***
19:47, 15 Декабря, Отель «Кортез»
Метель завывала на славу. Но при этом в номере было спокойно и уютно, Рождественская атмосфера приносила вдохновение, но при этом совершенно не хотелось чего-либо делать, куда-то идти или, еще хуже, начинать новые дела. В гостиной стояла ель, пожалуй, в два раза меньше чем в главном холле отеля, Эллисон настояла на том, чтобы её поставили, ведь хотя бы это Рождество она хотела провести не в деловых поездках и даже не друзьями в шумной компании с морем алкоголя, а как-то по-домашнему, что ли. В номере стоял полумрак, горели от силы один или два светильника, и то, в другой комнате. Влюбленные разлеглись на гладко застеленной кровати, укутавшись в плед и смотря на ноутбуке девушки черно-белый фильм 20-х годов. Время от времени отвлекаясь на глинтвейн, который стоял на тумбочке слева, никто из них двоих особо и не вникал в сюжет, предпочитая просто наслаждаться обществом друг друга. Зарывшись лицом во вкусно пахнущие волосы Эллисон, мужчина игрался с темно-русыми прядями. Из столовой едва слышно доносилась очередная песня Фрэнка Синатры. Эллисон пыталась сосредоточиться на сюжете, но глаза то и дело постоянно закрывались от приятной неги во всем теле, а в голову то и дело приходили одна фантазия за другой. Как они с Джеймсом занимаются любовью на этой же самой кровати, под все те же мерцающие огни гирлянды, и под все того же Фрэнка Синатру, а плед уже давно скинут на пол. Как Джеймс целует её, прижимая к стене рядом со стоящей мирно елкой, грозя свалить её ко всем чертям. Целует её жадно, проникая языком в рот. Шарит руками по телу, а она томно вздыхает от каждого прикосновения его губ к её шее. Он прекрасно знает, что это её, пожалуй, одна из самых эрогенных зон. Он изучил каждый сантиметр её тела. И ему безумно нравится то, что происходит с ним при виде неё. Его «маленькой девочки». Она хрупка и могущественна одновременно, и, пожалуй, он никогда не разгадает её до конца. Она — книга, которую вряд ли кто-то когда-либо прочтет до последней страницы. Она — бескрайний океан, который может любить каждого, кто окунается в него, но в любой момент может этого человека потопить. Она — джаз, который не многий поймет, но наверняка каждый будет наслаждаться. Джеймс — огонь, Эллисон — вода, которая в нужный момент может его потушить. Она — его все. Эллисон хочет думать о том, что он тоже фантазирует. И он бесспорно это делает, даже, пожалуй, чаще чем она. Вот только его фантазии чуть более извращеннее, чем её. Раньше его голова была забита совсем другими вещами, теперь же большинство его мыслей сводится к Эл. Он часто думает о совмещении секса и отбирании чьей-то жизни. Он и не скрывает от девушки свои необычные желания, она наверняка догадывается о них и тоже думает о том, как Джеймс оттрахает её после очередного жестокого убийства. Когда Марч остается наедине с самим собой, он не может перестать думать об Эллисон, испачканной с ног до головы в чужой крови. Он пытается взять себя в руки, но его план с треском проваливается каждый чертов раз. Как, в прочем, и сейчас. Девушка наверняка заметила уже явное движение в его штанах. «Не знала что ты заводишься от таких фильмов, горячий ты извращенец.» Повернувшись к нему лицом, она ухмыльнулась. «Ох, дорогая, вовсе не от них.» Джеймс продолжил, смотря на нее с нескрываемой похотью. «И, к сожалению, думаю нам стоит прервать просмотр этого замечательного фильма. Оставим кинематограф на потом.» Улыбаясь, мужчина начал медленно забираться руками под свитер девушки, и она слегка съежилась от его ледяных рук. Эл засмеялась. «Мистер Марч, вы такой развратник.» Мужчина все больше заводился, целуя в шею свою возлюбленную. Ему безумно нравилось когда она его так называла. «Дже-е-ймс, прекрати, мне, в отличии от тебя, фильм довольно-таки интересен.» Эллисон откровенно врала, но только для благих намерений. Она любила порой подразнить его. «Я слышу как ложь явно просачивается в твоих словах, любовь моя.» Они оба были немного навеселе, из-за все того же глинтвейна. В воздухе летали ароматы корицы и еле слышного алкоголя, одурманивая. «Мм, возможно.» Она чмокнула мужчину в губы, улыбаясь. Эл любила поиграть. Джеймс давно бросил жалкие попытки стать таким же, каким он был до её появления в его жизни, существовании. Хотя на людях, он прежний. С этой и только с этой девушкой он позволяет себе быть нежным и, по-настоящему, искренне любящим. Он научился, и он не жалеет. В этом человеке удивительным образом уживаются садизм с романтизмом, в прочем точно так же, как и в Эллисон. Даже Марч выглядел как-то по-домашнему, без пиджака и с верхней расстегнутой пуговицей на рубашке. Волосы мужчины давно растрепались, делая его еще привлекательнее. Огоньки все той же злополучной гирлянды поблескивали в его глазах, цвета темного шоколада. Эл же надела свой любимый темно-красный свитер, а будучи укрытой клетчатым пледом, и вовсе была похожа на маленькую девочку. «Дже-е-ймс, почему ты не носишь тот свитер, который я тебе подарила?» Пытаясь всеми силами сдержать смех, девушка закончила. «С оленями.» Не выдержав, девушка все-таки начала хихикать. «Дорогая, ты пьяна.» Джеймс пытался разговаривать серьезно, но у него это плохо получалось, ибо перед глинтвейном были четыре бокала арманьяка, поэтому даже «непробиваемый» Марч сейчас был навеселе. «Не пьянее чем ты, уж точно.» Хлопнув верхней частью ноутбука, девушка отложила его на тумбочку с её стороны. Ей хотелось спать, глаза непроизвольно закрывались. Поэтому она выбрала самый лучший вариант из всех, которые у нее были, а было их не так уж и много. Она решила просто прижаться к мужчине, а он и так сразу понял, чего она хочет на самом деле. Ему это всегда удавалось. Они были слишком похожи и слишком отличались друг от друга одновременно. Порой они и вправду сильно смахивали на родственные души, а может, они ими и были. Эти двое были как Бонни и Клайд, при этом еще и дополняя темноту друг друга. Прошло уже около полу года, и это были первые отношения в жизни Эл, в которых она по-настоящему чувствовала себя счастливой. Это Рождество она запомнит навсегда, и почему-то девушка была в этом уверенна.***
Крики. Отовсюду слышны душераздирающие крики. Перед глазами лишь пламя и в панике убегающие люди, кто куда. Она стоит в сердце всего этого ужаса, но все что девушка чувствует — это недоумение. Горящие машины обдают жаром ночные переулки. Её никто не замечает. Вдалеке слышны взрывы. Человечество бессильно перед бедствием. Все умрут. Все умрут. ВСЕ УМРУТ. Ее голову пронзает дикая боль. Мысли. В голове проносятся сотни мыслей людей, давя на её черепную коробку изнутри. Им страшно, им всем безумно страшно. Она слышит голос. Низкий, хриплый, грубый. Видишь все это? Ты можешь все это сотворить без труда. Никчемная часть твоих сил. Никчемная часть твоих сил. Ты это чувствуешь. Ты знаешь. Нет, я не буду этого делать. Человечество еще способно исправится. Оно не безнадежно. Ты ошибаешься. Нет. Просто ты слишком одержим жаждой мести своему отцу и братьям. Не будь глупой, мое дитя. В глубине души ты знаешь, что этих никчемных спасет только конец. Они на протяжении веков убивали друг друга, устраивали войны, так что же сейчас заставит их исправится? Не неси чушь, папочка. Я не хорошая девочка, сама их ненавижу. Но сейчас не время их всех уничтожать, и ты знаешь что ОН будет защищать своих детей. Он давно покинул их, ему нет до этого никакого дела. Я сказала — сейчас не время. Убирайся из моей головы. Сейчас же.***
Вздрогнув, Эллисон открыла глаза. Все тело было противно липким, ей было жарко. На часах показывало 3:52 утра. Сна ни в одном глазу. Аккуратно встав с кровати, она вышла из номера. Спустившись к бару, она всячески пыталась унять дрожь в конечностях. Сердце билось как сумасшедшее. Она стерла испарину со лба рукавом, подходя к барной стойке. Лиз все еще была на смене, читая очередную книгу, в углу за столиком сидел гость, или же просто обычный пьяница, а может и то и другое. «Не поздновато для посещения бара?» Отвлекаясь от книги, она посмотрела на девушку. «Ты в порядке?» «Э.да.» Покачнувшись на слабых ногах, она прикрыла глаза. «Нет, Лиз, не совсем.» Зайдя за стойку, Эллисон налила себе воды. «Что случилось?» «Ничего особенного, так, просто кошмар. Мне нужно просто успокоиться.» Она не стала рассказывать Лиз о том, что эти кошмары становятся все беспокойнее, что ей кажется что она постепенно теряет контроль над своими мыслями. Лиз молча взяла стакан и налила девушке виски. «Думаю, это тебе поможет.»***
Сквозняк неприятно холодил шею, невольно заставляя съежиться. Тонкие, бледные пальцы сжимали почти сгоревшую сигарету, время от времени поднося ее к губам. Мороз за открытым окном был беспощадным и так и норовил проскользнуть за шиворот. В последнее время она слишком много думает, особенно о своем детстве. Ей было тяжело. Черт, как же ей было тяжело. За всю свою, довольно скучную, жизнь, она научилась отвлекаться и не давать особо тяжелым мыслям вломиться в её, такую хлипкую, маленькую вселенную. Она занималась живописью, писала стихи, и изучала психологию, в общем она делала все что может затянуть в процесс и от чего не начинала болеть голова. В школе её не выносили учителя, а она не выносила учителей. Эллисон никогда не была правильной и покладистой отличницей. Она не переносила когда ущемляли её свободу и запрещали что-либо делать или говорить. Пару раз даже была исключена на несколько дней за оскорбление учителя. Часто не делала домашние задания, но никогда не прогуливала уроки, ибо «родители» за этим упорно следили. Она и не скрывала свою открытую к ним неприязнь, так же как и к своим одноклассникам. В те времена она только познавала свой дар, свое проклятие, она училась управлять им. Она терпеть не могла школьные мероприятия и дополнительные кружки, которые не приносили ей никакой пользы. Колледж она так и не закончила, сбежав из дома. И ни разу не пожалела о своем поступке. Изначально было сложно, денег не хватало и ей приходилось подрабатывать почти везде, где предлагалась работа. Это был довольно долгий путь, но она прошла его сама и в итоге её доходы превысили доходы многих олигархов США. Она имела корни во многих сферах. Она была везде.***
«Когда думаешь сказать ему об этом?» «Не знаю.» Эллисон прикрыла глаза. «Надеюсь переубеждать он меня не станет.» «И когда планируешь поехать?» Облокотившись на барную стойку, Лиз внимательно рассматривала девушку напротив. «Думаю, примерно через три-четыре дня.» Эл нужно было уехать в Англию, там находилась часть акций и пара дальних родственников, кузенов и прочих. К слову, которые относились к ней лучше, чем её приемные родители. Уехать нужно было как минимум на недели две, а может и больше, хотя особого желания у нее не было. Но выбора не оставалось, поэтому Эллисон нужно было попытаться все объяснить Джеймсу, слава Богу времени до отъезда оставалось прилично.