Тот, кто помиловал твою душу

«На костер её!» — кричит толпа, а я не знаю, как спастись. Правосудие жаждало девичьей крови, точнее ведьминой, но им-то всё равно, кто есть кто. Поднимая голову, встречаюсь взглядом с матерью. Вот она, родная моя, стоит в первых рядах, наблюдает и… Молчит. Безмолвно наблюдает за тем, как волосы мои русые привязывают к жерди, как соломой обкладывают кострище и факелы в смолу макают. Не ручается она за меня уже, ведь ей здесь жить и слово отца не в силах перебороть. — Конец близок, моя девочка, — одними губами шепчет матушка, отводя бесстрастный взгляд в сторону и скрываясь в толпе. Поджав губы, закрываю глаза, упираясь затылком в жердь. Раз они так хотят, то пусть все увидят, как я танцую. В мыслях танцую, освобождаясь от оболочки, вместе с пеплом перерождаясь во что-то новое. Пусть тело горит, да пусть хоть сама Смерть явится за ним с лезвием своим кривым, но душу мою ни за что не получите! Ведьмам судьбой предначертано быть свободными. — Помолись, — слышу я голос палача и открываю глаза. — Помолись, — лица не видно. — Нет смысла молиться, костер разведен, — не буду я слабой даже пред кончиной своей, и смирения моего вы не получите, ведь для меня это куда страшней. Спокойный вдох, и вот один факел уже распускает языки пламени по соломе, которые, лениво треща, начинают медленно поедать подол моего заношенного платья. Пока ещё почти что ласково, не настойчиво, будто бы пробуя, какова я на вкус. Уверенной рукой взяв второй факел, палач подносит его с другой стороны кострища, а по коже мимовольные мурашки, когда под плач ветра слышу я свист из теней. В палача летела стрела, что мою душу пропащую сберегла. А после — всё как в дыму. Сквозь суматоху и шум, когда тлеющие веревки спали и удалось развязать узел из волос, я бежала так долго, сквозь город, толпу, сквозь горы и по глотку в воде, я шагала, пока легкие не защекотал запах хвои, ивовых веток, а журчание лесного ручья в голове не переросло в болезненное гудение. В босые ноги впивались иголки, под назойливый шелест листы: «не печалься, ты ведь жива», но… Но не забыть мне голоса того. «Помолись», — говорил не палач. Обессилено падая на иголки, с улыбкой тихо шепчу: «и правда, жива».

…но мучает запах костра…