Evil Live

Я точно не могу вспомнить, как все происходило. Кажется, она отправила меня в магазин купить лекарства, но я даже не могу точно сказать, от чего оно было. Все как в тумане. Замок на входной двери сломан, ручка в крови. Я окликнул ее по имени, но она не отозвалась. Только плач нашего сына где-то в глубине квартиры – это все, что я слышал. Шел на зов ребенка. Уэст сидел в своей кроватке и жалобно показывал на нашу с ней комнату, захлебываясь слезами. Я хотел взять его на руки, но потом повернул голову и увидел залитую кровью кровать в нашей спальне. Кажется, тут я и потерял самообладание. Побежал в комнату и, когда обнаружил свою бывшую жену с ножом в груди, машинально вытащил нож и стал делать массаж сердца. Но ее вряд ли можно было спасти – как я ни пытался ее оживить, как ни умолял ее дышать, как ни старался ее вернуть – она была мертва. На моем лице слезы давно перемешались с ее кровью. В этот момент за спиной раздалось сухое «Ни с места». Я не сопротивлялся, когда мне надели наручники, не спорил и не вырывался. Я вообще не понимал, что происходит. В голове пустота. Пустота и крик ребенка, который до сих пор слышим в моей голове. Сегодня начинается судебный процесс по делу №83 по статье 105 «Убийство». Меня будут судить за преступление, которого я не совершал. Большинство людей города вздрагивали при упоминании СИЗО № 13, да и вообще не горели желанием его упоминать. Дурная слава об этом месте пошла после зверского убийства Джейкобом Карлсеном своих сокамерников. Чего только не придумывали люди после этого случая. Одна из легенд была о том, что Джейк был и вовсе колдуном, а убить своих товарищей ему помог якобы сам Люцифер. Следующие несколько лет, колония просуществовала тихо, затем снова засветившись на обложке местных газет с новой сенсацией: «Тюремщик изнасиловал преступницу, после чего зарезал её ножом». Виновника осудили и заперли в камеру для бывших работников тюрьмы, где он прожил полтора года, затем умер от передоза наркотиков, которые в колонии тоже, кстати, запрещены. Дженсен Эклз в то время был перспективным студентом-юристом, которого словно магнитом тянуло к таинственному СИЗО. Что он хотел там найти, раз за разом бродя по прилегающим к нему территориям с друзьями по ночам, он и сейчас понять не смог бы. Однако полуночные вылазки остались позади, Эклз окончил университет и пошел работать на службу в колонию. Поначалу ему было сложно терпеть то, что непросвещенные называли «плохой энергетикой». Но какая к черту энергетика? Дело было в другом. По восемь часов в день, Дженсен проводил на посту надзирателя в камерах преступников. Прокуренное помещение, пропитанное мученическими нотками чуть звучащих голосов, высасывало из него все соки. Первые недели он всерьез подумывал уйти, в конце концов, для юриста в городе были разного рода перспективы. Но внутреннее упрямство, а затем и привычки заставляли его оставаться во мраке стен СИЗО. В первое время, наблюдая за всякого рода унижениями и непристойностями, Дженсен без промедления доставал из-за пазухи пистолет, разбороняя подобным жестом буйных заключенных, а затем перестал обращать внимание и на это. Теперь на своем посту он мог читать газету, или рыскать по сети с вай-файем, и то, что на два метра от него, мужик трахал в жопу сокамерника, его решительно не волновало. Жизнь потекла размеренным потоком. Среди тюремного контингента у него завязалось даже что-то вроде дружеских отношений, и толстые стены уже не так сдавливали сознание. Еще через год, Дженсен окончательно втесался. Теперь при разговоре о его месте работы, он прямо таки дрожал от удовлетворения собственного эго. Все боялись СИЗО, о нем ходили легенды, попасть туда страшились все без исключения, а он-то знал правду. Впрочем, Дженсен не спешил делиться ею с окружающими, и от того легенд о СИЗО № 13 становилось еще больше. Работа приносила что-то вроде удовольствия, и Дженсен не особо радовался выходным, разве что по-полной пользуясь возможностью поспать. Сегодня суббота, и встал он около полудня, и даже не по собственной инициативе: стук в дверь прервал поток образов в голове, заставив мужчину вздрогнуть и проснуться. Позже полусонный Дженсен разливал дымящийся кофе, по чашкам вслушиваясь в рассказ пожаловавшего к нему друга. С Джаредом они были знакомы еще со школы и до сих пор поддерживали довольно тесный дружеский контакт. - Сегодня будет суд, и мне кажется, я как никогда близок к первому сокрушительному проигрышу в своей карьере, - невесело улыбнулся Джаред, делая глоток горячего кофе. - Не понимаю, зачем ты тогда вообще брался за это дело? – уныло отозвался Эклз. – Насколько я помню, ты всегда тщательно выбирал людей, чьи интересы готов отстаивать в суде. - Этот парень, Миша, мой хороший знакомый, живет неподалеку, почти что сосед, и Дженс, черт возьми, я не хочу, чтобы он попал к тебе на ПМЖ. - Никому не нравится тюрьма, но если он виноват… - Он не виноват! Я давно его знаю, просто подстава, но я до сих пор так и не смог раскопать убедительных доказательств для суда. - У тебя с собой материалы дела? – Дженсен налил себе новую порцию кофеина - сон никак не желал отпускать его. – Хочу взглянуть. - Да, у меня все с собой. Сейчас. Джаред начал суетливо рыться в сумке, выуживая стопку бумаг. Дженсен наблюдал за ним с малой долей участия. Может быть, он был слишком прагматичным, но в вине этого «Миши» не сомневался, даже толком не войдя в курс дела. Если даже Джаред не смог найти опровержения его вины, значит, он все же преступник. А Падалеки просто обидно за проигранное дело. - Держи, – Джаред передал материалы Дженсену. Кивнув, тот принялся рассматривать документы, на первой страничке была короткая биографическая информация об этом Мише Коллинзе, и маленькая три на четыре фотография, в которую Дженсен всматривался дольше приличного. На картинке был изображен мужчина лет тридцати, с темными волосами, чуть загорелой кожей, пухлыми губами, и гипнотизирующими глазами небесного света. Ознакомившись с делом, Дженс обозначил для себя то, что, во-первых, он едет на суд вместе с Джаредом, и, во-вторых, он очень хочет, чтобы его друг-адвокат таки проиграл дело, а смазливый Миша попал к нему в колонию. У него родился замысел неплохо поразвлечься со этим пареньком. *** В зале было не очень многолюдно. Да и к тому же - кто придет смотреть на самого обычного убийцу? Дело скучное, и результат известен заранее. На судебном процессе куда больше народу, когда преступление зловещее или, скажем, оригинальное. В этом случае ничего из ряда вон выходящего не было. - Ты как? - спросил Джаред у Миши. Тот простодушно поднял глаза и с глубоким вздохом опустил в пол. Очень глупый вопрос, учитывая ситуацию. Джареду и самому не нравилось положение вещей. Даже при всем его мастерстве в области юриспруденции, ему так и не удалось нарыть существенных опровержений вины парня. И притом - еще не факт, что тот не врал, когда выкладывал своему адвокату всю правду. Джаред оценивающим взглядом посмотрел на Мишу. Нет, не врал. Такой человек вряд ли мог убить. Даже бывшую жену. Но доказательства говорили отнюдь не в его пользу, а значит, шансы избежать тюрьмы равны нулю. - К ответу вызывается обвиняемый. Мистер Коллинз, клянетесь ли Вы, что будете говорить только правду и ничего кроме правды. Миша с грустью положил руку на Конституцию и прошептал: «Клянусь». Джаред встал из-за стола и неспешно приблизился к своему подзащитному. Тот даже не удостоил его взглядом. - Мистер Коллинз, расскажите, почему вы развелись с женой? Несколько лет совместной жизни с Викки, и они поняли, что готовы для создания семьи. Миша очень долго выбирал ей кольцо, но в итоге купил самое простое - серебряное с маленькими крапинками. И недорогое. Деньги больше ушли на свадьбу, которую они отметили в тесном семейном кругу. А спустя год у них родился сын, Уэст. И вот тут начались проблемы. В воспитании ребенка всегда так - каждому из родителей, кажется, что он знает, как будет лучше для своего чада. И через год Викки предложила разойтись. Какой смысл жить вместе, если с каждой ссорой отношения между ними все хуже и хуже? Миша был против только по одной причине - Уэст. Но спустя пару недель сдался и подписал все документы. Договорились, что он будет заезжать к сыну, когда захочет. - Не сошлись характерами, - коротко отчеканил Миша. - Чья была идея развестись? - Тут же задал свой очередной вопрос Джаред. - Викки. - Вы были злы на нее? – Миша в шоке поднял глаза на адвоката. - Конечно, нет. Мы расстались друзьями. - Какие у вас были отношения с убитой? - Мы виделись почти каждую неделю. Я бы даже сказал, что ничего сильно не поменялось в нашем образе жизни после развода. Иногда вместе куда-то выходили. Я забирал сына из сада, приводил домой. - Она давила на вас деньгами? - Нет. - У нее был мужчина другой мужчина после вас? - Был. - Вы его знали? - Знал. Джареду понемногу начинали надоедать односложные ответы. - Расскажите нам про ее нового ухажера. - Стив - владелец кафе неподалеку от нашего дома. Они там и познакомились. Хороший парень, мы даже ладили. Ну и то, что моя бывшая жена встречалась с ним, меня нисколько не злило, я был даже рад за нее. У меня тоже была другая женщина. - Мисс МакНивен будет вызвана чуть позже, - обратился Джаред к судейству, но тут же повернулся обратно к Мише. - Скажите, Мистер Коллинз, кто, по-вашему, мог убить вашу жену? В зале воцарилась тишина. Миша уверенно поднял глаза на Джареда и с твердостью ответил: - Никто, и тем более не я. *** Дженсен сидел в первом ряду, внимательно вслушиваясь в ответы Коллинза. Нужно отметить, что с первых же минут ему стало ясно, что у Джареда не было шансов, а Миша, судя по всему, уже смирился, с тем, где ему суждено провести следующие несколько лет жизни. Этот парень вживую был еще привлекательнее, чем на фото. В своей немом горе, он глубоко вздыхал, опуская ресницы. Эклз почти не сводил с него глаз. *** Миша окинул взглядом зал, будто бы вопрошая – согласны они с ним или нет. И тут заметил, что один мужчина в черном деловом смокинге не отводил от него глаз. Уверенный взгляд, прямая осанка. В этом парне так и говорила его порода. В нем было что-то начальственное. Наверное, директор какой-то крупной фирмы. Вот только зачем он пришел посмотреть на это дело? Зрительный контакт длился секунд 30, но этого оказалось достаточно, чтобы Миша съежился на своем стуле. Когда объявили перерыв, большая часть зрителей вышла из зала. Джаред понуро молчал, вероятно, осмысливая чего бы еще такого сказать судье. Миша – тем более. У него были проблемы поинтереснее, например, что его ждет в тюрьме. Миша никогда раньше не был в тюрьмах и мог что-то про них рассказать, основываясь исключительно на фильмах и литературе Вдруг над ним раздался кашель. Миша поднял голову. - Джаред, чего грустим? – поинтересовался у его адвоката тот самый мужчина в костюме. И хотя обращался он к Падалеки, смотрел прямо на Мишу. - Плохи наши дела, - уныло ответил Джаред, не поднимая взгляда. Незнакомец несколько секунд смотрел Мише в глаза, а затем протянул руку. - Дженсен Эклз, друг Джареда. Миша немного посомневался, но, в итоге, подал руку в ответ. - Миша Коллинз, его подзащитный, которого вот-вот посадят в тюрьму, - последнее он добавил с явной озлобленностью. Дженсен не отпустил его руки и улыбнулся. - Ребят, да чего вы так настроены-то? Дело ж еще не проиграно. Джаред бросил на него свирепый взгляд и тут же отвернулся. Дженсен взял стул и подсел к Мише так, чтоб Джаред не мог слышать их разговора. Падалеки тем временем зарылся в бумаги. - Я – начальник тюрьмы, куда тебя, скорее всего, определят. И Джаред мне говорил, что ты не виновен, так что… считаю своим долгом тебе помочь. Я постараюсь определить тебя в более подходящее для тебя место, ну и камеру найду с нормальными соседями. Миша немного недоверчиво посмотрел на Дженсена, но тот с таким искренним выражением лица говорил все это, что Миша сдался, и поверил, так и не поняв причину такой внезапной доброты. Он протянул Дженсену руку и пожал ее, одними губами прошептав «Спасибо». Миша действительно был ему очень благодарен. Дженсен снова улыбнулся, встал, и напоследок пожелав Джареду удачи, ушел. Конечно, они проиграли процесс. Никто и не сомневался. Доказательств, говорящих в пользу Миши, оказалось куда больше, чем их опровержений. Да и алиби нормального у него не было. До аптеки он тогда так и не дошел, так что в магазине его не видели. Судья вынес приговор с заключением в тюрьму на 8 лет. Решение никакому обжалованию не подлежало. Джаред хлопнул Мишу по плечу и одними губами произнес искреннее «Прости, приятель». Миша просто промолчал в ответ, попытавшись улыбнуться. Ему не за что было винить Джареда. Ему и самый сильный адвокат не помог бы в деле, которое он сам же и начал. Нельзя было брать в руки нож, нельзя было оставаться на месте убийства. Надо было бежать. Но как он мог, когда там был его сын? Радоваться надо, что хотя бы 8 дали, а не пожизненное. Уже у выхода из зала суда, он снова встретился глазами с Дженсеном и тот ему сочувственно кивнул. На следующий день в это же время Миша уже сидел в машине, направляющейся в СИЗО №13. На него надели странную оранжевую униформу и отобрали все вещи, разрешив оставить при себе только фото Уэста. Что будет с сыном, Миша не знал совсем. Он только и успел, что связаться с мамой и попросить ее разобраться с усыновлением. Машина резко затормозила и двери сразу же распахнулись. Его грубо выволокли наружу и расставили в шеренгу с другими заключенными. В паре метров от себя Миша заметил стоящего рядом Дженсена. Они встретились глазами, но Дженсен тут же отвернулся. Может, Миша зря надеялся на его помощь? - Так, Стивенсона сажайте в 321, а Романа в 204 к Гастингсу. Коллинза отправьте в одиночную 101, - командовал Эклз своим персоналом. - Сэр, вы уверены, что?.. - Заткнись, Морган. Делай, как говорят. - Есть, сэр. Мишу взяли под руки, подталкивая к входу. *** Дженсен устало откинулся на спинку стула в своем кабинете. Все шло согласно его плану, и человек, которого Эклзу отчего-то так хотелось заполучить, теперь оказался полностью в его власти. При этом он чувствовал себя более чем, странно. Его внутренне «Я» будто бы разделилось напополам, грозя свести его с ума. Он никогда не задумывался, над тем изменила ли его такая работа, но ясно же, что очень даже изменила. Дженсен привык видеть пытки, боль, жестокость, его собственный мир был именно таков. И вот теперь, он всерьез задумался над возможностью поиметь заключенного. Миша очень нравился ему, и мысль оттрахать парня засела у него в мозгу еще при просмотре фотографии у него дома. Тонкий голосок совести шептал ему, что он должен быть выше этого, должен найти девушку, и жить нормальной жизнью. Но зачем? Чтобы быть как все, чтобы не выделятся в толпе однообразных индивидов? Он любил выделиться. *** Камера действительно была одиночной и очень удаленной от остальных камер. На долю секунды в голове у Миши почему-то всплыло воспоминание, что 101 комната в романе Оруэлла «1984» была комнатой пыток.… Но Миша тут же выбросил эту стремную мысль из головы и зашел внутрь. Спустя 10 минут объявился Дженсен. - Ну, ты как, держишься? – спросил тот, закрывая за собой дверь. - Да нормально, справлюсь, -ободряюще улыбнулся Миша. - И… спасибо. За камеру, ну и вообще, что… помогаешь,… помогаете.… Простите, я никак не могу привыкнуть, что вы теперь мой начальник. Дженсен стушевался, опуская взгляд в пол. - Забей. Можешь называть меня «Дженсен», когда мы одни. – Эклз присел на край его койки. - Я определил тебя в уборщики своего кабинета. Надеюсь, ты не слишком будешь расстроен этой работой? Что? Миша не ослышался? Расстроен? Господи, он думал, что его заставят отдраивать туалеты, убирать все дерьмо, которое только можно, а ему тут предлагают всего лишь прибираться в кабинете директора тюрьмы, где и без того чисто? - Ты шутишь, да? – Серьезно спросил Миша. – Я… я тебе очень благодарен. Правда, спасибо! Дженсен улыбнулся, поднимаясь на ноги. - Ну, тогда приступишь завтра. А пока… обживайся. – И вышел из камеры, оставляя Мишу одного. Позже, оставшись в одиночку, Миша подумал о том, чем он так приглянулся начальнику тюрьмы. Только ли тем, что невиновен? Или Коллинзу потребуется как-то отплатить за оказанные ему тут услуги? В любом случае, пока об этом думать не обязательно. Сейчас главным было не умереть в первый же день от напора местных авторитетов, которого, как уверен Коллинз не избежать. *** Работа Дженсена, что, по сути, была бумажной, разнообразилась частыми вылазками в мужской корпус. Он следил, чтобы Коллинз не ввязался в какую-то передрягу, когда тот выходил, например, на обед с другими заключенными, а потом уводил его в 101, и они еще долго просиживали за разговорами. Миша рассказывал ему о своей жизни, работе, сыне, не сдерживая экспрессивных выражений, когда речь зашла об убийстве жены. Дженсен внимательно его слушал, стараясь не думать о том, что вот так внезапно нашел себе хорошего друга. Не думать о том, что признавая собственные цели, в итоге, просто лицемерил. Миша верил ему, и, пожалуй, этот парень был очень наивным, но Эклзу хватило пару дней помощи и поддержки, чтобы Коллинз, в очередной раз, поблагодарив его, нерешительно произнес, что-то «О хорошем друге». - Ладно, парень, встретимся завтра? - Конечно, - выдохнул Миша. - Ты снова будешь присматривать за мной? - Поверь мне, без этого, ты долго не проживешь здесь, – улыбнулся Эклз. - Нет, я не против, совсем не против, просто боюсь, что привыкну, – Миша застенчиво уставился в пол. - В этом нет ничего плохого, – усмехнулся Дженсен, выходя из камеры. Эклз махнул на прощание Мише, и скрылся за поворотом. *** Мише с первого дня оказывали особое внимание в тюрьме. И он был очень благодарен Эклзу за это. Приступая к работе у того в офисе, мозг Миши полностью отключался, позволяя не думать обо всем, что с ним произошло. По кабинету Дженсена сразу можно было сказать, что здесь работает шеф – строгая обстановка, роскошные стол и кресло, одна единственная картина на стене, да и та – в виде красных мазков, больше напоминала кровь. И от этого становилось не по себе. Но больше всего Мишу смущало, что ни на столе, ни в книжных шкафах, ни на стене – нигде не было ни одной фотографии. Будто бы жизни вне тюрьмы у Дженсена не существовало. Миша пытался вывести его на разговоры о его личной жизни, но, казалось, что Дженсена интересует только его участь - Мишина. Прошла неделя, вторая. За все это время Миша в итоге очень привык к Дженсену и уже не вскакивал, словно ошарашенный с койки, когда тот входил – Дженсен всегда спокойным жестом руки просил его сесть обратно. И вообще, жизнь в тюрьме больше походила на заезд в какой-то санаторий, разве что условия похуже. Но ничего такого, чего бы Мише следовало бояться. Пока однажды ночью к нему не постучался Дженсен. *** - Эй, ты спишь? – не дожидаясь ответа, Эклз вошел внутрь. Топтаться у камеры своего заключенного не хотелось, да и потом – охрану он все равно с этажа согнал. Кроме Миши за эти две недели здесь не осталось никого. Всех переселили на этажи выше. Сонный Миша долго собирался с мыслями, что происходит, но, наконец, ответил «Нет. Заходи». - Что-то случилось? – он присел на своем спальном месте, потирая газа костяшками пальцев. - Эмм.… Нет, просто у меня ночная смена и мне… скучно. Миша, все еще зевая, похлопал рукой по своей койке, предлагая Дженсену сесть. «Добыча сама идет в пасть», - мелькнуло в голове Дженсена, и он послушно приземлился рядом. - Я тут подумал, тебе, наверное, не помешает немного… расслабиться, - начал издалека Дженсен и вдруг достал из-за пазухи фляжку. – Держи… некрепкое, так что можешь не волноваться. Миша, недоумевая, уставился на Дженсена. - Ты это сейчас серьезно? - Да, бери. - Дженс, слушай, ну не положено здесь, вдруг тебе потом… - Мне ничего потом не будет, - резко, даже слегка грубо перебил Эклз, и Миша машинально взял у него фляжку. - А что в ней? – Поинтересовался он, пробуя на вкус. - Виски, - шепотом ответил Дженсен. Миша сделал несколько глотков и с придыханием произнес «Блаженство». - Да, этого определенно не хватало, - выпалил он с улыбкой. – Спасибо. Я, знаешь ли, еще не привык, да и… тяжело мне думать, что вот так 8 лет здесь буду… Разговор потек сам собой, Миша без умолку говорил, и только спустя полчаса его начало клонить в сон. Алкоголь на пустой желудок творил свое дело. Дженсен подсел к нему поближе. - Миша… - прошептал он ему на ухо. – Тебе здесь не бывает одиноко? - Одиноко? - улыбнулся уже пьяный Коллинз. – Неееет… Я и дома… пр-р-р-ривыкккк… один… И на последнем слове Дженсен легонько развернул его лицо к себе и поцеловал. *** Коллинз среагировал не сразу. Сначала просто перестал шевелиться, а потом вдруг приоткрыл рот шире, запуская Дженсена внутрь. И только спустя секунд 30 резко замычал и рукой начал отодвигать Эклза от себя. - Ты чего творишь, Дженсен?! – затараторил он заплетающимся языком. Разум вдруг начал возвращаться к нему, и вся картина произошедшего в ясности достигла мозга. - Ничего незаконного, - ответил Дженсен и опять потянулся к Мише, но тот остановил его рукой. - Дженсен, ты не подумай, ты мне нравишься, но я не по этому вопросу… Серьезно.… У нас с тобой только… Мише договорить не дали. На одной руке у него вдруг щелкнул замок наручников, Дженсен резко вывернул ему руку и со спины залепил второй. - Я ничего такого тебе не сделаю, если не будешь сопротивляться, - заверил его Дженсен. Миша запаниковал, это стало очевидно по тембру его голоса. - Дженсен.… Не шути так… Я не понимаю.… Ну, ты чего? Ты тоже пил? Это последствия алкоголя, Дженс! - Миша лихорадочно вспоминал, пил ли чего при нем Дженсен, но очевидный ответ напугал его еще больше. - Лучше не сопротивляйся, - попросил его Эклз и резко развернул к себе, положив заключенного на спину. - Тише, ну. Мы же так подружились за это время… - Дженсен, ПО-ДРУ-ЖИ-ЛИСЬ. А не полюбились. Это разные вещи, - запротестовал Миша. - Нет, они похожи, - Дженсен с улыбкой соскользнул к его лицу. – Очень похожи, - и провел языком по губам Коллинза. Тот плотно сжал губы, боясь открыть рот. – Давай же, пусти меня, - почти умоляюще произнес Эклз, но Миша лишь замычал в ответ. Дженсен нагнулся вперед и прикусил его нижнюю губу. От испуга у того вырвалось «Ай», и Дженсен снова впился в его рот жадным поцелуем. Миша ничего не смог сделать. Ни закричать, ни вырваться, ни даже врезать. НИ-ЧЕ-ГО. Ровным счетом. И что самое ужасное, первую минуту он старался укусить Дженсена, но когда тот начал гладить его по колену, резко прекратил свои попытки и сдался. *** - Вот, хороший мальчик, - Прошептал Дженсен с улыбкой и, когда Миша попытался что-то ответить, тут же заткнул его поцелуем. Дженсена всегда возбуждали поцелуи. Тем более такие… страстные. Когда человек, которого ты целуешь, усиленно сопротивляется, потом сдается и, наконец, вступает с тобой в борьбу языков. - А теперь помоги мне, Миша, - ласково попросил Дженсен, облизывая его ухо. И резко развернул Коллинза спиной к себе. - Эй! Эй! Дженс, ну ты чего творишь, ну? Все, поиграли и хватит! Дженсен, отпусти. Дженсен! ДЖЕНСЕН! Не надо так! ДЖЕНСЕН! – Коллинз орал на всю камеру, пока тот спускал с него штаны. - Тише, чшшш, - прошептал Дженсен ему на ухо, покусывая и зализывая жилку на шее. - Я постараюсь не причинять тебе много боли. - Ты ее и так причинишь! Я же НИКОГДА не спал с мужчиной! Дженсен, умоляю, прекрати, я сделаю все, что хочешь! – Миша действительно его умолял. Но к несчастью, все, чего хотел от него Дженсен, было только то, от чего Миша так яро его отговаривал. - Прости, - произнес Дженсен и ввел в его проход один палец. Кажется, от боли парень вскрикнул. Или у Дженсена в ушах засвистело - точно сказать он не смог. Он поглаживал Мишу по ягодицам, вводя второй палец и находя там точку, от которой Миша резко дернулся и снова крикнул. - Терпи, еще чуть-чуть, – попросил Дженсен. Только сам не понял, кому это сказал – Коллинзу или себе. *** Миша не чувствовал своих ног, они онемели. Зато прекрасно ощущал ледяные руки на своих бедрах. Ощущал холодные пальцы внутри себя. Как те бродят внутри его тела, лишь изредка доставляя наслаждение. А когда он почувствовал пустоту, то решил, что все самое страшное позади. Оказалось, все только начиналось. Дженсен приставил к его входу свой член и с тяжелым придыханием вошел. И захотелось кричать от боли. Но когда тот задвигался, боль начала постепенно гаснуть. Вот только чувство мерзости и неправильности осталось. Унижение, которым его сейчас награждали, просто не знало границ. И самое ужасное – приносил все эти чувства единственный человек, которому Миша доверял. Рука Дженсена вдруг оказалась у него на паху и начала трогать его член. Миша рыкнул и начал трястись, пытаясь согнать руку. - Не трожь! Не трожь! – зашипел он, и Дженсен послушно отпустил. - Как хочешь… Спустя несколько толчков, Миша почувствовал, как Дженсен резко убыстрил темп и вскоре кончил прямо в него. Неприятно. Отвратительно. Миша унижен в своих собственных глазах. Дженсен наклонился и поцеловал его в макушку, но тот резко дернулся, желая отстранится. - Отпусти меня, - прошептал он уставшим голосом. – Ты уже все сделал. И Дженсен действительно вышел из него и присел рядом, расстегивая замки на руках Коллинза. Миша тут же надел штаны и забился в угол. - Уходи, - попросил он, почти умоляя. Дженсен сделал шаг навстречу ему, но Миша вдруг закричал «УХОДИ!» И Дженсен вышел из камеры, прошептав напоследок «Прости». *** Черт. Дженсен чувствовал себя просто охренительно. Послеоргазменная расслабленность завладела его сознанием, но на смену ей пришли яркие вспышки эмоций. Дженсену хотелось еще, о, да, безусловно, он придет к Мише снова, наручники будет при нем, и, возможно, он придумает что-то пооригинальнее. Этим вечером Дженсен не занимался ни чем. Обычно он смотрел телевизор, рыскал по интернету, иногда созванивался по скайпу с друзьями, а некоторых из них с удовольствием принимал у себя дома. Но не сегодня. Тишина не давила на уши, одиночество благоприятно лечило душевные раны. Эклз перекусил разогретым в микроволновке сэндвичем и, присев на диван, уставился в пустоту. С ним что-то не так. Наверное, такое чувство посещает человека, когда его мировоззрение рушится в течение одной ночи. Дженс ведь не считал себя негодяем, насильником. Пусть в нем и присутствовала некая странноватость, которая в итоге и потянула его работать в СИЗО, но не более того. А теперь получается, он превратился в преступника. И ему это нравилось. Так приятно-волнующе было чувствовать собственное превосходство над Мишей, свою власть. Это кружило ему голову не хуже, чем высокоградусный виски. Поток мыслей, прервала телефонная трель, и Дженсен вздрогнув, неспешно подошел к стационарному телефону. - Привет, Дженс, как день? – поздоровался Джаред. - Привет, - замялся Эклз. Интуиция подсказывала, что Падалеки позвонил, чтобы расспросить его о Мише, а о нем, ему говорить не очень-то хотелось. – Ничего нового. - Как там наш «невиновный»? - Миша? – ненужное уточнение, только чтобы выиграть несколько секунд на обдумывание ответа. – Потихоньку. - Ну, Дженс, поподробнее. - Как в тюрьме, Джаред. Все, – устало ответил Эклз. - Ладно, а ты можешь устроить мне с ним встречу? - Зачем тебе? – ощетинился мужчина. – Поболтать? - Не совсем, я думаю смогу добыть у комиссии опеки над детьми разрешение вывести Уэста на встречу с отцом. Под мою ответственность. - А, не знаю, Джаред, не могу точно тебе сказать. - В смысле? – удивился тот. – Ты же начальник, как ты скажешь, так и будет! - Блин, приятель, не все так просто. Давай я тебе позже перезвоню? Пока. И прежде чем Падалеки успел хотя бы пискнуть в ответ, Дженс положил трубку на рычаг телефона, несдержанно матерясь. Сейчас как можно важнее было изолировать Мишу от внешнего мира, и уж тем более от их совместных знакомых. Никаких встреч у Коллинза не будет, об этом Дженсен позаботится лично. *** Все было слишком плохо, чтобы быть его жизнью. Он чувствовал себя грязным, замаранным, ему не хотелось касаться себя лишний раз. Миша вымыл руки водой из бутылки, распсиховавшись, и теперь ему нечего было пить. Но естественно, он не собирался кого-либо звать. Коллинз боялся, что его «друг» может быть еще где-то неподалеку, и высовываться лишний раз не хотелось. Боже мой, за что ему это?! Человек, которого он считал другом, опорой в этом страшном месте, оказалось, хотел его, просто ХОТЕЛ ЕГО. Само по себе это мало значило, а вот то, что он был начальником, и что, как следствие, Коллинзу придется, возможно, еще не раз испытать подобного рода унижения – было существенной проблемой. Такая пытка, будто бы его собственный ад, обрисовался в лице извращенных желаний Дженсена. В этом не было абсолютно ничего правильного и человеческого. - Черт! - Коллинз в изнеможении упал на жесткую койку. *** Придя на работу, Дженсен первым делом направился в 101 камеру. По дороге он уже наметил приблизительный план того, что скажет Мише, основным посылом из всего этого было - извинение. Дженсен много думал этой ночью, что ему правильнее сделать в этой щекотливой ситуации, и решил, что нужно попробовать оправдаться. Все же он поступил довольно грубо с Коллинзом, и дабы рассчитывать на меньшую степень сопротивления в следующий раз (именно так), он должен наладить контакт. Миша неподвижно сидел на постели, поджав колени под себя. Когда Эклз вошел в камеру, тот даже не удостоил его взглядом. - Миш, извини меня, ладно? Слова дались не просто, но Коллинз хотя бы обратил на него внимание. - Что, прости? - Я прошу у тебя прощения за то, что случилось вчера ночью, - на одном дыхании выпалил Эклз, присаживаясь рядом с Мишей. - После того, как ты выебал в жопу своего друга - мало извиниться, мистер Эклз. Мне мало извинений! - Блин, Миша, я просто хотел сказать, что был слишком грубым, и я не должен был, ну ты понял, вообще... - Чего ты хочешь от меня снова?! – вздохнул Миша, поднимаясь на ноги. – Я видеть тебя не хочу, гребаный, ты, извращенец! Я верил, что ты мой друг, а ты....ты... - Хочу, чтобы ты не сопротивлялся в следующий раз, когда я приду, – прошептал Эклз, уставившись на Мишу. Вот сейчас он был как никогда честным. Именно за этим он и пожаловал. - Вот значит как. Хрен я тебе больше дам, придурок! Коллинз от злости сжал кулаки. - До встречи, Миша, – Дженсен самоуверенно улыбнулся ему и, не дождавшись ответа, покинул камеру, даже не взглянув на заключенного. *** Когда Дженсен вышел за дверь, Миша сильнее сжал кулаки и притянул к себе колени, обхватывая их руками. Уткнувшись в свои ноги, он громко завыл. Нет, он не готов повторить это снова. Не готов. НЕ ГОТОВ. Но кто его будет слушать? Дженсен появился ближе к полуночи спустя два дня. Миша весь выпрямился, когда тот зашел, и вдруг стал, выставляя перед собой кулаки. - Не подходи ко мне, - зарычал он. Дженсен лишь усмехнулся и уверенным шагом прошел и сел к Мише на койку. Или что? – весело спросил он. Миша смутился и машинально сделал шаг назад. - А ты попробуй, проверь, - сквозь зубы процедил Коллинз. И Дженсен вдруг встал и начал неспешно приближаться к нему с таким видом, будто бы его абсолютно не пугал вид стоящего перед ним человека. - Можешь кричать - сюда никто не придет. А можешь меня ударить, и тогда сюда прибегут все охранники, а на следующий день я переселю тебя в камеру к людям, которые уже не будут так любезны к тебе, как я. - И это ты называешь любезностью? - Я называю это высокой честью, оказанной тебе сверху, - сладко улыбнулся Дженсен. Миша опустил руки. - Ты низок… - Я знаю, - коротко отрезал Дженсен. – Только что это изменит для тебя?.. Миша замолчал. Дженсен стоял прямо перед его носом, всего в паре сантиметров. Эклз несколько секунд не отводил от него взгляда, а потом наклонился и дотронулся губами до его рта. Миша ничего не сделал. Так и стоял ровно, будто ничего не происходило. Дженсен растолкал языком его губы и тот пустил его внутрь, сильно зажмурившись. - Хороший мальчик, - прошептал ему в рот Дженсен, на что Миша издал звук, похожий на всхлип. - Слушай, нам же обоим может быть хорошо, – вдруг заверил его Дженсен, слегка отстранившись. - Тебе достаточно перестать сопротивляться… На что Миша вдруг наклонился вперед и сам стал его целовать. И Дженсен только было счастливо выдохнул, как тот укусил Дженсена за нижнюю губу. Эклз с рыком дернулся назад. Миша вовсю ухмылялся. - Такого удовольствия я тебе, увы, не доставлю, - шепотом произнес Миша прямо перед его лицом. И тут же получил пощечину. *** Дженсен был зол. Нет, он был в ярости. Влепив Коллинзу пощечину, он резко ударил его по второй щеке. А потом опять по первой. Казалось, что еще чуть-чуть, и он сорвется – станет избивать Мишу так сильно, насколько он вообще был способен. Но Дженсен остановился. Досчитал в уме до пяти и снова обратился к Мише. - Значит, продолжим по-плохому! – и резко толкнул Коллинза к стене, прижимая его лицом к холодному бетону. Вновь щелкнули наручники. Дженсен не церемонился – стянул с парня штаны, расстегнул ширинку на своих брюках и вошел в него без малейшей подготовки. Миша вскрикнул. Все зашло слишком далеко, надо было трахнуть его в первую же ночь и показать, кто из них главный. И тем не менее, Дженсен не чувствовал себя таковым, даже вдавливая Мишу в стену его камеры. *** Все это время Миша жил только ему известным ритмом. Когда наступал вечер, его отчаяние возрастало. Потом приходил Дженсен и снова опускал его в грязь собственного сознания. Затем, несмотря на крайнюю степень самобичевания, Коллинз испытывал некое моральное облегчение от того, что у него есть целый день спокойной жизни до того момента, когда в его покои вновь не войдет решительно настроенный Эклз. Этим утром Миша был особенно рассеян, вчера Дженсен разбудил его в три часа ночи, заставил отсосать, и ушел. Заснуть после этого Коллинзу так и не удалось – его тошнило от солоноватого вкуса на языке, а ближе к утру – вырвало. Надзиратель его камеры на обходе заметил это, и заставил Мишу убирать, как он выразился «бардак» голыми руками. На завтрак он пошел абсолютно без аппетита, у него чуть подкашивались ноги. Тот образ жизни, что его вел Миша, стараниями Эклза уже несколько недель высасывал из него все соки. Может быть, поэтому парень не заметил, как уселся на столик, помеченный какими-то убогими граффити. Протерев глаза, Миша разглядел, что на столе витиеватым почерком были написаны имена. - Эй, сопляк, ты куда уселся? Подчеркнуто медленно Миша развернулся к источнику звука. - Прошу прощения? Миша уставился на парней угрожающего вида, а они на него. - Ты настолько тупой, что до сих пор не понял, что этот стол наш? - О, - растерялся Миша. - Тогда я могу пересесть... - Не так быстро! – зарычал на него парень с наколкой осьминога на руке, вытаскивая его за лацканы тюремной формы. – Будь внимательнее, красавчик! - Черт, - выдохнул Коллинз, пытаясь, высвободится из мощного захвата. – Я же просто... В следующее мгновение Миша получил по лицу мощный удар, и на секунду теряя сознание, повалился на пол. В столовой образовался невообразимый шум, что сразу же привлекло внимание тюремщиков. Но не успел в помещении зародиться хаос, как Миша услышал поверх всеобщего шума голос, что выделялся громкостью, и как следствие властностью. Коллинз хорошо знал этот голос, его, с хрипотцой, выкрикивавшим его собственное имя он слышал почти каждую ночь. - Что за хрень, я спрашиваю, случилась? Стивенсон, Маклюел, объяснитесь? Тюремщики что-то пробубнили в ответ, Миша не смог разобрать что конкретно. Он все еще лежал на полу, прикрыв руками лицо, умываясь собственной кровью. - Коллинз? Его руки бережно отняли от лица, и не без трудностей он сфокусировал взгляд на лице своего мучителя по совместительству начальника СИЗО № 13. - Живой? - Да, - Буквально выплюнул парень Эклзу в лицо, поднимаясь с пола. - Тебе нужно в медпункт. Я отведу. - Я сам. Спасибо. - Миш? - Дженсен! – Прикрыл глаза Коллинз, призывая себя к спокойствию. – Что за цирк ты устраиваешь? Теперь ты корчишь из себя заботливого товарища? Ты достал меня! ДОСТАЛ! Отстань! Отпусти! Не трогай меня! Миша буквально бился в истерике, пресекая болезненными шлепками по рукам любые попытки Дженсена дотронуться до него. Его буквально воротило от лицемерия этого человека. Да как он помел подойти, как посмел посмотреть в глаза?! Крикнув напоследок «Ублюдок!», Коллинз позволил двум конвоирам увести себя подальше от Дженсена и прочь со столовой. *** Нельзя думать, что Дженсена не мучила совесть. О, нет. Она была с ним постоянно. И стоило ему покинуть 101 камеру, как она накрывала его с головой. Дома Дженсен много выпивал, смешивая ром с текилой. Дженсен не знал, что значит, любить. Не было у него женщин по любви, да и мужчин тоже. Были лишь по желанию. И, наверное, он даже завидовал Коллинзу, что тот успел испытать все это. И даже немного ревновал. Нет, любви здесь не было. Но было что-то такое, чего Дженсен пока был не в состоянии объяснить. И он в этом убедился, когда сам того от себя не ожидая, вступился за заключенного в столовой. И когда Коллинз его оттолкнул, у Дженсена мурашки по коже побежали. *** И так продолжалось на протяжении месяца. Дженсен заходил к Коллинзу каждую неделю, стандартно в ночь, когда оставался на работе один. На третий, четвертый раз Миша все еще пытался что-то исправить, но в итоге, Дженсен опять-таки самым унизительным способом взял его. И поэтому потом Миша просто смирился. Не сопротивлялся, когда приходил Дженсен, не кричал, не пытался вырваться. Уже послушно протягивал вперед руки для наручников, что в первый раз вызвало удивленный взгляд на лице Дженсена. - Знаешь, ты мог бы со мной хотя бы говорить, - прошептал как-то Миша, когда Дженсен встал с койки и начал заправлять рубашку в штаны. Тот явно не ожидал такого. - А ты что же, сможешь со мной разговаривать? – Эклз вопросительно приподнял брови, остановившись. - Нет… Вернее… Я тоже так думал первые… разы. Ты мне противен, - резко поднял на него голову Миша и впился каким-то ненавистным взглядом. Дженсен автоматически сделал шаг назад. – Но ты же ни с кем не даешь мне здесь поговорить… Миша снова опустил голову. *** Дженсен с минуту поколебался. Бросил взгляд на дверь. Хотелось выйти поскорее туда, в коридор. Он не говорил с Мишей вообще. Мог сказать пару фраз, пока не достиг оргазма, мог выкрикнуть его имя. Но чтобы что-то спросить, поинтересоваться – ни разу. Но Дженсен повернул голову в сторону парня и, увидев, что тот как-то опустошенно уставился на стену, вдруг бросил «А и черт с ним» и сел обратно на койку. - И о чем мы будем говорить? – саркастически спросил он. Миша в шоке поднял на него глаза. На лице у парня было написано, что он явно смутился. - Я хотел… я… - Он запнулся, пытаясь сообразить, что хотел сказать, но тут же нашелся. – Расскажи, что происходит в мире… И вновь отвернулся. - Новости что ли? – Дженсен усмехнулся. – Ну ладно. Во вторник по радио услышал, что Обама подписал новый закон… И начал рассказывать. *** Под конец второго месяца Дженсен зашел в его камеру, и Миша послушно протянул ему руки. Но тот взял их в ладони и отпустил. - Тебе это не понадобится. Миша непонимающе посмотрел на него. - Сегодня будем без наручников, - сказал Дженсен. - Нет, - резко ответил Миша. – Доставай наручники. Дженсен усмехнулся и поднял наверх ладонь Коллинза. На запястье виднелись бурые пятна от мозолей. - Раз ты не даешь мне перевязывать тебе руки бинтами, значит, придется убрать наручники… Миша прикусил нижнюю губу, будто бы раздумывая, что делать дальше. И с глубоким вздохом опустился на кровать, расстегивая на себе штаны. Он снова сел на колени, развернулся к Дженсену спиной и оперся руками на койку. Дженсен осторожно дотронулся до плеча Миши. - Развернись. - Что?! – изумлению Коллинза не было предела. - Развернись ко мне лицом, - повторил Дженсен просьбу. Миша резко повернулся и сел на койке. - Дженсен, я тебя прошу, я не уверен, что смогу! Я умоляю, не надо… - Сегодня я хочу так, - твердо произнес Эклз и толчком руки опрокинул его на кровать. Миша очень испугался. Какой там – у него даже коленки затряслись. - Дженсен, я не смогу смотреть тебе в лицо! Я тебя прошу, не надо, давай как всегда, ну что тебе сегодня в голову взбрело экспериментировать?! – Миша почти перешел на панический крик. Дженсен приложил палец к его губам и кивком головы попросил замолкнуть. И Миша замолчал. В душе кричал, но с губ не сорвалось и слова. Дженсен спустил с себя штаны и, растянув Коллинза, вошел в него. Миша все это время лежал зажмурившись. К ощущениям он привык, но вот смотреть в глаза - нет, нет и еще раз нет. Внезапно к его губам прикоснулись губы Эклза. Мягко, не требовательно. И тот прошептал: - Миша, открой глаза. Коллинз завыл в ответ, но Дженсен продолжал его целовать, а когда отстранился, Миша все же приоткрыл глаза. По спине Миши вдруг начали бродить чужие руки, вырисовывая ногтями какие-то узоры. На самом деле, это было… приятно. И Миша даже застонал. На губах Эклза появилась едва заметная улыбка. - Не закрывай, - попросил он и прильнул губами к его шее. А дальше его унесло. Было так приятно, так фантастически горячо и возбуждающе, что Миша начал стонать громче, пока Эклз зацеловывал его шею, оставляя на ней красные отметины. *** Миша таял в его руках, Дженсен это чувствовал. Ощущал, как трясется его тело, как он задирает голову, открывая Дженсену пространство для поцелуев. Как Эклз к этому пришел, он и сам не знал. С каждой проведенной в камере Коллинза ночью он вдруг начал осознавать, что траха ему мало. Катастрофически мало. А еще бесит, что Коллинз никак не реагирует на него. Это задевало самолюбие. И у Дженсена здесь было два выхода – бить или любить. Нет, серьезно, оставалось то ли сильнее насиловать Коллинза, то ли попробовать по-другому. А Дженсен ненавидел по-другому. И сегодня он фактически переступил через себя. И от криков Миши, он вдруг начал понимать, что не ошибся. Двигаясь в нем в медленном темпе, он продолжал царапать тому спину, вылизывать шею, грудь, подбородок, и Коллинз реагировал! РЕАГИРОВАЛ на ласки! Дженсен опустил руку ему на член, но тот вдруг резко выгнулся и чертыхнулся. - Не трогай, - слабо произнес Коллинз. Но Дженсен его не слушал – начал медленно водить по всей длине ствола ладонью. Миша простонал, очень громко. - Я хочу, чтоб ты кричал, - прошептал Дженсен ему на ухо. – Но не от боли. Я хочу, чтоб ты кричал от наслаждения. Миша с силой сжал губы, пытаясь скрыть возрастающее желание громко стонать. - Я хочу, чтоб ты кричал, - повторил Дженсен. – Кричи. Но с губ Коллинза не сходило и звука. И тогда рука Дженсена стала ходить увереннее, подрачивая член Миши в такт своим толчкам, которые убыстрялись с каждой секундой. Миша прикусил губу, но спустя несколько секунд кончил с громким криком. И Дженсен не смог сдержать победную улыбку, изливаясь за ним следом. А потом наклонился вперед и стал целовать Мишу. Так страстно, так глубоко, пока тот еще не совсем пришел в себя и не оттолкнул Дженсена. Когда Дженсен встали начал одеваться, Миша продолжал лежать в той же позе, не произнеся и слова. Эклза напрягала тишина. Напрягало, что нет никакой благодарности на тот подарок, что он ему сегодня преподнес. Дженсен бросил на Коллинза злой взгляд, пока тот смотрел в потолок, и пошел к двери. - Я ненавижу тебя! – Миша вдруг подал голос. – И всегда буду ненавидеть. Дженсен остановился и обернулся. - Посмотрим, – хмуро ответил он. *** Всю следующую неделю Дженсен помимо своих основных обязанностей, занимался еще и тем, что усилено, избегал своего друга Джареда Падалеки. Тот оказался на удивление упертым в своих стремлениях привести Мише ребенка. - Почему нет, Дженсен? – В очередной раз кричал в трубку телефона Джаред. - Потому, что идут проверки.– Вздохнул Эклз. – И если выяснится, что в СИЗО происходят не совсем законные встречи убийц со своими детьми – нам всем будет крышка. Дженсен врал. Он придумал эту отмашку еще вчера вечером, и очень надеялся, что хотя бы на какое-то время Падалеки остепенится. Сводить Мишу с Джаредом было для него очень опасно. Коллинз был в таком состоянии, что мог ненароком обмолвиться об их сексуальных опытах. - И надолго эти проверки? - Довольно таки. - Значит, я попытаюсь устроить все это законным путем, – подытожил тот. - Блин, у тебя, что других дел нет? - Он мой подзащитный, Дженсен. - Он БЫЛ твоим подзащитным, Джаред. - И что с того? Он сидит в тюрьме за преступление, которого не совершал, неужели нет смысла ему помочь? - Делай, как знаешь, – Бросил ему Дженсен. – Звони, если достанешь разрешение. *** И Джаред позвонил. Спустя два месяца позвонил. Только новость у него была куда масштабнее этой. - Дженсен, дело снова открыли, Мишу вызывают на судебный процесс. Дженсен сонно протер глаза, не совсем понимая, что вообще происходит. Звонок в 7 утра разбудил его, и он даже не сразу осознал, что говорит с Джаредом. - Чего ты несешь? Какое дело открывают? - Мишино дело! Снова открывают. Новые факты насчет убийства. Дженсен похолодел. - Какие еще факты? - Ну, я времени даром не терял. Ты же знаешь – я не люблю проигрывать, - поведал Джаред, и Дженсен мог чем угодно поклясться, что на том конце трубки его друг сейчас самодовольно улыбнулся. – Короче, я звоню сказать, что тебе днем позвонят из суда и попросят привезти Мишу. Будь готов. А потом гудки. *** Миша сидел за тем же столом, что и полтора года назад, и очень недоверчиво посматривал на Джареда. - Да успокойся ты! Хуже точно не будет! – Подмигнул ему адвокат. - Это тебе так кажется. - Пробубнил про себя Миша и бросил взгляд на Дженсена. Тот был бледен как полотно, но, похоже, нервничал куда больше Коллинза. - Вызывается Гари Робсон. Молодой человек в темно-синем костюме уверенно прошел через весь зал к суду. Положил руку на Конституцию, произнеся клятву, и сел на место. Джаред подошел к нему. - Гари, в каких отношениях вы были с Викторией? - Она со мной работала над одним проектом. Коллега, ничего больше. - Что за проект? - Фирма по продаже лекарств попросила нас составить рекламную кампанию новому продукту. - Вы работали вдвоем? - Можно сказать и так. - Можно сказать или КАК? - У нас у каждого был свой проект, и каждый из нас впоследствии должен был его представлять. Миша вдруг широко распахнул глаза и поднял на него. - Она рассказывала про тебя накануне! Что ты ей угрожал! – Крикнул Миша на весь зал. К нему тут же подлетела охрана, но Джаред знаком приказал ему сесть и Миша мгновенно подчинился, боясь, что его сейчас просто напросто выгонят. - И так, вы угрожали Виктории? - Нет. Мы просто… соперничали, ничего больше. Миша с силой сжал кулаки. - Ну и поскольку проект в итоге представил лишь один человек, то главным по отделу рекламы назначили вас, да? - И какое это имеет значение? Я ее не убивал! - Вы были у Виктории в день ее смерти? – Резко спросил Джаред. - Нет, не был. - Мы может это проверить. Вызовите, пожалуйста, Анну Гарольд. В зал вошла бледноволосая старушка, и Миша сразу узнал в ней их с Викки соседку по квартире. Она жила напротив и очень редко выходила из своей квартиры. - Анна, скажите, вы узнаете этого молодого человека? Старушка подошла к нему поближе и уставилась в лицо. - Да это он. Он был в тот день у нее дома! – Провозгласила она. - Ну, заезжал я к ней, но по работе. Не убивал я ее! Не понимаю, с чего вдруг вы вновь начали судебный процесс, очевидно же, что ее убил ее бывший муж! Миша с рыком вскочил, но его тут же усадили на место. - Анна, сообщите нам, пожалуйста, что вы слышали в тот день? – Ласково попросил Джаред. - Викки с кем-то очень громко спорила, а потом велела убираться из ее дома. Она несколько раз назвала имя «Гари». А потом были звуки борьбы, и этот мужчина вышел из их квартиры. Гари вскочил с места. - Ты! Ты убил ее! УРОД! ОНА НИЧЕГО ТЕБЕ НЕ СДЕЛАЛА! – Заорал Миша и бросился к Гари. В зале началась паника, Миша налетел на него сверху и начал избивать., но сильные руки оттащили его от Гари секундой спустя. - Миша, Миша, ты только себе хуже делаешь! Миша! – Кто-то пытался до него докричаться, и когда Коллинз очнулся, то увидел над собой Эклза. Гари вывели из суда, а Миша остался сидеть на месте, опустошенный и абсолютно ко всему равнодушный. После перерыва судья объявила приговор. «Мистер Коллинз освободить из-под стражи. Гари Робсона признать виновным». Удар молотка. Дело закрыто. *** Первым делом, оказавшись на свободе, Миша пошел к родителям. Оказалось, что процесс об усыновлении Уэста разрешился быстро, и его сын все это время жил у своих бабушки и дедушки. Взяв на руки сына, Миша впервые за долгое время улыбнулся. - Я больше не брошу тебя, малыш. Нашептывал Миша, Уэсту убаюкивая его на руках. - Миша, дорогой, пойдем обедать, нам столько всего нужно тебе рассказать, – обратилась к нему мама. - Да, конечно, – улыбнулся Миша в ответ. Он бережно положил Уэста в кровать, и, приобнимая маму за плечи, вышел из детской. Коллинз наслаждался тем, что снова находится дома. Несмотря на весь тот ад за плечами, он чувствовал себя хорошо. И все же, вспоминая тюрьму, он не мог отделаться от желания отомстить своему мученику. Позже желание сформировалось в вполне себе самодостаточную цель. У Коллинза созрел план. *** Дженсен сидел неподвижно. Телевизор работал, и диктор новостей быстро проговаривал какой-то текст, но Эклз не вслушивался. Его мысли странствовали далеко за пределами душной гостиной. Несколько часов назад он пришел домой, и с тех пор, так и не сдвинулся с дивана. Побывав на суде, а чуть позже собственноручно подписав документы об освобождении Коллинза, Дженсен чувствовал себя разбитым и опустошенным. Странное совпадение, но подумав о том, что неплохо было бы увидеть Мишу снова, звонок резко дернулся, а в дверь постучали. - Миша?! – вскрикнул Эклз, вглядываясь в человека на пороге. - А ты не выглядишь таким самоуверенным как раньше, - Коллинз протиснулся мимо него. - Вот решил зайти проведать друга. - И чего ты хочешь? Дженсен так и остался стоять у двери, провожая взглядом парня. И только спустя несколько секунд двинулся за ним. - Итак, - в руках у Миши заблестели наручники, - поменяемся местами? - Что? – опешил Дженсен. - Ты шутишь? Вошел во вкус значит? - Я хочу, чтобы ты страдал точно также как и я. - Но я не буду страдать, Миш. – Дженсен уселся на диван, всем своим видом демонстрируя расслабленность и спокойствие. - В любом случае я получу удовольствие от секса с тобой. Даже от грубого. Или от очень грубого. *** Миша не двигался, поддаваясь гневу, что пульсировал по венам. Напротив него вальяжно расселся Эклз, наблюдая за ним. Пауза затянулась, но спустя минуту Дженсен снова заговорил: - Признайся уже. Ты пришел сюда просто, потому что хочешь меня. - Ты мне противен! – выдохнул Коллинз, подходя на несколько шагов. – Я ненавижу тебя! Если бы не мой сын, плевать бы я хотел на свободу, я убил бы тебя, слышишь, я хочу убить тебя! - Тише, Миш, – Дженсен резко поднялся и схватил его за запястье. – Я хочу тебя. А ты хочешь меня. Почему бы тебе просто не признать этот факт? - Сукин ты сын! С этими словами Миша простосердечно заехал Эклзу по физиономии, от чего тот отступил от него на несколько шагов. Следующего удара Дженсену долго ждать не пришлось. Коллинз оттолкнул его к стене, влепив болезненную пощечину. - Я не хочу тебя, Дженсен. НЕ-ХО-ЧУ! – Миша резко схватил его за подбородок. – Но я хочу, чтобы ты кричал. Кричи, Дженсен. В следующее мгновение Миша заехал ему коленом по яйцам. И отчаянно застонав, Дженсен сжался пополам, прижимая руки к паху. - Кричи, Дженсен, – Миша наотмашь, ударил его по лицу. – Я сказал, КРИЧИ. - Так убей меня, – прошептал Эклз, поднимаясь. – Только дай мне сказать… - Молчать! – прикрикнул на него Коллинз. - Миша, это важно. Послушай.... - Иди ты знаешь куда! – Миша болезненно ткнул его меж ребер. - Ты нужен мне! Дженсен в изнеможении опустился на пол, а Миша застыл с занесенной для удара рукой. Он не ослышался?! - Что ты сейчас сказал? - ТЫ. МНЕ. НУЖЕН. – Дженсен поднял голову и взглянул на него. – Я давно хотел тебе сказать. Все вышло из-под контроля. Сначала я просто хотел… просто тебя хотел… Это должно было быть на один раз. Но я не смог остановится. - Я очень, блять, за тебя рад, – голосом, полным сарказма, ответил Миша. - Дослушай… – Дженсен ухватил его за штанину, пытаясь встать на колени. – Но потом это перестало быть просто животным инстинктом. - А теперь послушай меня, чувак, – Миша опустился на уровень Дженсена, приседая на корточки. – Мне плевать на твои чувства, разбитое сердце, и вообще на тебя. Оглянись назад и вспомни, что когда-то я относился тебе как к другу. А потом ты все разрушил своими долбанными желаниями. Ты унизил меня. Ты превратил мою жизнь в кошмар, а теперь распинаешься, что перепиха по-быстрому тебе вдруг стало мало?! Да ты должно быть шутишь?! - Нет, Миш... - Молчать! – Миша повалил его обратно на пол, ударом в солнечное сплетение. - Ты мразь, Дженсен. Я желаю тебе сдохнуть в ближайшее время. - Стой, – крикнул Эклз. – Одна просьба… Просто… выполни. Поцелуй меня... В последний раз… Миша послушно склонился к его лицу, обдав раздраженную кожу горячим дыханием. - Ничтожество, – прошептал тот в раскрытые губы Эклза. Коллинз пересек гостиную, напоследок бросив на Дженсена, полный презрения взгляд, открыл входную дверь и выскочил на улицу. Он оставил Эклза на полу, в крови, почти без сознания но, несомненно, живого. У Миши не было права решать, кому жить, а кому умирать.