Шмыгнув носом, вхожу в дом, пытаясь не наделать лишнего шума. Не знаю, зачем мне это, так как дом итак пустой, но у меня словно мания, и в голове лишь одна мысль:
«Тишина. Должна быть тишина. Тихо. Я должна быть тихой». И мне плевать, что в доме никого нет, ведь...
а вдруг есть? Он же всегда рядом, когда я громкая.
Туфли, которые держу в руках ещё с того момента, как сломала каблук, будучи в бегах от боли, ставлю на обувную тумбочку, стоящую при входе.
В бегах от боли? Смешно. Я бегу от неё уже давно, но, как только делаю один шаг от неё, разворачиваюсь назад и бегу к ней с распростертыми объятиями, получая её всё больше и больше. А сейчас я сбежала от Джастина, а не от боли. Хотя, он и есть моя боль, моя любовь. Я сделала два шага вперёд, но снова сделаю двадцать назад. Впрочем, как и всегда.
Дрожащими руками ищу включатель на стене, но, так и не найдя его, смотрю на пятно, оставшееся на белой стене от моей ладони. Сильно зажмуриваю глаза, пытаясь прийти в себя, а затем на ощупь иду в гостиную. Хочу посмотреть на себя.
Хочу удостовериться, что со мной всё в порядке, что на ладонях нет ничего, что руки мои чисты.
Включаю свет и смотрю на большое зеркало в правом углу. Я пока что не могу видеть своего отражения, так как не стою под нужным углом, поэтому подхожу поближе. Дрожащими пальцами прикасаюсь к холодной поверхности, начав гладить лицо своего отражения. Моё сбитое дыхание пугает меня. Пугает, потому что я чувствую, что могу вот-вот сорваться, а мне нельзя. Нельзя этого допускать. Я ведь должна быть тихой.
Подушечками пальцев провожу по прекрасным, но грустным глазам, отображающимся в стеклянной поверхности. Серые глаза — моя гордость. Джастин любит мои глаза. Но тогда почему он сделал
это?
Я тут же перевожу пальцы ко второму глазу, который видно не полностью из-за огромного посиневшего и опухшего участка лица. Джастин ударил меня. Ударил кулаком под глаз. Он закричал мне, чтобы я не плакала, когда сдавливал моё запястье, но я не могла сдерживать себя и запищала от боли, и это закончилось тем, что он ударил меня. Я виновата.
Я. Я не была тихой. А я должна быть тихой.
Вспоминаю, что оставила отпечаток ладони на стене в прихожей и что хотела посмотреть на свои руки, поэтому тут же кидаю взгляд вниз. С моей левой руки сочится кровь. Хоть слабо, но всё же сочится.
Почему от слабого пореза так много крови? Даже моё платье в крови. Странно...
Это сделала я? Ах да, точно, когда я заперлась в ванной, я же пыталась убить себя. А я и забыла. Джастин ещё ворвался в комнату и упал на колени, начав плакать и молить прощение. Он говорил, что любит.
Он любит меня, когда я причиняю себе вред? Да, точно. Каждый раз, когда я делаю себе больно, он спасает меня и говорит, что любит. Он как супергерой. Он всегда вовремя. Всегда рядом в нужный момент. Нужно почаще причинять себе вред, и тогда он влюбится в меня без остатка. Нужно редко, но всё же быть громкой. Он ведь не любит, когда я громкая, но он всё равно рядом в такие моменты. А для меня важно, чтобы он был рядом. Он мне важен.
Снова кидаю взгляд на своё отражение. Я некрасивая, я себе не нравлюсь. Но Джастин говорит, что любит меня именно потому, что меня больше никто не любит, даже я сама. И я не буду любить себя.
Не буду, чтобы Джастин любил.
В голове всплывает момент, как я, лёжа в пустой ванне в одежде и с порезанной рукой, улыбалась Биберу, спрашивая, будет ли ему больно, если я умру. Он сказал, что нет. И я, расстроенная девочка с ножом в руке, набросилась на него, крича, что мне тоже не будет больно, что он тоже должен быть тихо. И вправду, его голос не был таким, как был ранее. Это был странный голос.
Множество голосов. Они шептали мне. Они просили меня. Они желали, чтобы я сделала
это.
И я сделала.
Я... я же... я сделала... я сделала... сделала это с ним. Я сделала это с Джастином? Я его убила?!
Падаю на землю, коленями приземляясь на твёрдый пол, и тяжело дышу. С силой зажмуриваю глаза и пытаюсь припомнить всё.
Я не могла сделать этого. Я не могла.
Я помню, как поднесла острое лезвие ножа к его горлу и сделала тоненькую полосочку. Она была очень тоненькая, очень! Но из неё очень сильно струилась кровь. Я помню, какой хрип издал Джастин, смотря на меня обезумевшим взглядом. Нет, не обезумевшим. Испуганным.
Он боялся меня.
Джастин боялся меня?
Ухмыляюсь, радуясь тому, что оказалась сильнее его хотя бы в этот раз.
Продолжаю вспоминать.
Я откинула нож в сторону и начала плакать. Руками обхватила его горло и начала сжимать, от чего глаза Бибера стали больше, а кровь начала сочиться сильнее. Он еле-еле прохрипел моё имя, а затем, содрогнувшись, замер.
Замер навечно.
Мне всегда нравилось то, что он звал меня Кэтрин, а не Кэт, как другие.
Я мило улыбнулась и легла рядом с ним в лужу крови, поцеловав его напоследок в лоб и пожелав спокойной ночи. Мне было тепло. Мне было очень тепло. Его кровь была такой тёплой...
Я лежала в его крови. Я лежала с ним мёртвым.
Он мёртв?
Правда?
То есть, он больше не будет рядом? То есть, он больше не заставит меня быть тихо? То есть, он больше не скажет, что любит меня? Так значит, он не сможет влюбиться в меня без остатка?
Нет. Не позволю.
Срываюсь с места и бегу. Босая бегу к дому Джастина. Это недалеко. Всего лишь параллельная улица. Я успею его спасти.
Может, он просто потерял сознание?
Я бегу к нему. Плевать, что ночью по городу блуждают призраки, оборотни, вампиры, как это показывают по телевизору. Плевать, что когда-то я боялась ночи. Я должна спасти Джастина. Я спасу его. Обязательно спасу. Да, точно! Спасу! Он не мог умереть. Нет, он просто разыграл меня.
Ах, шутник!
Издаю смешок, но продолжаю бежать.
Добегаю до его дома. Свет повсюду горит. Дверь приоткрыта. Он наверняка меня ждёт и сейчас выскочит, рассказав мне, что это всего лишь шутка.
Он ведь пошутил, что ему не будет больно, если я умру, правда?
Это ведь просто спектакль, не так ли? Он ведь не умер, лишь разыграл это. Простая шутка. Всего лишь шутка.
Джастина нигде не вижу. Иду в ванную.
— Ой, сладкий, ты всё ещё на полу! — Заботливо подхожу к нему и присаживаюсь на корточки. — Ты так дальше и спишь. Ах ты, Джастин-Джастин. А весь этот бардак я теперь в одиночку должна убирать? Ну ладно, ничего, я же люблю тебя, правда? Поэтому сейчас я вымою тебя и уложу в кровать, а затем уберусь в доме.
Я поднимаю Джастина, прислоняю его спиной к ванне, а затем, сняв с него одежду, включаю душ. Смыв с него эту красную вязкую жидкость, которая очень похожа на кровь, но, конечно же, ней не является, вытаскиваю Бибера из ванной и тащу к спальни, при этом разговаривая со спящим парнем:
— Ты прости, если я причиняю тебе боль, просто ты очень тяжёлый. Ну, не то, чтобы очень тяжелый, не подумай, что я намекаю на то, что ты жирный. Нет, ни в коем случае! Ты просто... у тебя идеальная фигура, ты знаешь? Твои занятия спортом не прошли без следа, могу тебя поздравить.
Дальше будет только лучше.
Найдя боксеры в прикроватной тумбочке, натягиваю их на Джастина. Смущённо краснею, смотря на его гениталии. Ой, мне не стоит засматриваться, когда он спит. Это же некультурно!
Одев на него трусы и найдя аптечку, я сажусь возле Бибера и обрабатываю порез, сделанный мной на его шее. Это же царапинка, а он так меня разыграл. Шутник. Я уже испугалась. Джастин часто любит меня пугать.
Обработав рану и обмотав шею парня бинтом, целую его в щечку.
— Ой, что-то ты холодный, Джастин. Небось, замёрз. Сейчас, минутку, сейчас я натяну на тебя одеяльце, и ты быстро согреешься, — заботливо шепчу, накрывая Джастина теплым одеялом. — Ну вот, скоро ты согреешься. Ты спи, а я пока пойду уберу весь тот бардак, что мы наделали. Люблю тебя, любимый. И да, я буду тихо, можешь не переживать. Я у тебя тихая девочка. Я как уберусь, пойду к себе домой, там тоже нужно убраться, так что жди меня завтра вечером. Пойдём ко мне на чай, хорошо? — Не дождавшись ответа, закрываю за собой дверь и иду в ванную, чтобы убраться.
*** Через три дня ***
— Джастин, что-то ты мне не нравишься. Ты весь какой-то бледный, совсем не разговорчив, молчалив и всё время задумчив. Мне кажется, или ты заболел? Ты ничего не кушаешь, никуда не идёшь, с места не двигаешься. Даже чай не пьёшь! Мне это не нравится. Джастин, даже если ты против, я вызываю врача. Я же переживаю за тебя! Я люблю тебя и беспокоюсь о тебе. Твоё здоровье важнее даже того, что сегодня мы запланировали романтический вечер. Перенесём его, хорошо? Я ведь никуда от тебя не денусь, милый, — улыбаюсь, держа его за руку. — И мне кажется, что у тебя пониженная температура. Ты весь холодный. И пахнет изо рта у тебя не очень, но это не так важно. Так, я точно звоню врачу! Мне не нравится твой внешний вид! Ты совсем запустил себя, любимый, — подскакиваю с места и бегу к телефону. Набрав 911 и вызвав врача, я стала дожидаться скорой помощи.
***
— Что это за повязка на шее? — спрашивает врач, вытягивая свои препараты.
— Это мы разыгрывали друг друга на прошлой неделе, в последствии чего осталась маленькая царапинка.
— Пульса нет, при чём уже давно. Вы хоть проверяли его? Или вам не казалось это странным? — странно косится на меня мужчина в белом халате. По мне даже мороз прошёлся.
Он посмотрел на меня, как на психа, или мне померещилось?
— Да? А я как-то и не заметила, — пожимаю плечами. — То есть, всё плохо? — с опаской спрашиваю я, сжимая руку Джастина.
— То есть, он мёртв.
— Что? — Усмешка. — Нет, это невозможно. Вы шутите. Вы просто шутите! — я истерически смеялась. — Он не может быть мёртв. Джастин, скажи ему! Скажи, что ему причудилось, — улыбалась я, но руки мои тряслись.
Я даже не заметила, когда врач успел позвонить в полицию и вколоть мне что-то.
Сейчас я лежу на полу обездвиженная.
В мыслях я кричу. Кричу на Джастина.
Почему он не сказал, что умирает? Как я могла не заметить, что он умер? Когда он умер? Может, он задохнулся в кровати? Да, наверное, я его слишком плотно укутала в одеяло. То есть, это я виновата? Нет, это не может быть правдой. Нет, не может быть, я ведь сразу бы заметила, что что-то не так. Нет, мой Джастин жив. Джастин Бибер жив! Я знаю. Они просто решили снова меня разыграть.
Ах, шутники!
*** Спустя месяц ***
Я сижу на койке в своём новом доме. Меня держат в психиатрической больнице, дают разные лекарства, уколы. Мне здесь не нравится, но приходится мириться. Мне одиноко, потому что нет тебя, Джастин. Они говорят, что ты умер. Они пытаются меня убедить в том, что я убила тебя, перерезав тебе горло. Ты представляешь? Они пытаются убедить меня в том, что ты мёртв! Я ведь знаю, ты жив. Ты просто обиделся. Обиделся, что я не поняла шутку и была громкой. Прости меня. Я тихая. Честно-честно. Я всё время тихая, как ты любишь. Я обещаю быть тихой всегда. И теперь я поняла твою шутку. Твой розыгрыш был сделан для того, чтобы я усвоила урок, что всегда нужно быть тихой. Я буду тихой.
Тишина. Должна быть тишина. Тихо. Я должна быть тихой. Я буду тихой. Я же люблю тебя, Джастин, и ты тоже меня любишь, я ведь знаю.
Мои руки чисты, как я и думала.
Джастин, ты придёшь за мной?
Я тебя жду.
