Vhenan'ara

      Она любила проводить ночи у костра.       Пляшущие языки огня дарили покой и уют ее душе с тех пор, как она прошла Испытание Веры в разрушенном храме.       Она не любила коротать время в своей палатке.       Каждый сон приносил с собой страшные кошмары с любимым, которого она потеряла.       Будь ее воля — она ни за что не сунулась бы в те руины, не подпустила бы Тамлена к ужасному зеркалу. Не было бы ужасного расставания с кланом, жуткого Посвящения, когда она, испив крови порождений тьмы, снова почувствовала жгучую боль.       За столь короткое время юная эльфийка испытала слишком много боли.       Было еще кое-что, что не давало Махариэль покоя. Каждый раз, глядя на огонь, она вспоминала встречу с Вороном на тракте. Когда он лежал у нее ног, без сознания, когда она с легкостью могла проткнуть его кинжалом.       Но не сумела.       Было в нем что-то, что вызывало болезненные воспоминания. Один только взгляд напомнил ей о Тамлене — и рука с кинжалом не поднялась над телом эльфа.       Махариэль зачастую жалела о том, что приняла Зеврана в свою команду. Не потому, что он доставлял ей неприятности — хотя порой его шутки доводили ее до белого каления, – нет. С каждым его появлением сердце эльфийки сжималось от тоски и боли.       Она старалась как можно реже дежурить с ним долгими ночами, предпочитая его обществу бастарда или послушницы-барда. Они не требовали от нее взаимности в общении — более того, как бы Махариэль этого не скрывала, истории, что Лелиана рассказывала, ей нравились.       Подняв взгляд к звездам, эльфийка не сдержала улыбку.       — Леталлан…       — Что такое, Тамлен? — повернувшись к нему лицом, она прижимается всем телом к лежащему на траве юноше и мило улыбается. Его сердце на мгновение замирает, и все, на что он способен — смотреть в ее глаза. — Почему ты молчишь?       На мгновение улыбка исчезает с ее губ, и эльф, спохватившись, поспешно приобнимает девушку за плечи.       Легкий ветерок приносит запахи травы, цветов и древесной коры.       Махариэль все еще ждет ответа, разглядывая Тамлена своими миндалевидными глазами. Ему хочется многое сказать ей, но вместо этого эльф ласково заправляет выбившийся из светлой косы локон за ухо девушки и улыбается.       — Может, тебе стоит отдохнуть? — выводит Махариэль из размышлений голос Алистера. Она растерянно моргает, после чего переводит взгляд на ожидающего ответа Серого Стража. Он сидит по другую сторону костра и наблюдает за ней. В его глазах лишь интерес и немного смущения.       — Нет, — ее ответ звучит резче, чем ей того хотелось. Она прикусывает нижнюю губу, сожалея, что сорвалась. Это были единственные приятные воспоминания, которые пришли к ней за год странствий, и Алистер вовсе не виноват, что прервал ее. Ведь он не знал.       — Прости, — шепчет она, но треск поленьев заглушает ее голос. В карих глазах будущего короля мелькает легкая обида, но он продолжает улыбаться.       — Думаю, ты прав… пой… — едва успев приподняться, она слышит громкий треск веток и знакомое бормотания. Осознание приходит не сразу и все, что девушка успевает — броситься к своей палатке за луком, единственным физическим воспоминанием своего клана.       Бой запоминается ей очень смутно. Натягивание тетивы, свист спущенной стрелы — все это стало настолько привычным за несколько месяцев, что Махариэль даже не обращает на это внимания. Краем глаза лишь успевает заметить, как из своих палаток выскакивают разбуженные шумом спутники — кое-кто из них даже не успел толком одеться.       В толпе врагов мелькает знакомое лицо, и сердце эльфийки замирает. Она помнит его, как будто не было этих долгих месяцев одиночества и скитаний. Помнит так, как будто не теряла, а еще вчера наблюдала за далекими звездами в его объятиях.       Против воли руки ее с натянутым луком опускаются.       Тамлен — ее Тамлен – жив.       Она бросается в ту сторону, куда он убежал. Позади раздаются удивленные крики, но она не придает этому внимания. На ее пути нет преград, и Махариэль без труда догоняет убегающего эльфа.       Ей хочется броситься к нему, крепко обнять, поймать его любящий взгляд, залечить свои душевные раны. Но один лишь взгляд на его потемневшую кожу, всю покрытую пятнами, вызывает дрожь.       Ее взгляд мутнеет от набежавших слез, когда Тамлен начинает что-то бормотать. Ей вспоминается Рук — гном, которого она встретила на Глубинных Тропах и которого убила из чистого сожаления.       Махариэль становится не по себе от мысли, что с Тамленом придется поступить также.       — Леталлан… — его голос уже не так ласков и нежен, но сердце ее вновь замирает. Ей хочется провалиться в Тень, лишь бы не испытывать этих мучений. Она простирает к нему руки и чувствует навалившееся тело.       — Убей… меня… — шепчет Тамлен, и она, не выдержав, начинает рыдать. Слезы ручьем бегут по щекам; одна рука Махариэль крепко обнимает полуживое тело, а вторая ищет припрятанный кинжал.       Но вместо кожаной рукояти находит другую ладонь — теплую и живую.       Сквозь пелену слез эльфийке удается разглядеть Зеврана, который протягивает девушке ее же оружие.       Непослушные пальцы сжимаются на обернутой кожей рукояти.       — Как бы я хотела, чтобы мы никогда не отыскали то зеркало… — шепчет девушка, занося дрожащими руками кинжал для удара.       — Не плачь… леталлан… — шепчет ей в ответ Тамлен прежде, чем острое лезвие пронзает его сердце.

***

хагрен на мелана салин эмма ир абелас сувер'инан исала хамин венан хим дор'фелас ин утенера на ревас вир сулан'нен вир диртера вир самаль ла нумин вир лат са'вунин

      Эту песню долийка помнила еще с детства. Помнила она и сомнения, которые высказывала Пайвелу, когда Хранительница попросила его подготовить похоронную церемонию по Тамлену.       Теперь же… тело эльфа было предано земле, а слова заупокойной песни то и дело крутились в голове Махариэль, словно выжженные каленым железом.       Вокруг ни души, лишь только трупы порождений тьмы да остывшее пепелище костра.       В сердце эльфийки было такое же выжженное поле. У нее все еще было задание — покончить с Мором и убить Архидемона.       — А что потом? — спросила девушка сама себя, глядя на постепенно розовеющее небо. Ей больше не к чему было стремиться — даже не было желания возвращаться к своему клану. Одна мысль о том, как она станет объяснять свою встречу с Тамленом, вызывала отторжение.       Глубоко вздохнув, Махариэль на миг прикрыла глаза. В последний раз образ любимого вспыхнул в ее голове, а затем погас. Навсегда.       Ей нужно было двигаться дальше. Победить Архидемона, а что будет потом… Творцы укажут ей путь среди звезд.       И когда-нибудь она снова воссоединится с ним.