Спустя много лет

       Прошло около 20-ти лет, а генеральном штабе изменилась всего одна вещь - все сотрудницы теперь ходят в мини-юбках. Мустанг стал фюрером.       В рядах военных появились новые лица, старые постарели. Кто-то ушел, кто-то вернулся.        В кабинете раздался звонок.        - Фюрер слушает.       - Вам на пенсию пора, а вы все еще так самовлюбленно возноситесь над остальными, будто только вчера получили звание фюрера! - улыбнулся в трубку женский голос.       - Это служебная линия! - лицо Мустанга побагровело.       - Вчера с мамой ходили в кино... Она такая красивая в свете экрана! Так мило вздрагивала, видя что поезд несется прямо на нас. А потом смеялась. Как прелестный у нее смех, ну, вы слышали и со мною согласитесь.        Элисия все болтала. Мустанг багровел все сильней, но сдерживал свой пыл, все таки он, как-никак, фюрер и нужно подобающе себя вести. И каждый такой звонок (а такие звонки неизменно начинали и заканчивали каждый день) разглаживал морщины на лицах давних знакомых и старых друзей, все возвращалось на 20 лет назад, и после этих восторженных слов помешанного человека он по старой памяти ждал какой-то важной, серьезной новости, не смотря на то, что за эти два десятка лет ровным счетом ничего сотрясающего мир не происходило.       - ... какая мама красивая, когда смеется, как смущенно опускаются ее ресницы, когда она улыбается. Завидую я своему отцу! Он взял в жены лучшую женщину, а дочка-то у него просто алмаз! Как жаль, что по телефону нельзя показывать фото! Мы перед кино еще сфотографировались. Просто два самых прелестных личика. Красометр зашкаливает. Эх! жаль не передать изображение по проводам. Вам остается только представлять этих двух красоток на фото! Только мечтать.       - Это служебная линия, Хьюз! - Мустанг скрежетал зубами. - Если вам нечего сказать, подполковник, то прошу прервать звонок.       - До вечера!        И Элисия, рассмеявшись, бросила трубку.        Мустанг постепенно успокоился. С одной стороны было хорошо, что отсутствовали плохие новости. С другой хотелось какого-то движения, жизни. Он, покачав головой улыбнулся. Багровость до конца слезла с его щек. Все-таки прекрасно, что в этом мире все налаживается.        И частично остается прежним. На столе среди новых все так же стояли старые фотографии, на которых так часто в трудные моменты останавливался взгляд, которые так часто неощутимо вселяли надежду и рвение.        Мустанг усмехнулся и принялся за работу. Этот звонок-заряд-бодрости обеспечил ему хорошее настроение до самого вечера.