И время снова принесёт радость, как раньше

– Больно. Боль рвёт изнутри, раздробляет на тысячи сияющих осколков, от которых слепит глаза. Слишком ярко. Словно солнце повсюду, но тёмное, шумное... Нить, что связывает с древними, кровь на руках, страх. Голоса в голове. Сколько демонов. Нет-нет-нет. Как же жжётся, жжётся... Надеюсь, я помогаю. – Коул? – тихий, настойчивый голос заставил паренька вздрогнуть, но он всё равно продолжил что-то бормотать, и Лавеллан вновь закрыл глаза, тщетно пытаясь уснуть под беспокойный шёпот, мечтая о тепле под боком, которого несправедливо лишился. Коул вот уже который день был сам не свой, если так можно выразиться о пришельце из Тени. После битвы в крепости Адамант он почти не отходил от Лавеллана, его речь стала ещё более бессвязной, запутанной и тревожной, а ставшие редкими, но не менее неожиданными появления в разных местах заставляли разведчиков нервничать. Вивьен скептически предположила, что демон наконец-таки показал свой истинный облик и от него немедленно нужно избавиться, пока он на кого-нибудь не набросился, из-за чего случился нешуточный скандал с участием выше обозначенной мадам де Фер, Соласом и Сэрой, которая влезла забавы ради. И разбираться пришлось, конечно же, бедному Инквизитору, который и сам не находил сна второй день подряд. Долиец не помнил всё, что виделось ему в дрёме, но каждый раз он просыпался от собственного вскрика, а в ушах всё ещё стояли пронзительные вопли и рёв ужасного дракона, от которого они чудом спаслись. И каждый раз, поднимаясь с жёсткого настила, что заменял кровать, эльф напоминал себе – битва позади. Или, скорее, бойня... Сколько Стражей полегло, впустив в себя демонов? Сколько умерло людей, так же верно служа Инквизиции? А эта Тень? Лавеллан не знал, что случилось бы с ним, не будь там магов. Точнее, одного мага, о котором он не переставал думать. Это жуткое место словно высосало из него все силы, а внезапно открывшиеся воспоминания особой радости тоже как-то не принесли. Тем временем, колющая боль в руке становилась сильнее. Единственный человек, которому он хотел рассказать об этом, казалось, теперь и вовсе избегал его – Дориан сильно изменился после событий в твердыне. Язвить, конечно, не перестал, но был явно мрачнее обычного, а при попытке эльфа поговорить с ним отмахивался шуточками. К тому же, тевинтерец наотрез отказывался появляться в шатре Лавеллана, предпочитая ночевать в общей палатке. «Метка стала нестабильна после твоего физического путешествия в Тень. Будь осторожен», – так сказал Солас. Вздохнув, эльф взмахнул копной рыжих волос, будто так мог согнать остатки наваждения, оделся, предчувствуя отсутствие сна ещё на одну ночь, и вылез из шатра, прихватив на всякий случай лук и колчан со стрелами. Оглядел сонный лагерь. Поодаль виднелся свет факела – то был часовой, стоящий на дежурстве. Он не хотел никого будить, поэтому крадучись покинул стоянку. Лишь тихое бормотание рядом напоминало ему – он не один. И это единственное, что помогало Лавеллану унять дрожь в руке. *** – Промазал! – радостный вопль Сэры спугнул итак ошалевшего от страха нага, пытающегося улизнуть от двух незадачливых охотников. Наверно, идея взять с собой Сэру была не слишком удачной. – А вот и нет! – на выдохе воскликнул Лавеллан, пуская очередную стрелу, в этот раз точно поразившую цель. Сжав рукоять лука покрепче, он унял очередной приступ дрожи в помеченной Якорем руке, и весело усмехнулся. – В отличие от тебя! Взбалмошная эльфийка издала весьма неприличный звук губами. – Уступила, дырка ты от жопы. Вы ж помешаны на этом. В смысле, такие, как ты, всякие важные шишки. Лишь бы задвинуть кому, что кого-нибудь обставил. – Ну да, только и думаю об этом. Учитывая, что меня без меня записали в спасители мира, – усмехнулся Лавеллан, шагая по направлению к поверженному нагу. – Он прыгал так высоко, – бормотание Коула застало Сэру врасплох, и она чуть не огрела его по голове. – Уйди, хренотень. Жуткий, фу-у-у-у. Инквизитор лишь тихо посмеялся, чувствуя усталость. Он и правда стал промахиваться чаще. *** До Скайхолда оставалось два дня пути. Местность становилась всё более недружелюбной – холодный воздух и падающий снег заставляли кутаться в накидки плотнее – и всё чаще путники оставались сидеть у костра, рассказывая друг другу всяческие байки и истории, словно и не было всего того кошмара, который они недавно пережили. – Эй, ты как? Выглядишь скверно, ещё бледнее, чем обычно. Лавеллан поднял голову, затуманенным взором поглядев на обратившегося, и в ответ получил обеспокоенный взгляд Варрика. Гном немного потоптался на месте и сел рядом. – Я в порядке, только вот голова раскалывается от очередного препирательства Кассандры и Сэры, – долиец улыбнулся, надеясь, что улыбка получилась не слишком вымученной, и кивнул в сторону убегающей с хохотом Сэры от разъярённой Пентагаст. – Кажется, пчёлы опять бушуют. Тетрас хмыкнул, тихо хохотнув. – Искательнице не нужно поводов, чтобы спорить. Уж тебе-то это известно не понаслышке. А то, что девочка опять подкинула ей бутыль – она же хотела как лучше. А то постная гримаса Искательницы всех союзников распугает. Повисло недолгое молчание. Впервые эльф чувствовал напряжение в присутствии краснобая. – Варрик, я… – Лавеллан попытался что-то сказать, но гном тут же перебил его. – Не надо этого, ладно? Я знаю, что ты поступил правильно, и никто бы другой с этим не справился лучше, чем ты. Хоук сама решила остаться там, а Стражам нужен был лидер. Просто… постарайся позаботиться о себе, ладно? Нам ещё мир спасать, не забыл? Варрик говорил нарочито весело, но Лавеллан знал, что тот чувствует. Он знал, что чувствуют и все остальные, побывавшие там… Гном оттягивал разговор в другую сторону настолько, насколько мог, благо, красноречие позволяло, а эльф больше не предпринимал попыток вернуться к его началу. Лишь молча просил прощения, чувствуя тяжкий груз вины, ибо даже сейчас, несмотря на потерю самого близкого друга, Тетрас продолжал шутить, отвлекая долийца от острого жжения в ладони и усталости, накопившейся за дни перехода. А тихое бормотание рядом напоминало о присутствии Коула, который всё шептал о том, кого Лавеллану не хватало больше прочих: – Он рядом, боится, страшится, беспокоится, но не может подойти... Терпи, ты сможешь. Мы помогаем. *** Дориан вздохнул, продолжая внимательно оглядывать корешки книг, делая вид, что только это его и интересует, но он спиной чувствовал пронзительный взгляд Лавеллана, который в свою очередь продолжал молча наблюдать за ним. – Здесь примечательно мало книг по ранней истории Тевинтера, – Павус небрежно фыркнул, всё ещё не оглядываясь в сторону эльфа. – Но если вам нужно двадцать томов о том, срала ли Жрица Галатея по воскресеньям, то это, безусловно, самое оно. Один из несчастных томов полетел вниз. Долиец усмехнулся, надеясь, что книга не угодит Соласу прямо по голове, и прислонился к деревянной опоре: – Узнаю Дориана Павуса. Критикует каждую книгу в моей библиотеке. То ли этот насмешливый тон, то ли Создатель пойми что, но Дориану так сильно захотелось оторвать уши Лавеллану, и он ответил ещё более раздражённо: – Мне бы не пришлось, если бы какой-нибудь мятежный архивариус-еретик согласился к вам присоединиться. – Бывают мятежные архивариусы? Ну, кроме тебя? Мужчина фыркнул, отметив, что долиец по-видимому – безнадёжный случай. – Если Корифей когда-нибудь начнёт сжигать шедевры литературы, я уверен, парочка появится. Кажется, я видел здесь что-то от Дженитиви? Готов поклясться… – Дориан сделал задумчивый вид, снова начиная игнорировать Инквизитора. Эльфу, похоже, надоело ходить вокруг да около, поэтому он спросил о том, о чём хотел спросить уже достаточно давно, отлипая от балки: – В чём дело, Дориан? Павус нахмурился и снова вздохнул, тихо ответив: – Когда мы провалились в разрыв, в Тень… я думал, ты погиб. Не знаю, смогу ли простить тебя за этот момент. От удивления долиец чуть не поперхнулся. Это что, оскорблённый тон? Боль в руке дала знать о себе новой порцией дрожи, и лицо Лавеллана исказилось от подступившей злости, поэтому он едва ли не крикнул: – Простить меня? Ты был рядом всё это время! – Я поверил, что ты погиб! – Дориан не преминул так же сердито ответить, наконец-то повернувшись к Инквизитору. – Ты послал меня вперёд, а потом не пошёл за мной. На какой-то момент я был уверен, что и не пойдёшь, – внезапно на его лице мелькнул страх, а в голосе зазвучала горечь. – Подумал: «Вот и всё. Здесь я и потеряю его навсегда», – он беспокойно посмотрел на эльфа, всё ещё не в силах скрыть подавляемые долгое время эмоции. – Ты… в порядке? – Хоук… пропала, – весь гнев долийца вмиг куда-то исчез, и до Дориана внезапно дошло, что тот уже успел поговорить с Варриком. Начистоту. Похоже, разговор выдался не из лёгких. И сейчас Павус постепенно осознавал, что за всем своим страхом, злостью и эгоистичной жалостью к себе действительно позабыл, о ком же на самом деле так беспокоился. Он был настолько погружён в себя, боясь за Лавеллана, и совсем упустил тот факт, что именно в нём эльф нуждался больше всего. Только сейчас тевинтерец понял, как нелепо скрывался от разговоров, ведь в словах упрямого долийца ему слышались лишь насмешки, на которые мужчина давал не менее язвительные ответы, не понимая, что оба они прячутся за колючими словами, словно дети. Только сейчас ясно увидел, как стоящий перед ним Инквизитор совсем измотан. Бледный, с потухшим взглядом, он столь сильно держал одну руку в кулаке, плотно прижимая к своему телу, будто боялся, что она вот-вот отвалится. И если прежде эльф лишь казался обманчиво хрупким, то теперь это обманчивое чувство больше переходило в чувство уверенности. – Да, всё как я и думал. Тень – суровое испытание сама по себе. Оказаться там единственным, что реально… это нельзя даже описать, – Дориан вздохнул и подошёл к эльфу, обняв его. Худые, острые плечи долийца вдруг вздрогнули, и он едва слышно прошептал. – Больно. Я сойду с ума, если так продолжится. Дориану не нужно было объяснять, о чём говорит Лавеллан. Теперь, оказавшись вплотную к нему, мужчина чувствовал, как помеченная Якорем рука у эльфа не переставала дрожать. – Я не могу уснуть, Дориан. Мне кажется, что если я усну, то больше не смогу проснуться, запутаюсь в кошмарах, – Лавеллан уткнулся в тевинтерца, сжав ткань мантии на его спине стальной хваткой. – Я не знаю, что мне делать. Все так рассчитывают на меня. – У вас, долийцев, все такие упрямые? – Павус, как ни странно, облегчённо улыбнулся, и, не дожидаясь ответа, увлёк Лавеллана наверх. Тот послушно следовал за ним, даже не спрашивая, куда его ведут. Оказавшись в покоях Инквизитора, Дориан отвёл эльфа к кровати и уложил его, сев рядом. – Я знаю, как ты относишься к магии, аматус*, но позволь мне… В ладонях тевинтерца появился мягкий свет, и он испытующе взглянул на эльфа. Тот лишь кивнул и прикрыл глаза. Чуть подавшись вперёд, Дориан провёл ладонями по глазам Лавеллана, плавно ведя вниз и переходя на щёки, нежно обнимая, и услышал тихое, сонное бормотание: – Melana 'nehn… enasal ir sa lethalin**. Ma emma lath ***… Долиец уснул моментально, а Дориан всё пытался понять, что же он ему сказал, но решил, что спросит утром, если Лавеллан вспомнит. Устроившись рядом, он прижал спящего эльфа к себе, прошептав: - Спи, аматус, теперь я рядом. *** Тепло окутывает тело. Мягко, заботливо. Страх отступает, спокойно внутри. Он помог. Он всегда помогает. Неумело, слишком много просит в ответ, но любит. Волнуется, боится. Рядом. Он будет рядом.