Если хочешь остаться

– Не хочешь завтра сыграть в баскетбол? Вопрос Кагами был вполне ожидаем, но прежде, чем ответить, Аомине потянулся за телефоном: проверить расписание, потому что не совсем трезвое сознание могло и подвести. Он похлопал себя по карманам, вытащил ключи и мелочь – но телефона не было. – Позвони мне, а? Оба стояли у входа в многоэтажку, квартиру в которой снимал Куроко. Ветреная зимняя ночь не могла испортить отличного настроения: день рождения прошёл на ура, вот только затянулся допоздна, и транспорт давно не ходил. Аомине сразу сказал, что дойдёт пешком, поэтому сейчас они прощались у машины Кагами, который трижды предложил подвезти и трижды получил отказ. – Я не хочу, чтобы ты, пьянь, врезался в столб вместе со мной. – Я не пил, – заметил Кагами, слушая, как в трубке раздался длинный гудок. – Ну что, где он? Аомине пожал плечами: – Наверху забыл. Тецу ещё не спит, поднимусь по-быстрому. Кагами похлопал его по плечу и открыл дверь, садясь в машину. – И ещё, Кагами! Проехав всего пару метров и не успев набрать скорость, Кагами остановился и опустил ветровое стекло. – Не врежься никуда. Из окна появилась рука, пальцы которой тут же сложились в характерный жест. Аомине хмыкнул и вошёл внутрь. *** Он стучал в серую дверь добрых пять минут и уже успел задуматься, не случилось ли чего, когда внутри послышались шаги. Куроко стоял перед ним, одетый в одно полотенце, наспех обёрнутое вокруг бёдер; с волос его капала вода. – Извини, я был в душе, не слышал, – пробормотал он, делая шаг назад и впуская Аомине в квартиру. – Ты решил остаться? Предложение переночевать поступало неоднократно в течение вечера: Куроко твердил, что места хватит, но в итоге все разошлись по домам, не решаясь злоупотреблять гостеприимством. – Телефон забыл. – А. Опустив глаза и как-то потускнев, Куроко махнул рукой – ищи. Сам он так и остался стоять на месте, обхватив себя руками; вода, текущая с его тела и волос, постепенно образовывала лужицу. Аомине нашёл телефон и радостно объявил, что завтра опять надерёт Кагами зад. Накинул куртку и едва не прищемил пальцы молнией. Улыбнулся Куроко на прощание, ещё раз поздравил его с днём рождения. И только тогда заметил красные, искусанные губы и предательски опухшие глаза. – Эй, ты чего? – Аомине нахмурился, чувствуя незнакомую неловкость. – Я в порядке, – Куроко выдавил кривоватую улыбку. – Спокойной ночи, Аомине-кун. Больше всего Аомине хотел, чтобы этого не происходило. Чтобы после замечательного вечера он не поднимался сюда и не видел, что Куроко готов разреветься. Догадываться он не умел и не собирался, поэтому спросил ещё раз, начиная снимать куртку. – Что с тобой? Я же не тупой, вижу. Куроко продолжал молча смотреть на него, упрямо закусив губу. Теперь Аомине заметил, что он мелко дрожит. И тут же черновик плана действий был готов. – Так, сначала иди высушись и оденься. Я отсюда не уйду, пока всё не расскажешь. Прерывисто и, казалось, облегчённо выдохнув, Куроко попросил: – Сделай кофе, пожалуйста. И бери в холодильнике, что хочешь. Удивившись тому, как быстро Куроко успел убрать последствия праздника, Аомине хорошенько разбавил его кофе коньяком: разговаривать, так по душам. Взял обе чашки и отнёс их в спальню Куроко, где и находился стратегически важный объект – новенький полосатый диван собственной персоной. Аомине был здесь раньше, но никогда не оставался надолго: после школы их трудно было назвать близкими друзьями. Потому что вопреки присущей ему откровенности Куроко начал что-то недоговаривать, и лучше их отношения от этого не стали. И сейчас Аомине знал: пришло время выяснить это, раскрыть старый секрет. Вернувшись в комнату, Куроко сел рядом с ним и благодарно улыбнулся, принимая чашку. Пить кофе на ночь было не лучшей идеей, но никто из них не стремился уснуть. Разговор шёл о прошедшем дне, перетекая в общие воспоминания. Аомине ждал, пока речь зайдёт об истинной причине их ночного общения, не торопился, зная, что не он должен начать говорить об этом. – Ты злишься на меня? – наконец спросил Куроко, поставив пустую чашку на столик. Он не заметил привкуса коньяка, а если и заметил, ничего не сказал. – Нет, почему? – Аомине улыбался, рассматривая его влажные волосы, торчащие в разные стороны ещё сильнее, чем обычно. – Потому что я заставил тебя остаться. Весь вечер тут было так шумно и весело, а потом я снова один, – его язык немного заплетался, – иногда меня это не волнует, а сегодня как будто накрыло. – Я понимаю, – вздохнул Аомине. – А теперь скажи, в чём настоящая проблема. Куроко распахнул глаза, но в остальном ничем не выдал волнения. – Скажи, Тецу, – в голосе Аомине звякнула обида. Он не привык к отказам Куроко так же, как к недоверию с его стороны. – Можно, я лучше покажу? Диван скрипнул, когда Куроко повернулся, сел на согнутую ногу и положил руку на спинку рядом с плечом Аомине. Теперь по его взгляду, по блуждающей на губах улыбке даже идиоту было понятно. А Аомине не был идиотом. – Ты хочешь?.. – он указал на себя пальцем и чуть не рассмеялся от того, каким наигранным вышел этот жест. Несмотря на это, Куроко кивнул, ещё раз кусая нижнюю губу: – Я хочу. Он перекинул ногу через колени Аомине и прильнул к нему, пробираясь под майку холодными пальцами. Ощущения были незнакомыми, обострёнными в его пропитанном алкоголем сознании. В ответ Аомине гладил его спину и задницу, смотрел снизу-вверх, чуть прищурившись: призывно, выжидая. И где-то далеко билась отчаянная мысль, призывающая остановиться и сбежать. Достаточно тихая, чтобы легко её игнорировать. Парой уверенных движений Аомине расстегнул пуговицы его ночной рубашки. Погладил плоские маленькие соски и посмотрел вверх: – И как ты хочешь? – Я люблю тебя, – невпопад ответил Куроко. Тут же замер и прикрыл рот ладонью: его возбуждение мгновенно сменилось едким, всепоглощающим страхом. Аомине смотрел на него всего долю секунды, но и она показалась вечностью. Слова его были пропитаны той привычной ненавязчивой симпатией, с которой он говорил в средней школе: – Я тоже. Так как ты хочешь? – Нет, подожди, – Куроко нажал на его плечи и отстранился. – Я серьёзно. Совсем серьёзно, Аомине-кун. – Ага, я понял, – Аомине погладил его щёку. – И если это ты хочешь показать, то вперёд. Я никуда не собираюсь. Куроко мягко, облегченно улыбнулся и вздохнул. С Аомине всегда было так: ему хотелось верить, хоть и говорил он слишком легко для того, чтобы это было правдой. Или просто вкладывал в слово «люблю» совершенно другое значение. Но в отуманенном алкоголем сознании эти мысли казались абсурдными, лишними, пустыми. А настоящим был только Аомине, который ободряюще улыбнулся и ещё раз провёл пальцем по его щеке. Последнее напряжение между ними рассеялось. Отчуждённость исчезла без следа, и остались только два человека, прижимающиеся друг к другу на диване. – Тецу? – Аомине обхватил его обеими руками и просто сказал: – Я люблю тебя. На случай, если ты хотел это услышать. – Не двигайся, – перебил его Куроко. Его тихий голос надломился, и сам он, маленький, знакомый, стремительно менялся. Аомине подчинился и застыл, не убирая рук. Слов между ними сказано явно недостаточно, но разве слова так важны сейчас? Куроко наклонился и коротко поцеловал его. Выдохнул и хотел было отстраниться, но Аомине сам потянул его к себе, чувствуя на чужих губах горький привкус кофе и терпкий – коньяка. Неправильно было вот так пользоваться случаем, но результат оправдал ожидания: Куроко забыл о своей сдержанности и сделал то, чего так давно хотелось. Аомине положил руку ему на затылок и запустил пальцы в волосы, целуя глубже, осторожно проникая языком в приоткрытый рот. Голова кружилась, и словно кружилась комната вокруг них, мягкая дымка опьянения окутывала обоих, позволяя забыть обо всём, кроме собственных желаний и чувств. Руки поползли ниже, под одежду, и сложно было одновременно целоваться и в коротких перерывах стаскивать друг с друга одежду. С недовольным стоном Куроко поднялся на непослушные ноги и стремительно стянул с себя штаны, тут же вернувшись обратно к Аомине, который боролся с ширинкой: руки не слушались. – Дай мне, – Куроко справился с последней пуговицей и дёрнул джинсы вниз вместе с трусами, спустил их до колен и снова сел сверху. – Какой же ты... – восхищённо прошептал Аомине. – Какой? – спросил Куроко, садясь ближе к нему так, чтобы их члены оказались рядом. Аомине не ответил и вместо этого облизал ладонь, понимая, что они собираются сделать. Он крепко обхватил член Куроко и провёл рукой вверх-вниз, смазывая его. Большим пальцем погладил головку, отчего Куроко тихо застонал и уткнулся головой в его плечо, жарко дыша в шею. Он совсем не умел сдерживать стонов и сорвался на крик уже ко второй минуте дразняще медленной стимуляции. Второй рукой Аомине взял его за подбородок и поцеловал так же неторопливо, ожидая, вытягивая новые интересные звуки из груди Куроко, который потерял голову настолько, что смог выдавить из себя только короткое: – Пожалуйста... Усмехнувшись в его губы, Аомине подвинулся чуть ниже и на этот раз сжал оба их члена, прекращая пытку. Он не был садистом, но и кончить так быстро тоже не хотел: слишком вкусным был этот новый, открытый, очаровательно пьяный Куроко. Аомине вдыхал аромат чистой кожи и влажных волос, упивался добавленным к нему знакомым уже запахом секса. Он двигал рукой в такт движениям бёдер Куроко, который просто не мог не толкаться навстречу, зажмурившись и утонув в одном-единственном, горячем и влажном ощущении внутри живота. Не засекая времени, Аомине знал, что кончит он раньше, чем хотел: уж слишком ударил в голову этот маленький, неожиданно громкий, пьянящий сильнее любой выпивки чёртов Тецу. Давно у него так не шумело в ушах от подступающего оргазма: Аомине почти не услышал собственный низкий стон и захлебывающийся, протяжный крик за секунду до того, как сперма брызнула на их животы. А потом было только неровное дыхание. Тёплые руки, обнимающие его спину. И вопрос, простой и логичный: – Салфетки? Куроко прерывисто выдохнул и ответил: – Иди лучше в душ. – Может, вместе? – слабо улыбнулся Аомине. Теперь искусанные губы Куроко не вызывали у него чувства тревоги. Теперь всё было хорошо. – Со мной ничего не случится, – Куроко скатился на диван и лёг, с улыбкой наблюдая, как Аомине идёт к выходу. – Спасибо тебе, Аомине-кун. – Не то чтобы меня редко благодарили за секс... – пафосно начал Аомине. – Не за секс, – просто ответил Куроко. Чувствуя, как странно повернулось в груди что-то тёплое и огромное, Аомине направился в душ. Но перед этим снова нашёл телефон и отправил короткое сообщение: Извини, завтра не получится»