Величие Цербера

Полный сумбур сознания. Я слышал то стук собственного сердца, то звон металла над ухом, то разговоры, суть которых разобрать был не в состоянии. Иногда видел свет. Не тот, что в конце тоннеля, от старца, подающего тебе руку, или еще какой несусветной хрени, о которой любят трындеть некоторые. Это был мерзкий, режущий глаза свет, граничащий по своему действию с болью и с ней же смешанный, но через другие ощущения. Я был полностью обездвижен и, готов поклясться, даже дышал не самостоятельно. Мне и до этого случалось поймать пулю или осколок, но тут я был полностью растерян и совершенно не понимал, что происходит. Некоторые фрагменты моих воспоминаний то всплывали, то терялись. Иногда мне казалось, что я еще в госпитале в Сиднее или на Марсе и прихожу в себя после взрыва, организованного одним ультраконсервативным поганцем. Я все еще видел только слепящий свет и улавливал некоторые резкие звуки. — Организм реагирует на этот препарат ровно так, как мне описывали, — явно отчитывался о проделанной работе некто. — Ваши прошлые успехи заставляют меня усомниться в этом, землянин, — с нажимом ответил ему кто-то с весьма необычным тембром голоса. — Препарат, который вы мне предоставили, действительно обладает уникальными регенеративными свойствами. При этом он практически не вмешивается в общий метаболизм, генерал, — то ли спокойно, то ли просто устав, ответил ему этот врач. — Мы не единственные расы во вселенной, доктор. Существуют и те, кто гораздо более осведомлен, в том числе и в области медицины, и при том ближе нас к вам с точки зрения физиологии. Каковы ваши прогнозы по этому пленнику? — спросил странный голос. — Органы почти полностью восстановлены, и регенерация пока не замедляется, а потерю крови удалось восполнить. Когда закончится действие наркоза, он будет в полном порядке, исключая остаточные явления. — Я вас понял. Его безопасно перемещать? — Если аккуратно, не на далекие расстояния и с грамотным оснащением, то более чем, — видимо, врач решил, что меня собираются зачем-то забрать на свою планету. — Кажется, вы не совсем верно трактовали мой вопрос, но вашу оценку я понял. Как скоро его можно будет допрашивать? — Я бы не рекомендовал этого делать хотя бы в течение недели. — Меня не интересуют ваши рекомендации. Мы не в санатории на Тессии. Когда он сможет осмысленно вести диалог, землянин? — переформулировал вопрос пришелец. — Как только отойдет от наркоза. Сутки, не больше. — Хорошо. Вас вернут обратно до особого распоряжения. Следующие инструкции будете получать через конвоиров. Этот же генерал что-то сказал кому-то третьему, находящемуся в помещении. Почти сразу меня переложили на нечто жесткое и холодное и куда-то повезли. — Стойте, — притормозил их врач. Послышалось раздраженное шипение и какой-то непонятный набор гортанных звуков, очевидно, обращенных к медику-землянину. Он продолжил не сразу: — По моим расчетам, действие одного из препаратов закончилось. Стоило бы сделать еще одну инъекцию. — Тогда делайте. Только не мешкайте, доктор, — холодно ответил тот, кого он называл генералом. Ни боли от введения иглы под кожу и в стенки вены, ни сводящих руку ощущений вливания препарата, лишь краткий шипящий звук пневматического шприца. Дальше я просто погрузился в сон. Без понятия, сколько в итоге времени прошло с того случая в колонии. Пыльные, грязные поля сражений, которые усердно показывал мне мой накачанный непонятной дурью мозг, выдергивая из памяти то одну картинку, то другую, сменились стерильными коридорами и холодными стенами. Где я? Что со мной? Не так я себе представлял загробную жизнь. Совсем не так. Я огляделся по сторонам. Небольшое помещение без окон, две кушетки по бокам, на одной из которых лежал я, а другую занимал еще кто-то. Судя по очертаниям, он был скорее из наших, чем из пришельцев. Я попытался подняться. Конечности были ватными, разум — будто затуманен, подташнивало. Наверное, стоило списать это на последствия наркоза или что там со мной делали. — Лейтенант Брандер? — обратился ко мне сосед по камере, чуть потормошив за плечо, чем привел меня в чувство. Я осторожно кивнул. — Мы знакомы? — Джек Харпер, — представился он. — О вас ходят разные слухи, лейтенант. — Правда? И какие же? — Одни называют вас героем, другие — придурком, а третьи — и вовсе предателем. Чему из этого стоит верить? — А чему хотите, — махнув рукой, ответил я. — Все равно это уже не имеет никакого значения. — Думаете? — усомнился собеседник. — Я уже ни о чем не думаю. Все закончилось. Шаньси пала, а мы тут сидим и ждем неизвестно чего. Кстати, что у тебя с глазами? — заприметив нездоровое свечение в зрачках собеседника, спросил я. — Скажем так, производственная травма. Ничего особенного, — сев обратно на кушетку, чем лишил меня возможности рассмотреть его увечье лучше, ответил он. — Харпер. Начинаю припоминать. О вас говорил один из штабных. Вы из разведки? Чем занимались? Обычно я не пристаю к соседям по палате с расспросами, однако ситуация располагала к поиску хоть каких-то сведений о Шаньси. Впрочем, этот Харпер и не особо походил на заядлого сплетника, что, скорее, было даже хорошо. — Боюсь, это не лучшее место для откровений, лейтенант, — флегматично окинув взглядом стены и потолок, ответил Харпер. Я понял, к чему он ведет. Комната наверняка была под наблюдением. Эти твари только и ждут, пока мы начнем трепаться о делах. Мы оба посмотрели друг на друга, затем я переключился на пол. В камере повисла зловещая тишина. — Харпер, чем конкретно занимался в колонии? — Чем-то вроде разведки. Мы были на задании, когда все пошло к чертям и я оказался тут. Знать бы хоть, что стало с моими людьми, — все так же гипнотизируя потолок, ответил мой товарищ по несчастью. — Ты видел этих существ раньше? До всех этих событий? — Нет, — коротко ответил он и, чуть помолчав, продолжил: — Как и ни один человек на свете. Шаньси было первым знакомством наших рас. — А я видел их еще на орбите. Огромный боевой флот. Сначала все были в недоумении. Мы не понимали, что происходит, а главное, что нам делать. Потом они открыли огонь. Я служил на одном из десантных кораблей. Сидел и просто наблюдал в иллюминатор, как самые мощные и технологичные корабли человечества разрывает на тысячи прожженных кусков металла, словно картонные. Целый флот превратился в тонны космического мусора. У нас не было ни единого шанса. Наш корабль был единственным, которому удалось добраться до колонии и предупредить остальных. Если бы не это, то кто знает, чем бы кончилось. Мы бы и столько не продержались. Но ведь страшно совсем не от их мощных пушек и прочности брони. Мы ведь совсем ничего не знаем о них. Кто? Откуда? Что им от нас надо? — Могу предположить, что это те самые протеане. Их оружие и технологии хоть и отличаются от наших, но весьма похожи на те, что были найдены на Марсе. Мы вторглись в их мир, сами того не ведая, и получили удар прямо в лицо, — предположил Харпер. — И что думаешь по этому поводу? — Лично мне плевать, кто они, откуда и как выглядят. Пока эти существа — угроза для нашей расы, они подлежат уничтожению. — В этих суждениях мы схожи. Но что мы можем сделать им отсюда, Харпер? Устроить голодовку? Под дверь нассать? — Нет. Но и просто истребить себя мы не должны позволить. — Генерал Уильямс так не думает. Кажется, он договорился с этими ребятами. Он просто взял и сдал целый гарнизон врагу. Уж не знаю, чего ему там наобещали. Если выберусь отсюда, то обязательно его навещу. — Это на него не похоже. Я давно его знаю. Он довольно рассудительный и дальновидный, но совсем не трус и перебежчик. Он бы не сделал это без серьезных причин, — ответил Харпер. — Я бы на это не рассчитывал. Он четко дал понять, что тех, кто не сложит оружие, ждут, мягко говоря, большие неприятности. Весь мой отряд полег из-за него. Я не знаю, чем такое можно оправдать. — Разберемся, когда выйдем. Мы военнопленные. У них нет резона держать нас здесь вечно, — явно веря в свои слова, ответил Харпер. У меня такой уверенности не было. Нас могли отправить на исследования в качестве лабораторных крыс или же тупо казнить. Военнопленные полезны как ниточка, чтобы начать переговоры, и рычаг давления в процессе. Пришельцам же и говорить с людьми смысла не было. Зачем считаться с теми, кто все равно почти покойники? Мы замолкли. Спустя пару минут двери открылись, и к нам с важным видом зашел один из этих уродцев в сопровождении двух вооруженных сородичей. Мне жестом показали оставаться на месте, а Харпера забрали с собой. Его так и не вернули в мою камеру, но спустя какое-то время явился все тот же пришелец, что забрал его. До сих пор удивляюсь, как мне удалось отличить его от остальных. Наверное, по особо надменной жвалистой роже, не иначе. Самое удивительное — он знал человеческий язык, хотя в его исполнении он звучал очень своеобразно. Видно, у этих тварей совсем другие голосовые связки или вроде того. Слова, вылетающие из его глотки, звучали будто из хреново настроенного смарт-приемника. Он кратко представился генералом Десоласом Артериусом, сел, короткими жестами показал конвоирам сначала усадить меня, что они без особой бережности и сделали, и приказал им выйти. — Лейтенант Бенджамин Брандер. Десант ВКС Альянса. Должно быть, серьезная у вас подготовка? — и с таким необычным голосом в его интонациях чувствовалось даже не пренебрежение, а самая настоящая насмешка. Я сидел молча, уставившись в одну точку, и не собирался с ним разговаривать. Десолас всматривался в мои глаза, пытаясь напугать, но я не подавал признаков волнения. Мы помолчали еще какое-то время, как он снова начал. — Лейтенант, к чему все усложнять? Война окончена, и чем быстрее мы с вами обо всем договоримся, тем быстрее я от вас отделаюсь. Так что с подготовкой? — Не жалуюсь. Я простой солдат, ничего полезного вам знать не могу. Надеюсь, с прелюдиями закончили. Что вы от меня хотите? Допрашивай Уильямса, он разложит все в подробностях и с большой охотой, — довольно раздраженно ответил я. Меня действительно бесила и рожа этой твари, и то, что он смеет говорить на моем языке, и насмешливо-надменный взгляд. — Поверь мне, эти церемонии мне еще более не по вкусу, чем тебе, человек. К сути. На данный момент благодаря Уильямсу между нашими расами появилось некое подобие мира. Весьма и весьма шаткого. — Ну, спасибо за краткую сводку. От меня тебе что надо? — Правдивые ответы. Основная суть которых — что ты здесь делаешь, Брандер, — буравя меня все тем же надменным и холодным взглядом, сказал Десолас. — Что-что? Сижу, смотрю на твою малоприятную рожу. И кстати, это была не моя инициатива. Не я себя сюда притащил. — Да, я читал рапорт. Почему ослушался приказа, лейтенант? — прямо спросил Десолас. — А ты бы такому подчинился? — Я — это я, Брандер. И я бы нашел другой выход, не говоря уж о наличии у меня совсем других возможностей, даже не включая интеллектуальных. А в твоем случае уж больно гладко все вырисовывается. Патриот-герой, наплевав на все, мчится крушить неприятеля. Идиотизм чистой воды… Или же сорвавшаяся диверсия, а может быть, и удачное проникновение в штаб. — Считаешь, я весь свой отряд положил, чтоб у вас в каталажке позагорать, да? — спросил я. — Учитывая, что при должной наблюдательности и с позиции пленника можно выудить множество полезной информации, находясь вне подозрений, то жертва оправдана. Другой возможности оказаться здесь у представителя вашей расы пока просто нет, — внимательно следя за мной, ответил Десолас. Не знаю, что он там пытался уловить, но мне особо скрывать было нечего, а следовательно, и бояться — больше тоже. — Ну, отлично теперь. Если не веришь, что я здесь не по своей воле, то пристрелил бы, и дело с концом, — спокойно ответил я. Десолас хмыкнул. — Могу и пристрелить. Конечно, похвально, что ты этого не боишься, однако пока у тебя есть все шансы отсюда выйти, человек. В данный момент проходят переговоры об обмене пленниками, я могу включить тебя в список пленников, а могу не включать — и тогда тебя либо придушат, сожгут и в болоте утопят, либо же отправят в наши лаборатории для изучения, а там уж кто его знает, что с тобой в итоге будет. Может, как в ваших глупых сказках: зондировать будут, пока седалище не отвалится, может, будут тестировать нервную систему на перегрузки, а органы — на реакцию на токсикацию различными веществами. Пока тебя официально у нас нет, то можно в прямом смысле делать с тобой что угодно. А мы не любим держать при себе бесполезное зверье, и тебе найдут применение. — Меня будут искать. — Себе-то хоть не ври, человек. Даже если забыть о том, что в таких случаях определение «пропал без вести» в ходу, Уильямс в любом случае скорее предпочтет считать тебя мертвым. Если ты на внедрении или диверсант, то это чревато срывом переговоров, скандалом и возможным продолжением конфликта, а если ты говоришь правду, то на месте Уильямса я бы и пальцем не пошевелил, чтобы тебя найти. Просто скажи правду, лейтенант. Что бы ты ни сказал, пока еще есть шанс оставить все в мирном русле. Ложь я чую за версту, профессия обязывает, — с некоторым нажимом, но не продолжая смотреть сверху вниз, ответил Десолас. — Так почему ты ослушался приказа, человек? — Не хотел предавать людей Шаньси, как Уильямс, хотел помешать им стать вашими рабами. — А как же твои люди, лейтенант? — Они меня поддержали. — Ожидаемо. Каков командир, таковы и бойцы. Собственно, поучительная история выходит, — явно не испытывая восхищения, ответил Десолас. — Зачем тогда было действовать настолько в открытую? Он встал и прошелся, не отрывая от меня взгляда. — Не представилось другой возможности. А так у нас был шанс заполучить хоть какое-то преимущество и поддержку других неподчинившихся. Десолас ответил не сразу. Лишь когда еще раз прошелся из стороны в сторону и обратил на меня взор жвалистой морды. — Да уж, Брандер. Либо ты просто сказочный идиот, либо гениально его изображаешь. * * * Десолас вызвал двоих конвоиров в кабинет, сказав им что-то на родном языке. Эти двое вывели меня в коридор, периодически толкая в спину. Мимо проходили другие пришельцы, и изредка попадались люди. Меня завели в помещение, похожее на медицинский блок. Запах лекарств, куча дисплеев, кушетки для пациентов и разные инструменты и приборы. В центре на медицинском кресле лежал мой старый знакомый Джек Харпер, и над ним собралась целая толпа медиков. Я остановился и вопросительно посмотрел на происходящее. На этом моменте врачи разошлись, а с противоположной стороны в медицинский блок вошел еще один урод, держа за руку девушку «из наших». Как только она увидела Харпера, то тут же кинулась его обнимать. — Слава богу, с тобой все хорошо! — тихо прошептала она. — Ева, сколько времени прошло с момента нашего прибытия сюда? — спросил у нее Харпер. — Мы не виделись уже несколько недель. И Хислоп, что с ним? — Я тоже не видел его с того момента в пещере. — Этот ублюдок Десолас разделил нас почти сразу. — Что бы ни случилось с вашим товарищем, вас это не касается, — вмешался тот пришелец, что привел Еву. — А ты еще кто такой? — возмутился Харпер. — Сарен, а тот ублюдок Десолас — мой брат. Вам стоит поблагодарить его, что он сделал все, чтобы вы выжили. — Полная чушь! Привезти нас в лагерь для военнопленных вы называете благом?! — Ева впала в настоящую ярость. Я просто стоял и совсем не понимал, о чем идет разговор. Мне оставалось только наблюдать и ждать, чем все закончится. Пока Ева увлеченно пререкалась с типом, назвавшим себя Сареном, к нам зашел и сам Десолас со своими телохранителями. — Десолас! Ублюдок, где Хислоп? — закричала Ева. — Вы с ним больше не увидитесь, — спокойно ответил Десолас. — Я убью тебя! — вскрикнула Ева и бросилась на него, сваливая с ног. Харпер, не успев слезть с кресла, засадил ботинком по морде Сарена. Это был самый удачный шанс для побега. Я дернулся в сторону Десоласа, но мою руку схватил один из его охранников, за что получил от меня локтем по челюсти. Второй швырнул меня к стене и ударил по лицу. Я упал и задел ящик с лекарствами, тот раскатисто звякнул, и десяток колбочек выкатились на пол. Пришелец полез в мою сторону снова. Я взял в руку одну из колб и разбил об его голову, затем ударил коленом в лицо. Последний охранник отъехал. Я бросился на помощь остальным. Ева запрыгнула на Десоласа сзади и пыталась придушить его. Я подскочил к нему и с каким-то особым удовольствием вмазал по его наглой морде. Мы с Евой скрутили его, и я поменялся с ней местами, удушая генерала. Он шипел и дергался, все никак не хотел расставаться с жизнью. Я душил его с огромной силой и пытался сломать ему позвоночник, и постепенно жизнь начала его покидать. Становилась все более очевидна разница в физиологии между нами и этими турианцами. Человек бы уже давно если не умер, так вырубился бы. Внезапно тело Евы рухнуло на меня. Обернувшись, я увидел Сарена с пистолетом и нескольких других охранников. Я нехотя отпустил Десоласа и в полный рост встал перед его братом. — Ну, стреляй! — крикнул ему в лицо, сделав выпад в его сторону, но он просто стоял и с ненавистью смотрел мне глаза. Затем я почувствовал резкую боль в районе затылка и упал на четвереньки, потеряв равновесие. Что произошло, я допер не сразу. Резкий удар дезориентировал меня. Последние шансы на побег были окончательно утеряны. Десолас подошел к Сарену, держась за шею и покашливая. Я уже ничего не мог сделать. Голова кружилась, и на пол падали капельки крови. — Не переживай за своих друзей, они в порядке. Транквилизатор — это довольно гуманный способ усмирения таких, как вы. На тебя, Брандер, я его тратить не буду. Десолас подошел ко мне сзади и, схватив за шею, стал душить. Я как мог пытался этому сопротивляться, но чувствовал, как сознание покидает меня. * * * Очнулся я уже от пощечины Харпера. — Что? Что случилось? — слегка испугавшись, просипел я. — Нас везут обратно. На «Арктур», — коротко пояснил Харпер. Говорить было тяжело, да и общее мое состояние оставляло желать лучшего. Звенела и кружилась башка, болели ушибы на руках и ребрах. Однако некоторый страх неизвестности притупил даже это. — Как на «Арктур»? Зачем? — спросил я, опасаясь, что эти твари захапали не только Шаньси, но и продвинулись дальше. — Обмен пленными, Брандер. Расслабься, — спокойно пояснил Харпер. — Ага, конечно. Вот так просто возьмут и передадут. Наверняка и тут какая-то подлянка будет. — В любом случае мы вот-вот пришвартуемся. Они воду оставили. Пей и приходи в себя, — ответил Харпер, придвинул ко мне флягу и присел на свою шконку. Он оказался прав. Буквально минут через десять дверь с тихим шипением пневматического механизма отъехала в сторону, открыв нам вид на уже почти приевшиеся рожи двух вооруженных и облаченных в броню пришельцев. Один из них стволом винтовки показал на выход и чуть отошел. Харпер встал первым и уверенным шагом направился к дверному проему. Я последовал его примеру. Конвойные пропустили нас вперед. Один из них легко толкнул меня, тем самым скомандовав начать движение. Хлопками по левому или правому плечу нам указывали, где поворачивать. Турианский корабль был вообще мало похож на наши. Двигателя почти нигде не было слышно, коридоры были довольно просторные, биц распологался почти в хвосте. Никогда бы не пожелал последнего нашим флотским. Итак капитан почти постоянно сверлит затылки как минимум пилотам и штурману, а с таким расположением получается, что под постоянным прицелом почти весь экипаж. Очевидно, конвоиру не понравилось, что я изучаю их корабль, и он слегка толкнул меня в затылок, очевидно, приказывая не вертеться. Наконец мы прошли последний поворот прямо перед кабиной пилотов, которую загораживали еще двое пришельцев в броне, стоящих с винтовками наизготовку. Пройдя короткую санитарную зону корабля, мы вышли на трап. Не знаю уж, в дипломатических или тактических целях, но конвоиры чуть подотстали, когда мы вышли на свет божий… И в зону видимости генерала Уильямса. Он тут же заметил меня, и в его взгляде мелькнуло некоторое разочарование. То ли мой не самый презентабельный вид его расстроил, то ли вообще мое присутствие, то ли он надеялся увидеть на моем месте кого-то другого. Еву и остальных уже вели отдельно. В данном случае куда идти и где остановиться, было очевидно, но нас все равно придержали конвоиры, командуя остановку уже в двух шагах от своих. Напротив нас стоял генерал Уильямс и несколько пехотинцев Альянса. — Простите, генерал Уильямс, за неподобающее приветствие в прошлый раз. Просто ваши солдаты были заняты бегством, — начал разговор Десолас. — Вы забываетесь, мы отбили свою планету. Перемирие было не моей идеей, и если хотите подраться снова, то я только рад. Если нет, то верните моих людей и убирайтесь отсюда. — Забирайте свой сброд, — сказал Десолас, толкнув вперед меня, а затем и остальных. — Мы так не договаривались. Десолас! Ты вздумал пытать моих людей? — завелся Уильямс, вероятно, заметив синяки на моей шее и кровь на лице. — Ваши отбросы оказались слишком буйными. Пришлось призвать их к порядку. Хотя я могу забрать их обратно. Они нарушили все возможные условия перемирия. — Они и так пробыли у тебя слишком долго. Валите со станции. Десолас быстро проверил по списку своих пленных собратьев и скомандовал им построиться и следовать на корабль. Нас примерно в том же порядке передали в руки Альянса. Пришельцы не стали задерживаться и, покончив со всеми формальностями, покинули «Арктур». Все эти дни я винил в произошедшем Уильямса, но сейчас вспомнил слова Харпера и сам лично убедился, насколько Уильямс был неравнодушен к судьбам своих людей и как яростно боролся за каждого из них. Я до сих пор не мог заставить себя снова начать верить ему, но решил повременить с резкими высказываниями в его адрес. Ведь я и правда не знал всей картины. Быть может, его вина в произошедшем была меньше, чем мне казалось.