Солнышко

      - Напомни мне еще раз, почему я должен помогать тебе? – Тсукишима улыбался с торжествующе-наглым выражением и с удовольствием наблюдал, как, борясь с собой, Хината неуверенно пытается подобрать слова и не дать вырваться на волю всем тем обзывательствам, которые он раз за разом адресует блондину.       - Пожалуйста, помоги мне с историей, Тсукишима-сан, потому что ты самый умный человек на свете из всех кого я знаю! - скороговоркой выдается Шоё, громко крича на всю улицу и покраснев от недовольства.       - Тц, - Кей выдает только довольный смешок и свою фирменную ухмылку, глядя на то, как стоящий напротив него коротышка склонился перед ним в почтительном поклоне. - А ты еще ниже, когда кланяешься!       - Тсукишима, ты!.. – со злостью Хината начинает закатывать рукава, чтобы как следует навалять блокирующему, что вздумал снова насмехаться над ним из-за его роста. Но, увидев, как спокойно смотрит на него блондин с выражением лица «только попробуй и ты завалишь историю и никогда не поедешь в тренировочный лагерь», рыжий коротышка быстро остывает.       - Мой дом в той стороне, - недовольно бурчит Хината, а Тсукишима с полным торжества видом надменно шагает следом за ним.       Путь до жилища лучшей приманки Карасуно оказывается долгим, и всю дорогу Кей измывается над Шоё как только может, а Хината лишь молчит. Когда они, наконец, преодолевают порог дома семьи Хината, солнечный блокирующий выглядит мрачнее тучи, а вот Тсукишима наоборот противно хихикает во весь голос, отчего у него на глазах невольно проступают слёзы.       - Вот умора! – сняв очки, блондин вытирает выступившие слёзинки. - Ты такой мелкий, что тебя можно спутать с гномом!       - А кто обзывается, тот сам так называется! – внезапно до уха Тсукишимы долетает тоненький детский голосок и, посмотрев вниз, он натыкается взглядом на крохотную рыжую макушку. Перед ним стоит младшая сестра Хинаты – Нацу. Это маленькое пятилетнее чудо, ростом меньше даже Шоё, смотрит на рослого блокирующего с нескрываемым осуждением, смешно упирая маленькие кулачки в бока и сердито сдвинув брови. Странно, но на такое внезапное резкое замечание Кей не может ничего ответить и стоит столбом с удивленно поднятыми бровями.       - Нацу, прекрати! – Хината быстро хватает сестренку на руки и, унося её в соседнюю комнату, кидает через плечо. - Извини, Тсукишима!       Блондин замер на месте: ему не показалось, что находясь на руках старшего брата, малышка долго и внимательно смотрела на него с нескрываемой сердитостью и осуждением. Позже тандем брата и сестры скрывается в комнате, и Кей слышит, как его сокомандник строго отчитывает сестру за подобное поведение и категорично наказывает сидеть в своей комнате и играть в игрушки, не мешая ему заниматься.       - Но он же обижает тебя! – по голосу кажется, что девочка вот-вот расплачется.       - Никто меня не обижает! Я могу за себя постоять! – быстро оправдавшись, Шоё вылетает из комнаты, чтобы не дать сестре возразить и не видеть, если та вдруг заплачет.       Тсукишима, который уже вернулся в свой прежний режим непрерывного сарказма и гордыни, только страдальчески прикрывает лицо рукой. Самое интересное ждет его впереди.

***

      - Запомни хотя бы одну дату, - монотонным и бесцветным голосом уныло произносит парень в очках, наблюдая, как Хината в течение последнего часа медленно падает в бездну отчаяния, а сам параллельно исследует границы человеческой тупости.       - НЕ МОГУ! – рыжий начинает биться головой об учебник по истории, в надежде, видимо, что таким образом нужные знания и даты сами впитаются в его мозг. Кей выдает очередной фейспалм. Ни один из них не слышит, как, сжимая в руке плюшевого медведя, в дверях комнаты появляется маленькая Нацу. Она тихонько подходит к брату, который с невнятным бормотанием впечатал лицо в злополучную книжку.       - Не расстраивайся, братик, - приложив к рыжей макушке блокирующего лапу плюшевого медведя, утешает девочка Шоё. - У тебя все получится. Стоит тебе только захотеть.       Для преободрения волейболиста, малышка лапой игрушки гладит горе-ученика по голове. Тихо приговаривая, что её брат самый лучший, умный и сильный на свете. Тсукишима наблюдает за этой сценой со смесью недоумения: ему немного неловко оттого, что он видит подобное проявление семейной любви и нежности. Его-то так точно утешать никто не будет. Слишком недотрога.       - Боже мой, - язвительно произносит Кей, глядя, как Хината, смущаясь, скидывает с головы лапку медведя и хмуро глядит на сестру, которая поставила его в такое неловкое положение перед сокомандником.       - Даже у игрушечного медведя больше мозгов, чем у тебя, - поправив очки, дополняет Тсукишима. – Хотя, какой рост, такой и мозг. Неудивительно, что интеллект у тебя мизерный.       - Не слушай его, Кума-кун, - воскликнув, Нацу зажимает ушки плюшевому медведю, чтобы он не слышал мизантропских изысков речи Тсукишимы. - Если кошечка говорит «мяу», а собачка говорит «гав», то этот дяденька говорит одни гадости! И ему должно быть очень стыдно! Пойдем отсюда, Кума-кун, иначе ты насмотришься на него и станешь таким же невоспитанным.       Хината-старший быстро зажимает себе рот, чтобы не прыснуть от смеха, а Тсукишима пристыженно наблюдает, как с гордо поднятой головой и с плюшевым медведем под мышкой Хината Нацу покидает комнату. Блондин еще на несколько секунд зависает в прострации, а потом направляет весь свой гнев и стыд на Шоё, в результате чего тот всё-таки заучивает половину дат. И уже никакие издевки и подколы со стороны Кея не трогают его. Вплоть до следующей совместной тренировки.