Я помню

Я помню, как я умер. Я помню все свои мучения. Я помню все свои страхи. Я помню всю свою панику. Я помню все тошнотворные позывы от одного только вида этой больницы. Я помню, как въезжал на своей машине. Я помню, как согласился на эту грёбаную работу, даже не подозревая, что она будет для меня последней. Я не раз задавал себе вопрос, какой чёрт меня дёрнул искать лазейку после того, как я увидел, что главный вход закрыл? Я не раз задавал себе вопрос, почему я не могу разбить это чёртово окно с помощью огнетушителя? Что меня держало? Ах, да, «Сенсация, которая может меня прославить!». Да, я до конца верил, что смогу выбраться из этого ада, кошмара, хуже которого не придумаешь, сохранив хорошие записи. Сколько раз за весь этот ужас я включал ночное наблюдение на камере? Сколько раз я дёргал закрытые двери? Сколько раз прятался в тёмных углах, тяжело дыша? Я помню, как на меня кидались безумные пациенты, спятившие от всех этих грёбаных врачей, что издевались над ними. Я, чтоб вы все сгорели в пекле, прекрасно помню, как мне отрезали пальцы. Прекрасно помню, как я кричал, как кровь заливала одежду. И я, конечно же, прекрасно помню, как этот грёбаный доктор был зажат лифтом между этажами. Я помню этого психопата Мартина. Если бы не он, я бы смог уйти из этого проклятого места и никогда про него не вспоминать. Я бы… не был сейчас таким. И да, я помню, как он сам себя сжёг. Я помню, как прятался в шкафчиках, нервно дёргая дверцы и, затаив дыхание, прислушивался ко всем звукам в комнате. Я помню, как громила вытаскивал меня и швырял на пол, из-за чего голова гудела, а перед глазами всё плыло. Но я вставал, отчаянно вставал и бежал от него, после чего в очередной раз прятался под столом, в кабинке туалета — где угодно. Я помню, как пытался выжить. Пережить. О да, ещё я помню, как матерился, когда не мог закрыть чёртову дверь, потому что руки тряслись, не могли схватиться за ручку, а за мной бежал очередной псих. Мне казалось, что тело специально меня не слушается, будто пытается поиздеваться, будто специально пытается сделать так, чтобы я умер. Да, я помню, как мне казалось, что моё тело — моя отдельная мазохистская часть. Но думал я об этом не долго, на грани истерики. Я помню, как садилась батарея на камере, и я панически бродил в темноте, слыша чьи-то крики, шум за спиной. Я помню, как на меня сзади кто-то нападал, и я просто бежал на свет, делая круг. Я помню, как сердце билось в грудной клетке, желая проломить её. Я помню, как думал о самоубийстве. Но я помню, как мысль о том, что этот ад может скоро закончиться и моему материалу дадут целый разворот, постоянно останавливала меня от добровольной смерти. Я помню, как попал в подземную лабораторию, в которой навсегда осталось моё тело. Я помню, как бежал от одно кнопки к другой. И, о да, я помню, как Вальридер разорвал этого грёбаного здоровяка Криса на части. Я помню, как моё сознанием мутилось, когда этот же Вальридер гнался за мной, как я, всё же надеясь на спасение, убегал от него. Но… Я помню, как он схватил меня. Я помню, как швырял меня из стороны в сторону. Я помню, как он вселялся в меня, будто бы пытаясь разорвать и меня на мелкие кусочки. Я помню, как кричал, как терял уже остатки себя. Я помню, как уже с кем-то внутри отчаянно шёл к выходу, без сил, спотыкаясь постоянно. Тело подчинялось мне, я это помню. А мысли были его. И он постоянно мне что-то говорил. Что-то, чего я поначалу не мог разобрать. И я помню, как спецназ застрелил меня. И только тогда я смог прислушаться и понять. «Теперь ты тут хозяин» Я помню, как, уже будучи Вальридером, решил вернуться на чёртов первый этаж, увидеть чёртов выход, который был. А ещё я помню, как увидел его. Нормального человека. Он был в крови, избит, изранен. Прямо как я. Но он был человеком и он шёл к выходу до самого конца. Я наблюдал за ним. Да, чёрт возьми, он же может выбраться. И я помню, как уже я разорвал ту мразь, что решила помешать ему. Я хотел помочь этому парню, ведь он такой же, как я. Ведь он также хотел жить. И я помню, как он вышел. Я помню, как солнце было над ним. Я помню, как не закрыл машину, чему безумно радовался, ведь это помогло ему сразу в неё сесть. И я помню, как провожал его взглядом. Не знаю, что он тогда видел, но он точно смог разглядеть меня. Камера. Хоть кого-то она действительно спасла. И я помню, как он уехал. Первый и последний человек, выбравшийся из Маунт-Мэссив.