Поломанный

Это случилось впервые поздней ночью. Дейв сидел на балконе и бездумно пялился на груду хлама в углу. На улице холодно. Но Дейву было на это откровенно насрать – за курткой идти ему лень. С соседнего балкона без остановки доносились шорохи. Изредка ругательства. Дейва это раздражало, но он молчал. Он мог попросить соседа заткнуться. Как в вежливой, так и не очень форме. Он мог вернуться в квартиру. В тепло одеяла и мир охуенных рифм. Но он ничего из этого не сделал. А шорохи не утихали. Дейв вновь сидит на балконе. Здесь, хвала ёбаному богу, не было мерзких плюшевых задниц и Кэла. Зато был холод и ёбаные шорохи. Балкон – странное место. Здесь Дейва не посещало вдохновение. Рэп отказывался сочиняться. Голова отказывалась думать в нужном ключе. Тело отказывалось слушаться. Здесь Дейв ленив и безразличен ко всему. Ему холодно, но он не вернется в комнату до тех пор, пока все окна в доме напротив не погаснут. И пока не стихнут шорохи на соседнем балконе. Почему-то с наступлением вечера Дейв не мог находиться в комнате. Стены с многочисленными старыми плакатами начинали распухать и давить на него. Лишать воздуха. Дейв иногда подумывает, что ёбнулся. И что если это не так, то ёбнется в ближайшем времени благодаря этим злоебенным шорохам с соседнего балкона. Однажды Дейва всё достало. Он схватился окоченелыми руками за перила и заглянул на соседний балкон. Солнцезащитные очки – это иронично. Днём. Сейчас же, когда солнце давно уже съебалось за горизонт, а в комнате был выключен свет, это было скорее тупо, нежели иронично. Но Дейв клал на подобные нюансы. Очки он не снимет. Ни за что. Дейв долго таращился в темноту. Не моргая. В уголках глаз собрались слёзы. Дейв ироничным жестом вытер их. На балконе сидел какой-то мужчина. Он матерился и ковырялся в чём-то. Дейв присмотрелся и тотчас сел обратно на пол. Почти бесшумно. Горка крысиных трупов и куча кровавых ошмётков намертво вросли в его мозг. Картину дополнял мужчина в алом свитере и канцелярским ножом в руках. Два дня Дейв не выходил на балкон. Он игнорировал стены. Рифмовал, делал снимки, доставал придурка Эгберта в чат-клиенте. Даже читал. Пытался читать. Какие-то мутные детективы и старые комиксы. Не помогло. Открытые нараспашку окна нихуя не помогали. Дейв всё равно задыхался. Ему казалось, что по его шкуре плачет психушка. Смаппеты и ёбаный Кэл ухудшали ситуацию. Дейв вновь на балконе. Тишина. Ни единого сраного шороха. Даже в гробу не так тихо. Дейв с опаской заглянул на соседний балкон. Подозрительно чистый серый линолеум. Ни мужчины, ни крыс, ни крови. Дейв упал на пол. Может, этот был глюк? Вполне возможно. Дейв уже давно уверен в своей невменяемости. С комнаты доносится клацанье – оповещение входящих сообщений. Джон. В доме напротив нигде не горит свет. С соседнего балкона не доносится ни звука. Можно со спокойной душой идти отвечать этому идиоту. Вот только душа-то нихуя не спокойна. Сегодня какой-то придурок решил замутить вечеринку у себя дома. Дейв раздражённо наблюдал за мигающим светом из его окна прямо напротив. Кажется, вечеринка только набирала обороты. Дейв показал средний палец окну напротив и мысленно выругал себя за дебильные правила, придуманные им же. Вроде бы это называется «заскоки». Или «тараканы». Иначе он не мог объяснить поставленный себе же ультиматум. Дейву чертовски холодно. Уже наверняка давно за полночь. Но Дейв не вернётся в комнату. Потому что какой-то хрен устроил себе вечеринку. И надо подождать, пока она закончится. Не так. Пока погаснет свет. Дейв клал на тупую вечеринку. Почему-то ему казалось, что если он уйдёт, оставив без присмотра светящиеся окна дома напротив, мир рухнет. Когда Дейву показалось, что тот хрен вот-вот выключит свет, на соседнем балконе послышались шорохи. Странные шорохи. Не те, что раньше. Дейв прислушался. Кто-то довольно громко выругался. Голос явно не принадлежал тому мужчине. Дейв осторожно заглянул на соседний балкон. Во тьме он с трудом различил силуэт какого-то парня. Кажется, Дейв остался незамеченным. Он некоторое время пялился на парня, пытаясь рассмотреть его лицо. Послав эту затею нахуй, Дейв бесшумно сел на какую-то коробку. Хрен из дома напротив наконец закончил тусить. Или же ему просто надоел яркий мигающий свет. Неважно. Главное, теперь Дейв мог идти спать. Но он не пошёл. Потому что совсем рядом кто-то тихо, едва слышно заплакал. Дейв нутром чуял, что в его семье все конкретно ёбнулись. Начиная с Дирка и заканчивая Роуз. Кто-то повёрнут на плюшевых разноцветных задницах и марионетковом порно. Кто-то сдвинут на психоанализе и моллюсках. Кто-то помешан на драных волшебниках и котах. А кто-то как последний еблан торчит на балконе каждый день до посинения. Дейв звонко хлопнул себя по лбу. Свет в последних двух окнах погас. По соседству раздались тихие всхлипы. Вместо мужчины теперь приходил парень. Иногда он плакал. Иногда сидел и матерился. Дейв начал подозревать, что все вокруг ёбнулись. Мир охватил вирус, из-за которого тараканы, проживающие в головах людей, разбушевались до предела. И все ёбнулись. А ещё Дейву было любопытно. Любопытство было ёбаным шилом в заднице. Но он не мог решиться. Как-то раз Дейв затаил дыхание и вновь заглянул на соседский балкон. Парень его заметил. Они молча пялились друг на друга. Взгляд парня был каким-то липким. И слишком пристальным. Дейв вспотел. – Уёбывай. Дейв не двинулся с места. Парень злобно хмурился. Излучал ауру раздражения и недовольства. Дейв решил, что для первого раза хватит. И отвернулся. В доме напротив ещё много окон светилось, но Дейв забил на это и вернулся в комнату. Соседний балкон освещался тусклым светом из комнаты. Теперь Дейву удалось лучше разглядеть парня. Худой, в мешковатом свитере. По его кофте можно было вычислить его знак зодиака. Рак. Дейв не фанат гороскопов, но почему-то они его вдруг заинтересовали. Парень выглядел усталым. В гляделки он играл неохотно. Света было недостаточно, поэтому цвет его глаз оставался тайной. А ещё Дейву не понравилось то, что этот парень без труда смог смотреть в его глаза. Не каждый сможет одолеть преграду чёрных стекол. Раньше так делала только Роуз. – Я похож на ёбаную картину в ёбаной галерее? У парня был хрипловатый голос. Дейв ненавидит хрипящие голоса. Его тянуло закрыть руками уши, чтобы не слышать омерзительную хрипоту. Поэтому он никогда не расставался со своими наушниками. – Прекрати на меня пялиться, мудозвон. Дейв чувствовал себя мазохистом. Ему было противно. Но он готов был часами слушать голос этого парня. – Как тебя зовут? Дейв иронично приподнял уголок рта. Парень нахмурился сильнее. Дейв искрился крутостью. Хотя так казалось только ему. – Не твоё ёбаное дело. Последнее окно в доме напротив потухло. Потух и фонарь под балконом Дейва, поморгав в предсмертной агонии. Парень практиковал убийство взглядом. – Как. Дейв не спрашивал. Это была просьба с уклоном в приказ. – Каркат. Дейв позволил улыбнуться более явно. Но всё так же в пределах крутости. В пределах иронии. На улице почти минус. Зима на подходе. Каркат босой. Дейв в тонких носках. Ветер усиливался. – Дейв. Он протягивает заледенелую руку Каркату. Парень не шевельнулся. Дейв покачал рукой, зазывая к ответным действиям. Парень неуверенно подался вперёд. Рука у Карката оказалась тёплой. Дейв наблюдал за домом напротив. Раз, два, три. На соседнем балконе тишина. Гробовая, мать её, тишина. Дейва это нервировало. Четыре, пять, шесть. Сегодня Дирк интересовался, почему Дейв торчит каждый день на сраном балконе, как последний мудак. Без куртки или какой-либо другой тёплой тряпки. Дейв не нашел, что ответить. Дирк забил на это болт. Семь, восемь. Светилось восемь жёлтых и белых квадратов в доме напротив. В разных местах. Дейв ждал, когда они потухнут. Или не ждал. Он не был точно уверен ни в одном из утверждений. Он слушал. Прислушивался. Вслушивался. Тишина. Дейв слишком усердно слушал. Кажется, он даже слышал музыку из какой-то квартиры дома напротив. Минус один квадрат. Дейв цокнул языком. Вдалеке слышен шум грёбаных машин. Из квартиры доносился еле слышный стук, издаваемый в процессе работы Дирка. Этажом ниже кто-то ругался. А на соседнем балконе тишина. Минус два квадрата. Подул ветер, и Дейв поёжился. В голове мелькнула мысль забить на всё болт. Но Дейв мотнул головой и поднялся. Охуенно темно. Можно было бы снять очки, никого ведь нет рядом. Они сейчас только мешают. Нет. Нет. НЕТ. Это не иронично. Минус два квадрата. И сразу ещё минус один. Дейв опёрся на поручень. Ткань кофты слишком тонкая. Руки немеют от холода моментально. Враньё. Они и до этого были ледяными. Дейв на самом деле не смог заценить ебучий холод поручней. Он нихрена не чувствовал. Минус один квадрат. И остался один. Дейв фыркнул. Сегодня он не придёт. Но Дейв хотел бы. Нахуя? Просто. Грёбаный ветер подул ещё раз. Дейв тихо выругался и показал средний палец. Ветру. Просто помахал рукой с оттопыренным пальцем в воздухе. Ветер понял намёк и затих. Минус один квадрат. Последний. Вздохнув, Дейв разочарованным взглядом скользнул по соседнему балкону. Тишина. Дейв отлепился от поручней и потянулся. Ему казалось, что он превратился в сраное бревно. Всё тело тупо такое же говённо-деревянное. А может, ещё более деревянное, чем бревно. Дейв так и не определил. Он развернулся и взялся за дверную ручку. Шорох. Скрип. Тихие шаги. Соседний балкон освещался тусклой лампой из комнаты. Слишком большой свитер с километровыми рукавами. И босые ноги. – Блять, снова ты? Каркат нахмурился. Дейв улыбнулся. Ему удалось. И он был неимоверно рад. На днях у Дейва получилось разговорить своего нового знакомого. Каркат постоянно раздражён и много матерится. Каркат тащится с ромкомов. Каркат носит одежду только в серо-чёрных цветах. Сегодня он появился ещё на закате. Дейв задавал ему вопросы весь вечер, который плавно перетёк в ночь. Каркат поначалу отнекивался, жутко матерился и пытался слинять в квартиру. Дейв обманным путём уломал его остаться, после чего завалил его вопросами. Каркат очень мало спит. Каркат иногда прогуливает уроки в кабинете информатики, изучая программирование. Каркат любит шоколад и девушку из дома напротив. Дейв уделил этому моменту больше внимания, чем положено. Как оказалось, любовь безответная. На эту тему Каркат наотрез отказался говорить, угрожая свалить в квартиру. Дейв пожал плечами и продолжил задавать вопросы. Он пытался сделать так, чтобы это выглядело непринуждённо. Чтобы Каркат не увидел, как Дейва распирает от любопытства. Ведь чрезмерное любопытство – как-то неиронично. Крутых парней не должна ебать жизнь совершенно незнакомого человека. Но Дейва ебёт. И ебёт сильно. Каркат часто прогуливает школу. Каркат любит быть лидером и командовать всеми. Каркат ненавидит своего старшего брата. Дейв вспомнил крысиные трупы и поёжился. Тот тип и есть брат Карката? Не повезло парню. Была глубокая ночь. Дейв понимал, что вот-вот вырубится, но упорно продолжал торчать на балконе, разговаривая с Каркатом. Он не хотел прекращать разговор. Ему нравилось болтать с этим забавным ворчуном. Но этот момент наступил. Каркат сам прервал разговор, отправив Дейва спать. Пререкаться с ним сил не было. Дейв с трудом подавил в себе грустный вздох. – Сладких снов, Карклз. Дейв наконец надел кофту потеплее и стал брать с собой на балкон чай. Каркат – кофе. Они виделись каждый день. Много болтали. Вроде как подружились. Но за пределами балкона они ни разу не виделись. Дейва поражал этот факт, ведь они соседи. Ему мало было разговоров на балконе. Чертовски мало. Он приглашал Карката в гости. Сам просился к нему. Но получал всегда отказ. Твёрдое «нет», произнесённое явно через «не хочу». Дейву стали чаще сниться сны. Это радовало. Сны с участием Карката. Это пугало. Благо, сны приличные. Дейв забил на учёбу. Почти не сочинял рэп. Отдалился от Джона. У него мания. Он чувствовал себя больным извращенцем. Утром первое, о чём он думает, это Каркат. За завтраком он продолжит о нём думать. По дороге в школу тоже. На уроках он мысленно сидел на балконе и болтал с Каркатом. За обедом он представлял, что рядом сидит Каркат. По дороге домой он представлял, как гуляет с Каркатом. Дома он заваривает чай и идёт на балкон. Чтобы до ночи болтать с Каркатом. Его слишком много. Девяносто девять и девять процентов жизни Дейва составляет Каркат. Если не все сто. Каркат. Каркат. КАРКАТ. Дейв знает, что у него сдвиг по фазе. И его это забавляет. Просто Дейву нравится К… Однажды Каркат появился на балконе с подбитым глазом, пластырем на щеке и перебинтованными руками. Дейв сделал вид, что ему насрать. Хуёво сделал вид. Никакие ироничные очки не спрячут его взволнованное ебало. – Я признался Терези. Дейв поперхнулся чаем. Он хотел убить эту девчонку. – Ясен хуй, меня отшили. Дейву показалось, что его проткнули ёбаной катаной Дирка, а потом медленно вытащили её. Он замер с чаем во рту, не решаясь глотнуть. Каркат молчал. Он был без куртки и обуви. Лишь в шортах и огромном свитере. Босой. Дейв проглотил чай и поставил на столик чашку. Каркат продолжал молчать. Дейву это не нравилось. Ему казалось, что и его отлупили. – Как оказалось, меня слышал её парень. Тот ещё наркоман… Дейва бомбило. Он хотел что-то сделать, как-то помочь Каркату, но все идеи казались слишком ёбнутыми. А ведь он действительно хотел помочь. Искренне. Впервые в жизни. – Знаешь, Терези сказала, что моим ебалом можно пугать детей. У Дейва внутри всё перевернулось. Ему казалось, что его сейчас разорвёт на части. Между их балконами расстояние в один метр. Дейв смотрел на Карката. На то, как он, сгорбившись, теребил край кофты. На то, как он сжимал колени. На то, как он кусал губы. И не выдержал. Он сделал из сноуборда перекладину, из стула подставку. Два шага и прыжок – Дейв на балконе Карката. Это было довольно иронично. Плюс один к крутости. Каркат охуел. Но он был слишком подавлен, чтобы охуеть в полную силу. Дейв старался делать, а не думать. Ведь если начнёт думать, внезапная идея не осуществится. Раскрыв куртку, Дейв обнял Карката. Тот настолько охуел, что молчал. Сердце ебашило рёбра. Дейв только теперь понял, насколько сильно хотел обнять Карката. Уже давно. Это их первое прикосновение, не считая одного единственного рукопожатия при знакомстве. И Дейву снесло от него крышу. Нехило так снесло. Но он всё ещё сохранял остатки здравого смысла, которые постепенно тонули в океаничных размеров дерьме развратных мыслей. И эти остатки вышибло, когда холодные руки сомкнулись у Дейва за спиной. Каркат ниже на целую голову. Его нос упирался в ключицу Дейву. Его волосы щекотали Дейву подбородок. Его запах забил лёгкие Дейва. Карката трясло. Он сильно замерз. Дейв медленно сел, не выпуская Карката из объятий, на задубелый плед, который валялся в углу балкона. Заднице сразу же стало холодно. Дейв забил на это болт и усадил себе на колени Карката, прижал его к себе и укрыл круткой. Он радовался, что с детства любил свободную, на несколько размеров большую одежду. А ещё радовался, что эта ёбаная куртка длинная. Можно было взять у себя что-то из тёплой одежды. Можно было заставить самого Карката одеться. Можно было, но не хотелось. – Блять, ногам холодно. Ну, да, босой ведь вышел. Дейв хотел что-то сказать, но заткнулся. Каркат развернулся к нему лицом и обвил ноги вокруг его торса, а руки – вокруг шеи. Носом уткнулся в плечо. Дейва кинуло в жар. Потом в холод. И опять в жар. Он чувствовал себя дебилом. Потому что блядское сердцебиение было чертовски сильным. Ёбаное сердце выдавало Дейва с потрохами. – Ты хороший друг, Страйдер. Дейв едва не задохнулся. Облом. Капитальный облом. А ведь Дейв только что прозрел. Обидно, сука. А всё потому, что он полюбил К… Дейва распирало от радости. Весь день он парил в облаках. Врезался в стены, в людей; спотыкался; лыбился, как конченый долбоёб. В общем, вёл себя не иронично. Жутко не круто. Совершенно не канонично для себя. Настолько сильно, что даже придурок Джон заметил странности. Но Дейву было плевать. Он был действительно рад. Каркат согласился. Каркат, чёрт возьми, СОГЛАСИЛСЯ! Это было чудо. Дейв в жизни никому ни за что не признается, что он волновался. Чёрт возьми, как сопливая девчонка перед первым свиданием. Только вот… Это действительно было свидание. Первое для Дейва. Вообще-то это дружеская прогулка, тусовка охуенных бро. Но для Дейва свидание. Ёбаное свидание, к которому он готовился всё ёбаное утро. Роуз заклеймила его влюблённым дебилом. Дейв пытался в флирт. На полном серьёзе. Он время от времени бросался затёртыми пикап-фразочками и пошло шутил. Завуалировано делал комплименты Каркату. При любой удобной возможности хватал его за руку. Даже билеты в кино купил на задний ряд. Специально. Мало того, согласился на просмотр мелодрамы, коих терпеть не мог. Но если Каркат любит их, то Дейв готов хоть вечность смотреть розовые сопли. Целую ёбаную вечность и ещё немного. Каркат много улыбался. Дейв тайком щёлкал его на телефон. Каркат много говорил. Дейв слушал внимательно, впитывал слова как ёбаная губка. Каркат назвал Дейва самым охуенным бро. Дейв сдержанно улыбался, мысленно взрываясь. День быстро подошёл к концу. Слишком быстро. Дейв тянул время. Он вёл Карката домой обходными дорогами. Он затаскивал его в каждый магазин по дороге. Он шел чертовски медленно. Но всё-таки пришлось вернуться домой. – Спасибо, Дейв. Сегодня был великолепный день. Каркат как-то ласково улыбнулся. Несвойственно для себя. Не канонично. Дейв пытался удержать свою непослушную тушу на месте. Удержать от непоправимой ошибки. – Конечно, с таким охуенно-крутым чуваком, как я, любая туса будет великолепной. Каркат, закатив глаза, обозвал Дейва самоуверенным обмудком. И вновь ласково улыбнулся. Дейв из последних сил сдерживал себя. Сделать один злоебучий шаг. Прижать к стене, плевать, что она грязная. И… – Ладно, мне пора. Повторим как-нибудь? Каркат был на голову ниже. На ёбаную голову ниже. Чёрт возьми, НИЖЕ. Он смотрел на Дейва снизу вверх. Смущённо дёргал край старой потрёпанной куртки. Смотрел в глаза Дейву. Неуверенно улыбался. Мило. Очень мило. Чертовски, блять, МИЛО. Дейв с трудом дышал. Ему было жарко. Сними он с себя всю одежду, прохладней бы не стало. Он горел. Цепи самоконтроля рвались одна за другой. – Конечно, чел. Крутой чувак всегда к твоим услугам. Каркат буркнул что-то невнятное и обнял Дейва. Дейва словно молнией ёбнуло. Он дрожащими руками обнял Карката в ответ. Это всего лишь сраные обжимания, так делают все, когда прощаются. Или не все. Дейв что-то не припоминал, чтобы крутые чуваки обнимались со своими бро. С Джоном он так не делал. Насрать. Дейву насрать на всё. Плевать, похуй, пофигу, фиолетово, до лампочки, по барабану, поебать. Главное для Дейва сейчас, это тёплые руки, которые обвили его шею. И нос, который приятно холодил кожу над его ключицей (просто кое-кто тупой идиот, который не носит шарфов и ходит с распахнутой курткой). И запах, который заполнил его лёгкие до упора. Слишком долго. Нужно сейчас же отпустить Карката. Нельзя допустить прокола. Дейв не мог пошевелить конечностями. Тело словно прилипло к Каркату. Отклеивать не хотелось. Но Каркат точно так же ничего не делал. Они бы и до утра так стояли, если бы какой-то бабке не понадобилось именно сейчас вернуться в свою квартиру. Услышав шаги со стороны лифта, Каркат отпрянул – кажется, нехотя – от Дейва и, махнув на прощание рукой, скрылся за дверью своей квартиры. Дейв пытался испепелить несчастную бабку взглядом. Попытка не удалась, поэтому он просто зашел в квартиру, громко хлопнув дверью. Как и ожидалось, Дейва, словно магнитом, потянуло к балкону в его комнате, где всего лишь на расстоянии одного сноуборда уже сидел улыбающийся Каркат. Следующие несколько недель Дейв не мог найти себе места. За это время он ни разу не видел Карката. Это его очень волновало. Очень – это слабо сказано. Дейв долго вглядывался в зашторенную дверь балкона. Бросал записки. Даже несколько раз как нормальный человек пытался достучаться до Карката, терзая дверной звонок. Только вот толку никакого. Каркат словно сквозь землю провалился. Ситуация ухудшилась, когда однажды Дейв увидел Канкри – старшего брата Карката – на балконе. С канцелярским ножом. В куче крысиных трупов. Дейва почти стошнило. Он забыл об этом типе. Об этом психопате. Дейву стало не по себе. А что, если он что-то сделал с Каркатом? Мозг Дейва вырисовал ужасающие картины. Кровавые. Со сломанными костями и горой кишок. А ещё его терзал вопрос: какого хуя творит Канкри? И почему именно на балконе? Почему этот тип продолжил свои мутные делишки как раз после тусы-свидания? Дейву было страшно. Вернулась старая традиция, забытая благодаря Каркату. Дейв вновь начал зависать на балконе в компании неироничного барахла. И наблюдать за окнами дома напротив. И слушать стрёмные звуки с балкона напротив. Всё было как раньше. Разве что со снегом и чаем. Это не нравилось Дейву. Очень сильно не нравилось. Он уже привык к тому, что всё его время занимал Каркат. Так, в принципе, было и сейчас. Правда, лишь в мыслях. Дейву катастрофически не хватало голоса Карката. Его улыбки. Его прикосновений. Просто не хватало Карката. И плевать, что это звучит, как ванильное дерьмо какой-то сопливой бабы. Звучит ебать, как по-гейски. Дейв клал на это. Просто он по уши влюбился в… Наконец наступил день, когда Дейв смог расслабить очко. На балконе вместо Канкри был Каркат. Первые минуты Дейв едва не искрился от радости. А потом поостыл. Каркат плакал. – Чел, ты чего? Каркат вытер рукавом свитера лицо и подошел ближе к Дейву. Впритык к перилам. Дейв соединил балконы мостом-сноубордом и протянул руку Каркату. Тот покачал головой и покосился на дверь в квартиру. Нахмурившись, Дейв перегнулся через перила и схватил Карката за руку. Парень как-то вяло попытался освободиться, после чего неуверенно полез на перекладину. Сноуборд опасно шатался, а нервы у Дейва и так натянуты до предела. Каркат замер на середине моста и, не отрываясь, смотрел на дверь в свою квартиру. Выругавшись, Дейв схватил его и затащил на балкон, сразу же убирая сноуборд. – Блять, я так больше не могу. Мне ебать, как страшно, Дейв. Он обнял себя за плечи и вновь уставился на двери в свою квартиру. Дейва рвало на куски от такого Карката. Не правильно. Не так. Этого не должно быть. Нужно что-то делать. И Дейв сделал, затолкав удивлённого Карката в свою квартиру. – Самое время устроить охуенную ночёвку. Каркат вытаращился на него. Дейв улыбнулся уголками рта. – Я не… Дейв заткнул рот Карката ладонью и покачал головой. Их взгляды встретились, игнорируя преграду в виде двух чёрных стёкол. Дейв смотрел нежно. Каркат напугано. Прервав гляделки, Дейв потащил друга в ванную. – Ты как ёбаная глыба льда. Айсберг, благодаря которому утонул ёбаный Титаник. Прими горячий душ, и растай. А я пока выберу фильм. Каркат ухмыльнулся. Дейв затолкал его в ванную, вручив полотенце и какие-то свои старые шмотки. Дирка дома не было, поэтому квартира была полностью в распоряжении парней. Дейв старался мыслить прилично. Очень старался. Очень сильно старался. Он пытался сосредоточиться на поиске фильма. Получалось херово. Перестать представлять Карката в различных развратных позах казалось для Дейва сложнее, чем посчитать весь хулион знаков после запятой в числе Пи. Мысли не стали приличней даже когда из ванны вышел Каркат. Какое нахуй «приличней», когда перед тобой стоит раскрасневшийся после ванны и одетый в твою одежду объект твоих желаний? Вдох-выдох. – Чел, ты такой мелкий. Мои шмотки на тебе висят, как на какой-то девчонке. Вдох-выдох. Вдох-выдох. Дейв никогда не думал, что у него могут быть проблемы с самоконтролем. Вдох-выдох. Вдох, мать его, выдох. – Пошел нахуй, мудозвон. Просто ты жирный. И длинный. Дейв отвернулся, типа ищет в интернете фильм. На самом же деле он тупо прятал своё горящее лицо. Его ещё никогда так мило не оскорбляли. Он чувствовал себя ёбаным мазохистом. Нет. Любому другому за такие слова положено в челюсть. – Просто признай, что ты коротышка. В голову Дейва полетела подушка. Вслед за ней полился водопад из отборной ругани. А потом ещё несколько подушек. От этой всей милой херни Дейв ловил кайф. Карката тоже всё устраивало. Если Дейв думал, что он уже привык и больше ничего не смутит его этим вечером, то он оказался блядски неправ. Дейву было душно. Неебически душно. Он уже давно положил хуй на фильм. Нить сюжета он потерял ещё практически в самом начале. А всё из-за Карката. Из-за этого проказника, который отрубился почти сразу, как только сел на диван. Отрубился, это ещё ладно. Но не так, как надо. Дейв хулион раз видел в фильмах, как девушки засыпают, положив голову на плечо парня. Он считал, что это иронично. Но, блять. Почему Каркат уснул, откинувшись на подлокотник. Дейву это не нравилось. Прекрасный шанс облапать Карката был упущен. Но ведь руки всё ещё чешутся и периодически тянутся к спящей тушке. А ещё, Каркат просто мастер соблазнять. Ему в этом нет равных. Дейв почти истекал слюной. Потому что, когда Каркат поменял положение, его кофта задралась немного. Совсем немного. Самую, блять, малость. Но Дейв всё равно давился ёбаной слюной. Спокойствие, только спокойствие. Успокойся, Страйдер. УСПОКОИЛСЯ, БЛЯТЬ! Дейв придвинулся ближе к Каркату. Дав себе мысленно штук двадцать пощёчин, он наклонился над другом. И осёкся. Показалось? Дейв присмотрелся. Нет. Кончиками пальцев он подцепил край кофты и потянул вверх. Ему сразу же стало нехорошо. Синяк. Огромный, тёмно-синий. Явно свежий. Поправив кофту, Дейв дрожащими пальцами оттянул её ворот и уставился на ещё два синяка. Ещё два пластыря сбоку на шее. Бинты на запястье. Продольный шрам на левой руке. А ещё Дейв заметил, что Каркат сильно смахивает на анорексика. Он ОЧЕНЬ худой. Веки Карката дрогнули. Дейв отодвинулся, не сводя глаз с парня. Им предстоял разговор по душам. – Эй, Карклз. На сей раз всё было как надо. Дейв вальяжно откинулся на спинку дивана. Каркат лежал у него на плече. Всё как надо. Как и планировал Дейв. На сей раз Каркат бодрствовал. – Чего, дебила кусок? Дейв взял Карката за руку и осторожно опустил рукав. Двух зайцев сразу. Беспалевно приобнять Карката и разузнать, откуда у него раны. – Что это? Дейв почти невесомо прикоснулся к грязным влажным бинтам на запястье. Каркат дёрнулся и попытался вырваться. Дейв держал его крепко. Он пытался быть осторожным, ведь кто знает, сколько синяков на теле Карката. – Отъебись, не твоё дело! Он демонстративно отвернулся от Дейва. И вновь дёрнулся, когда рукав уже на левой руке закатали до локтя. Дейв прижал к себе Карката за талию и ласково провёл пальцем по шраму. От запястья до локтя. Мягко и нежно. Пытаясь внушить доверие. – Дейв… Канкри на все сто процентов оказался психопатом. Ёбаным психопатом-сектантом. В гостиной квартиры Карката нет мебели. Только алтарь. Вечерами возле него часами молится Канкри. За всеми действиями Карката строго следят. Его выпускали из дому лишь в школу. И в магазин за солью. Соль нужна для готовки. Канкри любит готовить. Вот только то, что он готовит, совершенно невозможно есть. Противно. Жутко. Страшно. Канкри спускает все деньги на покупку крыс. Или мышей. Их и готовит. Но перед этим долго потрошит. Сдирает с тушек шкурку, а всё, что было внутри, варит. Получается кровавый вечно пересоленный мясной суп. Ничем иным Канкри питаться не хотел. Этим же вынужден был питаться и Каркат. Его тошнило. Он не раз выблевывал ужин. Или же завтрак. Неважно. Всегда одно и то же. Холодное или горячее. Густое или жидкое. Каркат ворует у брата деньги. Питается фастфудом. И удивляется, как Канкри ещё не слёг от такого количества дерьма, именуемого супом. И да, Каркат втайне порой мечтает о смерти брата. Представляет, как вбегает на балкон, вырывает из рук полоумного чёртов канцелярский нож и перерезает ему глотку. Представляет, как Канкри умирает, и его кровь смешивается с кровью крыс и мышей, заливает пол в комнате, стекает с балкона и заливает соседей снизу. Подобные фантазии пугают Карката. Очень. Конечно же, он пытался сбежать. Не раз. Всю жизнь. Безрезультатно. За эти попытки его всегда держат неделю взаперти. Конечно, без еды. И каждый ёбаный день его мучают религиозными проповедями на несколько часов. Он не знает своих родителей. Не помнит. Всю его сознательную жизнь рядом с ним был лишь этот чёртов псих, грёбаный фанатик, поклоняющийся какому-то непонятному Мученику. Каркат всей душой, всем сердцем ненавидит этого ублюдка Мученика. Равно как и брата. За грубые высказывания в сторону кого-либо из них Каркат получает. За непослушание Каркат получает. За отказ принимать пищу Каркат получает. За любые лишние действия Каркат получает. И как-то раз он не выдержал. Однажды после уроков Каркат заперся в туалете и каким-то куском стекла порезал вены. Всё было сделано правильно, вот только уборщица зашла не вовремя. Карката две недели держали в больнице. А потом Канкри забрал его домой. Этот тип слишком хорошо умеет играть на публику. Врачи и медсёстры были на все сто процентов уверены, что он любящий старший брат, который очень сильно беспокоится за судьбу своего единственного родного человека. Да, Каркату никто не верил по поводу невменяемости брата. А ещё, Канкри просто запугал его. Проговоришься – будет больно. И Каркат терпел. Вынужден был терпеть. Обычно Канкри «готовит ужин» на балконе. Но иногда в квартире. Тогда Карката тошнит ещё до того, как он ест суп. Ибо запах стоит ужасный. Невыносимый. Особенно ужасно, если Канкри готовит так летом. А главное, Каркат не может сбежать. Он вынужден терпеть, запершись у себя в комнате. Да, всё его лето проходило в четырёх стенах. Старая кровать, шкаф с поломанной дверкой, письменный стол и грязное окно. Иногда, в отсутствие Канкри можно было смотреть телевизор. Бывало, позволялось ходить в библиотеку. Очень редко, правда. Что может быть лучше таких каникул? Однажды Каркату несказанно повезло. Канкри вместе с ещё несколькими фанатами Мученика свалил из города на два месяца. На два ёбаных месяца. Каркат не верил своему счастью. Никаких мышей, крыс и супов. Никаких молитв, проповедей и религиозных тусовок мутных типов. Никаких наказаний, угроз и побоев. Свобода. В квартире больше не воняло. В холодильнике появилась нормальная еда. А балкон больше не надо было отмывать от крови. В первый же день свободы Каркат гулял по городу. А вечером читал, впервые не прячась в ванной от назойливого брата. Только вот перед сном его охватила тоска. Ведь долго такое счастье не могло продлиться. Канкри когда-нибудь вернётся. Он сказал, что уедет на месяц или два, но не факт, что это правда. Вдруг он прямо сейчас завалится в квартиру? От этой мысли стало страшно. Чтобы хоть как-то успокоиться Каркат решил подышать воздухом. На злосчастном балконе. Это был некий приступ мазохизма. И он повторялся каждый вечер. Каждый ёбаный вечер Каркат торчал на балконе до посинения, как проклятый. И каждый раз его мысли крутились вокруг брата. Иногда Каркат доходил до абсурда, представляя, что Канкри больше не вернётся. За что и материл сам себя. Иногда впадал в отчаяние от того, что его свобода скоро закончится. И плакал. А потом… А потом появился Дейв. Жизнь Карката стала прекрасной. Ведь у него появился друг. Даже отказ Терези и драка с её парнем не омрачили радости Карката. Он впервые был настолько счастливым. И этот факт не мог не вызвать смущение у Дейва. Каркат всегда хотел погулять со своим новым другом. Первым другом. Вот только ему было страшно. Уже прошло довольно много времени, Канкри вот-вот должен был вернуться. Поэтому Каркат не решался пойти гулять с Дейвом. Но в один момент ему надоело. Надоело бояться. Надоело отказываться. Он согласился. И не пожалел, ведь это был самый прекрасный день в его жизни. От начала до конца. Почти… Несомненно, кульминацией были прощальные объятия. Должны были быть. Как оказалось, нет. Потому что в квартиру вернулся Ад. Самый настоящий, подзабытый Ад. Когда радостный Каркат, как ни в чём не бывало, вернулся в квартиру после нескольких часов, проведённых на балконе с Дейвом, его ожидал не совсем приятный сюрприз. С алтаря слетело покрывало – как ты мог так поступить с Мучеником?! Еду из холодильника сожгли прямо на полу в кухне – как ты мог питаться этим мусором?! Книги были выброшены из окна – как ты мог читать богохульную литературу?! Телевизор был разбит – я всегда знал, что это воплощение порочности! Самого Карката наказали. Наказали так, что, казалось, все кости были сломаны. И заперли. Воду давали раз в сутки. Каждых несколько часов читали лекции на тему его распущенности, после чего втирали какую-то муть про Мученика. В уборную выпускали тоже раз в сутки. Периодически били. Так, для профилактики. Каркат твёрдо решил что-то с этим делать. Он знал, что если сам себя не спасёшь, не вытащишь свою жалкую тушу из полной задницы, то за тебя этого не сделает никто. Как только его выпустили, он, преодолев страх, пробрался в комнату брата, спёр из его аптечки снотворное и напоил им Канкри. Каркат хотел убить его. Он был готов. Вот только… Вместо этого пошёл на балкон. Каркат просто хотел успокоиться, ещё раз всё обдумать. Но вместо этого был спасён Дейвом. Последние слова рассказа Каркат проревел. Проревел в шею Дейву, который обнимал его и успокаивающе гладил по спине. Они долго так сидели. До тех пор, пока Каркат не успокоился. – Прости. Наверное, я зря рассказал. Он попытался вырваться из объятий. Дейв закатил глаза, без особых усилий удерживая Карката. Тот быстро сдался, обмякнув в объятиях. – Не зря, чел. Мы типа бро и должны делиться друг с другом всяким дерьмом. Это не иронично топиться в нём, прикрываясь дебильным «всё ок». Дейв не сдержался и невесомо прикоснулся губами к макушке Карката. Он надеялся, что этот жест останется незамеченным. Очень надеялся. Каркат шмыгнул носом и поёрзал. Он и не заметил, как перебрался на колени к Дейву. – Ты всё ещё мой друг? Каркат отстранился и уставился на Дейва. Тот едва удержал свою руку от соприкосновения со лбом. Очень хотелось. Вместо этого улыбнулся. Ирония – это неотъемлемая часть жизни Дейва. Улыбаться уголками губ – это иронично. Но сейчас не тот момент. Он нормально улыбнулся. Искренне. Тепло. Нежно, что ли. Можно подобрать ещё хулион сопливых эпитетов. Неважно. Главное, что он впервые за долгое время – всю жизнь? – так улыбнулся кому-то. – Чел, ты непроходимый идиот. За это его несильно ткнули в бок. Надувшись, Каркат плюхнулся обратно на Дейва. Через некоторое время и вовсе уснул. А Дейв лыбился, как конченый придурок. Лыбился, пока не послышался щелчок и шорохи с коридора. Стараясь не разбудить, Дейв аккуратно переложил Карката с себя на диван и уставился на экран ноутбука, типа смотрел всё это время фильм. И да, Дейв не удержался, оставил голову парня у себя на плече. В гостиную заглянул Дирк. Присвистнув, он опёрся на дверной косяк. На его плече висел ненавистный Дейву Лил Кэл. – Ты хотя бы предупредил, что устраиваешь свидание. Я бы подольше остался у Джейка. Дейв запустил в Дирка подушкой. Ясное дело, промазал. Ухмыльнувшись, Дирк ушел в свою комнату. А Дейв с горящими щеками уставился на экран. Шли титры. Утром Дейв кормил Карката. Омлетом. Подгорелым. Дейв не повар. Но Каркат был рад. Хоть и для виду обматерил омлет. А после признался, что впервые его ест. Дейв сказал, что никуда Карката не отпустит, и заставил печь вместе с ним печенье. Как хорошо, что Дирк свалил сегодня рано. Не хотелось бы тонуть в океане разноцветных плюшевых задниц при Каркате. Не хотелось бы шарахаться от ёбаного Кэла у него на глазах. Не хотелось бы, чтобы он узнал о гленофобии. – Что будем теперь делать? Уже почти стемнело. Дейв подпёр голову рукой и уставился на Карката, который поедал печенье. Занятие, которое ему никогда не надоест. Дейв готов целую вечность пялиться на Карката. Даже целых две вечности. А, может, ещё больше. Но пришлось оторваться от лицезрения приятного и пойти открыть дверь. Кто-то в неё яростно долбился, не забывая насиловать звонок. Сердце Дейва ухнуло в пятки. Этот алый свитер он прекрасно запомнил. Горы крысино-мышиных трупов, шкурки, внутренности, окровавленный канцелярский нож… И кровь. Кровь. КРОВЬ. – Здравствуйте, меня зовут Канкри Вантас, я Ваш сосед. Не могли бы вы позвать сюда моего дорогого младшего брата. Понимаете, ему пора домой. Дейв почти сделал шаг назад. Трусливый, мать его, шаг. Но не сделал. Его пугал этот тип. Не из-за рассказа, не из-за увиденного ранее. Нет. Канкри сам по себе был жутким. А этот его свитер… – Извините, но его у меня нет. До свидания. Дейв хотел закрыть – захлопнуть со всей дури – дверь, но Канкри остановил его. – Юноша, постыдитесь! Врать нехорошо! Пожалуйста, позовите его сюда. Дейв надавил на дверь сильнее. Канкри отпускать дверь не собирался. – Дейв? Парень выругался. Каркат на свою голову выглянул из кухни. И сразу же испуганно вжался в стену. – Каркат, дорогой мой братец, иди сюда! Тебе пора домой! Дейв обернулся. На глазах у Карката блестели слезы, а сам парень трясся и вжимался в стену. – Мистер Вантас, я же сказал: до свидания. Дейв толкнул Канкри и быстро захлопнул дверь, тут же закрыв на замок. Потом он схватил Карката за руку и потащил в свою комнату. Входную дверь терроризировал Канкри. Дейв плюхнулся на кровать и притянул к себе за край кофты Карката. Тот послушно подошёл и сел рядом. – Дейв, послушай, я… Каркат запнулся и прижался к парню. Вжался со всей силы, вцепившись в кофту. Дверь всё ещё терроризировали. Вдох-выдох. Спокойно, Страйдер, в твоей квартире дверь крепкая. Каркат дрожал. – Дейв, я хочу убить его. В последний раз раздался звук дверного звонка и всё затихло. Дейв знал, что Каркат действительно хочет убить своего брата. Он готов. И это пугало. Он знал, что Каркату требуется помощь психиатра. Слишком много довелось ему пережить. Но сначала нужно что-то сделать с Канкри. Дейв был уверен, что этот психопат не отстанет. И обязательно примет меры, если Каркат не вернётся домой. Но Каркат не вернётся, потому что так сказал Дейв. Хуй он добровольно отдаст своего бро какому-то религиозному маньяку. Но делать что-то надо было. Может идея Карката… Нет, Страйдер, даже не думай! Нет! Нет! НЕТ. Нельзя о таком даже думать. А ещё нельзя отпускать Карката. Он сейчас вполне может натворить дел. – Я так больше не могу, Дейв, правда. Я схожу с ума. Трупы крыс, кровь, алый свитер… Слишком много красного. Дейв скривился. Он начинает ненавидеть этот цвет. Каркат, кажется, ещё с самого детства. Поэтому Дейв ни за что не снимет свои очки в его присутствии. По крайней мере, пока что. – Кажется, тебе придётся забыть меня. Потому что, блять, я буду ёбаным преступником, если смогу осуществить задуманное. Меня упекут в дурку, наверное. Где я и сдохну. Дейва передёрнуло. Ни за что. Ни за что в этом ёбаном мире он допустит такого исхода. Костьми ляжет, но не допустит. И почему любить, блять, так проблемно? – Кажется, у меня в сердце рак. Бесповоротно. Страшная болезнь. Дейв встал с кровати и покосился на Карката. Понял ли? Каркат сидел в недоумении. Его мозг явно обрабатывал информацию. Хмыкнув, Дейв вышел из комнаты. Уже в коридоре он обернулся, чтобы застать покрасневшего по самые уши Карката. Он понял. – Д-дейв? Каркат, всё ещё красный, заглянул на кухню. Дейв разогревал ужин и думал над сложившейся ситуацией. Он действительно не знал, что делать. И ему было до усрачки страшно. И за себя, и за Карката. За него больше. – Что? Каркат ходил бесшумно. Поэтому Дейв вздрогнул, когда к нему прижались со спины. У Карката горячие руки. У Карката горячее дыхание. Сам Каркат какой-то слишком горячий. Но Дейва трясло от холода. Разве что щёки были горячими, как ёбаная батарея. Руки – горячие, обжигающие – сомкнулись у Дейва на животе. Он слишком близко. Близко. Близко, блять! Теперь Дейву душно. Хотя конечности всё ещё как сраные льдины. Дейв больше пяти минут не может поставить в микроволновку пиццу. Пальцы примёрзли к тарелке. Душно. – Прости. У Дейва подпрыгнуло сердце, когда Каркат едва ощутимо поцеловал его между лопаток. Теперь там горел огонь. Дейв действительно чувствовал, как у него горит спина. Каркат не отстранился. – Жаль, что нельзя так стоять вечно. С этими словами он медленно убрал руки. Животу сразу же стало холодно. В спину тоже. Огонь погас так же внезапно, как и вспыхнул. Разве что место поцелуя приятно пульсировало. Дейв знал, что нужно его остановить. Знал, но стоял, словно ёбаная статуя, вцепившись в тарелку с пиццей. Знал, но бездействовал. Он слышал, как Каркат взял что-то. Что-то? Дейв ухмыльнулся, проведя рукой по волосам. Хлопнула входная дверь. Дейв всё же разогрел пиццу. Непонятно зачем. Снова было холодно. Он должен был пойти следом. Остановить. Образумить. Но вместо этого разогрел блядскую пиццу. Пропал самый большой кухонный нож. Дейв обречённо простонал. Это не его дело. Это его не касается. Это не его проблема. – Блять. Нет уж, его. Его. ЕГО. И почему любить, блять, так проблемно? Всё оказалось гораздо хуже, чем Дейв себе представлял. От его мыслей воняло наивностью. Каркат тяжело дышал. В их гостиной действительно стоит ёбаный алтарь. Стены снизу доверху алели религиозной чепухой. Посреди комнаты лужица крови. В центре неё… Он опирался на стену и тяжело дышал. Рукой придерживался за бок. У его ног лежал нож. Окровавленный. Увидев Дейва, Каркат сполз на пол, оставляя за собой алый след. Кровь смешалась с надписями. Дейва затошнило. – Я ведь тоже сраный психопат. Уходи. Дейв прирос к полу. К белоснежным носкам его кед медленно подползал край красной лужицы. Каркат попытался встать. На нём всё ещё была кофта Дейва. И его штаны. Теперь красные. Каркат плакал. Дейв на ватных ногах подошел к нему и плюхнулся рядом. Ногой он отпихнул нож в сторону, подальше от Карката. – Тебе ведь хуже будет, Дейв. Каркат плакал беззвучно. Слёзы смешались с кровью и приобрели красноватый оттенок. Дейв боролся с тошнотой. Уходить он не собирался. – Дейв, прошу… Каркат вытер рукавом слёзы и обнял Дейва. Тот обнял в ответ. – Чел, я слишком сильно влюбился. Каркат уткнулся Дейву в шею. И разревелся в голос. Щёки Дейва в алых пятнах. Нос. Шея. Губы. Губы?.. Дейв с трудом отцепил от себя Карката. Давай же, Страйдер, как в самых лажовых сопливых ромкомах! Каркат заценит. Дейв считал себя активным парнем. Да, во всех смыслах активным. Но тут его попустили. Каркат первым полез целоваться. Мокро. И с привкусом крови. Кровь. Её слишком много. Слишком… возбуждающе? Дейв углубляет поцелуй. И сразу же разрывает его. – Погоди. Кажется, комната со свежим трупом не самое подходящее место для обмена слюнями. Сменим локацию? Каркат грустно вздохнул и закашлялся. – Дейв. Он задрал кофту. От рёбер до середины живота тянулась красная полоска. Сразу под рёбрами находилась явно глубокая рана. Крови Карката было много. И она смешалась с кровью Канкри. Дейв подавился воздухом. – Ни одного ёбаного слова. Молчи, мудозвон. Дейв сжал кулаки и кивнул. Каркат поднялся и медленно, придерживаясь за бок, пошёл к брату. Ноги совсем не держали парня, поэтому он плюхнулся. В лужу крови. Брызги долетели до Дейва. – Тебе стоит уйти. Правда. Я ёбаный психопат. Мне место в дурке. Каркат всё ещё плакал. И держался за бок. У Дейва кружилась голова. – Я даже хуже этого ублюдка. Каркат тыкнул кончиком ножа в плечо Канкри. Когда он успел взять его? Дейв выругался и подполз к Каркату. Алая комната. Он всегда был серым пятном на её фоне. Но не сейчас… – Меня тошнит. Я чувствую себя ужасно. Хочу, чтобы всё было иначе. Мне не нравится такой исход. Ненавижу себя. Каркат всхлипнул. Дейв приобнял его за плечи и уткнулся носом в щёку. Запах крови уже не чувствовался. Дейв привык к нему. Происходящее словно сон. Ёбаный кошмар, хотя Дейву совсем не страшно. Или страшно? Возможно. Дейв боялся за Карката. Дейв переживал за него, за его состояние. Дейв любил его. Любил и любит. И разлюбливать не собирался ближайших лет так хулион. И даже больше. И насрать на всё, что Каркат учудит. Ситуация пиздец. Труп, море крови, Каркат с ножом в руках… Дейв быстро вырвал из рук друга оружие и швырнул в сторону. А потом он посмотрел на Карката. Бледный, весь в крови. С красными от слёз глазами, с остатками этих же слёз на щёках, с огромными мешками под глазами. Губы искусанные, кровоточат. Как можно называть его уродом? Как можно его не любить? Дейв не понимал этого. Зато понимал кое-что другое. Каркат сломался. Его ломали всю жизнь. А теперь сломали окончательно. Дейв хочет его починить. – Уходи. Дейв не сдвинулся с места. – Уходи, скоро сюда припрутся дружки этого. Каркат брезгливо копнул ногой Канкри. Дейв нахмурился. Уходить он точно никуда не собирался. Разве что с Каркатом. – Не-а, хуй я тебя тут брошу одного. Каркат вздрогнул и покосился на Дейва. Его взгляд пугал. Этого парня срочно нужно чинить. – Не могу поверить… Каркат уставился на труп и с силой вцепился в свои колени. Его начало трясти. – Не могу поверить. Он ведь только что был жив. Всего час назад! Блядский час назад! Он вырвался из объятий Дейва, вцепился руками в волосы и начал раскачиваться. Вправо-влево. Вправо-влево. – Представляешь, Дейв! Он даже ранил меня! Каркат вновь задрал свою кофту. Дейв едва контролировал себя. Он не знал, что делать. Ситуация тотальный пиздец. Что делать? ЧТО делать?! – Поверить не могу, всего час назад это было живым. Двигалось. Кричало. Пыталось меня убить. Но в итоге его убил я. Каркат царапал себе лицо, шею. Дейв аккуратно перехватил его руки. Каркат вырывался. Плакал. Завывал. – Я убил его! Убил, блять! Теперь Канкри самый что ни на есть труп! Ёбаный труп! Никаких больше проповедей и супов! Я свободен! Свободен?.. Дейву было больно. В глазах щипало. Не круто. Чел, ты забыл про иронию? – Из-за тебя мне больно. Дейв пытался говорить спокойно. В душе бушевал ураган. Чувства в клочья. Мысли в клубки. Нервы на пределе. На щеках слёзы. Дейв тоже сломался? – Прости… Каркат заливается слезами, продолжая раскачиваться. Пальцы мёртвой хваткой в плечи. Влево-вправо. Влево-вправо. Вперёд. Каркат приклеился к Дейву. – Прости. Прости. Прости. Прости. Прости. Прости… Он целовал шею Дейва. Ключицы. Подбородок. Щёки. Лоб. Нос. Губы. Сорвался на кашель. Пришлось отстраниться. Кашель с кровью. Чёрт, рана. – Уходи. Они уже близко. Дейв подымается. И поднимает Карката. Но тот не стоит на ногах. Почти падает. Дейв ловит. Рана. Каркат весь в крови. Слишком. Много. Красного. Глаза болят. – Я нихуя не свободен, блять! Он не может так просто умереть! Я знаю этого ублюдка. Он сейчас встанет и снова запрёт меня. Не хочу! Каркат цепляется в плечи Дейва и смотрит на него безумными глазами. Он выглядит жалко… НЕТ. Дейв считает его милым. У Дейва тоже проблемы с головой? Два сапога пара. Скорую вызывать нельзя. Дейв не хочет, чтобы Карката запихнули в дурку. Но как помочь иначе?! Он поднимает его на руки. Осторожно, стараясь не задеть рану. Самое невероятное, что Каркат покраснел. И сразу же побледнел. Дейв не хотел думать о том, что случится в ближайшее время. Не думать. Не думать. Не думай, Дейв! Он вышел из квартиры. Каркат в его руках обмяк. Стал похож на тряпичную куклу. Такой лёгкий… Каркат из последних сил оставался в сознании. Дейв мысленно материл себя. Надо было всё-таки вызвать скорую. Сейчас уже поздно… Он на ватных ногах заходит в свою квартиру и садится возле тумбы с телефоном. Набирает номер. Каркат печально и как-то сонно смотрит на парня. Сердце Дейва сжимается. Скорая помощь уже в пути. А в глазах Карката нежность. – Потерпи, Карклз, потерпи. Дейв гладит его по голове. Времени почти не осталось. Каркат вздохнул и улыбнулся. На его щёки капают слёзы Дейва. Дрожащей рукой он снимает солнцезащитные очки. Его рука мягко касается щеки Дейва и опускается. Глаза слипаются. Усталость берёт верх. – Почини меня, Дейв… В открытое окно залетают звуки сирены скорой помощи.