О судьбе и справедливости

Сегодня на Скадовске было шумно. Переждать Выброс в тепле, удобстве и весёлой компании лучше, чем в одиночку куковать в каком-нибудь заброшенном подвале, периодически отмахиваясь от крыс. Поэтому народ с утра шёл с самых дальних стоянок, чтобы успеть до темноты. Тут можно было наткнуться и на охотников в серо-зелёных костюмах, и на долговский квад, даже бандиты вальяжно посиживали тесной кучкой в своём углу и время от времени обводили бар прищуренными глазами. А уж одиночек всех мастей было и вовсе в достатке. Большая их часть столпилась у самого ближнего к стойке столика. Оттуда то и дело доносились взрывы хохота, здравницы и стук металлических кружек. Если прислушаться, можно даже различить звонкий девичий смех среди этого гвалта. – Нет, ну правда, Данка, объясни – чего слабый пол в Зону идёт? – Тощий, как макаронина, сталкер еле выговорил заплетающимся языком свой вопрос и теперь смотрел на собеседницу в ожидании ответа. Данка смеющимися глазами смотрела на него поверх кружки и с ответом не спешила. Ей нравилась вся эта шумиха, что поднималась вокруг неё в барах и на сталкерских стоянках. Нравилось внимание бродяг, их мелкие услуги и большие подарки. Что ни говори, а дразнить, увлекать, кружить этим самцам головы было забавно. И эта забава ей никогда не надоест. На Большой земле мужчины избалованы женским вниманием, а здесь другое дело, здесь Зона. – Да всё за тем же, – весело закричал молодой охотник. – Мужики в Зону и бабы следом – одним-то какая радость в предзоннике маяться. Верно, Даночка? – Угадал, милый! – воскликнула Данка, хлопая ресницами. – Правда? – Нет! Все засмеялись. Снова сошлись над столом кружки, а лужёные глотки заработали, поглощая порции дешёвого пойла. Данка деликатно смаковала шоколадку, поднесённую кем-то из бродяг, рядом на столе лежала вторая. Лязгнула металлическая дверь, впуская новую группу сталкеров. – Данку видели? – громко спросил один из них. В руках у него болтался небольшой контейнер. Девушка обернулась и, подняв тонкую бровь, посмотрела на его ношу. – Неужели принёс? – спросила она насмешливо. – Быстро ты. Парень сдёрнул с головы шапку и в два шага оказался у стола. Смотрел на Данку и насмотреться не мог, такая она была красивая – настоящая королева. Да и свита вокруг неё была впечатляющая. Он поставил на стол контейнер и щёлкнул замочком, открывая. Вокруг разлилось нежное сияние, на лице Данки заиграли голубые и зелёные отблески. Бродяги вокруг дружно ахнули. – «Сердце Оазиса», – хрипло сказал парень. – Как обещал. Что скажешь, Данка? Девушка посмотрела на его перемазанную физиономию, на штаны до самого верха заляпанные болотной жижей, на пропитанный потом свитер и сморщила нос. – Скажу, что помыться тебе надо, тогда и поговорим. Парень кивнул и тяжёлым шагом смертельно уставшего человека потащился наверх, надо полагать, отсыпаться. Данка с досадой смотрела ему вслед. Не далее, как третьего дня сказала одуревшему от любви бродяге, что станет его, если он принесёт ей легендарное «Сердце Оазиса», в которое и верил-то не каждый. И надо же – расстарался, принёс. А ей-то теперь что делать? За досадой, однако, таилась нотка удовлетворения – вот, мол, какая я и на какие великие дела подвигнуть могу. Разве дело такой умнице и красавице связывать себя навсегда пусть даже из-за «Сердца Оазиса»? – Зря ты так с ним, – сказал пожилой сталкер, стоящий у соседнего стола. – Он ведь искренне, от души. Смотри, Данка, додразнишься. И на твою хитрую попку найдётся хрен с винтом. Все опять захохотали, а Данка невинно округлила глаза, мол, невиноватая я, он сам пришёл. Веселье закипело с новой силой, даже прогремевший, наконец, Выброс ничуть не помешал бродягам толпиться вокруг столика и отпускать шутки и комплименты единственной на Скадовске даме. Угомонились все только глубокой ночью. Утром Данка не стала дожидаться, пока проснётся её поклонник, не хотелось смотреть в его влюблённые глаза и выслушивать очередные признания. Надо было придумать что-то посложнее… а так она и сделает! Вот ей-богу вернётся и велит ему принести ей кусок Монолита, посмотрим, как он выкрутится. Данка сдала контейнер с «Сердцем» Бороде на хранение и вышла наружу. Утро только занималось. Шептался о чём-то камыш, тихо плескала вода, под ногами хрустели мелкие ракушки. Данка обходила неровные зеркала тёмной воды и прислушивалась к внутреннему чутью, ожидая, когда оно подскажет, в какую сторону направиться. Какое-то тёмное пятно мелькнуло на периферии зрения, девушка присмотрелась и увидела тёмный зев пещеры на самом краю русла. Пещеры на Затоне встречались повсеместно, и их почему-то очень любили кислотные аномалии. А в кислотных аномалиях родятся весьма приличные артефакты, а если повезёт, можно даже «Панцирь» найти – баснословно дорогой абсолют. Не такой дорогой, как «Сердце», но тоже деньжат можно выручить прилично. Решено! Данка приблизилась к пещере и осторожно заглянула внутрь, крепко сжимая ружье и готовая стрелять. Ничего не видно, только какая-то странная, синеватая темнота. Наверное, холодцы отсвечивают. Девушка сделала маленький, осторожный шажок, ещё один и… упала. Она падала и падала, словно Алиса в кроличью нору, так долго, что уже и не надеялась приземлиться. Она закрыла от страха глаза, а когда решилась открыть их, поняла, что стоит посредине зелёного луга. Всюду, сколько хватало глаз, до самого горизонта протянулся богатейший, травяной ковёр, а над ним звенело прозрачное, голубое небо. Лёгкий ветер погладил кожу, и только тут Данка поняла, что стоит на этом лугу абсолютно голая, но не испытала по этому поводу ни стыда, ни смущения. А ветер меж тем совсем разыгрался – прошёлся вдоль спины, тронул соски, обвился вокруг живота и даже игриво попытался протиснуться между сомкнутых бёдер. Данка улыбнулась – возражать не хотелось. Ветер, будто чувствуя её молчаливое согласие, мягко надавил на плечи, вынуждая опуститься на эту чудесную, зелёную траву и позволить ему приласкать её. Девушка подчинилась и только слегка вздрогнула от прикосновения к голой коже упругих травяных стеблей… …Контролёр без всякого выражения смотрел на лежащую на полу девушку. Он почуял гостя задолго до того, как увидел, а ментальный слепок, снятый с разума чужака, его удивил. Контролёр был не чужд любопытству, поэтому решил выждать. А когда Данка заглянула в пещеру, все его инстинкты издали победный вопль – самка! Он был осторожен, очень осторожен и сделал всё, чтобы не убить её мозг – зачем ему мёртвый мешок из плоти и крови, таких он держал для еды. Лёгкая ментальная петля, чтобы самка была послушна, а дальше было совсем просто. Первым делом прочь всю эту ненужную одежду, люди прятали свои слабые тела под слоями брони и материи – это раздражало. Он хотел видеть её настоящей. Когда обнажённая Данка легла на ворох только что снятой одежды, контролёр почувствовал, что в штанах у него стало совсем тесно. Тогда он снял их и бросил рядом. Мутант опустился на колени рядом с девушкой и положил лапу ей на грудь. Его поразил контраст между её нежной, светлой кожей и его грубой, коричневой шкурой, покрытой многочисленными, уродливыми шрамами. Контролёру нравилась ровная кожа самки, её хотелось касаться, не переставая. Данка застонала и выгнулась навстречу широким лапам мутанта, слегка вздрагивая, когда когти царапали кожу. Контролёр почти физически видел мощный выброс феромонов, которые источало её тело. Просканировав мозг самки, он нашёл в нём маленький, чуть тлеющий участок и на пробу приласкал его ментальным прикосновением. Данка застонала громче и развела в стороны ноги, позволяя мутанту в деталях рассмотреть тёмно-розовую расселину, обильно сочащуюся влагой. Контролёру захотелось потрогать и эту часть тела самки. Он не торопился. Воздействуя на Данку то ментально, то физически, контролёр с любопытством наблюдал за её реакцией. Проводил по её коже когтем и, склонив свою огромную голову, слизывал крошечные капельки крови; гладил подушечками пальцев маленький бугорок у верхнего края расселины до тех пор, пока Данка не начинала конвульсивно дёргаться, а он ловил ртом её прозрачную влагу. Заинтересовавший его участок мозга самки теперь не тлел, он раскалился добела, а Данка не могла уже даже кричать. Контролёр решил, что пора заканчивать исследования, пришло время приступить к главному. Он приподнял бёдра девушки и медленно проник в её тело, прислушиваясь теперь к собственным ощущениям и с удивлением отмечая, что готов потерять контроль не только над самкой, но и над собой. На всякий случай он усилил ментальный капкан и позволил себе отключиться от внешнего мира, как делал это во время сна. Данка хваталась за руки мутанта, раздирая его крепкую шкуру, но царапины немедленно затягивались, не успев даже наполниться кровью. Контролёр размеренно двигался, и девушку практически не было видно под его огромной тушей, только эти обезумевшие руки с обломанными ногтями и тонкие ноги, скрещенные на пояснице мутанта. Вскоре контролёр издал победный вопль и выгнул спину, отдавая своё семя. Что ни говори, а дразнить, увлекать, кружить этой самке голову было забавно. Он понял, что ему это никогда не надоест… …Данка лежала в густой, зелёной траве, отдыхала и думала о том, как странно – заниматься этим с ветром. Она была не прочь навсегда остаться на этом роскошном лугу и грезить наяву, ожидая, пока её ветер не вернётся к ней снова. И если судьба справедлива, так всё и будет.