***
"Ты обещал, что уедешь и никогда не вернешься. Но я этого не говорила..." - эти слова Клаус прокручивает снова и снова в своей голове. Первые слова, сказанные Керолайн, как только она переступила порог его дома в Новом Орлеане. Тогда он даже не поинтересовался, почему она приехала сюда к нему. Да и разве это было важно? Керолайн здесь, с ним. Все проблемы сразу ушли на второй план. И это чувство эйфории ни с чем не сравнится.***
Клаус отошел от своего письменного стола и выглянул в окно: Хейли вместе с Элайджей и малышкой Хоуп лепят снеговика. Он слышит заливистый смех своей дочери. На его лице проступает улыбка.***
"Хей, кто это у нас такой красивый?"- Хоуп с опаской смотрела на незнакомую ей девушку, но уже через мгновение Керолайн помогала ей складывать пирамидку из кубиков. В этот момент Клаус понял, что она могла бы стать отличной матерью.***
Каждую минуту, проведенную с ней, Клаус помнит, словно это было минуту назад. И это мучает его, даже спустя год. Тысячелетний гибрид должен держать марку. Все должны видеть его таким же непоколебимым, сильным, непобедимым. Он не может дать слабину. Даже семья считает, что Клаус уже все забыл. Что ему все равно на смерть любви всей его жизни.***
- Я же просил не ввязываться тебя туда, куда тебя не просят! - раздраженно говорил Клаус, выдавливая свою кровь из запястья в стакан. - "Ввязалась" в драку с оборотнями не только я, но и Хейли с Ребеккой. Почему я должна получать за всех?! - надув губки, пробормотала Керолайн. От одной ее фразы все негодование куда-то испарилось. И как ей только удавалось всегда смирять гнев возлюбленного?***
Воспоминания Клауса прервал вошедший в комнату Кол. Да, в своем теле. - Не хочу тревожить тебя, Ник, но нормальное вино есть лишь в твоей комнате. Не поить же мне мисс Клэр бурбоном...- в обычной для себя саркастичной манере проговорил Кол. Взяв бутылку 1918 года, первородный удалился к своей возлюбленной, Давине. Керолайн по истине изменила не только жизнь Клауса, но и всей семьи. После изгнания Давины из клана, она впала в глубокую депрессию. Керолайн же дала ей понять, что это вовсе не конец, а только начало. Давина стала искать способы вернуть возлюбленного. Поиски путей возвращения Кола оказались нелегкими. Но старания юной ведьмы увенчались успехом.***
- Я не хочу быть бесполезной! - очередной ответ белокурой красавицы на просьбы Клауса не ввязываться в войну. Он понимал, что рано или поздно для нее это добром не кончится. Слезы, застывшие в глазах Керолайн, заставили гибрида смягчиться. Секунда - и вот он уже стоит вплотную к ней. Запах лаванды вскружил ему голову. Вишневый вкус ее губ дурманит его. - Ты слишком дорога мне, чтобы я стал рисковать твоей жизнью, Керолайн. - Первородный вдыхает запах волос девушки, стараясь не упустить ни секунды столь блаженного момента. Керолайн, уткнувшись острым носиком в шею возлюбленного, лишь кивнула, зная, что поступит по-своему.***
Стул моментально полетел в стену, став очередной жертвой вспышки гнева Клауса Майклсона. Он задавался лишь одним вопросом: зачем. Зачем он поверил ей тогда? Поверил ее короткому кивку? Первородный опрокидывает стопку виски. Она определенно ему сейчас нужна. И не только она. Янтарная жидкость обжигает горло. Ребра словно сдавливают легкие, мешая вдохнуть больше воздуха. Хочется заорать, будто вместе с криком уйдет и вся боль. Но Клаус уже знает, что эта боль не уйдет. Она будет преследовать его вечно, как и чувство вины.***
- Гм, а я думала, что в Новом Орлеане есть только клубы с полуголыми девицами, - Керолайн, восхищенно рассматривая ресторан, в который Клаус пригласил ее на их первое настоящее свидание. Клаус, не обращая внимания на яркие огни и дорогую метели ресторана, восхищался своей очаровательной спутницей. Облегающее черное платье, алые губы, локоны волос, мягко спадающие на обнаженные плечи... Но больше всего его привлекали глаза. Их блеск мог свести с ума кого угодно. Клаус упивался тем, что кто бы ни смотрел на нее, она принадлежала лишь ему. - Это ничтожно по сравнению с тем, что ты увидишь в Париже. А затем в Риме. Токио, Берлин, Лондон. Керолайн, я увезу тебя туда, куда ты только пожелаешь.***
Дом опустел без нее. Клаус почувствовал это только после того, как Керолайн не стало. Каждая комната стала чужой, холодной и ненужной. Ненужной без нее. Ее смерть такая банальная. Клаус видел сотни таких же. Но ни одна из них не причинила ему столько боли, сколько смерть его белокурого ангела. Кол, вонзенный прямо в сердце. Глаза Керолайн будто на миг заблестели ярче, чем когда-либо. Но затем стали угасать. Нет ничего больнее, чем видеть как твой любимый человек тлеет, как спичка, а ты уже ничего не можешь сделать. «Все в порядке». И эта болезненная, но самая красивая и искренняя улыбка на ее лице. А затем пронзенный отчаянием и болью крик мужчины, который только что потерял любовь всей его жизни.***
Рано или поздно все проходит. За годом проходит год. День сменяется ночью. А суровая зима обязательно сменится солнечной весной. Проходит и боль, которая совсем недавно пронизывала каждую клеточку тела. Но любовь… Настоящая любовь никогда не проходит. Ее свет всегда будет освещать дорогу человека, который когда-то по-настоящему любил. И эта любовь всегда будет жить, даже в тысячелетнем сердце.