Мама говорит, что все, кто говорит плохие слова, должны быть наказаны, — она говорила на чистом итальянском, без какого-либо акцента или запинки. — Видно, вас наказать некому, если вы ругаетесь. Но ничего, я это исправлю. И Тсунаёши гордо развернулась на носочках и вышла за дверь, напевая под нос какую-то детскую песенку. А два ошарашенных мужчины так и стояли посреди кабинета, вот только один был удивлен тем, какой наглой была мелюзга, а второй — как из этого могла вырасти та Никчемная Тсуна. *** — Я не хочу кушать, — малышка капризно отодвинула от себя овсянку с фруктами и надулась, как мышь на крупу. Луссурия, который души не чаял в милой девочке, начал упрашивать её съесть ещё пару ложечек, но ребенок была непреклонна и капризничала по каждому поводу. То ей не понравилось, как ей завязали хвостики, то комната слишком розовая, то кукла какая-то страшная. В общем, маленькая Тсунаёши была всем недовольна, пока в поле видимости ребенка не появлялся Босс Варии. Тогда девчушка тут же усмиряла свой пыл и становилась настоящим ангелом во плоти. Конечно, Солнце мог всё списать на то, что Занзас наводит на девочку ужас, поэтому она ведет перед ним себя хорошо, но вот хитро блестящие карие глазки тут же разубеждали его в этом. Какая-то странная эта Савада. — А где Зан-Зан? — она поднялась со своего места и начала любопытно рассматривать столовую, будто раньше здесь не была. Если Луссурия и удивился подобному применению имени дорогого Босса, то виду не подал. В памяти всё ещё были живы воспоминания о том, как девочка расплакалась от того, что Бельфегор запретил его называть Беллой. *** — Какие волосы, — девчушка восторженно смотрела на Капитана, который только вернулся с миссии и понятия не имел о временном пополнении в рядах Варии. Тсуна моментально оказалась возле Скуало и, шустро подпрыгнув, вцепилась в его платиновую шевелюру. Девочка разразилась счастливыми криками, пока тянула на себя волосы с удвоенной силой, а вот мечник, наоборот, заорал от вопиющей наглости и сильной боли. Всё-таки, когда на твоих волосах повисла пятилетка, которая к тому же резво дрыгает руками с зажатыми в них прядями, — это больно. — Вроооой! Что за нахрен, попугай? Глаза Дождя пылали ярче пламени Босса, а он сам пытался отцепить от себя приставучего ребенка, который не обращал на его попытки никакого внимания. — Ой, Скуалочка, — начал Луссурия, — я тебе сейчас всё объясню. Босс сказал, что это — Вонгола Дечимо. Не знаю, как Тсуночка стала такой, но Реборн сплавил её на нас. Ну разве она не чудо?! — казалось, что Солнце не замечает ничего вокруг, восторженно вздыхая по малышке. — Да отцепись ты, — взревел мечник, и, неожиданно, Тсунаёши действительно отпустила длинные пряди и послушно поднялась на ноги, больше не цепляясь за Скуало. — Ты грубый, — нахмурилась девочка и как-то странно поджала губы. — Тебя тоже надо наказать. Со всей силы ударив бедного Капитана по ноге, она счастливо улыбнулась и шустро побежала вверх по лестнице, оставляя позади встревоженного Луссурию и озлобленного Суперби. Всё-таки, удар у девчушки был не слабый, пусть она и выглядит, как мелкая сопля. *** — Босс, либо я, либо она, — Мармон был мрачнее тучи, а его маленькие ручки были сложены на груди. Занзас лениво пробежался глазами по своему офицеру и чуть нахмурился: Тумана никогда ничего не интересовало, кроме денег, а тут прямо-таки маленький армагеддон из-за несчастного ребенка. — И чем тебе не угодил мелкий мусор? — вариец отложил от себя договор, один из немногих, которые он оставлял себе, а не сплавлял на проверку Скуало. — Не высовывается, и ладно. Казалось, от этих слов младенец помрачнел ещё больше, а его небольшая парящая туча стала на несколько тонов темнее. Маленькие кулаки сжались до побеления костяшек, а губы надулись, словно пузыри. — Это ты тут сидишь, как в бункере, пока эта, — слово буквально выплюнули, — терроризирует всю резиденцию. Занзас чуть заинтересовано повел головой и выжидающе уставился на всё ещё рассерженного Мармона. Тот вел себя совершенно непривычно, что подкидывало пищи для размышлений. Всё-таки, почему-то ему всегда казалось, что в случае чего, первым побежит плакаться не слишком терпеливый Капитан, но никак не проклятый младенец, известный своим спокойствием и выдержкой. — И что же такого сделала малявка, что ты переступил через свою гордость и заявился ко мне из-за этого? — как бы то ни было, но в голове не укладывалось, что то вечно ноющее недоразумение могло чем-то серьёзно достать хладнокровную Варию. — Оооо, так ты ещё ничего не знаешь?! — Мармон победно улыбнулся и громко хмыкнул. — Хотя, это не странно, ты же из этого крыла неделю не выходил. Что же, Босс, — в ход пошли насмешливые интонации, — пора вылезать из своего кокона, а то здесь всё скоро превратится в руины. Недоверчиво усмехнувшись, Занзас пригубил стакан с виски и внимательно смотрел на весьма довольного Тумана. Как-то слишком резко его настроение изменилось в лучшую сторону, или это он чего-то не понимает? — Имей в виду, деньги на ремонт я выделять не буду, — и младенец полетел в сторону выхода. — Советую содрать с Реборна последнюю рубашку, здесь понадобятся большие сбережения. *** — Это что ещё за нахуй? Занзас бешеными глазами осматривал обгорелые стены и обугленную мебель. Гостиная резиденции была страшной, что уже говорить о коридорах и тех помещениях, где уже успел пройтись Босс. Скуало внутренне и внешне сжался, не зная, как правильно поступить. Всё-таки, Чёртов Босс очень разозлится, если перед ним не поставят на колени виновника погрома, а это выльется в персональный пиздец для Капитана, но вот с другой стороны... Тсуну отдавать обезумевшему Занзасу тоже было нельзя. Как-никак, маленький Босс Босса! — Мы тут немного повздорили, — неуверенно протянул Потрошитель, сойдясь взглядами и мыслями с патлатым. — Пасть захлопни, — зарычал Скайрини. — Вы меня за идиота держите? Где эта ебучая Савада? Офицеры стойко молчали и отводили взгляд, когда разъяренные алые глаза жестко впивались в их. Но, как по велению волшебной палочки, в комнате появилась Тсуна. Весело и часто подпрыгивая, она волокла за собой огромного медведя, которого ей подарил Луссурия. — Зан-зан, — восторженно залепетала девчушка и моментально оказалась на руках варийца, оставляя игрушку позади и намертво сцепляя маленькие ручки у него за шеей. Вокруг Босса начало собираться пламя, а желваки отчетливо проступали на напряженном теле. Огонь Ярости обвил две фигуры, как кокон, но не причинял боли ни одному, ни другой. Ошалело рассматривая оживленную и улыбающуюся Саваду, Занзас заметил, что её тело обволакивает её собственное пламя и его Ярость просто не может пробиться сквозь её чистейшее и мощное Небо. Убрав пламя, Скайрини с интересом посмотрел на девочку, будто она была каким-то новым видом оружия, который нужно было оприходовать. Поудобней усадив малышку у себя на руках, вариец загадочно хмыкнул и направился обратно в своё крыло с драгоценной ношей на руках. — Пронесло, — облегченно выдохнул Скуало, профессионально уловив, как аура ярости и сумасшествия моментально прекратила распространяться. Но стойкая уверенность в том, что им ещё аукнутся такие вот перемены в поведении Босса, — настойчиво разъедала мозг. И, чёрт возьми, Суперби ещё никогда не был так близок к истине... *** — Не советую, — Леви сидел под дверями спортивного зала Варии и предупреждающе смотрел на хотевшего войти Луссурию. — Это ещё почему? — Солнышко непонимающе уставился на Грозу и моментально вздрогнул, когда за дверями послышался оглушающий взрыв и недовольное рычание Босса. — Тсуночка! Только один из хранителей хотел ворваться в помещение, как Леви моментально перехватил его и отволок подальше от входа. Спустя ещё пару секунд деревянная дубовая дверь разлетелась в щепки, а вслед за ней в те самые щепки полетел и Занзас, окруженный двумя видами пламени. Небо настойчиво пробивалось сквозь защиту Ярости, не оставляя мужчине и шанса на то, чтобы освободиться от его жаркого плена. Спустя ещё несколько секунд, из-за дверной рамы вытянулась удивленная и заинтересованная мордочка ребенка, что во все глаза смотрел на ругающегося Скайрини. — Зан-зан, — Савада осторожно подошла к варийцу и начала ручками отгонять языки пламени от него. К огромному удивлению Хранителей, она не обжигалась об Ярость, наоборот: пламя послушно растворялось в воздухе, как и янтарное Небо. Маленькая ручка погладила Босса по щеке, а на её лице расцвела озорная улыбка. — Это было круто, — девочка счастливо захлопала в ладошки и понеслась обратно в зал. — Ещё хочу! Вымученно, но как-то довольно вздохнув, Занзас поднялся с места и направился вслед за мелкой непоседой, даже не взглянув на шокированных Солнце и Грозу. Сейчас он был занят более важным делом, нежели объяснением со своим мусором на счёт экстремальных тренировок с Савадой. *** — Что-то тихо там в последнее время, — рядовые сидели на перекуре и с интересом поглядывали на замок офицеров. Уже примерно неделю оттуда не было слышно и звука, а сами Хранители не высовывались из резиденции. Когда один из подчиненных Капитана отправился в так называемую разведку, он пришел от главного входа с багровеющим синяком и не мог и слова связно сказать. Но через некоторое время, когда речь вернулась, он популярно объяснил, что с командованием всё в относительном порядке, и отвлекать Хранителей и Босса от важных дел — убийственно-наказуемо. — Они там, видимо, с малявкой возятся, — усмехнулся один из подопечных Солнца. — С того момента, как Аркобалено привез эту соплю в резиденцию, начало происходить что-то странное. — Ага, — поддакнул ему второй. — Вроде и хорошо, что мозги никто не ебёт и не кидают с миссии на миссию, но и непривычно. Неспокойно как-то. — У меня уже руки чешутся, разбить морду какому-то бедолаге, — возмущенно пробасил подчиненный Грозы. — И даже никакой хакер не пытается прорваться в систему, — огорченно просопел рядовой Урагана. Все согласно закивали, удрученные тем, что из-за появления ребенка в стенах замка, у них совершенно пропали командиры, а так как командиры пропали, то и делать нечего. А если делать нечего, то начинается медленная деградация. Вот и сейчас... — А давайте развлечемся, пока начальство забаррикадировалось! Недружный хор восхищенных и довольных голосов был ему ответом. *** — Босс, у нас ЧП! — Запыхавшиеся Суперби, Леви-а-Тан и Луссурия со вселенским ужасом в глазах смотрели на Скайрини, который как раз готовился к утренней тренировке с мелочью. — Что случилось? Занзас на мгновение отвлекся от пуговиц на рубашке и окинул взглядом своего капитана и Хранителей. Стоит признать, что те выглядели совсем неважно. Особенно им не шел тот странный блеск в глазах; страх совсем не украшал офицеров. — Принцесса пропала, — упавшим голосом отозвался совсем другой Хранитель, который бесцеремонно залетел в кабинет. — Я уже у всех спросил — никто её не видел. Алые глаза налились жаждой крови, а одна из пуговиц так и осталась в руке начинавшего злиться Босса. Ему это послышалось?! До начала тренировки пятнадцать минут, а эти идиоты умудрились потерять Саваду! Стоп! Это что же получается, в мире появился настолько отчаянный самоубийца, что решился пробраться в Варию и похитить недо-Босса Вонголы? Нет-нет, не так. У кого-то настолько большие яйца, чтобы в наглую ворваться в резиденцию Бешенных Псов мафии, Сильнейшего отряда Сильнейшей мафиозной Семьи Италии, и похитить Первую наследницу на титул Босса этой самой Семьи! Что же, не надолго. Играть с Варией — опасно, а уж если забрать у их Босса новую интересную игрушку... — Луссурия, Леви, обыскать каждый уголок резиденции — где-то должна остаться зацепка. Мусорок хоть и мелкая, но не глупая. Как-то себя проявила, особенно, если её выносили насильно, — думать о том, что это мог быть кто-то из своих не хотелось. Солнце и Гроза согласно кивнули и поспешили уйти из кабинета Босса, попутно моментально отдавая приказы своим подчиненным по рации. — Бельфегор, просмотри со своими рядовыми все записи камер наблюдения: кто бы это ни был, незаметным он уйти не мог. Потрошитель поджал губы и быстрым шагом удалился, в голове прикидывая варианты того, как жестоко он накажет того, кто осмелился покуситься на их драгоценную Принцессу. И совсем не важно, что мелкая Савада была ещё той занозой в заднице, но за это столь недолгое время, офицеры и их Босс успели привыкнуть и прикипеть к маленькой непоседе. — Мармон! — Проклятый младенец почти моментально появился перед Боссом. — Осмотри комнату Савады на остатки иллюзии. Маловероятно, что похититель внаглую схватил ребенка и убежал через окно. Что-то должно остаться, — Аркобалено согласно кивнул и растворился в пламени Тумана. Чувство беспокойства и тихой ярости медленно заполняли нутро Скайрини и Господь свидетель, скольких усилий ему стоило взять себя в руки и взять ситуацию под контроль. Офицеры, которые уже успели принять Тсунаёши в свою странную и сумасшедшую Семью, чувствовали то же отчаяние и бессильную злость на то, что не смогли уберечь ребенка от чьих-то загребущих рук. Сейчас Вария нуждается в своем Боссе, и Занзас не имеет ни малейшего права подвести своих подчиненных. Не имеет права ошибиться и подвести Саваду, которая находится черти где. — Скуало, — Капитан пристально посмотрел на свое Небо, готовый к любым указаниям, — приведи мне тех смертников, кто покинул свой пост и упустил проникновение в Мой Дом! Дождь резко кивнул и моментально испарился из поля видимости Скайрини, чтобы наказать рядовых, которые, кажется, забыли, что их здесь не за красивые глазки держат. — Мы найдем тебя, Савада, — в глубинах его глаз начали распаляться языки пламени. — Я найду тебя и верну домой. *** Прошло целых четыре с половиной часа, пока Занзас снова не увидел Тсуну. Она сидела на небольшой кровати, сжавшись в позе эмбриона и дрожа всем телом. На щеках отчетливо виднелись высохшие дорожки слёз и растертых по лицу соплей, глаза были покрасневшими и потухшими. На голове творилось чёрт пойми что, а спальная одежда была порвана. Сбитые коленки уже покрылись корочкой, а под маленькими ноготками сохранились кровавые разводы (так вот почему у одного из похитителей всё лицо было расцарапано, зачёт, Савада!). Стоило девочке увидеть Скайрини, который застыл при входе, как она счастливо улыбнулась и моментально оказалась в объятиях варийца. Тот шумно выдохнул, но послушно обнял ребенка в ответ, чувствуя, как внутри разливается тепло и спокойствие. С ней всё хорошо. Её не били, над ней не издевались и не надругались. Что же, эти ублюдки должны благодарить всех известных Богов, что додумались до того, чтобы не причинять Тсунаёши боли. Ведь в таком случае, их останки пришлось бы собирать по всей Сицилии, это варийцы могли гарантировать со стопроцентной уверенностью. Особенно их Босс. — Ты победил всех бандитов? — Доверчивые глаза ребенка загорелись восхищением, когда он согласно кивнул. — Ты мой герой! И Савада счастливо улыбнулась и вновь порывисто обняла переменившегося в лице Скайрини: на его памяти никто из живых существ не называл его героем, особенно маленькие девочки. Почему-то Занзас всегда думал, что со всей своей черствостью и пренебрежительным отношением к окружающим, он совсем не тянет на это звание, оттого и испытывал искреннее чувство отвращения к подобному ярлыку, но когда фраза с невероятной легкостью сорвалась с уст Савады, какая-то волна света и эгоистичного удовлетворения прошлась внутри. — Пора возвращаться домой, мелкая, — хмыкнул вариец и шутливо подбросил ребенка вверх, отчего малышка громко и заливисто рассмеялась. — Ещё! — просила Тсуна, вновь оказавшись в сильных и надежных руках Занзаса. — Хочу ещё! И он подчинился, с легкой улыбкой на устах подкидывая веселящуюся девчушку почти под самый потолок ещё несколько десятков раз. *** — ... и жили они долго и счастливо, — Луссурия тихо прочитал последние строчки детской сказки и осторожно посмотрел на сопевшую малышку. Довольно улыбнувшись, Солнце аккуратно поднялся с кресла и на цыпочках вышел из спальни. За дверью стояли два рядовых, которых приставил Босс после удавшегося похищения три дня назад. Теперь за малышкой велось постоянно наблюдение, за исключением тех моментов, когда она спала и была в туалете. Если честно, личные телохранители — это весело. Но весело только в первые несколько часов, всё остальное время хочется банально убежать от этих дядек с высунутым языком и победным кличем индейцев. Может, она бы так и сделала, но чтобы воплотить в жизнь задуманное нужно действовать тихо, осторожно и незаметно. Карамельные глаза лежавшего на мягкой постели ребенка чуть приоткрылись, внимательно осматривая помещение. Кроме неё никого не было. Тихо выдохнув с облегчением, Тсуна начала медленно выбираться с кровати, чтобы не создавать лишнего шума. На цыпочках подошла к панорамному окну и двери на её балкон. Тихонечко опустила вниз ручку и оказалась на улице. Внизу стояли ещё несколько человек, так что сейчас всё должно быть чётко, быстро и незаметно. Воровато осмотревшись по сторонам, Савада сделала глубокий вдох-выдох, прокручивая в голове путь, который проложила ещё с утра. "Шустро перелезть через балконную перегородку на другой балкон, зацепиться за лианы на стене и пролезть вверх один этаж. Протиснуться среди прутьев, так как через перегородку перекинуть ногу с её нынешнего положения рост не позволяет. Стянуть с шеи кулон, который ей неделю назад подарил Леви (он ей всё равно не понравился, а так хоть послужит средством в достижении желанной цели), и швырнуть его в сторону забора, как можно дальше от себя. Отвлеченные на шум рядовые кинутся проверять, что случилось, и даже если один из них останется, то он будет слишком обеспокоен тем, что происходит внизу и на верх смотреть не будет. Поэтому, у неё есть немного времени, чтобы расплавить ручку двери пламенем и прошмыгнуть внутрь комнаты, пока второй не вернулся назад и не заметил её на балконе. Потом прикрыть двери, будто ничего не произошло, и направляться к выходу из гостевой спальни. Аккуратно и бесшумно открыть двери комнаты и краешком глаза посмотреть, нет ли каких-либо взрослых на пути к её конечной цели. А дальше, действовать по обстоятельствам..." Все эти пункты были удачно выполнены и Тсуну переполняла гордость за себя. Всё-таки, она смогла одурачить Луссурию и своих смотрильщиков. Вряд ли многие дети в возрасте четырех лет смогут похвастаться тем, что смогли незаметно проскочить мимо шести профессиональных киллеров. Осталось всего навсего без происшествий добраться в другую часть резиденции. Но это так, пустяки. Как будто бы она не знает большинство тайных ходов этого дома, ха-ха. Три месяца прошло с того дня, как забавный младенец доставил её сюда к Зан-Зану и остальным, так что у Тсуны было предостаточно времени, чтобы облазить здесь всё. А пойти тихонечко по ним мимо проходящих рядовых и офицеров — раз плюнуть. Особенно такой напористой девочке, как Саваде, которая сегодня четко намеревалась дойти к отмеченному месту. Пришлось изо всех сил сдерживаться и не чихнуть, когда в опасной близости прошел Скуало, облизывая карамельку на палочке (над этим они с Белом непременно похихикают утром), а так, всё прошло гладко. Через шесть тайных ходов, девятнадцать рядовых, попадавшихся на пути, троих офицеров и одного переступания через себя, чтобы не сорваться и не стащить у скучающего Бельфегора молочную шоколадку с изюмом и орехами (её любимую!), Тсуна стояла перед высокой и массивной дверью из красного дерева. Без промедления толкнув дверь и шустро шмыгнув внутрь, пока никто не заметил, девчушка широко улыбнулась и запрыгала на месте от переполняющих её эмоций. Это же так круто! Прямо как в том шпионском фильме, который она смотрела со всеми офицерами. В вечер после её удачного возвращения домой, она могла вертеть всеми, как хотелось. Не миновала эта участь и Скайрини. Бесшумно упав на пол, Тсунаёши упорно поползла к большой кровати ближе к дальней стене, прижимаясь к паркету всем телом, чтобы было менее заметно. Стараясь шумно не выдыхать, девчушка резво перебирала локтями и бедрами. Она совершенно не замечала лукавого и заинтересованного взгляда алых глаз, обладатель которых мирно лежал в своей постели и в своей спальне. Ну, до того момента, когда резвое мелкое недоразумение не ворвалось в его комнату и не устроило здесь безмолвный цирк. Прикрыв глаза, Занзас сквозь мелкую щелочку наблюдал за тем, как воровато поглядывает на него Савада и как медленно залезает на кровать. Потом отодвигает пуховое одеяло и накрывается почти с головой. Тихо усмехнувшись, Скайрини с насмешкой посмотрел на необъятный комок слева от себя и прикрыл глаза. И нужно было устраивать целую комедию из того, чтобы просто прийти к нему и лечь спать? Вот чёрт поймет этих баб детей! Хотя, с другой стороны, было странно-приятно. Каким-то совершенно невероятным образом Тсунаёши пробралась к нему в комнату, хотя расстояние между их спальнями — далеко не маленькое. Зачем-то же она пришла сюда. А потом малышка заворочалась и повернулась на другой бок. Подвинулась ближе к варийцу и беспардонно обняла его, доверчиво прижимаясь к разгоряченному телу. Замерев на несколько секунд, Занзас расслабился, мысленно проговаривая, что это — просто маленький ребенок, который подсознательно ищет поддержки в самом сильном существе поблизости после того, как ей пришлось пережить настоящее похищение совсем недавно. Ничего особенного. Подумаешь. Но вот если подумать, то вырисовывалось следующее: за три месяца он как-то привык к мелочи, прикипел и даже принял, как родную. А как он переживал за неё, когда малышка пропала. Как внутри зародилось непреодолимое желание порвать всех виноватых на кусочки, а потом сжечь их, чтобы даже пепла не осталось... А если вспомнить их совместные тренировки. Пусть ещё маленькая, но она была сильной, внимательной и умной (что, к слову, совершенно не вязалось с повзрослевшей Савадой), пользовалась своим ростом и шустростью, успевая уходить от несильных атак Босса Варии. Это подкупало. А ещё она была до жути справедливой. И вредной. И капризной. И амбициозной. И сверх наглой. И веселой, доброй, наивной, милой. Светлой. Той, кем ему никогда не стать. Не теперь, когда его руки погрязли по локоть в крови нечестивых; не тогда, когда всё доброе внутри покрылось толстым слоем пыли из-за ненадобности. Да, её появление внесло в размеренную жизнь новые яркие краски, но разве так не должно быть с появлением любого ребенка?! Дети — они же всегда несут в себе частичку света, разве нет?! За три месяца поменялось слишком многое. У него появилось необъяснимое желание защитить её ото всего мира и стойкая уверенность в том, что если она посмотрит на него своими карамельными глазками, отправит его на верную смерть и тихо протянет на выдохе "надо", то он сцепит зубы, но сделает всё, что от него потребуется. А ещё Занзас стал замечать, что при её появлении начал фильтровать свою речь, полностью отказавшись от матерных слов, и, что самое странное, начал искать этих самых встреч. Увеличивать количество тренировок для девочки четырех лет было сущим идиотизмом, поэтому приходилось теперь питаться вместе со всеми офицерами, а не в личной столовой, больше времени находиться за пределами собственного крыла и регулярно посещать большой ухоженный сад за домом, который так любила посещать малышка. Не могла же она ему понравиться... "Она же мелкая!" — возмущенно прошипел внутренний голос. Но как-то не слишком уверенно и убедительно. И вообще, очень много странностей стало происходить с появлением этой мелюзги. Не только с ним. Офицеры тоже стали меняться. Пусть и не признаются в этом никому, но Занзас замечал всё, что происходит с его семьей, как бы те не пытались это скрыть. Но, как бы там ни было, и как бы не открещивался Скайрини от промелькнувшей в мозгу догадки, внутри всё бунтовало: не будет же она вечно четырехлетним ребенком. Она ведь, на минуточку, двадцатилетняя девушка с наследием Вонголы за спиной. Просто эта чёртова... Неисправная... Базука... Глаза начали слипаться, и последнее, за что зацепился засыпающий мозг, это то, что он крепче прижал детское тело к себе и мысленно пообещал, что завтра устроит хорошенькую взбучку идиотам, которые упустили гуляющего по резиденции ребенка. *** — Здесь так красиво, — восхищенно приоткрыла рот маленькая Тсуна, широко открытыми глазами смотря перед собой. В Сицилии редко где можно встретить цветочные клумбы и это было воистину чудо, встретить их здесь. Обычно в этой местности было много травы, кустов и плодовых деревьев, но никак не цветов. И сейчас смотря на такое богатое разнообразие красок и ароматов, Тсунаёши не могла и не хотела удерживать внутри рвавшийся наружу радостный писк. С абсолютно счастливой улыбкой и горящими глазами она побежала вперед, широко расставив руки в стороны и с удовольствие вдыхая волшебный аромат. Она ловко и умело лавировала между рядами разнообразных растений, нередко останавливаясь возле понравившегося цветка. Она любовно поглаживала каждый лепесток, вдыхала его аромат и картинно качала головой, восхищаясь приятным запахом. А потом бежала дальше, проделывая подобные махинации через каждые пять метров. Занзас с удовольствием наблюдал за счастливой Тсунаёши, сидя под цветущим кустом, который бросал большую тень на землю. Возле него стояла большая корзинка с продуктами и напитками, которая была собрана заботливым Леви, который, в свою очередь, пообещал никому не рассказывать о походе Босса и маленькой Босс в это место даже под страхом смерти. Особенно под страхом смерти. — У-а-а-а, — послышалось недалеко от того места, где всего десять секунд назад была Тсуна. Подорвавшись с места, Скайрини мигом оказался возле плачущего ребенка, который смотрел на указательный пальчик левой руки. — Что случилось? — обеспокоенно спросил вариец. — Оса укусила, — больше обиженно, нежели из-за реальной боли отозвалась малышка. — Не укусила, а ужалила, — поправил парень, со смешинкой смотря на насупившуюся Саваду. — И откуда ты только такой умный взялся? — недовольно пробурчала Тсуна и грозно посмотрела на повеселевшего Занзаса. — Ты меня жалеть будешь, или я просто так тут плачу? Ничего не сказав в ответ на это дерзкое высказывание, вариец поднял девочку на руки и пошел с ней к корзинке. Уцепившись ручками за шею парня, Тсунаёши довольно улыбнулась: красота-красотой, а когда тебя на руках носят — это круче. Её усадили на расстеленный плед. Занзас достал из корзины лёд (ну как чувствовал, не иначе!) и приложил к пальчику, чтобы обезболить его. — Ты такой классный, — вздыхала Тсуна, с любопытством поглядывая на застывшего парня. Разговор начал медленно идти не в то русло. — Вот же повезет твоей невесте! — У меня нет невесты, — немного грубо фыркнул Занзас, стараясь не показывать то, что его немного зацепили её слова. Кто в здравом уме захочет связать судьбу с таким неотесанным, совершенно неромантичным мужланом, для которого намного легче убить десяток людей, нежели сводить девушку на свидание?! Вот именно. Он с рождения был обречен на одиночество... — Как это нет?! — искренне удивилась девочка. — Ты же такой сильный и красивый. А ещё терпеливый! Невесело улыбнувшись, вариец мысленно рассмеялся. Какой же он красивый, если всё его тело покрыто уродливыми шрамами из-за льдов, которые сковывали его на протяжении восьми лет?! Какой же он сильный, если посмел проиграть маленькой и глупой японке в честном бою за титул Наследника Вонголы?! Какой же он терпеливый, если о его взрывном нраве в теневом мире скоро будут легенды ходить?! Она просто ещё не понимает... Маленькая... — Вот так! — Он потрепал её по макушке, из-за чего и без того взъерошенные волосы показались ещё более неухоженными. — Нет, и всё! Поднявшись с пледа, Тсуна обошла своего сопровождающего и прижалась к его спине. Сочувственно погладив его по плечу, не замечая, что на месте её прикосновений кожа парня покрылась мурашками, она устроила свой подбородок на чёрной макушке. — Когда я вырасту, обязательно стану твоей невестой, Зан-Зан, — успокаивающе проворковала Тсунаёши, крепко обнимая Занзаса за шею. — Обещаю! "Нет, не станешь, маленькая глупышка... Испугаешься... Убежишь..." — И отчего-то эта мысль сильно сдавила что-то живое внутри. *** — Спасибо-спасибо-спасибо, — веселая Тсунаёши прыгала вокруг парившего Мармона с раскраской и альбомом в одной руке и с большой пачкой фломастеров в другой. Аркобалено невозмутимо кивнул и полетел в глубь резиденции, чтобы не слушать её радостное щебетание. Нет, это не то, о чём вы подумали. Он подарил ей принадлежности для рисования точно не из-за того, что некогда неугомонная, гиперактивная малышка уже несколько дней ходила безликой тенью по дому, нагоняя на всех тоску, потому, что Босс и Капитан отправились на миссию, и ему хотелось хоть немного её обрадовать и вернуть живой блеск в глазах, а из-за того, что понурая Савада нагоняла тоску на всех без исключения. И на Мармона, соответственно, тоже. А вы себе представляете вечно хмурого Вайпера ещё больше погрузившегося в свое недружелюбное амплуа? Да от него же рядовые шарахаются, как от прокаженного, что нехорошо на фоне предстоящего задания. Так что да, заботой тут и не пахнет. Только собственной выгодой. Исключительно. Ведь к ней нельзя привязываться. К Саваде нельзя питать теплые чувства, ведь в конце концов она испарится. Растает, как утренний туман в лучах солнца. И будет больно. Нельзя забывать, что их маленькая непоседа всего лишь взрослая девушка, которая не по своей вине оказалась в каверзной ситуации, и она покинет эти стены как только станет сама собой. Уже совсем скоро... Реборн вышел на связь некоторое время назад и сообщил, что лучшие техники и инженеры семьи Бовино заканчивают работу над ещё одной базукой, которая вернет всё на свои места. Их малышка исчезнет из их жизней. Ведь кто они такие?! Вария... Жестокие убийцы, Бешеные Псы Вонголы, неудержимые и кровожадные... Их боятся, уважают, избегают и в душе ненавидят. Вот и она, стоит только вернуться, закроется от них в своем уютном мирке со своими Хранителями и забудет о тех, кому стала так дорога. Грёбанные Хранители. Нет, чёртов Хитмэн держал нахождение Наследницы в строжайшем секрете, но они могли хоть попытаться найти свое Небо. Но не попытались. Никто из них. Так что отдавать этим детям Тсунаёши было как-то... Неправильно. Но сейчас не об этом. Ох, как же всё-таки хорошо, что он не успел к ней привязаться. Не попался в надежные сети её света. Просто её проигнорировал. Ведь когда настанет пора расставания, ему не будет больно. Он не расстроится, как, например, Капитан. Не будет лить слёзы, как Луссурия, или заниматься саморазрушением, как Леви. Вайпер не будет объедаться её любимым шоколадом и от чувства бессилия расчленять назначенную цель с особой жестокостью, как Бельфегор. И, естественно, он не будет заливать горечь утраты качественным виски, как это будет делать Босс. Он, Мармон, вовремя соскочил из несущегося на полной скорости поезда в пучину безысходности, осознания собственной слабости, боли и грусти. Ему хватило ума отказаться от Тсунаёши, пока ещё была возможность, чем не могут похвастаться остальные. Но сейчас, в эту самую минуту, сжимая в руках детский рисунок и смотря на неуклюже нарисованных его самого, Тсуну, Босса и всех офицеров, которые улыбались и держались за руки, находясь под огромной, на пол листа(!) надписью: "Моя семья!", он уже не был так в этом уверен. Чёрт, всё-таки, не соскочил... *** — Зан-Зан, — громко прокричала малышка, выбегая встречать варийца. Но стоило ей увидеть в каком состоянии они со Скуало вернулись с миссии, её глаза расширились от ужаса, а по телу прошла дрожь. Тсуна с громким хлопком закрыла ладошкой свой рот, а потом накрыла её второй. Потрепанные, уставшие, в местами порванной и попаленной одежде, c багряными разводами на рубашках и коже. Последнее пугало больше всего, ведь Капитан придерживал своего Босса, чтобы тот не упал. Всё-таки, они немного погорячились, отправляясь на задание вдвоем. Скайрини вымучено улыбнулся, но Тсунаёши это никоим образом не успокоило. Наоборот, на глазах появились слёзы и девчушка никак не могла собрать мысли в одну кучу. Неуклюже сделав шаг, Занзас покачнулся. Хорошо, что Суперби его надежно держал, пусть и сам не был крепким в ногах. Увидев это, Тсуна моментально оказалась перед парнем и наградила его почти удушающими объятиями. — Не вздумай умирать, Зан-Зан, — панически прошептала девочка, не желая его отпускать. — А ты не вздумай плакать, — но было уже поздно: несколько соленых капелек соскользнули со щек ему на испорченную рубашку. — Не умру, мелкая. Веришь мне? Алые глаза встретились с большими карими. В одних читался вопрос и надежда, а во вторых стояли слёзы и страх за его жизнь. Малышка начала энергично кивать головой, показывая, что она ему доверяет. — Мелочь, ему к врачу нужно, — прервал гляделки Скуало. — Угу, — прошептала Тсуна и отпустила Занзаса. Капитан с подоспевшим Луссурией повели Босса в больничное крыло, чтобы осмотреть и по возможности подлечить. А Савада так и осталась стоять посреди коридора, прижимая ручки к груди и обеспокоенно глядя туда, где несколько минут назад скрылись варийцы. — С ним всё будет хорошо, — непривычно серьёзно, но ласково отозвался принц, подходя к ребенку сзади. — Босс и не из таких передряг выкарабкивался! Тсунаёши шмыгнула носом и набросилась на Бельфегора с объятиями. Пусть это не у неё раны, но было стойкое ощущение, что она разделила их с Занзасом пополам. *** Тсуна непривычно тихо сидела на кресле, внимательно смотря в одну точку. Точнее, на одно лицо. Луссурия сказал, что Зан-Зан просто устал и потратил слишком много сил и пламени, так что ему нужен отдых. Но он уже два дня не просыпается. И это её очень пугало. Тихонечко встав с насиженного места, Савада аккуратно подошла к кровати спящего варийца и поджала губы. Он был очень бледным, что пугало даже взрослых, что уж говорить о четырехлетнем ребенке. На глазах опять появились слёзы, но Тсуна остервенело стерла прозрачные дорожки со щек. Нельзя плакать! Зан-Зан попросил не лить слёзы из-за него, ведь он не может умереть. Он ведь обещал. И она ему верит! Так что, нельзя унывать. Он обязательно проснется. И что увидит? Заплаканную маленькую девочку? Нет-нет. Так нельзя. Неправильно. Он же сильный и надежный. А ещё он никогда не обманывает и постоянно её защищает. И ругает только за дело, украдкой смеясь с её маленьких подколов. И помогает скрыться от чрезмерно опекавших её Хранителей. А чего стоят его потрясающие сказки... Она готова слушать их целыми днями, пусть Занзас и нечасто рассказывает (это не соответствует его имиджу бэд-Босса). Так что, она должна быть такой, как и он. А как вы хотели? Тсуна же пообещала, что когда вырастет, то обязательно станет его невестой, а кому нужна невеста-плакса?! Вот именно. Значит, пора завязывать с соплями и сохранять спокойствие. Пусть в голове крепко обосновалась эта мысль, но глаза всё-равно время от времени предательски щипало. Офицеры пытались забрать ребенка от их Босса, но Тсуна окружала себя и Занзаса плотным кольцом Небесного пламени, которое было непомерно горячим и сильно обжигало. Из-за чего ей приносили еду в спальню Босса, чтобы малышка не голодала, ведь выходить из комнаты даже на обед она категорически отказывалась. — Просыпайся скорее, Зан-Зан, — тихонечко прошептал ребенок, устраиваясь под боком у парня. — Я соскучилась... *** — Я никуда не пойду, — Тсуна заливалась слезами и больным взглядом смотрела на людей, которые стали ей семьей. Душу терзало непонимание и отчаяние: как они могут отдать её совершенно незнакомым людям, которые ворвались в её дом и начали вести себя так, будто имеют хоть какие-то права на неё. — Тсуночка, — тихо прошептал Луссурия, глотая слёзы. — С ними тебе будет лучше. Ты и сама скоро это поймешь... — Нет! — громко закричала Савада, вырываясь из рук ошарашенного Гокудеры. — Я никуда не пойду! У девочки началась истерика. Её тело мелко подрагивало, а прозрачные капли на покрасневшем лице никак не хотели высыхать. — Мелкая, — начал Скуало, присаживаясь перед ребенком на корточки: — мы — не те, из-за кого тебе нужно лить слёзы. Совсем скоро ты и думать о нас забудешь, жизнь вернется в привычное русло. Малышка налетела на Суперби с крепкими объятиями, постоянно повторяя, что она никуда не хочет уходить. Сердце Императора Мечей обливалось кровью, ведь он тоже успел прикипеть к Саваде. Пусть со взрослой он был на ножах, но Скуало не мог отрицать, что малышка заняла важную часть внутри его. — Мусор, что за истерика? — на лестнице показался Занзас. Очень бледный, слегка пошатывающийся, но он всё равно навевал страх на вонгольцев. — И так башка трещит... —Зан-Зан, — тихонько прошептала Тсуна и налетела на Скайрини, повалив его на ступеньки. Мужчина поморщился от боли, но не начал ругаться, а наоборот, легко улыбнулся и обнял её в ответ. — Ты проснулся... Я-я... — Успокойся, мелочь, — по доброму улыбнулся вариец. — Кто мне обещал, что больше не будет плакать?! Тсуна радостно улыбнулась и начала с остервенением стирать мокрые дорожки, тепло смотря на человека, который стал ей самым дорогим на свете. — Ей, не прикасайся к Джудайме, — воскликнул Хаято, моментально доставая динамитные шашки. — Отойди от неё! — Закрой рот, насекомое, — в руках Потрошителя угрожающе заблестели стилеты. — Не видишь, Босс успокаивает Принцессу?! Ураган Вонголы хотел было что-то ответить, но был остановлен таким же непонимающим Реборном. Малыш не ожидал, что Тсуна сможет привыкнуть к варийцам. Впрочем, как и не ожидал, что Цепные Псы Вонголы смогут прикипеть к Десятой. — Зан-Зан, не отдавай меня им, — в глазах опять заблестели слёзы, но малышка стойко держалась. — Я хочу остаться здесь. Со своей семьей! Она смотрела на него глазами, полными надежды и бесконечного доверия. Тсунаёши хотела остаться в Варии, вместе с офицерами, вместе с их Боссом... И Занзас чувствовал себя последней сволочью, недостойной ходить по это Земле, ведь последующие его слова разбили не только маленькое детское сердечко, но и его: — Ты не нужна мне, мелкий мусор. И чтобы через пять минут ни тебя, ни твоих уёбищных Хранителей не было в резиденции, или ваши мозги будут находить по всей Сицилии!... *** — Босс, — тихо произнес Скуало, сочувственно смотря на Занзаса, который уже неделю не просыхал и не выходил даже из кабинета. — Девятый прислал факс с миссией А-ранга. Нужно одобрить кандидатуры. — Скайрини смотрел на своего верного Капитана туманным взглядом, будто и не осознавал, что он ему говорит. — Предлагаю себя, Потрошителя и Попугая, плюс несколько отрядов для зачистки. — Нет, — спокойно ответил вариец, разом допивая оставшийся виски из бутылки. — Пойду я, — заметив обеспокоенный взгляд Хранителя, мужчина злобно на него посмотрел: — один. И это не обсуждается! Суперби только хотел что-то громко закричать, сраженный глупостью своего Неба, но летящий в него стакан мигом заставил замолчать. — Свободен! И Скуало вылетел из темного кабинета, матеря всё на свете, в особенности своего тупого Босса, который вот так запросто отпустил мелкую Саваду и теперь заливает тоску дорогой выпивкой и кровавыми расправами. — Придурок... *** — Слышал, Тсуночка опять стала сама собой, — печально выдохнул Луссурия, удобно устроившись на мягком кресле гостиной. — Реборн сказал, что она не помнит того, как была маленькой. — Вот и хорошо, — пробасил Леви, умиротворенно развалившись на диване. — Всё вернулось на круги своя. Да и не стоит мелкой помнить о том, как грубо Босс отшил её в их последнюю встречу. Солнце горестно выдохнул и погрузился в воспоминания прекрасных трех месяцев... ...Она была такой маленькой, с большими шоколадными глазами и очаровательной детской непосредственностью. Малышка моментально освоилась и начала заряжать энергией и позитивом всех вокруг. Ей было плевать на угрожающе улыбавшегося Потрошителя, на муторного Луссурию, грубого и нахмуренного Леви, громкого и вспыльчивого Капитана, даже на занудного и ворчливого Мармона. Она приняла их с распростертыми объятиями, открытой душой и искренним сердцем. Даже Босса... Того, от упоминания которого у взрослой Савады даже коленки дрожали. А она привлекла его, растопила многолетний лёд, разбила все стены своей наивностью и жаждой жизни. Не сразу, но день за днем, Тсунаёши покоряла всё больше и больше сердец, мастерски проходила все препятствия, ломала все стены на своем пути. И как-то в один миг, она просто стала своей. Нужной. Родной. Семьей... А потом её забрали... — Знаешь, что Босс один отправился на миссию старикашки? — поинтересовался Леви, вырывая напарника из тяжелых дум. — Что? — вскочил Солнышко, ошарашенно посмотрев на Грозу. — Он с ума сошел?! — Мне крикливый сказал, — пожал плечами Леви-а-Тан. — Да ладно, это же Босс! Он кого угодно в гроб загонит. Всё будет хорошо... Но Солнце был не согласен. Солнцу было тревожно. *** Савада Тсунаёши сидела в своем кабинете и смотрела на завораживающие блики пламени. Поленья мирно потрескивали под напором яркого огня, приятно лаская слух, но не освобождая голову от неприятных и странных мыслей. Внутри творился сущий бардак... На сердце было неспокойно. Оно будто рвалось к кому-то, болело, не давало и на минуту забыть о том, что что-то не так. Разум нашептывал, что она, идиотка, умудрилась проворонить нечто очень важное. Настолько важное, что без этой части её истории в горле стоит ком, а дышать становится очень трудно... Реборн и все вокруг в один голос твердят, что за время её "маленького казуса" с ней не произошло ничего плохого, да и хорошего тоже. Обычный ребенок, немного шумный, дотошный, очень активный... Вот только знаменитая Интуиция не согласна. Она начинает бить тревогу перед каждым словом. Лживым словом, которое должно было приниматься ею за писанную истину. Но все они ошиблись. Ей двадцать, она — будущий Босс самой сильной и влиятельной мафиозной Семьи Европы; наследница Джотто Вонголы, человека, который терпеть не мог враньё, впрочем, как и она. Но также Интуиция кричала, что они не скажут. Не признаются в том, что с ней произошло за три месяца. Не расскажут, где прожила сотню дней своей жизни и с кем проводила время. Ради её безопасности и душевного равновесия... Чушь!.. Разве ей сейчас спокойно от этого незнания? Разве сейчас душа не мечется, а ум не пытается найти неизвестное? Они не делают лучше, они делают только хуже, пусть и сами этого не осознают. — Что же вы все от меня скрываете? Со злостью швырнув статуэтку со стола в противоположную стенку, Тсуна резко поднялась со своего места и начала нервно метаться по кабинету: было ещё кое-что, что не давало покоя... Чёртово задание, которое внушало чувство тревоги. Задание, которое Девятый поклялся поручить Варии, ведь с таким уровнем без происшествий могли справиться только они. Цепные Псы Вонголы... Ну вот, опять она что-то упускает! Эти слова задевают что-то дремлющее внутри, что-то, к чему у неё нет доступа. Такое чувство, что она топчется на одном месте, а когда делает маленький шажок в сторону разгадки, то она моментально испаряется из виду. Чёрт! Чёрт! Чёрт!... У неё уже мозги начали плавиться от всего этого непонимания. И всё это усиливалось от чувства тоски и бессильной ярости. И порой ей даже казалось, что эти чувства и не её вовсе. Но это же невозможно, правда?! Устало упав на пол с мягким ковром, Савада распласталась на нем в виде звезды и устало прикрыла глаза — вопросов больше чем ответов. И вот, уже почти засыпая на теплом полу, Тсуна моментально подорвалась из-за трубившей во все колокола Интуиции. Сильная боль растеклась по телу, а глаза моментально наполнили слёзы. Что-то не так. Так не должно быть, но внутренняя дама не хотела утихать, с каждой секундой всё сильнее толкая девушку к телефону. Ненавистное чувство опасности и страха за чужую жизнь полностью захлестнуло шатенку. Она не помнит, как набрала Девятого, точно разбудив его своим ночным звонком. Не помнит, как дрожащим от слёз и волнения голосом спросила о том, кто отправился на то злополучное задание... Единственное, что она помнит, как сердце упало вниз, а телефонный провод безвольно повис в нескольких сантиметрах от пола. — Господи, Занзас... *** Она сидела на неудобном кресле возле его кровати. Весь в синяках, ссадинах, с трубкой во рту... Чёрт, это невыносимо! Слёзы беспрерывным потоком катились по щекам, но она с остервенением стирала их. Внутри была чёткая уверенность в том, что ему бы это не понравилось. Он — сильный, он справится! Выкарабкается, выйдет из комы, вернётся к ней! Занзас бывал и не в таких передрягах, не о чём беспокоиться... Нужно просто верить, что вариец сможет найти выход. Будет продолжать бороться за свою жизнь до победного конца. Ведь он не может её бросить! Он ведь обещал! И опять эти странные мысли... Но они были такими правильными! Впервые за долгое время она точно уверенна в том, что сейчас всё встаёт на свои места. Всё так, как должно быть. Хотя, нет, не так... Сейчас она на своём месте. Так правильно. Так и должно быть. Она должна сидеть возле него, держать его за руку, переживать... Внутри должно болеть сердце из-за его самочувствия, а голова разрываться из-за беспокойства. А почему?! Разве это сейчас важно?! Главное, чтобы он проснулся, криво ей улыбнулся и сказал, что с ним всё в порядке. Вот, что сейчас жизненно необходимо! Не душевные терзания по поводу неуверенности в своей адекватности, а именно это. — Возвращайся, Зан-Зан, — с вымученной улыбкой прошептала Тсунаёши. — Ты мне нужен... В сердце больно кольнуло, и Савада даже не заметила, как глупое обращение привычно соскользнуло из её уст. Сейчас она нуждалась в нем, как в глотке свежего воздуха. Девушка была четко убеждена, что сейчас, в эту самую секунду, ей жизненно необходимо, чтобы он открыл свои алые глаза, вымучено, но ободряюще улыбнулся, потрепал её по голове и назвал глупой Мелкой. Она нуждалась в том, чтобы он отчитал её за то, что она глупая размазня и что не должна лить по нему слёзы. Ведь он не любит её слёз... Интуиция кричала, что вот оно! То, за что стоит цепляться. Чувство дежавю... Будто всё уже происходило, и она уже сидела возле него, не подпуская никого, кроме медперсонала; укутывала их обоих теплым коконом небесного пламени, днями не выходя из помещения даже для того, чтобы поесть, — а какой смысл, ей ведь всё равно принесут необходимое?! Перед глазами пронеслась вспышка: вот она плачется на плече Скуало, вот роняет слёзы над бледным лицом Босса Варии, говорит сама себе, что всё будет хорошо, он ведь обещал; вот изматывает себя и окружающих своим нежеланием делить темную комнату с кем-то, кроме него; вот устраивается у него под боком и спокойно засыпает, окружая себя и Занзаса пламенем, чтобы никто не потревожил, и чувствует, что она всё делает правильно — он её чувствует, она помогает; внутри разливается чувство умиротворения и легкости, ведь он сейчас рядом и плевать на всё, он очнется!... Пораженно застыв на несколько секунд, Тсуна отрешенно посмотрела на варийца. Неужели?... Вторая вспышка: она видит его впервые. Раздраженный, обозленный, кидающийся бранными словами… Вот он швыряет в Реборна стакан, но тот попадает не туда, куда надо; боль в руке и непреодолимое желание запустить чем-то в ответ; большая шишка на его лбу и чувство внутренней удовлетворенности… Третья вспышка: знакомство с офицерами. Они все ведут себя настороженно, но ей плевать — в голове только грозный мужчина, лицо которого покрыто шрамами... Приветливый Луссурия, который показал ей спальню. Ужасную спальню. Всю розовую, будто она настоящая принцесса из диснеевской сказки. Любая девочка должна была прыгать от радости, но было просто слишком... Слишком. Много. Розового. Она не любит розовый... Четвёртая вспышка: рассерженный Скуало, который из-за выходки с волосами ещё полторы недели на неё дулся. Но ничего, потом даже разрешал заплетать себе косички, пока никто не видит. Всё-таки, она была очень напористым ребенком. Пятая вспышка: заскучавший Белла и мини-шоу, что они вдвоем устроили. Нет, было очень здорово, вот только офицеры не одобрили, а Мармон даже полетел жаловаться Боссу на дорогостоящий ремонт. Но ничего, ведь это — именно то, чего она добивалась: ещё одной встречи с тем странным парнем, который при первой встрече запустил в неё стакан... Шестая вспышка: их тренировки. Изнурительные, тяжелые, но очень увлекательные и веселые. Кто бы мог подумать, но Босс Варии был очень забавным, пока вокруг никого не было. Он много шутил, подкалывал её, а ещё очень смешно злился, когда она впервые проломила им двери спортзала, пытаясь взять под контроль вырвавшееся наружу пламя. Правда, потом Зан-Зан — только она имела право его так называть! — просто зверствовал и заставлял её часами сидеть в неудобной позе и медитировать, чтобы улучшить контроль над Силой. Седьмая вспышка: похищение. Она тогда очень испугалась, но не могла себе позволить впадать в истерику. Нужно было что-то делать. Когда незнакомый мужчина зажал ей рот, чтобы она не кричала, Тсуна начала отбиваться, из-за чего он сильно ударил её по голове и она отключилась. Зато когда проснулась, через несколько минут за ней пришел её спаситель. Её герой... Он нашел её и вернул в то место, которое она может со спокойной душой назвать своим домом... Восьмая вспышка: игра в ниндзя. Ох, тогда было очень весело. И как бы не хотелось получить любимую сладость, но Тсуна упорно двигалась вперед, к своей цели... Ведь только в его объятиях она чувствовала себя спокойно, как за каменной стеной. И как бы Савада внутренне не храбрилась, как бы искусно не обводила всех вокруг пальца, но после похищения её мучили кошмары, которые пропадали, когда он был рядом... Девятая вспышка: уроки со Скуало и Бельфегором. Один учил её различать оружие, а второй занимался с ней математикой и программированием, заявляя на недовольные взгляды остальных, что в её возрасте дети впитывают в себя всё, как губки. Десятая вспышка: безграничная радость от того, что они с Зан-Заном выбрались на пикник. Желание оказаться в его объятиях и глупые капризы. Обещание, которое она ему дала... Одиннадцатая вспышка: чувство собственного бессилия. Она не может ему ничем помочь, только наблюдать со стороны, как он пытается выкарабкаться и как каждая клеточка его тела начинает наливаться Силой, возвращаться в привычный круговорот жизни... Двенадцатая вспышка: безграничное отчаяние... Он отдал её им, по сути, незнакомым Тсуне людям, сказал слова, которые заставили её внутренний мир разбиться на миллионы маленьких кусочков. Бросил, хотя пообещал, что всегда будет её защищать и никому не даст в обиду... — О Господи, — она закрыла рот ладошкой, пытаясь заглушить громкие рыдания. — Так вот почему... В голове наконец-то сложилась вся картинка. Вот почему никто ей не рассказывал, что с ней случилось за три месяца. Вот от чего они её оберегали. Она понимала, но это было подло... Так было неправильно. Неправильно забирать светлые воспоминания, неправильно пытаться удалить из её жизни человека, который был для неё всем. Просто всем... И если тогда у неё была истерика, то сейчас она понимает. Правда, понимает и принимает его решение. Это действительно был единственный выход из ситуации. Ведь она бы ни за что не бросила их, его... Не пошла бы за Реборном и своими Хранителями. Осталась бы, и плевать на все уговоры и слова... И чтобы там не говорили, но девушки далеко не дуры. Они умеют анализировать и размышлять. Все его поступки были логичными и взвешенными. Он тоже привязался, заботился, оберегал... Он полюбил её, малышку, по-своему, своей странной любовью, и не хотел делать ей больно. И даже тогда, безрассудно отправляясь на сложнейшее задание в одиночку, он тоже преследовал свои цели. Ему было тяжело, одиноко, и он просто хотел заглушить в себе это чувство. Что угодно, только не чувствовать… Ведь Занзас знал! Он знал, что она ничего не помнит, что опять начнет его бояться, прятаться за своими близкими, избегать... Они все это знали! Знали, и поэтому не объявлялись, не врывались в её размеренную жизнь, — не хотели ворошить прошлое, причиняя себе боль от утраты их родной Мелкой, которая просто вычеркнула их из своей жизни... — Ты идиот, Скайрини, — беззвучно прошептала Тсунаёши, утыкаясь лбом в его ладошку. — Возвращайся скорее, я соскучилась... *** — Мелкая?! — неверующе прохрипел Занзас, уставившись на ту, которая крепко, но нежно, сжимала его ладонь в своей. Она кинулась ему на шею, беззвучно глотая слёзы, и Господь свидетель, он вообще не понимал, что здесь творится. Разве она не должна сейчас быть в каком-то другом месте, а не сидеть возле его кровати и ждать его пробуждения. — Ты что здесь делаешь? — вновь спросил мужчина. — У Дечимо что, дел больше других нет?! Она отстранилась от него и как-то виновато посмотрела. В её глазах было столько чувств и эмоций, что Скайрини так и не смог выцепить из этого круговорота хоть что-то. — Ты проснулся, — прошептала она и вновь крепко его обняла, заставляя сморщиться от неожиданной боли во всём теле. Но, не смотря на это, он лишь легко усмехнулся, наслаждаясь её близостью и потрясающим ароматом её тела. Он уже и не надеялся когда-то вот так вот посидеть с ней и иметь возможность обнять в ответ. — Естественно, очнулся, — она отстранилась, и он только сейчас заметил нездоровый цвет её кожи, тёмные круги под глазами и измученный вид. — Ты что, опять безвылазно надо мною сидела? Осознав свою последнюю фразу, Занзас с опаской посмотрел на Саваду, но та выглядела спокойной и слишком радостной от его пробуждения, чтобы заметить глупую оговорку. — И как долго? — спустя несколько минут тишины спросил он. — Два месяца, — безжизненно прошептала Тсуна и её глаза опять заполнились слезами. — Вот только не надо по мне сырость разводить, как будто я — покойник, — недовольно отозвался мужчина, мысленно поражаясь длительному сроку. — Всё же хорошо. Ведь так?! Пусть в его словах так и сквозило сомнение, но Тсуне было на него плевать: Занзас очнулся, вернулся к ней, выжил... Она облегченно улыбнулась и закивала головой, позволяя нескольким прозрачным капелькам скатиться по опухшим щекам. — Хей, Мелкая, — немного грубовато, но очень довольно пробасил Скайрини. Всё-таки было приятно видеть облегчение на её лице. Она действительно переживала. — Я тебе что сказал?! — Перестать плакать, — с глупой улыбкой ответила Тсуна, но не прекратила. — Я очень рада, что ты очнулся. — Угу, — буркнул он, крепко прижимая не сопротивлявшуюся девушку к себе. — И поэтому ты решила меня утопить в соленой воде? Я как-то на море ещё не собирался. — Идиот, — облегченно зашептала Савада, наслаждаясь теплом его тела. — Какой же ты идиот… — Сама дура, — недовольно отозвался Занзас. Внутри начала подниматься буря, а пламя Ярости так и просилось вырваться на свободу и показать себя во всей красе. Шатенка отпрянула от него и поднялась на ноги. Сейчас ей было плевать, как Скайрини себя поведет. И на его перепады настроения тоже. Ведь знали глаза, что брали, а сердце приняло выбор. И пусть разум никто не спрашивал, но он и не должен вмешиваться и сомневаться в его правильности. Финальное решение за душой, а она просто рвалась из груди. К нему... — Говори, что вздумается, — неожиданно серьёзно проговорила Тсунаёши. Сейчас её глаза медленно наполнялись янтарем, а в голосе звучала чёткая уверенность в своих дальнейших словах: — но не думай, что твои слова смогут задеть меня за живое. Я больше не маленькая девочка, неотесанный ты мужлан. И пусть он смотрит на неё шокировано, с примесью непонимания, но Тсуне необходимо, чтобы он её услышал. — Ты боролся за свою жизнь, теперь настала моя очередь в борьбе за своё счастье... — Она стояла у самого выхода из палаты, намереваясь позвать врача, чтобы он осмотрел дорогого сердцу мужчину. — Мы ещё повоюем, Зан-Зан. Никуда ты от меня не денешься! И она ушла, оставив ошарашенного её словами мужчину один на один со своими мыслями. — Зан-Зан… — медленно проговорил он, бессмысленно смотря перед собой. Широкая улыбка сама собой появилась на лице, а глаза хищно прищурились. — Не сомневайся, Мелкая, мы ещё обязательно повоюем...