Больше, чем просто роль

      Люси и Рене расплылись в улыбках, лишь только завидев друг друга. В это же время в телевизоре Габриель в очередной раз призналась Зене в любви. Женщин пригласили посмотреть одну из серий сериала и прокомментировать. Они встречались достаточно редко в последнее время, а при таких обстоятельствах видеть друг друга вообще не приходилось. Обнявшись, женщины опустились на диван.              — А ты помнишь, как мы сидели в ванной? — засмеялась Люси.              — Это не забывается, — вторила ей Рене, заливаясь смехом. — А помнишь...              Пересказав в двух словах историю из очередной серии, женщины притихли, всматриваясь в экран. Габриэль, как всегда шутила, заставляя смеяться прочих героев.              Это не первая серия, которую просматривала Люси, и не последняя, как надеялась Рене. Она часто звонила подруге в надежде увидеться, но та постоянно находила отговорки, не позволяя встретиться. А вот такие пиар-акции радовали. Лоулесс отпустила несколько комментариев в интервью перед просмотром относительно романтических отношений Зены и Габриэль, сама того не понимая, какую бурю эмоций вызвала у Рене. О`Коннор удивилась внезапно нахлынувшему непонятному ощущению, будто бы давно забытому. Столько лет работая с Люси, она всегда испытывала к ней исключительно дружеские чувства, проводя с ней время вне съемок. Лоулесс приходила на все дни рождения детей, день благодарения, Хэллоуин. Это была всего лишь близкая дружба двух девушек. По крайней мере, О`Коннор себя в этом активно убеждала, даже когда подавала кольцо жениху Люси, чтобы он надел его на ее изящный палец.              Рене старалась не думать о подруге, но та постоянно занимала все сознание, пронизывая его, словно шакрамом. Уже много лет прошло с момента окончания съемок сериала, но О`Коннор все никак не могла выбросить из головы образ прекрасной воительницы, а в перерывах просто Люси, которая даже кофе пила как-то по особенному. "Нет, такого не может быть", — не раз повторяла себе Рене. Тот поцелуй в последней серии, который даже вырезали, был всего лишь желанием сценариста. Женщина активно уверяла себя в этом все время. Но вспоминая его, она словно уносилась в другой мир, теряя способность стоять на ногах.              О`Коннор любила своего мужа, но не могла справиться с образами, то и дело возникающими перед глазами. Даже засыпая в объятиях мужчины, она не могла избавиться от навязчивых мыслей.              — Как же я ненавижу Зену, — прошептала женщина, переворачиваясь на правый бок, чтобы хоть немного поспать.              Но даже сон не дал отпустить женщину, о которой она постоянно думала. В один из дней Рене ждало очередное испытание на съемках. По сюжету Зена умерла, и нужно было сделать ей искусственное дыхание.              — Черт, — прошептала Рене, нависая над Люси.              — Волнуешься? — непринужденно спросила Лоулесс, глядя в глаза подруге. — Я не кусаюсь, — хмыкнула она.              — Мотор! — крикнул режиссер, восседающий в не очень удобном кресле.              — Зена, не покидай меня! — кричала Рене, исправно надев маску своей героини. — Пожалуйста, Зена!              Повинуясь роли, девушка умоляла, билась в истерике, молила богов, чтобы та не уходила. Поцелуй, а точнее простое прикосновение к губам во имя сюжета, Рене задержала дольше положенного, только лишь желая продлить это невероятное ощущение. К счастью, режиссеру постоянно не нравилось, как сыграна сцена. Нет, Рене не специально портила кадры, по крайней мере, она себя в этом убеждала. После, наверное, сотни легких поцелуев Роб все же согласился, что пора двигаться дальше. Стоило снять остальные сцены. Все прошло без особых накладок, что не могло не радовать. О`Коннор вздрогнула и открыла глаза, все еще ощущая сладостное послевкусие от сна, будто действительно целовала подругу. Ее пугали собственные чувства, заглушившиеся на время, когда беременность и семейные дела накрыли с головой, но стоило встретить снова ту, о которой в тайне мечтала, как неконтролируемые эмоции полились с новой силой.              На следующий день снова предстояло интервью и просмотр очередной серии. Словно на иголках Рене пережила этот день, дождавшись его окончания. Спустившись на парковку, О`Коннор догнала подругу, не веря в то, что собирается сделать:              — Люси, подожди! — остановила она ее у самой машины.              — Чего тебе? — немного грубо спросила Лоулесс, погруженная в собственные мысли: проблемы в семье выбивали ее из колеи.              — Люси, все в порядке? — не на шутку разволновавшись, спросила Рене, заметив настроение бывшей коллеги.              — Да, — коротко кивнула Лоулесс, открыв дверь машины и намереваясь сесть в нее.              Глубоко вдохнув, Рене придержала ее за локоть и все же решилась сказать то, что ее мучило последние несколько лет, пока они снимали сериал:              — Люси, я люблю тебя...              — Рене... — прошептала женщина, оперевшись на крышу авто. От такого признания внутри словно что-то перевернулось, продолжая танцевать ламбаду, но в то же время, она не верила, что все сказанное может быть правдой. Еще во время съемок Люси смотрела на девушку не просто как на коллегу, но так и не решилась признаться, что чувствует, даже самой себе. Глубоко вдохнув, женщина, наконец, произнесла. — Я очень тебя люблю... но не так.              — Ясно, — едва сдерживая слезы, уверенно сказала О`Коннор и, развернувшись, направилась прочь, проклиная себя за сказанные слова.              — Подожди! — нагнала ее Люси у самого лифта, повинуясь какому-то неожиданному порыву.              Сколько бы она не боялась и не убеждала себя в обратном, но потерять Рене таким образом оказалось еще более страшно.              — Чего тебе еще надо? — весьма грубо спросила О`Коннор, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, пока электронный счетчик равнодушно отсчитывал этажи.              — Тебя, — прошептала Лоулесс, не веря собственным ушам, но решившись все же окунуться в поток чувств, подобно горной реке, несущий ее в неизвестность. Раз уж Рене смогла себе признаться, то что мешает ей самой выпустить наружу эмоции, старательно подавляемые последние несколько лет. Когда двери лифта распахнулись, Люси настойчиво подтолкнула удивленную подругу в кабину, не веря собственной прыти. Быстро щелкнув кнопку, чтобы остановить уже поднимающую кабину, Лоулесс приблизилась к собеседнице вплотную.              — Что ты делаешь? — удивленно спросила женщина.              — А как ты думаешь? — прошептала Люси, без лишних слов начиная целовать шею, переходя на ключицы.              — Но ты сказала... — все еще не верила в происходящее Рене.              — Неважно, что я сказала, — выдохнула женщина, опускаясь ниже и распахивая легкую блузку, чтобы добраться до живота, тут же покрывая его поцелуями, услышав стон наслаждения, который Рене попыталась сдержать.              Довольно усмехнувшись, Лоулесс продолжала свои движения, добираясь до ширинки. Где-то в подсознании О`Коннор всплыло понимание, что все происходящее в корне неправильно, но остановиться она не смогла, полностью отдавшись чувствам.              До конца осмелев, резким движением Люси стянула брюки с женщины, которую она так хотела уже много лет, не решаясь признаться в этом даже себе самой. Не останавливаясь, Лоулесс с наслаждением слушала стоны Рене, расслабленно привалившейся к холодной стене лифта. Прикрыв глаза, О`Коннор неосознанно хваталась то за поручень, то за русые волосы Люси, давно уже не черные, как у Зены. Частенько воображая нечто подобное последние несколько лет, Рене и представить себе не могла, насколько ярче окажется реальность. Почувствовав, что женщина уже близка к пику наслаждения, Люси продолжила активные движения, слушая ее стоны, словно песню.              — Может, пора включить лифт, — с трудом восстанавливая дыхание, спросила Рене, буквально сползая по холодной стене в объятия подруги.              — Ага, — криво ухмыльнулась Лоулесс, глядя той в глаза. — Я тут живу неподалеку, а Роб уехал на какую-то конференцию.              — Люси, мы же не можем, — неуверенно вскинула брови О`Коннор.              — Я так давно этого ждала, — прошептала Люси и, легко чмокнув подругу в губы, вышла и направилась к машине. Прежде чем сесть в нее, она спросила: — Ты идешь?              Рене колебалась, ведь то, что они делали, было в корне неправильным, а уж обманывать кого-то, тем более любимого мужа — то еще испытание. Но лишь взглянув в наполненные надеждой голубые глаза Люси, женщина потерялась в них, утонула без какой-либо возможности к спасению. Прислушавшись к подсознанию, а не к здравому смыслу, она села на пассажирское сидение, с улыбкой взглянув на Лоулесс, уверенно повернувшей ключ зажигания.              — Поехали, Габби, — хмыкнула женщина, уверенно нажав на газ.              — Угу, Зена, — улыбнулась та, чувствуя, как весь мир исчезает, оставляя лишь небольшое пространство этой машины.