Нелюбовь

      Снова звонишь. Блядь, твой телефон удалять бесполезно. Сам я не звоню тебе никогда… С тех самых пор, когда ты сказал, что женишься. Сказал, что это все эксперименты и, хотя ты ни о чем не жалеешь, все было супер, но… А ведь, наверное, я любил тебя тогда… Я понял это сейчас, но уже поздно…       «Сука, ты еще скажи что натурал», — подумал я, выслушивая твои объяснения, почему мы должны расстаться.       И ведь ты сказал. Серьезно так. Только что палец к потолку не задрал. Меня тогда пробил дикий ржач...       Да, конечно, ты натурал, я это заметил. Типичный натурал, обожающий надевать черное кружевное белье и жадно бросающийся на мой хуй, как удав на кролика… Короче, первый мой парень, который, собственно, и затащил меня в постель, практически заставив сделать то, о чем я раньше и не задумывался, оказался натуралом! Какая, бля, досада. В жизни бы не подумал…       Разрыв дался мне нелегко. Честно говоря, дался он через запой. Длительный, в пару лет. Во время этого запоя я ухитрился съехаться с девушкой, расстаться с девушкой, получить нож в живот после неудачного каминг-аута в неподходящей компании, и, подлечившись и закодировавшись, уйти со службы, поменять квартиру, телефоны, образ жизни... И, как я тогда еще считал, ориентацию. Несколько любовниц снимали мое напряжение и неудовлетворенность, а о парнях я и думать забыл. Думал, что навсегда, кстати.       Ты возник на горизонте случайно, на похоронах одного общего знакомого. Вообще, люди с которыми мы общались в тот бестолковый и веселый период нашей совместной жизни отличались некоторой неразборчивостью в связях и частой сменой партнеров, иногда даже по кругу… Вот и покойник, от которого ко мне в койку (к счастью, ненадолго) проездом заскочила одна очень симпатичная, но жутко тупая девушка, трижды уйдя от жены и дважды вернувшись, в результате закончил свою жизнь один. Переходя дорогу на зеленый свет по пешеходному переходу и под колесами автомобиля «Ока», немало удивив этим людей, знакомых с данным транспортным средством. После него осталось трое детей от трех разных женщин, куча невыплаченных кредитов, пустая съемная квартира и, как завершающая точка в конце пути — деревянный крест с номерком на городском кладбище.       Ты появился там в форме, которая всегда хорошо сидела на твоей крепкой фигуре, что я, несмотря на сильное желание удрать подальше и как можно незаметнее, все-таки заметил, и ты, перехватив меня, практически вытряс мои новые адрес и телефон.       Ушел я с кладбища злой на себя за то, что не смог послать тебя нахуй и забыть окончательно. Всегда у меня с этим проблемы. Были. И с забыть, и с послать. А с тобой особенно… Хотя я считал, что к тебе давно уже ничего не испытываю. Считал, да. И надеялся никогда больше тебя не увидеть. Надежды не сбылись. Так всегда и бывает.       Твое второе возвращение на мой жизненный горизонт было феерическим: в форме с бронежилетом, автоматом и бутылкой водки. Не считая той, что была уже в тебе. Первая мысль, что пришла мне в голову при взгляде на тебя — такими темпами на работе ты долго не продержишься. Мысль оказалась совершенно верной впоследствии. Но и сняв форму, пить ты не перестал, чем благополучно занимаешься по сей день.       Впрочем, тогда, когда ты с порога, забросив автомат на спину, упал передо мной на колени, стащил с меня шорты вместе с трусами и без каких-либо прелюдий засосал член, бодро отреагировавший на знакомый, хоть уже и полузабытый рот, мысли куда-то испарились, руки привычно вцепились в твои короткие волосы, и, несмотря на то, что пару раз ты пытался, закашлявшись, отстраниться, я не отпустил тебя до финала. Ты проглотил все и облизнулся…       — Слаааадкая, ты что, без меня одними йогуртами питаешься?       Потом мы сидели на кухне, ты вмазал стакан и заторопился на работу… Вы охраняли (ну или разгоняли) какую-то хрень поблизости, и, перехватив автомат (который так из рук и не выпустил), ты свалил. Оставив меня в легком ахуе — что, блядь, это было?!        С тех пор ты стал появляться у меня с завидной регулярностью. Не так часто, как тебе бы хотелось, потому что я периодически не брал трубку, когда видел твои звонки. Не знаю почему. Может быть, мне каждый раз не по себе, когда я вижу тебя… Но когда ты все-таки приходишь, с неизменной водкой, уже по одному твоему блядскому виду понятно, чем все закончится. Впрочем, по моему тоже… На активной роли ты никогда не настаивал, на ответном минете тоже, да я и не предлагал. Не хотелось именно с тобой. Не знаю почему… Ты садился в кресло, разливал водку и начинал… Начинал рассказывать о своей неудавшейся, по твоему мнению, жизни, рассказывать до тех пор, пока я не заводился и, как следует разозлившись, не начинал высказывать то, что я об этом думаю…       Такой своеобразный сеанс терапии, где психотерапевт кроет больного матом и объясняет ему, почему его жизнь не удалась… За то время, что мы не общались, ты успел развестись с первой женой, которая порадовала ребенком от твоего лучшего друга (не меня, конечно, разве нас можно назвать друзьями...), жениться снова на девушке, с которой мы оба были знакомы (я про нее уже упоминал), успевшей нагулять уже двоих детей. Данный факт вызвал с моей стороны волну ехидных комментариев, которые ты выслушал молча, хоть и заметно погрустнев — только молча налил и выпил стакан водки. Как я и предполагал, со службой у тебя тоже не заладилось, и в результате ты оказался на местном заводике слесарем.       После таких задушевных бесед и под воздействием немалых паров алкоголя ты обычно пристально начинал смотреть на меня, ловя мой взгляд, как бы спрашивая у меня глазами разрешения, и, после моего безразличного кивка, быстро раздевался и либо сразу пристраивался мне между ног, делая минет — ты просто обожал это, возбуждаясь от одного процесса — либо, если я останавливал тебя, отправлялся в спальню готовиться. Раздевшись, я не спеша присоединялся к тебе… Вел я себя в постели не слишком ласково, что тебя, похоже, еще больше заводило…       Ты, здоровый и крепкий мужик, очень любишь теперь, когда тобой командуют, вертят в постели, как вздумается, абсолютно не интересуясь твоим мнением…       А мне было, собственно, все равно. Никакой нежности к тебе я не испытывал, именно с тобой (только с тобой!) доставлять удовольствия партнеру не было никакого желания. После того, как все заканчивалось, точнее, после того, как я кончал и бросал тебя на постели, уходя обратно к накрытому столу, ты заканчивал в одиночестве, возвращался в комнату, одевался и допивал водку, стараясь не замечать того, как я поглядывал на часы (мне, знаешь ли, не очень приятно находиться с тобой рядом после секса), иногда перехватывал у меня денег на такси и исчезал до следующей встречи.       Блядь, мне до сих пор не понятно, зачем… Зачем эти встречи нужны тебе, зачем ты вообще нужен мне? Зачем мы несколько лет уже встречаемся, когда после каждой встречи не остается ничего, кроме тоски и жалости, жалости к тебе, к себе и тоски по тому, что ушло и уже никогда не вернется?       Может, я и узнаю когда-нибудь ответы на эти вопросы. Может быть. Если захочу узнать. Сейчас не хочу. Когда-нибудь, когда я наконец что-то почувствую, кроме усталости и равнодушия. А пока мы оба будем получать свое. У нас ведь просто секс, правда? Пусть так и остается. Не знаю, как тебя, но меня это вполне устраивает. И когда ты в очередной раз позвонишь, я возьму трубку. А потом сам выставлю на стол бутылку водки. И буду ждать, когда ты снова начнешь искать своими глазами мои. Не надо слов. Пей.