Надо подкачаться

Эрик прикусил губу и посмотрел на дождь, который как начался утром, так и не прекращался уже до самого обеда. В детстве он любил такую погоду, в которую хотелось просто сидеть дома, под пледом и с котом подмышкой, и читать книгу. Тогда их дом находился за городом и был окружен кучей высоченных деревьев, создававших нечто вроде своеобразного зеленого забора вокруг их маленького коттеджа. Клуб же находился в одной из многочисленных серых высоток — так что кроме неба и города где-то внизу не на что было и посмотреть. Его тренер еще не пришел, поэтому он сидел на диване и смотрел на проезжающие внизу машины, держа в руках бутылку с водой и контейнер с салатом. Он не заметил, как к нему рядом подсела привлекательная девушка, устало откинувшись на кожаную спинку, закрыв глаза. — Чудесный день, не правда ли? — Да, весьма, — Эрик принялся жевать листик салата, не поворачиваясь к говорившей позади незнакомке. — Ваш тренер — Ян Штерн? — она перестала обмахиваться руками, села прямо и уставила свой взгляд на спину парня. -Я тоже у него занимаюсь. Хотя, конечно, это не мое дело. Эрик повернулся и посмотрел в зеленые глаза девушки. На ней был черный спортивный костюм, а темные волосы были затянуты в тугой конский хвост на затылке. — Да, он мой тренер. — Я занимаюсь с ним уже давно, но он сказал, что не сможет пока… месяц. Значит, он тренирует Вас. — Это Вас задевает? — Да нет, напротив. Я рада… что встретилась в Вами. Я давно хотела подойти и… познакомиться, — она отвела взгляд и посмотрела на свои руки. — Вы очень привлекательны. Не хотели бы пообедать как-нибудь после тренировки? — Эм, простите, но я… гей. — Оу, — девушка еще больше покраснела, уже даже и не пытаясь скрыть смущение. Это был не первый раз, но даже если и так, то неловкость таких ситуация никуда не исчезала. Эрик был хорош собой и нравился девушкам, которые хотели провести с ним время. И он привык уже спокойно говорить о своей ориентации, хоть это и рушило чьи-то мечты и надежды. Так они и сидели в полном молчании, пока не к ним не подошел Ян — Тен уже доел свой обед и ждал только момента, чтобы как можно быстрее слинять отсюда. Штерн посмотрел сначала на Эрика, а потом обратился к девушке: — Как поживаете, Лили? — Отлично, спасибо. Очень по Вам скучаю. — Не волнуйтесь. Это лишь на время. Все скоро придет на свои места. Меня попросил мой друг, так что я не мог ему отказать. Вижу, что Вы в отличной форме и хорошо справляетесь. — Конечно. Но без Вас все равно получается хуже. Черт, она может не флиртовать с ним? Эрик посмотрел на девушку повнимательнее и узнал в ней ту, к которой его тренер изредка подходил, и в разговоре с которой этот человек преображался. Да и сейчас, когда Ян не смотрел на него, проклятого гомика, то выглядел довольно милым и дружелюбным парнем. — Не хотели бы Вы после тренировки выпить со мной кофе? — глаза Эрика расширились от удивления, когда он услышал это из уст своего тренера. — Да, почему бы и нет. Только я не могу сегодня, к сожалению. — Тогда… у Вас же есть мой номер? — Есть, — девушка лучезарно улыбнулась и встала с дивана, — Буду ждать звонка. До свидания. Штерн проводил её фигуру взглядом, который затем перевел на своего клиента, старательно пытавшегося на него не смотреть. — Ну, Вы готовы? — Да. Они прошли в зал, битком набитый людьми. Сегодня их было больше обычного — в это время народ еще сидит на своих рабочих местах, с нетерпением отсчитывая последние минуты до окончания рабочего дня. Да и мороз на улице не располагал к тому, чтобы выходить на улицу. У Эрика, естественно, просто не было выбора. Штерн, как всегда, присел на скамью и с невозмутимым взглядом смотрел в пустоту, пока Эрик делал разминку. Затем, отправив его на дорожку, он посмотрел на него минут пять и отвел взгляд — обтянутая в темный спортивный костюм фигура его не привлекала. Минут через десять он снова поднял на него глаза и про себя заметил, что парень держится молодцом — у него уже получается намного лучше. Он знал от своих коллег, конечно, что Эрик приходит в зал каждый божий день, но даже это не делало парня в его глазах немножечко лучше. «Пидор, он и в Африке — пидор», — подумал про себя Ян, а вслух крикнул: — Увеличьте скорость! И тот, как послушный песик, выполнил очередную команду своего наставника. С него уже градом лился пот, все мышцы напряглись и включился какой-то новый, до этого момента не используемый им режим — «выживание». Еще минут десять, и его садюге-тренеру просто надоест. А Ян смотрел и наслаждался тем, как мокрое от пота тело движется по полотну дорожки — его клиент не мог совершить ни единой ошибки. Сбившись с ритма, он просто бы начал задыхаться. А тогда Штерн мог его заслуженно назвать слабаком и неудачником. В лицо, конечно же. Но сам молодой человек не заметил, как его взгляд останавливается на каждом оголенном кусочке тела Тена — на руках, которые сжаты в кулаки так сильно, что аж костяшки побелели. Или же на ключицах, выглядывающих из-под ткани футболки — острых, по которым хочется провести пальцем. Или… Когда Ян понял, что действительно рассматривал сейчас этого паренька так, как обычно рассматривал тех, с кем он был бы не прочь поразвлечься — которые удовлетворяли его вкусу (довольно специфичному, нужно сказать) — то испугался самого себя. И неужели все дошло до этого? Он закрыл глаза и привалился к стене, старательно мотая головой. Нет-нет-нет. Этого просто не может быть. Просто помутнение рассудка. Может, он просто засмотрелся в одну точку? «И этой точкой была задница этой мрази» — подсказал внутренний голос, который Штерн сейчас всячески пытался игнорировать. И когда перед ним появился Тен — раскрасневшийся и тяжело дышащий — когда он сел рядом с ним, взял бутылку воды и начал жадно пить, словно несколько дней провел в пустыне, а не пятнадцать минут на беговой дорожке — то Ян конкретно занервничал. Капельки, стекавшие с подбородка на грудь, оставляли на и так мокрой от пота футболке следы. Или кадык, движущийся в такт глоткам. Почему ему интересно так за ним наблюдать? Что в нем может быть привлекательного? Когда Эрик закончил пить, то привалился спиной к зеркалу, прикрыл глаза и откинул голову назад — волосы спадали на лицо отдельными светлыми прядями, похожими больше сейчас на сосульки, чем на то, с чем парень пришел ранее. — Жарко. И словно специально, чтобы подразнить Яна, который и так еле-еле сдерживался, чтобы не заорать «а пошло оно все нахер», парень расстегивает замок кофты и стягивает её с себя. Сначала один рукав, затем второй. И вот, она уже лежит на коленях — и не сошедшие с тела синяки, да бледная влажная кожа, по которой так хочется, так безумно хочется провести рукой… И Ян уже опасно, слишком близко сидит к нему. И не замечая, заносит руку, словно загипнотизированный одним только его видом. Но вовремя останавливается и лишь говорит: — Отдохнули? Теперь приседания, отжимания и пресс. А мне… на минуту нужно отойти. Если он сейчас не уйдет от него, случится непоправимое. Будет ли он себя за это ненавидеть? Конечно будет. Будет ли это правильно? Абсолютно нет. В его голове каша — сам он вспотел ничуть не меньше своего клиента — который встал, потянулся, прогибая поясницу и нагибаясь к носкам — чертова задница, которая постоянно перед его носом — и затем, он какой-то особенной пидорской походкой — хоть и пидора, конкретно заебанного тренировками — направился к тренажерам, стоявшим в центре зала. Девушки бросают на него жадные взгляды — смотрят так же, как и Штерн несколько минут назад, от чего Яну стало особенно не по себе. А объект их вожделения спокойно укладывает полотенце на кожаную поверхность и ложится на спину. Его живот вздымается в такт дыханию, а тренер, тем временем, бежит куда глаза глядят. В раздевалку — прислониться спиной к холодному металлу шкафчика. Что за чертовщина здесь происходит? Ему нельзя, совершенно нельзя сейчас туда возвращаться. Он, наверное, болен. Ужасно болен — он прошелся под дождем, и простудился. У него помутнение сознания и температура. Точно, именно она. Он же не гей, в самом деле. И этот парень… не вызывает в нем совершенно никаких чувств. Никакого возбуждения, совершено… ничего, верно? Вернувшись спустя десять минут, он увидел, как подле его клиента стоит кто-то другой. В знакомой спортивке и трениках ей под стать — Чендлер, который как злобная акула, улыбается во все свои 32 зуба. Ну и пусть, — подумалось Яну. Мне до лампочки. Но гордость все равно сыграла свое — и подойдя поближе, он лишь сказал голосом, в котором льда бы хватило не на одно ведерко: — Привет, Чендлер. — Привет. Я тут… немного помогал господину Тену. Эрику, — он снова ослепительно улыбнулся, — надеюсь, ты не против. — Против. И, — он взглянул на Эрика сверху вниз, от чего у того пробежали мурашки по телу, — возникли какие-то проблемы? — Да. Кое-какие. Но уже все решено, спасибо. — Если нужна будет помощь, то пожалуйста, дождитесь меня. — Но Вы же сами сказали, чтобы я пока справлялся без Вас, — парировал Эрик, радуясь от того, как багровеет лицо его наставника, а голос уже не кажется таким холодном — еще немного, и чаша его терпения лопнет, — я же не знаю еще многого. Поэтому… мне нужно Ваше пристальное внимание. Тренер. — Он прав. Это попахивает… непрофессионализмом — оставлять новичка одного. Тем более, ты сам знаешь правила. Ян их знал. И бесился еще больше от того, что оба они были правы — нельзя отлучаться, оставляя клиента-новичка одного. Его гордость была задета, и хотя бы этого уже хватило, чтобы не думать о Тене… как о нечто совершенно ином, нежели просто клиенте. Все оставшееся время он не отходил от него ни на шаг — ни на секунду не выпускал его из виду. Сначала все делал сам, а потом уже, под чутким руководством (ему приходилось прикасаться к нему — но это уже не вызывало такого отвращения, как прежде, и это пугало Яна еще сильнее) Эрик сам выполнял упражнения. Ни разу не пожаловался, что ему что-то не нравится или тяжело — и даже не подкалывал лишний раз, хоть и мог — он видел, что за ними наблюдают. И его радовал тот факт, что волей-неволей, а Яну приходилось напрягать свою задницу — и тренировки стали более продуктивными, и эта гомофобная мудила получил свой личный ад на полчаса — а точнее, на все оставшиеся сорок пять минут. И, закончив последнее упражнение, Ян быстро ретировался, напоследок кинув короткое: «До пятницы». Да так, что пятки сверкали — и никакого флирта с девушками в радиусе нескольких метров. Ну не до того ему было. Эрик не понимал, что случилось с его тренером — может, он головой стукнулся? Сегодня он был внимательным и обращался с ним так, как со всеми прочими — он ни за один день тренировки не слышал от него столько слов, сколько услышал сегодня. И он даже ни разу его не упрекнул ни в чем, не обозвал скотиной, мудаком, педиком (а ему, наверное, до чесотки в заднице хотелось что-нибудь такое сказануть — но маячивший на горизонте Чендлер отнес бы это тоже в графу «непрофессионализма»). Хоть его еле-еле держали ноги, но все же в этом человеке есть что-то — возможно, он и конченный мудак, но за ледяным голосом и подколами скрывается нечто человеческое. Возможно, когда-нибудь он сможет увидеть в нем нечто большее, чем просто мерзкого, как и все прочие до него и после него — гомофоба. Но будет ли он такой и дальше? Или же это было лишь показательное выступление на публику? И этот Чендлер… почему он появился так внезапно — словно специально поджидая, пока его тренер скроется из виду, чтобы занять его место? У него зуб на Штерна, и таким образом он хочет ему как-то отомстить, подпортив безупречную репутацию? Эрик явно не хотел быть пешкой в их игре — пусть сами метелят друг дружку — он в это вмешиваться не собирается, и занимать чью-либо сторону не намерен. Главное, дождаться Криса, — думал Тен, складывая в сумку форму и кроссовки. В нем он уверен на сто процентов — нет ни капли притворства, как в этом Штерне — он относится к нему хорошо и никогда не пожелает ему зла. Не будет измываться над ним как чертов изверг, который частенько, да перегибает палку. Оставалась всего какая-нибудь неделя — и его мучения подойдут к концу. Всего неделю осталось перетерпеть — и тогда, возможно, он будет получать удовольствие от этих тренировок. А не только головную боль, сопровождавшую его уже какой день подряд. Нервы, натянутые как струна. И напряженное тело, словно готовое каждую секунду к броску. Устал он от этого. До чертиков прямо. А Ян, тем временем, смотря на спину в куртке и с сумкой на плече думал о том же самом. И немножечко о большем.

***

За окном все еще шел дождь — был уже вечер, смеркалось, и толпа людей, спешащих домой под покровом зонтиков, резко возросла. Эрик сидел в кафе, ожидая Вика — тот обещал сегодня выгуливать своего лучшего друга весь вечер (а если он захочет — то и всю ночь) — но сначала нужно дождаться своего хозяина. Уже третья кружка американо — четвертая, и его действительно хватит на всю ночь. Хотя, по программе сегодня только кино — фильм выбирал Вик, который был через чур заботлив, аж до тошноты — всегда за все платил и пытался сделать жизнь Тена немного разнообразнее. Ведь он мог и завязнуть в порочном кругу, проведя в нем не один, а три года, с тех пор, как переехал сюда — универ-работа-дом. И так каждый день. Только сейчас, конечно, между универом и работой стоит качалка, но это лишь на время — а потом все снова вернется в привычную для него колею. Может, это не так уж и плохо, — думал Тен, когда холодная рука коснулась его плеча, заставляя повернуться. — Ты опоздал на час. — Прости. Пришлось задержаться. Это какая? — он жестом указал на кружку, которая уже была пуста. — Третья. — Ты поел? — режим заботливой мамочка активирован. Почему-то с Эриком он действует безотказно. — Да, — соврал парень, но желудок предательски заурчал, не соглашаясь со сказанным. — Врешь же, — сделав заказ на двоих, он сложил руки домиком и внимательно посмотрел на своего друга — бледного, как смерть, и ужасно уставшего — черные круги под глазами, спутанные волосы, дрожащие от третьей кружки кофе руки… нда, с этим явно нужно что-то делать. — Ты спишь вообще? — А ты разве не знаешь? Я же с тобой под одной крышей живу, как никак. — Да знаю я это. Но с каждым днем все хуже. Этот парень — чокнутый ублюдок. Хрен знает, что он с тобой там вытворяет… — похабная улыбка застыла на лице Вика, — а ты уверен, что он… не того? — Он ненавидит геев. Ты о чем вообще. — Он проявляет к тебе нездоровый интерес, вот что я тебе скажу, — принесли кофе и первое (а еще ожидалось второе и десерт — Вик не любил мелочиться), — если он так трепетно относиться к твои мучениям — значит, он что-то к тебе испытывает. Ты точно ничего такого не замечал? — Нет. Он холодный, как айсберг в океане. И постоянно… всяко меня называет. Пытается унизить еще больше. Я не думаю, что это может быть чем-то иным, кроме ненависти. — Ну, поживем — увидим. Но я жопой чую, что запал на тебя этот красавчик — просто пока что ломается — не может себе признаться. Ты же знаешь, как это трудно. О, кто-кто, а вот Тен прекрасно это знал. На сеанс они еще успевали — даже смогли прихватить с собой большую порцию попкорна и две колы — без них как-то уже не та атмосфера. Возле дверей посетителей уже не было — свет, правда, еще был включен — до сеанса ровно три минуты. Больше всего Эрик любил смотреть трейлеры новинок — маленькие ролики, которых сразу много, и которые все разные — они ужасно нравились молодому человеку. За такое короткое время уложить все важное — возбудить в тебе интерес посмотреть этот фильм, рассказать о чем он — это вызывало уважение. Рядом послышались голоса — мужчина и женщина пробирались к двум свободным местах слева от Эрика — мужчина, скорее всего, какой-нибудь качок, который думает, что мир вращается только вокруг него одного — вальяжно растекся по креслу, словно бы это место только его, и нету рядом сидящего парня. И подлокотник тоже его — Эрик успел убрать вовремя руку, как тут же рядом легла другая. Съежившись, чтобы занимать как можно меньше места, Тен не смог вдоволь насладиться фильмом — стоило лишь раз, в самом начале, повернуть голову, и уже не хотелось смотреть на экран. Рядом с ним сидел Ян — девушку рядом с ним он не вид, но был уверен, что она нереально красива. Как и все, с кем так любил заигрывать его тренер. В его карих глазах мелькало отражение картинок, которые как в калейдоскопе, сменялись на экране мгновенно — вот голубое небо и город, над которым кружат птицы — а вот уже темная комната для допросов. Эрик любил боевики, но находил более увлекательным смотреть на своего мучителя в непривычной для него обстановке — когда он не хочет замучить его до смерти, а когда увлеченно наблюдает за сюжетом художественной картины. Да и Тену нравилось, какие фильмы выбирал Вик — почти всегда — так что у них и вкусы схожи. Почему-то это показалось Эрику хорошим знаком — но для чего? Для более близкого знакомства? Все этот рядом сидящий придурок, который заронил в нем зернышки какой-то, блядь, надежды. Нужно больше его слушать. Все два часа фильма Тен наслаждался тем, как быстро сменяются эмоции на красивом мужском лице — от удивления, до скуки, а потом восторга в сцене со взрывом и погоней. И грустью в сцене с дракой. Он еще ближе смог разглядеть его профиль — нос не раз ломали, поэтому лицо хоть и было красивым, но несло на себе следы давних травм — немного опущенный уголок рта, очерченный скулы и квадратная челюсть. Глаза не слишком большие, но выразительные — наверное, они ему больше всего нравились во всей внешности Яна. Красивые такие. Когда последние фразы были сказаны и началась музыка, на экране появились быстро бегущие титры — только тогда голос рядом сидящего приятеля прервал скрытое наблюдение Тена, который уже так вжился в роль шпиона, что по началу и не ответил даже. — Ау, — перед глазами замаячила знакомая рука и пришлось все же что-то сказать. Ян, как и он сам, пока что сидел на месте, ожидая, пока очередь возле двери немного рассосется, и он с дамой сможет спокойно и без спешки покинуть зал кинотеатра. А вот Эрику это «спокойно» похоже не удастся, — Эрик Тен, прием. — Что тебе еще нужно? — немного громче, чем нужно. И жертва оборачивается и смотрит на него во все глаза — попался. Игра окончена. С минуту они смотрят друг на друга — Ян немного в шоке, но быстро решает эту проблемы — кивает головой, мол, узнал тебя, привет-пока, говорит своей даме, что теперь-то они могут пойти, и ретируется из зала со скоростью света. Как бы не так. Эрик решил тоже не отставать от него — потянув за рукав Вика, он двинулся вперед и оказался на двоих раньше к выходу — так что Штерну пришлось чуть ли не буквально дышать ему в спину — он видел белесых волос затылок да руку, которая все еще не отпустила рукав друга по давешней привычке. Когда нервничаешь — нужно за что-то держаться. Разглядывая пару перед ним, он пытался понять, что могло его заинтересовать в этом хлюпике — смазливом, немного узкоглазом (наверное, смешанные кровей — фамилия Тен говорила о его принадлежности к азиатом, а вот натуральные светлые волосы о частичке другой расы в его генотипе) и ужасно костлявом типе. — Эй, чего задумался? — А, — немного вынырнув из размышлений, Ян посмотрел на свою спутницу — на ней было зеленое платье — в руках она бережно держала золотую сумочку. — Ты хоть иногда можешь меня послушать? — Я тебя слушаю. — Ну, и о чем я говорила прямо сейчас? — О фильме? — предположил Штерн и получил затрещину. Это была единственная девушка, которой он позволял с собой так обращаться — нужно всегда подчиняться старшим. Тем более если с детства у тебя выработался инстинк самосохранения — никогда не перечить этой женщине. Пока они препирались у входа, Тен испарился — выглянув в коридор, Ян не смог найти фигуру в клетчатой рубашке — ни его, ни его бойфренда здесь уже не было. Он подумал, почему это должно его волновать. Причины не нашел, и решил, что и думать об этом не стоит. Совершенно. А Тен шел все быстрее, пытаясь тащить большего по массе его вдвое друга, который, ко всему прочему, пытался идти сам. Он думал совершенно о том же, о чем и Штерн. Только убивался немножечко меньше — для него думать о каком-то там полузнакомом парне было далеко не в первый раз. Все приходит с опытом.