***
Я и не заметила, как время подошло к девяти вечера. Ну, почему автобуса так долго нет? Будет классненько, если я еще никуда не уеду и придется идти до бабушки. И снова в наушниках её голос, наши разговоры в скайпе, её перепетые песни… Сижу и улыбаюсь, как дура, а на душе кошки скребут.***
– Мяу-мяяу. – Ути, мои хорошие, люблю вас, говнюков таких. – Ты чего так поздно? Где была? – В гостях, и автик долго ждала. Обменялась парой слов с мамой и ушла в комнату. Надо бы восстановиться. Хм... Почти никто и не написал за время моего отсутствия. Щелчок. Ну, кому там и что от меня надо? – Привет, зачем удалялась? О, она еще не забыла про меня. Странно. – Привет, меня просто вывели из себя – была на нервах. – Удаляться – это не выход. – У меня сейчас депрессивное состояние, и выйти из него непросто. – Шоколадка в помощь и обнимашки. Ха-ха, такая забавная, может, что-нибудь из этого выйдет. Каждый день переписываясь, мы узнавали всё больше и больше друг о друге. Я всё так же не воспринимала её всерьёз и считала мимолетным увлечением. Хотелось с ней погулять, чтобы хоть как-то отвлечься. Вместо того, чтобы идти гулять с каким-то парнем, она отправилась на встречу со мной. "Погуляем один раз – и всё. Вряд ли хоть как-то продолжим общение – в последний месяц так и было: после одной прогулки с девушкой я попросту теряла к ней интерес, и наше общение прекращалось. И эта девушка не будет исключением", – думала я сидя в автобусе. – Привет. – Привет! Черт возьми, какая же ты маленькая! - Сказала я, немного посмеиваясь. – Иди ты! Гуляя, мы болтали о всякой ерунде; я покушалась на её органы. Времени было не так много, но я провела его с пользой. Проводя её до пешехода, я обняла ее, и мы разбежались. Скорее всего, мы прекратим общение и больше не встретимся, просто забьем друг на друга. Микрорайон, в котором она живет, небезопасный, и я всё-таки решила написать первой и поинтересоваться, как она дошла: – Нормально дошла? Тебя не убили? – Не-а, жива и здорова, кхе. Ты дошла? – Я еще не дошла, встретила подругу, гуляем. – Вас убьют и изнасилуют От её сообщения меня отвлекла Поля – ладно, потом отвечу. Заявилась в 12 часов ночи к бабушке, которая жила неподалеку, ибо смысла домой ехать уже не было: автобусы всё равно уже не ходят. Думала, что сейчас начнется «Где была? Что так поздно? Мать совсем не следит?», а у меня лишь спросили, откуда я пришла, и отправили кушать, что меня довольно сильно удивило. Я не могла долго уснуть: опять дурные мысли посещали мою голову. Пошла на кухню попить чаю – вдруг это поможет уснуть. Сидя с чашкой чая в руках и с печенькой в зубах, я переписывалась в беседе: мы частенько говорим о всякой ерунде. От телефона меня отвлек дедушка. – Чего не спишь? Холодильник исследуешь? – Нет, уснуть не могу, решила чаю попить. – Конечно, не можешь, потому что днем выспишься – ночью шаришься потом. Надо бы скорее покинуть кухню, а то сейчас начнется чтение нотаций.***
Пожелав Адриане доброй ночи (так звали ту девушку), я закрыла глаза и провалилась в царство Морфея. Она должна была уехать в свой родной город и приехать только в сентябре. Печально, однако. На моё удивление мы продолжили общение, переписываясь каждый день. Наши переписки немного отвлекали меня от Кэтрин.***
1 сентября. Линейка. Новая школа. Новые одноклассники. Боже. Куда я попала? Надо всего лишь продержаться 2 каких-то года. Халявой в этой школе и не пахнет. Вскоре, после двух недель учебы, школа показалась мне просто адом. Никакой свободы. С дисциплиной они чуток перестарались. Из своего нового класса я почти ни с кем не общалась, лишь с одной девчонкой, и то это была просто необходимость. Я продолжала переписываться с Адрианой: наконец-то приехала, я дождалась, мне хотелось поскорее её увидеть. После еще одного ужасного дня в этой школе мы пошли гулять. Я была рада её видеть, что странно для меня: с чего вдруг я радуюсь? Мы болтали о всяком, время от времени я подстебывала её: она такая милая, когда злится. Сидя на фонтане, я смотрела в её глаза: почему-то меня притягивало к ней – её глаза, цвета голубой волны, чем-то привлекали меня. И тут мне пришла дурацкая мысль столкнуть её в пустой фонтан: она маленькая, и выбираться ей будет сложновато. Осень на дворе, и фонтаны уже давно отключили, но до конца не убрали. Как же она ненавидела меня в тот момент, но мне было смешно: люблю издеваться над людьми и с этим ничего не поделаешь. Пока она мне что-то рассказывала, я думала: «Я хочу, чтобы она стала моей: мне хочется заботиться о ней и оберегать её». Но, заболтавшись, я забыла ей об этом сказать. Или же меня что-то остановило... Приехав домой, я написала ей: – Я конечно покажусь охуевшей, но я хочу, чтобы ты была моей и ничьей больше. – Ни капли не охуевшая. Я согласна. – Правда? – Да. Я даже и не думала, что она согласится. Но получила положительный ответ и была безумно рада этому.***
Наши два месяца пролетают, как одно мгновенье: время с ней всегда летит незаметно. Четыре часа проходят, как одна минута. Так я не замечаю, как проходят и четыре месяца. Мне просто комфортно с ней находиться, но иногда меня посещают и нехорошие мысли. Заранее утром мы договорились, что она приедет ко мне домой. Встретив Адриану на остановке, я повела ее к себе. – Замерзла? – Очень, ды-ды-ды, - пробормотала она, трясясь от холода. – Ну, пошли скорее греться. Как же долго едет лифт! Рядом с нами стоит сосед с 7 этажа. Не люблю ездить с соседями в одном лифте: они занимают моё личное пространство. В моей голове мелькает мысль: «Прижать бы её сейчас к стене, впиться в её губы страстным поцелуем и заставить стонать и упрашивать меня продолжить». Но я стою с полным отсутствием эмоций на лице и жду, пока мы приедем. Открываю дверь квартиры, а из неё доносится привычное «мяу». Ох, опять эти шерстяные пидоры тут как тут. – Ути, какие лапочки, – говорит Адриана и гладит одного из них. – Они говнюки. – Злюка ты. – Я добрая, а они говнюки. Раздевшись, мы прошли в комнату, а шерстяные – за нами. Чтобы те не мешали, мы вместе выносим обоих котов. Резким движением я захлопываю дверь и прижимаю Адриану к ней. Буря в моей голове, дикое желание овладеть ею. Обнимаю её за талию, запуская пальцы в волосы, и резким движением впиваюсь в мои любимые губы. Она не ожидала такого поворота событий, но ответила мне на поцелуй. Если бы я получила отказ, мне бы пришлось ее брать силой, поскольку с такими эмоциями, переполняющими все мое существо, было тяжело бороться – почти невыносимо! Как же я скучала по моей маленькой девочке! Она чувствовала моё дикое желание, углубляя поцелуй; наши языки танцевали какой-то страстный танец. Еле-еле отрываясь от её губ, я прошептала ей на ушко: «Я скучала, милая, я не могу сдерживаться больше, я хочу тебя». Она краснеет и старается не смотреть мне в глаза, но я хочу увидеть её желание: так забавно наблюдать, когда она ведет борьбу сама с собой и пытается сопротивляться. Поднимаю её на руки – её ноги обвивают мою талию, и я тащу её на кровать, не отрываясь от желанных губ. – Ну-у... не надо, – смущенно шепчет мне Адриана. – Не сопротивляйся: я уже ничего не смогу с собой поделать. Ей остается только смириться. – Не думай ни о чем и получай удовольствие. Целуя и покусывая её кожу, я оставляю после себя засосы. Она тихо и мирно лежит, не издавая ни единого звука. Я проникаю под её футболку: такая нежная кожа! – вожу рукой по её животику, я знаю все её эрогенные зоны, я чувствую, как её теплое тело начинает покрываться мурашками. Футболка тут лишняя – я снимаю её с с Адрианы, продолжая изучать её тело. Мну её грудь, водя рукой по животику и одновременно с этим покусывая шею, оставляя небольшие укусы. Моё любимое занятие – оставлять на ней укусы. Твои мурашки выдают тебя, дыхание сбивается, но ты стараешься не показывать мне этого. Я вдыхаю твой запах, боже, я начинаю пьянеть от него, буря внутри меня усиливается – облизнув твои ключицы, я делаю дорожку из поцелуев, спускаясь всё ниже и ниже. Ты выгибаешься; я провожу языком от твоего пупка до сосков. Ты закусываешь нижнюю губу, но всё так же стараешься сдерживать стоны, которые так и просятся наружу. Я расстегнула твои штаны, целуя внутреннюю сторону твоих бедер. Вот ты лежишь передо мной в одних трусиках, такая горячая. Тебе не нравится, что моя футболка до сих пор на мне, и ты стараешься снять её, я останавливаю тебя: «Не надо лучше». Ты смотришь на меня и и тянешь футболку наверх – мне приходится подчиниться тебе. Хочу сделать нашу игру более интересной. Беру свою выпускную ленту и завязываю Адриане глаза и шепчу на ушко: «Помнишь, ты хотела, чтобы я связала тебя, но в этот раз мы начнем с малого». Темнота. Ты ничего не видишь – ты можешь только чувствовать. Предугадаешь ли мой следующий шаг, м? Целую её, покусывая губы и играя с язычком, тем временем моя рука гладит её по всеми телу, а другая – держит руки над головой. – Держи руки над головой! – говорю я приказным тоном. Начинаю ласкать её грудь рукой, далее язычком, губами, кусая один сосок и оттягивая его, потом облизывая, то же самое проделываю и со вторым, она не может больше себя сдерживать – и с её губ срывается первый стон. Опускаясь ниже и строя дорожку из поцелуев, я начинаю водить рукой по её бедрам, жадно сжимая её попу, оставляя небольшой след. Я уже близка к запретному плоду. Стягивая остальную часть белья, целую бедра, приближаясь к её киске. Начинаю входить одним пальчиком, медленно, дразня – она извивается в моих руках, её руки тянутся к моей спине. Да, я хочу твоих прикосновений, но не сейчас. – Руки на место! – она слушается меня. – Молодец. Добавляю еще один палец; не отрываясь от желанных губ, я ускоряю темп: она не может сопротивляться и начинает стонать. Да, именно этого я и хотела от неё! — Не сдерживай себя. Её стоны придают мне больше желания и страсти. Я чувствую, что уже близко, ускоряюсь и покусываю её губы... Она уже на пике, но тут я останавливаюсь, не позволив ей кончить. – Что такое? – Попроси меня продолжить. – Как же не вовремя, ну, же, продолжай... – Не так! – Ну-ка быстро взяла и продолжила! Или я не знаю, что с тобой потом сделаю! – Хм... не так. – Лина, твою мать, давай доведем начатое до конца, пожалуйста! Продолжая иметь её пальцами, я резким движением впиваюсь в клитор, играя язычком. И с громким стоном и резкой дрожью по всему телу моя девочка кончает... Соседи за стенкой, должно быть, услышали. – Ты моя, я не собираюсь тебя ни с кем делить, – шепчу я на ушко моему солнышку. Дыхание до сих пор не может прийти в норму. Я выхожу из неё, целуя каждый сантиметр её тела. И впиваясь в губу, прижимаю её к себе. Развязав глаза, она не может посмотреть на меня; уткнулась носом в мою шею. – Моё чудо, это еще не конец, – шепчу я на ушко Адриане.