Глаза цвета виски...

-Гермиона! Догоняй!, - звонкие мальчишеские голоса с нотками ломания пронзили влажный, но тем не менее морозный мартовский воздух. Март в этом году выдался холодным, снег еще даже и не думал таять, он все лежал белоснежным пластом на промерзшей земле, а ночи выдавались очень и очень морозными.В такой утренний день трое подростков и шли по рыхлому снегу, то и дело проваливаясь. Послушное их воле заклинание заметало снежком темные провалы следов, но все равно три темных фигурки на фоне белой равнины выглядели странно. Одеть же мантию-невидимку было проблематично: торчали щиколотки, локти и непослушные локоны Гермионы. Спотыкающимися шагами девушка дошла до крайнего из идущих, внезапно с визгом провалившись под с виду твердый наст. Хихикнувший Рон, выглядящий как непоседливая рыжая белка на снегу, протянул ей руку, вытягивая на поверхность. Обернувшийся Гарри терпеливо ждал, склонив голову и держа на сгибе локтя тяжелый рюкзак с едой. На востоке можно было различить едва заметный темный провал пещерки, прикрытый слоем снега с одной стороны, и более похожая на снежную горку, нанесенную ночной метелью. Но именно туда, в приличном расстоянии от Хогсмида, направлялись трое подростков, собираясь навестить временно обитающего там Сириуса. Еда, вежливо одолженная у трудолюбивых домовых эльфов, предназначалась для него. -Догоняй, - протянул Уизли Гермионе снова, занудливо хватая ее за руку и пытаясь с такой буксировкой сдвинуть ее с места. Девушка из вредности упиралась, улыбаясь и балансируя на снегу, но одна из многих предстоящая и ставшая привычной встреча тревожила ее, заставляла чувство самосохранения вздрагивать и уходить с определенной подоплекой. Что-то заставляло ее отводить взгляд, покрываться румянцем, скрываемым за громким смехом и снегом на щеках. Что-то тянуло посмотреть в темные, лукаво блестящие глаза Сириуса, вслушиваться в его хриплый хохот, содрогаться, когда его тяжелая ладонь взлохмачивала пушистое облако каштановых волос. Склонная к самокопанию девушка долго пыталась разобраться в себе, сидя у камина в гостиной Гриффиндора, но такое молчаливое времяпровождение, не наполненное привычной учебой, вызывало многочисленные вопросы у друзей, лукавые распросы девочек с одного курса, шепоток за спиной и по углам, что "Грэйнджер влюбилась". Проницательной женское общество вокруг как бы помогало определится, но интуицию твердо что-то попискивала, не давая доверится и все выложить знакомым девочкам. Голова, обычно занятая учебой, сейчас уперто сохраняла молчание насчет своего состояния, мысленно аргументируя "меньше знают - крепче спят". Но и это не помогало сохранять спокойствие при упоминании фамилии "Блэк", это и не помогло дрогнувшей руке, которая выплеснула в камин бокал тыквенного сока. Тогда все это довольно удачно скрылось испугом от неожиданного прикосновения севшего рядом Рона. -Еще чуть-чуть, - проворчал Гарри, устало закидывающий тяжелый рюкзак на плечо и с усилием вытаскивая из влажного снега ноги. До пещеры оставалось около километра, и можно было подумать что она заброшена и приют там находили только бродячие собаки, забредшие далеко, или дикие грызуны летом. Но если напрячь зрение, то можно было различить на фоне пасмурного весеннего неба легкие облачка пара, вырывающиеся из-за снежного покрова каменного убежища на склоне холма. Это не добавляло причин для беспокойства, заметить это можно было с трудом и только с наметанным взглядом. Промокшие перчатки давно царапали кисти и тыльную сторону ладони колючими льдинками, поэтому Грэйнджер с облегчением стянула их, подставляя покрасневшую кожу под прохладный ветерок, устало вздыхала. Ветер игриво трепал густые и спутанные волосы, заставлял прищуривать карие глаза и остужал уже заранее пылающие щеки. Удивленно оглянувшись на нее, Гарри, первым протаптывая дорожку в снегу, уже подходил к убежищу Блэка. Скрип снега под ногами давно оповестил его обитателя о прибытии гостей. Гарри уже ясно увидел перед глазами широкую улыбку Сириуса, который так не любил одиночества. -Это мы, - хрипло крикнул Рон и закашлялся. Потеряв равновесие он рухнул головой в снег, параллельно смеясь. -Вставай, - ворчание Гарри, стоящего у кромки пещеры, где снег таял от внутреннего тепла, так и не дошло до ушей Уизли, когда он продолжал возится в рыхлом снегу. -Что-то вы долго, - нарочные укоряющие нотки в хриплом баритоне Сириуса, который уже протягивал руку и вытянул за капюшон куртки Рона. -Мы задержались по дороге, - Гарри поднял на него радостный взгляд. -В следующий раз, задерживаясь, вспомните о старине Блэке, что он голодает в своей пещере, а пару крыс нельзя назвать отменным ужином, - с вечной ухмылкой окончил он и, подняв недовольного Рона, поманил всех в глубину грота. Робкий костерок, практически не дающий тепла, но с избытком дарующий дым; кости на полу и кое-где линяющая собачья шерсть - по весне Сириус линял- да пучки соломы по углам - вот вся обстановка скромного убежища Сириуса Блэка. -Без изысков, знаю, - хмыкнул он, заметив взгляд Гермионы, направленный на противоположную от нее стену. Сейчас девушка старательно избегала взгляда Сириуса, она смеялась, улыбалась, но не могла смотреть ему в глаза. Останавливала советь, стыд и холодный расчетливый разум отличницы, частенько бормотавший что-то на ухо, без разницы, были это глупости или умности. Гарри, на коленях расстегивал сумку с едой, косясь на лукавый взгляд Сириуса. Отменные окорока, сыр и несколько жареных куриц были лучше обычной добычи Нюхалза, а Гарри это прекрасно знал. -Домовики стали хуже готовить, - вывел свой вердикт Сириус, крутя в руках обглоданную на собачий манер куриную кость, - пару десятков лет назад готовка была лучше. Курицу, например, делали зажаристей, да и она была пожирней, - он подмигнул крестнику и швырнул кость в угол. -Сколько времени было когда вы выходили? - поинтересовался он, взлохмачивая пятерней копну темных волос. -Десять утра, - ответил Рон, все еще смахивающий с волос талые капли от снега, - дошли мы за пару часов, так что сейчас около полудня. Часа четыре у нас есть, - Уизли зевнул, крутя в пальцах сырную корку. -Оставайтесь на день, скрасьте мое одиночество! - с притворным придыханием взмолился Сириус. -А что тебе не сиделось на Гриммо?, - поинтересовался Рон. Блэк молча отмахнулся, но вскоре пояснил: -То Аластор со своим глазом, то Тонкс все перевернет. Молли уже готова пустить Клювокрыла на котлеты, что бы он не издавал по ночам звуки. Еще и орущая мамаша, в доброй компании с Кикимером. Да и вас мне хотелось увидеть, - закончил он, пожав плечами. Сириус лукавил, если нельзя сказать врал. Кроме крестника, ради которого он так и рисковал, трансгрессировав к Хогсмиду, он явно преследовал одну цель, отказаться от которой было бы уязвлением для его гордости, которая, к слову, присутствовала у каждого представителя "благороднейшего и грязнейшего" рода Блэков. Цель звали по простому: Гермиона. Цель обладала вечно по-детски надутыми губами и яркими карими глазами. Лет же цели было всего 15, так что совесть по этому поводу не раз срывалась на Блэка. Тот же отмалчивался перед самим собой, заставлял себя хладнокровно отпускать пошловатые шуточки в ее присутствии, хотя "девчонка", как он ее мысленно называл, ни разу не укорила его. А он всего лишь хотел услышать ее голос и интонации. Проницательный Блэк не смог увидать в ее глазах искорки отчаяния, которые бывали у тонущих, хотя сама она их как не пыталась, не могла прятать. Сама Гермиона тоже не могла себе открыто мысленно признаться, что ее влечет к Блэку, при чем влечет со страшной силой, как уносит в коварный омут река. Она приписывала все подростковым сменам характера и присущему ей максимализму, но логика разбивалась о ее последующие поступки. Вышеупомянутый камин в гостиной, в который она выплеснула тыквенный сок, оставался непререкаемым фортом ее здравого смысла. Внутренне-то у нее не получалось себя оправдывать. Если Гермиона и таинственно молчала, себе же не доверяя, хладнокровно сжимая губы в нитку, то Сириус в тайне от личного смысла давно понял притязательность девчонки. Лично для него. Именно для него мишенью служили ее глаза: просто глубокие и карие. Длинные ресницы по-детски трогательно смущенно опускались, стоило ему случайно посмотреть на нее. А на солнце же зрачки сжимались, оставляя место радужке, которая искрилась в отблесках полуденных лучей. Сначала приходили ассоциации с игристым шампанским, темным глинтвейном, но потом пришла верная мысль, - у нее глаза цвета виски. Того самого, которого Сириус так любил, любил не пить, нет. Любил обладать, держать в руках пузатый фужер, словно бы от коньяка, и молчать, молчать, вводя оппонента по беседе в замешательство. Правда рассеивалось все быстро, да и уже много лет Блэк не пил ничего крепкого. Зато он нашел себе заменитель- ее глаза. На улице уже рассеялось толстое одеяло облаков, и из щелей рассеянно выглядывало солнце. Буквально на глазах серая равнина на востоке от Хогсмида преобразилась, снег стал белее и как бы мягче, а пронизывающий ветер, такой частый гость на открытых пространствах, пропал. Выглянувший из пещеры Гарри удивленно присвистнул при виде таких разительных перемен. Подошедший сзади Рон незаметно толкнул его под лопатки, заставив с воплем кувыркнуться в снег. Через пару секунд после принятия пространства и фокусировании зрения на снегу, на спину его обрушилась неожиданная тяжесть. Рыжие волосы перед носом ясно оповестили, кто нагло вторгся на его территорию, но хриплый смех Сириуса и возмущенный Рона ясно дали понять, что рухнул Уизли не по своей воле. Гермиона, с трудом сдерживая улыбку, подняла глаза на проем пещеры.Темные силуэт стоящего к ней спиной Блэка уже не вызывал такого смущения, а копошащиеся на заднем плане Рон с Гарри вызывали лишь улыбку. -Гермиона! Иди к нам!, - Уизли закашлялся после фразы, когда Гарри мстительно макнул его головой в снег, а сама девушка отрицательно помотала головой, поежившись. Ей было уже неприятно представить, как можно ей, только-только согревшейся, вновь прыгать в такой холодный и неуютный снег! Сириус, добродушно что-то проворчав, вернулся и опустился на пол рядом с Гермионой. Интуитивно он почувствовал как порозовели бледные щеки школьницы. В глубине души он ощутил даже щемящее удовольствие по этому поводу. Затягивающееся молчание начало его напрягать, но красноречивый Блэк все не решался завести разговор, прекрасно зная что одно только вырвавшееся слово заставит ее еще больше сконфузится, хотя Грэйнджер старательно не подавала виду, мастерски делая непринужденный взгляд, помахивая ладонью на себя с аргументом что ей жарко. Решив лучше не открывать рта, Блэк устремил взгляд на противоположную стену, решительно занявшись изучением структуры пористого камня, из которого она состояла. Большой снежок, влажно шмякнувший его в левый висок, вырвал Сириуса из оцепенения. Пущенный рукой Гарри, он и нес в себе столь ответственную задачу- "разбудить" крестного. С улыбкой вытерев давно не бритую скулу, он через мгновение пригнулся, пропуская следующий снежный снаряд мимо себя, который по иронии жестокой судьбы попал в Гермиону. Взвизгнувшая от неожиданности и испуга девушка схватилась за голову, где запутался липкий снег в густых волосах. Он быстро таял от тепла, оставляя талую воду и мокрые пряди. Отчаянно вздохнув, она отодвинулась от тлеющих углей на полу и стала как можно быстрее выбирать комки снега из волос, тщательно распутывая, что приносило немалый ей дискомфорт. -Давай помогу? - предложил Блэк, неожиданно для самого себя брякнув и, стараясь делать это непринужденно, подсел ближе, с другой стороны выбирая комки снега из волос, стараясь это делать как можно мягче и безболезненней. Кивнув, девушка смирилась и занавесив пылающее лицо мокрыми прядями, старалась не вздрагивать, когда его пальцы касались кожи на шее, что бы достать попавшие за воротник куртки пряди. Нервическое состояние ее достигло высшей степени, ее забила дрожь, которую она маскировала как эффект от холода, а звуки стали с трудом доходить до ушей, хотя снаружи пещеры слышались вопли Гарри и Рона, когда кто-то попадал в противника снежком. Сириус, прекрасно видя в каком состоянии сейчас находится Гермиона, старательно отводил взгляд, когда солнечный луч падал на лицо девушки. "Сентиментальные мысли о цвете ее глаз меня сейчас должны волновать меньше всего," - мысленный приказ, но исполнить его было не так то легко. Мокрые пряди, которыми она пыталась непритязательно закрыть лицо, разделялись, предательски отображая и румянец, и желтовато-карие, насыщенные на солнце глаза. Сириус, тяжело вздохнув, в итоге незаметно отодвинулся, стараясь на нее не смотреть, а прислушивался к затихающим голосам снаружи, - Гарри и Рон незаметно для себя и других отдалялись в поисках свежего снега. Грэйнжер, неимоверным усилием заставив себя успокоится, оперлась спиной о холодную стену, когда даже через куртку чувствуются ее каменные неровности. Солнце полноправно заняло этот день. Оно крутилось, веселилось и отбрасывало солнечные зайчики на стенки пещеры от блестящего снега, заставлял обычно хладнокровного мужчину искать самому себе оправдания. Как же он запутался, подверг риску свою жизнь, даже, в косвенном понятии и жизнь крестника, ради кареглазой девчонки, которая сидит рядом! Снова и снова по возвращению в штаб вспоминать ее чаще Гарри и других, снова воевать с сознанием по поводу ее возраста и его, мучится. А ради чего? А вот ни ради чего, ради пустоты в душе и противного ощущения одиночества. Педофил чертов. Извращенец. Отвращение к себе нахлынуло могучей, сметающей все аргументы волной.Оскорбления мысленно сыпались на него от самого себя с лихвой, не скупясь. Вывел его из себя только краткий взгляд Грэйнджер. От него даже взрослый мужчина почувствовал себя как неопытный школьник, почувствовал как медленно, но верно ему сметает крышу. А от чего? А всего лишь от цвета ее глаз. От глаз цвета виски. Первым порывом было бросится на нее в приступе дикой и нечеловеческой похоти, а вторым было дать себе отрезвляющую пощечину. Так и не определившись, Сириус, тяжело дыша через приоткрытый рот, незаметно наблюдал за девчонкой, смотрел на ее профиль, боясь сместить ракурс и увидеть радужку глаз. Только видны ресницы и твердый силуэт носа, губ и подбородка. Затухшие угли тлели на полу, слегка дымясь и наполняя пещеру дымком, который уходил сквозь вход как только появлялся, но внезапно к этому привычному запаху примешался еще один: терпкий, как будто крепкий и немыслимо пьянящий. Чуткий, почти с собачьим обонянием нос Блэка мгновенно узнал его запах алкоголя. Дорогого и крепкого алкоголя. Запах виски. Как будто галлюциногенный аромат поднесли Блэку, он действовал лучше ее взгляда. Неторопливым движением зверя, выверенной, почти собачьей походкой он встал и подойдя к Гермионе, сел рядом. Не обратив внимания на ее вздрогнувшие плечи, он осторожно приблизил лицо к ее волосам, вдыхая ее запах. Да. Так пахло от ее волос. Порозовевшие щеки влекли к себе, но он растягивал удовольствие, не позволял себе идти так быстро. Медленным, отчасти мучительным для него самого, движением, Блэк отвел в сторону прядь все еще мокрых волос, созерцая покрасневшую гладкую кожу. Застывшая, как кролик перед удавом, Гермиона даже перестала вздрагивать, покорно ожидая его действий. Взвилась она только после быстро прикосновения его губ к щеке, покрытой словно бы бархатистыми волосками, но ее остановили от поспешного бегства повелительной рукой на плече. Не торопясь Сириус исследовал ее щеку, скулу, вызывая прикосновениями все более яркие пятна румянца, которые словно цветы расцветали на нежной коже.Рука с плеча переместила на шею, которая покрылась мурашками от прикосновения огрубевших рук, а нежнейшие волоски встали дыбом. От чувства близости горячих, слегка приоткрытых от волнения губ Гермионы крышу сносило все сильнее, сознание сохранялось только на чистом энтузиазме. Больше же его ничего не держало, Сириус только сейчас от него и отказался. Снова не торопясь он добрался до уголка губ и застонал от сдержанного аромата корицы. Если ее волосы пахли алкоголем, то ее кожа пахла сладостью, придающая в этот букет только искристости и огонька. Еще немного и... он с наслаждением впился в ее губы приказным, не терпящим возражений поцелуем. Только он этого и ждал, только это могло его успокоить и охладить на время, Блэк не замечал ее несильных для него протестующих ударов девичьих рук по плечам. "Ну разве ты не этого хотела?" - голосок в голове, воспользовавшись оцепенением разума, начал атакующие действия, - " ты просто боялась себе признаться. На самом же деле ты хотела этого, хотела, но боялась. Зачем же теперь бороться? Зачем отказываться от мечты?", - и она, покорно, обмякла. Слишком силен был тот внутренний голос, слишком притязательным казался ей Сириус сейчас, только руки в бездействии сгребали пыль и каменные крошки с пола, в то время как ее губы по хозяйски покусывали, по ним проводили языком и беззастенчиво пользовались оцепенением. Но Сириус ждал, терпелив для него ждал пока она придет в себя и найдет силы в себе ответить ему. То, что раньше казалось ему диким и непотребным, сейчас стало абсолютно нормальным, даже чересчур.Руки же его проводили снова и снова по шее, расстегнув молнию куртки, поглаживали по детски хрупкие и выступающие ключицы под высокой горловиной строгой блузки, спускались по плечам к локтевому сгибу, накрывали холмики груди, скользили по скулам, а он все ждал и ждал, растрачивая терпение. Голоса снаружи вернули сознание и он, последний раз прикусив кожу в уголке ее губ, отстранился, вставая. Похоть и яростное желание утихомирились, но темные глаза по-звериному горели, когда Гарри с Роном, все промокшие, но жутко довольные, вошли в пещеру. На улице все еще царствовало солнце, хотя оно уже привычно клонилось к закату, так что возвращение в Хогвартс было близким.Гермиона, все еще красная, отвернулась, быстро застегивая куртку. Била ее сильная дрожь, но в глубине души было довольство: внутренний голос свернулся тугим клубком, собираясь утихнуть. Хоть и ненадолго. -Нам уже пора, - в голосе Уизли чувствовалось расстройство, тщательно скрываемой. Сириус кивнул, стараясь укротить уголки губ, которые поднимались в улыбке, выдавали же его только глаза;встающая Гермиона уже успела привести себя в порядок и держалась по обычному, только слишком были напряжены руки, - едва ли не сжаты в кулаки. -Мы пойдем, - Гарри ощутил как ему взлохмачивают волосы и в следующий момент Сириус стал поспешно уничтожать следы его здесь нахождения, а трое подростков направились в сторону Хогсмида... Проводив их взглядом, Блэк широко и не скрываясь улыбнулся, что-то сказал сам себе и через пару минут трансгрессировал на площадь Гриммо.