Бывают и просто сны - 2

Сон всегда один и тот же. Время прыгает то назад то вперёд. Кажется, что всё это происходит в один и тот же момент. Больше всего меня мучает то, что в этих снах я автобот.

Полёт, бой, триада — вот ради чего стоит функционировать! Они сражались крылом к крылу, и не было для него в тот момент ничего прекраснее этого такого непривычного и такого непередаваемо восхитительного ощущения прикрытой спины. Когда можно с упоением гонять этих пузотёрок, совершенно не беспокоясь о защите, зная, что это забота ведомых. Его личных, родных, самых лучших на свете ведомых! С тех пор, как он обрёл свою триаду, его даже оставили давние кошмары — больше никакой ржи в перезагрузочных симуляциях, теперь даже во сне алый знак больше не уродовал его броню. Наконец-то он может отыграться за все ворны унижений, когда он был вынужден подчиняться этой сволочи Проулу. Видеозахват выцепил необычного автобота — устрашающе уродливого и с шипами на броне. Предположив, что такой уникум наверняка сможет рассказать что-нибудь интересное, лидер триады направил своё внимание на него. Неправильный автобот пытается скрыться в туннелях, но выбрал для этого неправильный лаз. — Ваше небо, я за ним! Первый ведомый обиженно взвыл, отговаривая лезть "в эти шлаковы норы, где Юникрон ногу сломит" — с некоторых пор он страшно боялся потерять своего недавно обретённого ведущего. — Ха! Я же сам был колёсным, ничего мне на земле не грозит. А тут, к тому же, я все ходы-выходы знаю. Этот оплавок нырнул в тупик: Джаз там ещё мог бы протиснуться, но этому здоровяку не развернуться. Вопрос ведомого о давности этих сведений канул в пустоту. Пикирование, трансформация у самой поверхности, уверенная пробежка к зияющему провалу — даже обретя крылья и дожигатели, он не разучился правильно и бесшумно перемещаться по земле. Несложный лабиринт переходов, туннели кажутся ощутимо теснее, чем он помнил по старым временам, когда за его плечами были лишь небольшие колёса... Путеводная нить теплового следа, химанализаторы подтверждают... О, да, бывший охотник прекрасно умел ходить по следу верхним чутьём! Чувство опасности взвывает сиреной, и в тот же миг разом отключаются все датчики. Последним гаснет процессор с характерным звуком останавливающегося кулера. Статус: онлайн. Ошибка: заблокирована гидравлика верхней части корпуса. Ошибка: нагрузка на плечевые сочленения превышает допустимую. Угроза повреждения сочленений. Ошибка: нагрузка на запястные сочленения превышает допустимую. Угроза повреждения сочленений. Ошибка: нагрузка на шейный отдел нейроствола превышает допустимую. Угроза повреждения шейных сочленений и нейроствола. Активировать гидравлику, сменить положение на безопасное для указанных сочленений. Ошибка: заблокирована гидравлика верхней части корпуса. Причина блокировки: опасность разрушения плечевых сочленений. Что за бред? Разблокировать гидравлику, сменить положение! Корпус пытается выполнить команду, и плечи и шея взрываются болью. Их обладатель шипит, блокирует гидравлику обратно и наконец активирует оптику. Освещение здесь сводится к тусклому свету его собственных линз, так что в оптическом спектре видимость невелика. Всё поле зрения занимают предметы предположительно бело-синей окраски — в жёлтом свете трудно точно назвать оттенок — формой в точности совпадающие с его манипуляторами. Сложенными вместе и уходящими, как теперь стало ясным, вверх. Он подвешен за связанные запястья, толстая цепь уходит куда-то вверх. Запрокинутая голова позволяет увидеть только это, а попытки ею пошевелить отзываются ослепительной болью: видимо, он висит так уже достаточно давно, чтобы начала сказываться усталость металла. Шаги. Странное излучение. Что-то — возможно, шип? — слегка царапает по стене. Похоже, он так бездарно попался тому самому "неправильному автоботу". Дичь и охотник поменялись местами. — Вижу, ты уже очухался? Это хорошо, я предпочитаю работать, когда донор онлайн и всё осознаёт... Донор?! Зачем наземнику энергон летучки? И в тот же миг кусочки мозаики складываются, а "неправильный автобот" обретает объяснение всем нестыковкам и имя. Локдаун. Охотник за чужими головами и апгрейдами. Особенно апгрейдами. Очень многих трансформеров Вектор Сигма наделил при создании уникальными способностями, которые современная кибертронская наука ни объяснить ни повторить не может. А соответствующий модуль, будучи переставлен в чужой корпус, отказывается работать и вскоре отмирает. Так Тандеркрекер может создавать громовой удар, а Хаунд генерировать чрезвычайно достоверные голограммы. Локдауну Вектор Сигма зачем-то подарил способность ассимилировать чужие уникальные модули как родные. Что могло потребоваться охотнику за апгрейдами от непревзойдённого невидимки, угадать несложно. Миража разбирает неудержимый смех. Его больше не заботят опасно скрипящие от сотрясающего весь корпус хохота плечи — его внезапно отпустила куда более сильная боль. Боль, терзавшая его долгое время, и которую он не мог выпустить на волю даже со своими сотриадниками. Ценою его крыльев стала его невидимость. Электро-магнитный дисраптор, тот самый уникальный модуль, бывший его сутью и определивший его имя, только начал прорезаться в его новом корпусе, когда был безнадежно повреждён. Порой Миражу казалось, что выстрел Шег всё-таки убил его. Развороченные на полкорпуса крыло и плечо собрать удалось, но дисраптор... уникальные модули потому и нельзя повторить, что их даже чинить непонятно как. Можно лишь заливать в пациента литрами нанитно-регенерирующую смесь и надеяться, что алгоритмы самовосстановления отработают как надо. Раскуроченный дисраптор отрастил уничтоженные жестоким рывком гарпуна 45% механизма, но так ни разу и не отозвался на команды Миража. Лежал в его корпусе мёртвым куском металла и молчал. Триадники сочувствовали его потере, но не могли понять его бездны отчаяния — по их мнению возможность летать стоила всего на свете. Сами лишившиеся своих уникальных способностей, они были рады тому, что сохранили крылья, и никогда не согласились бы на обратный размен — ценою крыльев вернуть способность вырубать противников усилием воли или лишать их сенсоров направленной звуковой волной. И вот теперь... Локдаун добрался до него только сейчас, когда было уже безнадёжно поздно, а невидимка перестал быть таковым — это ли не ирония! Как мог, Мираж сквозь приступы смеха объяснил охотнику глубину его неудачи, но тот не выглядел расстроенным. — Видишь ли, дорогой мой недобровольный донор, — он явно смаковал это слово, — на мне соглашаются работать любые чужие апгрейды. Так что я думаю, и с твоим дисраптором я сумею договориться: мне ведь так тяжело без невидимости! А уж сколько пользы может принести умение принимать чужой облик... А, впрочем, что я тебе рассказываю, ты и так это прекрасно знаешь. Тихий звук трансформации сопровождал его речь, и на последних малопонятных словах: "Не догоню — так согреюсь" — спина недавнего колёсного буквально взорвалась болью под казавшийся оглушительным визг пилы. Но раздавшийся следом грохот взрыва перекрыл все звуки. В клубах пыли мелькали яркие лучи прожекторов, а голос Квает Спейса показался прекрасней самой желанной музыки. Его ведомые пришли его спасти. Сон всегда один и то же. Время прыгает то назад то вперёд. Кажется, что всё это происходит в один и то же момент. Больше всего меня мучает то, что в этих снах я десептикон. Но это всего лишь сны.