***
Однажды герцог с одной герцогиней, Под тенью беседки, спасаясь от солнца, Знойным полуднем, в саду у оконца, Сидели. А рядом лежала корзина. В корзине лежали гроздья рябины... Мимо летел косяк журавлиный, Чудился нежный шёпот Взор ласкавших равнин, Где-то качался тополь, В поле, как перст, один. Пейзажи трогали сердце, За далью терялся клён, Каждый, и даже герцог, В сказки мои влюблён.***
Сказка об этом дельфине гласила: «В краях чужеземных, похожих на сон, Где разливалось безбрежное море, Волны шумели, и солнце катилось, (Может такое читателю снилось?) В горной темнице был узник пленён, Цепью сковала его злая сила. Необычайная то была сила: Сила богов али магов каких. В узенькой башне средь бледных утёсов, Между прекрасных цветов полевых, Между цветущих скалистых откосов, Бедный художник, актёр и пиит, Жизнью затворника Жак наслаждался, Знака любого людского пугался. Был он нестрижен, немыт и небрит. Молодость он не выказывал боле... В прошлой он жизни людей не любил, Обиды свои запивал алкоголем Завтрак и ужин с горем делил. В сердце у Жака одна лишь отрада: Кисти и краски, холст и палитра Видите сами, наборчик нехитрый. Утро забрезжит - идёт к водопадам, К водам лазурным, пене шипучей. Исток вдохновения - в птицах певучих, Горных пейзажах, цветущих лугах, Ищет мой Жак - и находит всегда. Маяк, песчаная коса и лебеда Гряда утёсов мрачных и ущелий - Мнимая замена всех увеселений.***
Семнадцатый год в дивном крае пошёл: Жак домой и пешком бы дошёл; Так надоели красоты природы: Цветочки, лужочки, зверюшки и воды, Век бы не слышать морского прибоя, Ветра не чуять, холмик не видеть: Жак захотел вдруг любить, ненавидеть, Взять да уплыть бы к себе за три моря, Или же взять и уснуть, да забыться, Чтобы проснуться в тесной каморке, Чудом чудесным там очутиться.***
Сам он - лесничий в тёмном лесу, В затхлом домишке с ветхим забором, Пишет эскиз, наблюдая лису, Осенним вокруг удивляясь убором. Младость живая кровь кипятит, Мысль о свободе душу коптит: Вот бы отсюда уйти на просторы, Чтобы привольно дышать и творить, Ближе бы быть к благолепью природы: Творчества ради – жить и прослыть Гением, отличьем типичной породы.***
Жак вдруг подумал, что он обманулся, Дух боевой в груди встрепенулся: Узник-то наш по прошествии лет, Стал мастерить, как индейцы, пирогу, Рубанок состряпал, искал всё брезент, Чтобы в итоге пуститься в дорогу. Нет слаще мысли, чем скорые встречи, Хоть со страной, семьей иль друзьями, Сесть бы за стол, да зажечь бы те свечи, Поговорить, обменяться слезами... Только лишь необъятная сила Попытки сбежать на корню пресекала: Лодки ломала, вёсла палила, Словно бы Жака домой не пускала. Он смастерить самолёт раз пытался, Маленький, для одного пассажира: Только вот в результате полёта - Крушение планов у старожила. И при последней попытке побега (Художник лететь собирался на планере), Проще сбежать из Ноя ковчега, Чем в глубоком пребывать трауре. После того, как планер несчастный В воды чистейшего моря спикировал, С шумом и грохотом громогласным Жак на брегу неудачу утрировал. Думал: "Настал же тот проклятый час! Я к небесам взываю о смерти. Вы, небеса, уж, пожалуйста, верьте" И разрыдался художник тотчас.***
Вдруг ниоткуда, средь ясного неба, Как полагается каждой сказке, Гром прогремел. Полагаете небыль? Ну, так, конечно. Нет же огласки Легенды о мудром волшебном дельфине. Что же там дальше, вы спросите, было? После подачи Зевесова знака, На гребне волны, с блестящими спинами, Все, как солдаты в строю, одинаковы Жаку почудилась стая дельфинов. Серые боги покинули море, образовав ряды. Будто бы люди к художнику вышли, Сели на камнях прибрежной гряды: Думу, быть может, какую замыслили? Кто же их знает - пойди да и вычисли. Как богатырь из рядов Черномора, Вышел в короне старейший дельфин. В лице - выраженье немого укора Привычного, впрочем, для афалин. Бедняга взмолился, руки ломая, (Сила небесная, что ли, глухая?) "Нет жизни хуже, чем эта сейчас: Как в золотой и красивой я клетке Воли хочу, и окончен рассказ. Есть где прореха в магической сетке? Дельфин говорил ему твердо и прямо, Глазами черными ярко сверкая: "Коль вспомянешь хоть раз ты с печалью, Сожалением или болью Этот рай земной, это поле - Глупость станет твоей моралью, Напитаешь ты землю кровью, И исчезнешь с земли родной. За твоей показной нелюбовью Стоит горечь натуры дурной. Ты не ценишь, того что есть, На дары небесные жалуешься: Почивает добрая честь, Самолюбие вздумало баловаться. Если мысли хоть раз такие Посетят твою буйную голову, Увернуться от кары стихии Не способен ты будешь долго. Обернешься дельфином хрустальным, И в горах, в ненавистном замке, Ты же море моё кристальное, Наблюдать будешь, сидя у рамки..." На значение слов дельфина Обратить бы Жаку внимание... Опоённый знакомым миром, Заглушил несчастия знамя.***
Заметают поляну снега, Там давно нет убогой хижины, Не спеша уходят года, Проторяя дорогу лыжами, На обломках мхи зеленеют, А над ними цветёт сирень, И, меняя палитру красок, Рассыпается новый день, За семью печатями тайны Для читателя я не держу: Там, где остров необычайный, Я всегда вечерами брожу, И тогда, как будто случайно, В старый замок тайком захожу. Здесь всегда сжимается сердце: Из маленькой пыльной комнаты За незакрытой дверцей Тянет хрустальным холодом. Им каждый входящий охвачен: Не удручённый голодом, Здесь на море смотрит один, И, наверно, ночами плачет Отчего-то печальный дельфин"