Мотылек на снегу

Шер показалось, что у клиники охраны стало ещё больше, чем прошлым утром. Будто в клинике больной с кандорианской чумой... или подсуетился Инквизитор. Шер с встревоженным сердцем ждала, когда пройдет идентификация, но хранила терпеливо-спокойное выражение лица. Да, она пришла на службу, куда ходит каждый день, да, это её некстати задерживает, но порядок есть порядок. ...Она сказала Дженаро –"мы увидим ещё"... Похоже, они с родственником дружно успокаивают друг друга. Потому, что она вообще не представляет, как выходить из этой переделки. "Было всё так хорошо, зачем ты это сделала..." – там, на Альдераане, упрекнул её Ник. И сейчас она снова и снова вспоминала это. Может быть, действительно – зря она поддалась своим чувствам безотчётной симпатии к безопаснику и попросила его прилететь перед тем, как сменить внешность и затеряться в Галактике? Ну, изменилась бы она так, что Эста Каррада больше никогда бы не узнала своей дочери, так же, как и все остальные, с кем сводила её жизнь... И она сама не узнала бы, что у неё есть ещё один кровный родственник, не увидела бы его ещё раз, не познакомилась бы поближе, не дала бы ему иллюзию того, что с ним – его сестра... Думать об этом сейчас было болезненно. Но они бы не расстались с Ником, и ничего бы не произошло, потому что она была бы рядом... И они с ним постепенно менялись бы на глазах друг у друга – привыкать бы не пришлось... Штурмовики начали с кем-то связываться и договариваться по комму насчет допуска Лахтана, а Шер не стала дожидаться результатов этих переговоров – была возможность побыть с Ником-Престером без свидетеля. ...План Курта Ньютона был превосходен. В теории... Или они не представляли себе таких обстоятельств... Вместо спокойного появления на Бакране незнакомого пилота, этого пилота доставили почти неживого, в коме, да ещё на блюдечке с голубой каёмочкой на стол Инквизитора... Шер накинула халат в ординаторской, улыбаясь коллегам, перебросилась с ними парой слов о вчерашней буре – у мисс Вийяр все прекрасно и замечательно, других поводов для волнений нет. Она вышла в коридор, под взглядами неулыбчивых ребят в медицинских халатах дверь реанимации открылась, пропустив врача внутрь. Спустя несколько минут к ней на комлинк пришло внутреннее сообщение, гласящее, что исследователь Харсанг хочет повидать раненого, которого он привез на Бакрану. "Пусть пройдёт", – кратко написала она в ответ. Уходить из палаты она не собиралась, да и сослаться на плохое самочувствие пациента – придумано не для этого посетителя. Шер поправила одеяло, внимательно глядя на Престера... или Ника? Но нет, всё было без изменений. Он ещё спал. Изыскатель появился спустя ещё несколько минут, затянутый в белый халат так, что тот чем-то неуловимо напоминал китель. С пустыми руками. – Хотел принести два букета, вам и ему, но... Реанимация, не пропустили, – обезоруживающе улыбнулся он. – Оставил в ординаторской. Как его самочувствие? И что тут вообще происходит? Еле пробился. Спасло только то, что вокруг коллеги. – Спасибо, – улыбка губ была скупая, глазами Шер улыбнулась куда теплее. – Его жизни больше ничего не угрожает, уже выводим из комы, – ответила она, памятуя, что наблюдение ведётся, да и скорее всего ещё более тщательное, чем всегда, потому что в возможностях людей Инквизитора она не сомневалась. – Остальное скажу после пробуждения. Возможно, не обойдётся без последствий... Она неслышно вздохнула. Теперь не обойдётся точно, если тут появился Нрест'Наиш'Кирмаи... – Впервые вижу, чтобы для вывода из комы использовали ещё и тактильный канал, – улыбнулся Харсанг. – Какая-то экспериментальная разработка? – Увы, – не моргнув глазом, отозвалась Шер со слабой улыбкой. – На войне начинаешь верить в приметы и обереги. Это мой талисман. Вашему подопечному удача понадобится... Может быть, и ему поможет? – Война? Здесь? – насторожился Харсанг. – Что-то произошло? – Что здесь может произойти? Это клиника СБ. Это вот в городе вчера ураган... – заметила она небрежно. – Но это я о своём военном прошлом – я полевой хирург. Была. – Ураган я заметил на своей шкуре, – с улыбкой ответил исследователь. – Точнее, на обшивке корабля – садился как раз в это время. Но вы правы. Не бывает атеистов в окопах под огнём. Но, признаться, я не совсем понимаю другого. Первые два дня охрана в клинике была, но было её не так уж много. Что произошло в последние дни? Что ж, это она могла сказать и при камерах... Тем более, об этом говорили в ординаторской. – Здесь почему-то появились эти серьёзные ребята из КОМПНОР. Кажется, тоже из-за вашего подопечного и моего пациента мистера Престера, – взглянули на Харсанга выразительные глаза Шер. – Ну, вы же знаете анекдот про сотрудников Имперской Безопасности и перегоревшую лампочку? – невесело улыбнулся Харсанг. – А теперь добавьте к этому, что военная разведка не хочет делиться секретами с конкурирующей конторой. "Секретами..." – Понимаете, – усмехнулась Шер, – о ИББ мне приходилось слышать много чего, но вот только никак не анекдоты. Так что в этом плане я абсолютно стерильна, – глаза Шер не улыбнулись, даже когда она вспомнила свой академический слэнг. Служба безопасности совсем не вызывала у неё желания шутить над ней... – Военные сильно не любят конкурирующие и надзирающие гражданские организации, – отозвался иследователь. – Есть военная разведка. Казалось бы, что ещё надо? Но на базе Комиссии по Защите Республики была сформирована Комиссия по охране Нового Порядка, и внезапно расширилась. Одним из крыльев этой Комиссии и является ИББ. А уж степень их подозрительности такова, что... Он перебил самого себя и внезапно спросил: – Сколько агентов ИББ надо, чтобы заменить сгоревшую лампочку? – Или ни одного, или все, сколько есть, – полуулыбка-полуусмешка мелькнула на губах врача. – Двое, – поправил её Харсанг. – Первый, чтобы выкрутить перегоревшую лампочку, второй, чтобы обвинить его в предательстве. – Мне кажется, что я всё же слышала что-то подобное, но не про лампочки, и другой вариант – за этими двумя должен наблюдать еще третий, чтобы эти двое не сговорились предать, а за ним ещё один, и ещё. И так далее – насколько хватит терпения у рассказчика, – заметила Шер и добавила: – Но это, конечно, просто шутка. Не слишком добрая и удачная. На самом деле, Закон и Порядок – задача очень трудоёмкая, но ИББ с ней справляется, нет? Врач выразительно посмотрела на Харсанга и скосила глаза на одну из камер наблюдения. – Эта шутка, к сожалению, имеет под собой большие основания, – вздохнул исследователь. – Впрочем, если хотите, могу много чего порассказать по этом поводу. Допустим... Вы как насчет обеда в компании с малознакомым исследователем? Доктор Вийяр пожала плечами и закинула светлую косу за спину. – Я обычно обедаю в кафе напротив, и очень недолго, – произнесла она со слабой улыбкой. – Часа через четыре, если не случится ничего экстраординарного... – Замётано, – в ответ улыбнулся Харсанг, точно так же скосив глаза на камеру, как его собеседница чуть ранее. Конечно, кафе не позволяет беседовать в полной конфиденциальности, как корабль, но... Хоть что-то. – Значит, через четыре часа, мисс Вийяр? – Да, до встречи, – подтвердила Шер. Почему бы мисс Вийяр, и впрямь, не пообедать с залетным исследователем? Небольшой передых в середине трудного дня... Кажется, причина довольно уважительная. Даже для тех, кто наблюдает. Получив подтверждение, "залётный исследователь" отдал доку воинское приветствие и вышел из палаты, сдал халат и покинул клинику. Интересно, клюнули на его появление тут, куда даже ИББшнику вход заказан, или нет? Шер снова вернулась к капсуле с пациентом и присела рядом с ней. Кажется, спаситель Ника просто-таки нарывался на пристальное внимание спецслужб. Он же не мог не знать, что в реанимации всегда ведется видеонаблюдение, тем более – в клинике СБ... Значит, это ему было нужно. Зачем? Ну что ж, это она узнает за обедом – ведь не ради же её прекрасных глаз он её позвал... "Никакая разведка, никакие спецслужбы не смогут тебя отсюда забрать, Ник..." Доктор Вийяр явно не доверяла монитору, который выдавал информацию о работе сердца пациента, потому что постоянно подменяла его данные своими, полученными очень древним методом – держа руку на пульсе. Сердечный ритм не менялся. Изменился ритм дыхания – пациент неожиданно вздохнул. Глубоко, словно просыпающийся человек. "Нииик!" – вздрогнуло её сердце от радости и тревоги. И то же самое раздалось в Силе, только ещё отчетливее для Одарённого... – Мистер Огита? – позвала Шер пациента. – Престер... Ещё один вздох – короткий, прерывистый. Бледные веки медленно поднялись, Шер увидела совершенно пустой взгляд – в нём не было и тени сознания. Потом что-то изменилось, в зеленовато-серых глазах появилось осмысленное выражение: недоумение. Оно сменилось удивлением, потом растерянностью. Постепенно взгляд сфокусировался на Шер. Бесцветные губы шевельнулись, беззвучно – голоса не было, и Престеру пришлось кашлянуть, чтобы послышался свистящий, прерывистый шепот. – Кажется, я теперь знаю, как выглядят ангелы... Шер выдохнула – наконец-то... Камеры наблюдения могли зафиксировать, как она стиснула сцепленные в замок руки. Ну так что? Доктор Вийяр отличалась неравнодушием к пациентам. – Увы, вы ошибаетесь, мистер Огита, – с мягкой улыбкой произнесла она, когда справилась с волнением. – Я не диатим с Миллиус-Прайм, я - человек и ваш лечащий врач. Шерги Вийяр. Свое имя она произнесла как-то доверительно и с робкой надеждой. Хотя вероятность, что он вспомнит, стремилась к нулю... – Как вы себя чувствуете? – Огита? – неуверенно повторил её пациент. – Кто это? Послышался тихий шорох – изображавший мебель охранник пошевелился. Не то расслабился, не то наоборот... Не помнит... Ни своего нового имени, ни её... И голос... Это не голос Ника. – Не волнуйтесь пожалуйста, – опять мягко и успокаивающе прозвучали её слова. – Это бывает после того состояния, в котором вы находились. Но вы всё вспомните. Ваше имя Престер Огита, вы изыскатель концерна "Ньютон энд Ко", вас при обследовании системы Гамор сбили повстанцы, но вы обнаружили их базу... Сейчас вы на Бакране, – продолжила она, внимательно глядя на его реакцию на известные ему названия. Хотя это было смешно... – И мы вас поставим на ноги. Всё будет хорошо. Так что – с возвращением, мистер Огита. Он отреагировал, но только на одно слово. Повстанцы. Во взгляде сверкнула жгучая ненависть, но эта вспышка отняла у него все силы. Престер Огита заснул. Несколько секунд Шер сидела, не двигаясь, опустив глаза. Только ненависть к повстанцам и осталась в его памяти... "Это нормально", – сказала она себе, как врач, но как Шер... Камеры не фиксируют вздохов, но он и не вырвался. Доктор Вийяр, сняв показания с аппаратуры стала вбивать новые назначения для пациента Престера Огиты, который спал. Но это был уже другой сон. До неё донёсся ещё один вздох – тихий. Лахтан перевёл дыхание – защищать врача не пришлось. ...На встречу в кафе она почти не опоздала, хотя обед у врача – понятие очень неопределённое: только соберёшься, как возникает какая-то проблема. Но сегодня, на удивление, задержали ненадолго. Шер влетела в кафе, оглядывая зал. Заставлять себя ждать она не любила. Харсанг сидел у одного из столиков у окна и, явно наслаждаясь, потягивал какой-то сок. Увидев доктора, он махнул рукой сначала ей, потом официанту. Опоздания он и не заметил. – Док, могу ли я сказать, что у вас сейчас ещё и день – добрый? – Добрый, – Шер улыбнулась, садясь напротив. – Престер вышел из комы, мы даже поговорили немного. И он заснул. Но это уже физиологический сон, – она снова просияла улыбкой. – И это радует, – улыбнулся исследователь. – Надо бы это отметить, но жаль, что у вас продолжается смена. Боюсь, пациенты вина не оценят. И руководство – тоже. Тем временем подошел официант. – Заказывайте, док. – Ещё рано что-то отмечать, отметим в следующий раз, когда он восстановится полностью, – усмехнулась док и взглянула на официанта, как на знакомого. – Как обычно, пожалуйста. Когда официант отошел, вдруг стало как-то заметно, что вокруг столика, что занял Харсанг организовался буфер из свободных мест, а колонка, которая транслировала негромкую музыку, крайне удачно направлена к окну, и не позволяет использовать лазерные микрофоны, способные считывать звук негромких разговоров прямо со стекла. – Вы наверное гадаете, зачем я столько наговорил в палате? – негромко продолжил он. – ...на камеру видеонаблюдения, – немного продолжила его фразу Шер. – Это какая-то провокация? Зачем? В её голосе не было, в общем-то, никакой эмоциональной оценки его действий, кроме внимания, но прядь волос из косы машинально наматывалась на палец доктора. – Вас не удивило, что туда, откуда выперли компноровца, запросто входит какой-то исследователь? – чуть прищурился Харсанг в ответ на вопрос Шер. Она помедлила с ответом, пока подошедший официант не поставил перед ней её дежурное блюдо – рыбу и салат. – Удивило, – прямо глядя на него, ответила Шер. – Но я допустила, что тот, кто привёз раненого, может пользоваться какими-то преференциями у охраны. Охрана-то флотская, с верфей же? – пожала она плечом. – Всё проще, и в то же время сложнее, – отозвался исследователь. – Вокруг клиники охрана с верфей и люди компноровца. Командованию пришлось пойти на такую уступку. В клинике работает разведка, она же не допускает всех лишних, по её мнению, до пилота. И есть один представитель Имперского Исследовательского Корпуса, – Харсанг постучал по шеврону. – Мало кто знает, что это одно из отделений Военной Разведки. – Вы правы – мало кто... – не сразу ответила она на откровение Харсанга, неуловимо твердея осанкой и движениями. В жерновах ИББ она уже побывала, теперь вокруг Ника-Престера война разведок и всяких служб безопасности? – Я не знала. И что дальше? – посмотрела она на изыскателя. – Испугал, – проговорил исследователь. – Но при всём этом я продолжаю оставаться человеком "железного капитана", и стаж в исследователях у меня несколько больше официального. А теперь самое главное. Разведка зацепилась за возможность утечки информации по поводу базы, и до конца операции по ликвидации Престера не отдаст, спуская все официальные и не очень попытки компноровца его забрать. За это время наша задача – полностью его оправдать. И поэтому для вас есть новое дело, даже два. Врач подвинула к себе стакан с тёмно-розовой жидкостью, вскипающей на поверхности мелкими пузырьками. Нужна была пауза, чтобы обдумать вышесказанное, а главное – довериться. – Тогда... Я вас слушаю, Харсанг, – кивнула она льняной головой. – Скажите, он что-нибудь помнит из того что случилось, или прогноз на амнезию оправдался? – исследователь отпил ещё немного кафа и со всем вниманием посмотрел на собеседницу. – Кроме того, что он ненавидит повстанцев – пока больше ничего. И было бы странно, если бы обошлось без амнезии, – отозвалась она. – Ни имени своего, ни... Шер замолчала, оборвав фразу. – ...ничего. – Наверное, это будет очень сложным, практически невыполнимым заданием, – побормотал Харсанг, но всё же продолжил. – До момента его оправдания нужно, чтобы кроме уже существующих воспоминаний не появлялось других. Максимально замедлить лечение амнезии. Впрочем, она и так слабо поддаётся лечению. И второе. Кто услышал про базу?