Я буду рядом.

      Этот день она запомнит надолго.       Тяжелое свинцовое небо угрожающе нависало над Конохой, изредка вспыхивая мимолётными разрядами молний где-то за горизонтом и стремясь разразиться страшной, неистовой бурей. Но Хината словно не замечала этого: взгляд её потускневших лавандовых глаз уже который час не сдвигался с одной и той же точки, готовый просверлить в стене сквозное отверстие. Она сидела на кровати, обхватив руками колени и абсолютно не двигаясь, и лишь слабое, едва заметное вздымание её груди и редкие взмахи ресниц позволяли отличить её от бледной мраморной статуи.       Прошло почти четверо суток с того момента, как он должен был вернуться с задания, но от него до сих пор не было никаких вестей. «Брось, Хината, ты накручиваешь, — упрямо твердило сознание, — Неджи сильный, с ним наверняка всё хорошо, просто он немного задержался.» Но с каждым уходящим днём, с каждым часом её надежда становилась всё слабее, всё призрачнее и безрассуднее. Если бы на задание пошла она - о, если бы именно Хинату послали на помощь дружественной деревне, чтобы разобраться с той бандой отступников, она непременно вляпалась бы в неприятности, и неизвестно, смогла ли бы вернуться в Коноху невредимой. Но ведь Неджи в десятки раз сильнее своей хрупкой сестры, он настоящий гений клана Хьюга, по праву считающийся одним из сильнейших шиноби деревни, разве может с ним что-то случиться?.. Но беспокойное сердце всё равно обгоняло секундную стрелку, приумножая минуты, проведённые в невыносимом ожидании.       Они с братом никогда не были близки. Рождённый в младшей семье он всегда держался от Хинаты на почтительном расстоянии, предпочитал не отнимать у неё время попусту и никогда не позволял задерживать на ней взгляд более, чем на короткое время разговора. Слишком короткое, чтобы заметить, как постепенно зарождалась нежность и неуловимая печаль в этих чистых лавандовых глазах. Хината тянулась к нему, словно цветок к солнцу, но все свои чувства, все надежды и переживания она прятала глубоко в закрытом бутоне: это солнце было слишком холодным, чтобы заставить цветок распуститься.       Трудно представить, сколько бессонных ночей она провела наедине со своими мыслями. Девушка никак не могла понять: когда же она перестала видеть в Неджи двоюродного брата? Зачем стала искать встречи с ним? Почему его тихий, чарующий голос заставляет её кожу покрываться мурашками, а безразличный взгляд светло-серых глаз так сильно сдавливает сердце? Хината не знала, как избавиться от этого липкого чувства стыда за собственные домыслы, за тот душевный трепет и нежную привязанность к такому родному, но такому далекому шиноби. Их и без того слабые семейные узы трещали по швам, уступая место чему-то новому, светлому и поглощающему, но совершенно неправильному. Неправильному, потому что отец ни за что не одобрит такие отношения, потому что Неджи никогда не увидит в своей бесполезной сестре настоящую девушку — в этой безнадёжной, и оттого печальной любви предстояло утопать ей одной.       В звенящей тишине комнаты было слышно, как тикают часы. По крыше барабанил разразившийся ливень, в ушах отдавались тяжелые, размеренные удары сердца. В такие моменты хочется сойти с ума — сумасшедших никогда не спрашивают, отчего они носятся по комнате или кидаются в распахнутые окна. Но вместо этого ей оставалось лишь сидеть, обхватив руками колени, и с маской мраморного ангела на лице считать собственный пульс. Спокойствие. Выдержка. Неджи ни за что не стал бы переживать из-за такого пустяка. Он никогда не выказывал боли, и, хотя их боль совершенно различна, Хината тоже не станет. Спокойствие. Выдержка.       Негромко хлопнула входная дверь. Сердце тут же пропустило шальной удар: неужели…? Подскочив с кровати, девушка бросилась прочь из комнаты. Когда она оказалась в прихожей, Хиаши уже стоял на пороге в обществе вымокшего под проливным дождём шиноби. — Вы нашли его? — голос главы клана Хьюга звучал спокойно и непоколебимо. — Да, Хиаши-сан. Он серьёзно ранен и сейчас в больнице под присмотром Хокаге. Воздух застыл в груди, когда Хината непроизвольно прижала холодные пальцы к пересохшим губам, заглушая испуганный вздох. Сердцебиение учащалось: «Ранен, он ранен…» — Отец! — Связки дрогнули, когда из её гортани вырвалось то, что она больше всего хотела скрыть: беспокойство и отчаяние. — Разреши мне пойти туда! — Останься, Хината. Врачам и без тебя забот хватает, не стоит путаться у них под ногами. — Прошу, Хиаши-сан! — Она смиренно опустила голову и крепко зажмурилась, пытаясь сдержать подступающие слёзы. — Обещаю, что не буду никому мешать! Окинув дочь вопросительным взглядом, старший Хьюга помолчал какое-то время, размышляя о причинах её просьбы, после чего бросил лишь короткое «ладно». Этого хватило, чтобы взволнованная девушка пулей выскочила из дома прямо под проливной дождь, в спешке напрочь забыв про зонт или хотя бы лёгкую куртку. Отец лишь проводил её задумчивым взглядом.       Она бежала, не разбирая пути, шлёпая по многочисленным лужам и порой спотыкаясь о камни. Её не волновали боль в сбитых ногах и холод падающих с неба капель, она знала: ему сейчас гораздо хуже. Солёные слёзы, ручьями стекающие по бледным щекам, моментально смешивались с дождевой влагой и падали куда-то вниз, исчезая под торопливыми шагами Хинаты. В горле застрял ком, и она не знала, от чего именно: от сбитого бегом дыхания или от вязкого отчаяния, сжимающего сердце. «Только бы всё обошлось.»       Пару минут спустя Хьюга уже стояла у стойки регистрации, роняя на лакированную поверхность капли с вымокших чёрных волос и задыхаясь одним и тем же вопросом: — Неджи… где Неджи? — К нему сейчас нель… — Где он?! — От её привычной робости не осталось и следа. — В операционной, — растерянно выдавила из себя медсестра, широко распахнутыми глазами глядя на беспокойную Хинату, больше похожую теперь на кусок оголённых нервов.       Едва не сбив несколько человек и поскользнувшись пару раз от сырости собственной обуви, девушка пронеслась по больничным коридорам и через десяток секунд стояла у входа в ту самую операционную, где однажды уже смахивала тихие слёзы в ожидании раненого брата, провалившего задание по возвращению Саске. Но тогда она ещё могла держать себя в руках, выдавая странное чувство в груди за родственную любовь. Да и последствия тогда были легче — его оперировала Шизуне, а значит, всё оказалось не так серьёзно. Но с тех пор Неджи много тренировался и становился всё сильнее с каждым днём, и нанести ему серьёзные увечья — задача почти невыполнимая. Тем не менее, сама Хокаге явилась сюда, чтобы заняться его ранами, а это значит только одно — его пытаются вытащить с того света.       У дверей её встретил Гай — именно он не позволил Хинате, напрочь забывшей о своём обещании, ворваться в операционную и помешать долгой, кропотливой работе Цунадэ и ещё десятка медиков. Оказавшись в его цепких объятиях, девушка предприняла несколько бесполезных попыток попасть внутрь, после чего последние силы покинули её, и она тихо, беспомощно разрыдалась на плече джонина. Страх, боль и отчаяние захлестнули её с головой, и слёзы непрерывными потоками стекали из её затуманенных глаз. Она словно оказалась оторвана от реальности: мысли её были там, в палате, где сейчас решается судьба Неджи и её собственная. «Только бы всё обошлось.»       Когда слёз больше не осталось и она наконец успокоилась, сильные руки постепенно отпустили её, и девушка невольно осела на скамью позади себя, откинувшись назад и ощутив спиной слабый холод стены. Он проникал сквозь растрепавшиеся волосы и мокрую одежду и оставлял на коже беглые касания стайкой мурашек, но Хинате было всё равно. Её красные заплаканные глаза вновь бесцельно уставились в одну точку, а грудь тяжело вздымалась, и порой из неё вырывались редкие, сходящие на нет всхлипы. — Хината. — Девушка вздрогнула от неожиданного оклика: слишком долго между находящимися здесь царило молчание. — Всё будет хорошо. Она повернулась к собеседнику и как-то неопределенно взглянула на него. Гай лишь ослепительно улыбнулся в привычной манере и поднял большой палец вверх: — Неджи сильный, он справится. Вымученно улыбнувшись в ответ, Хьюга лишь утвердительно кивнула. Пару секунд спустя осознание ситуации чуть яснее стукнуло в голову, и щёки девушки с ещё не высохшими следами слёз начали гореть от внезапно пришедшего чувства смущения и стыда. Она ведь расплакалась на плече у человека, который даже не был её наставником! Бегло окинув взглядом одежду джонина, Хината покраснела ещё гуще: на его жилетке красовались тёмные пятна от слёз и капель дождя, которыми девушка обильно с ним поделилась. — Простите, Гай-сэнсэй, я испачкала вашу одежду… — её голос был привычно тихим и чуть подрагивающим. — Испачкала? — Тот мельком покосился на пятна. — Да брось, это же просто вода! Ничего страшного. Его сияющая улыбка внушала некоторое спокойствие.       Неизвестно, сколько они просидели там. Какое-то время спустя сэнсэй стал периодически наведываться в вестибюль больницы, где заботливые санитары установили кофейный автомат. Хината лишь отрицательно покачивала головой в ответ на его предложения — она никогда не любила кофе. Боль в сбитых ногах, давшая о себе знать сразу после того, как девушка выплакала из себя все треволнения, постепенно стихла, а длинные чёрные волосы высохли сбившимися прядями. Ужасно не хотелось, чтобы кто-то — особенно Неджи — видел её в таком состоянии, но она не могла позволить себе уйти. В любую минуту из операционной может появиться Хокаге, или Шизуне, или любой другой медик, и она непременно должна быть здесь, чтобы лично убедиться, что с её любимым… братом всё хорошо. — Хината. — В очередной раз вздрогнув, девушка повернулась на голос. Слева в паре метров от неё стоял Хиаши, нечитаемым взглядом смотревший на дочь. — Отец? — Брюнетка поднялась со скамьи и, мигом прикинув, как недостойно выглядит в данный момент, с краснеющими щеками принялась приглаживать слегка растрепанные от бега и дождя волосы, попутно откидывая их за спину и приводя в порядок прямую чёлку. — О Неджи что-нибудь известно? - Он, казалось, не обратил внимания на её внешний вид. — Пока нет. — О, Хиаши-сан. — Из-за угла с очередным стаканчиком кофе вывернул Майто. — Вы тоже пришли его проведать? Думаю, он обрадуется, увидев Вас. Старший Хьюга собирался было что-то ответить, но в это же мгновение красная лампочка над входом в операционную погасла, и из-за двери показалась Пятая Хокаге. — Цунадэ-сама! — Связки девушки снова дрогнули, но она тут же одёрнула себя и потупила взгляд: нельзя показывать отцу, что она ещё более слабая, чем он думает. Видя её растерянность, медик легко предугадала вопрос, и уверенным тоном оповестила присутствующих: — Опасность миновала. Мы сделали всё возможное и чуть-чуть невозможного, теперь его жизни ничто не угрожает. Но ему нужен покой. — Цу… Цунадэ-сама, — Хината говорила тихо, не смея поднять на Хокаге смущённый взгляд, — можно его навестить? Совсем ненадолго? Испытующе взглянув на девушку, женщина отметила про себя некоторые особенности и то, как она нервно перебирала тонкими пальчиками. Судя по всему, она сидит тут довольно долго, и будет слишком жестоко отказать ей в столь невинной просьбе. — Хорошо. Но только ненадолго. Услышав это, брюнетка тут же изменилась в лице и, поблагодарив спасительницу Неджи, осторожно скользнула за дверь операционной. Слабо улыбнувшись, Гай сделал шаг вперед, чтобы последовать за ней, но тут же был остановлен крепкой рукой Хиаши. — Дай ей немного времени, — последовал ответ на его немой вопрос. — Хината? — Шизуне немного удивилась, что Хокаге так быстро впустила к парню посетителя. — Здравствуйте, Шизуне-сан. — Девушка почтительно поклонилась. — Цунадэ-сама разрешила мне… — Да ничего-ничего, не оправдывайся, — женщина тепло улыбнулась, — не выгоню же я тебя прочь. Забрав с собой кое-какие вещи, она вместе с остальными медиками вышла из палаты, оставив Хинату наедине с раненым. Когда дверь за ними закрылась, девушка перевела взгляд на больничную койку, где сейчас мирно спал Неджи. Её Неджи. Немного помедлив, она глубоко вздохнула и на миг закрыла глаза, пытаясь успокоить клокочущее сердце. Затем подошла к кровати.       Хьюга лежал, сомкнув чёрные ресницы, и размеренно, приглушённо дышал. Его сон, спокойный и безболезненный, скорее всего был вызван всё ещё действующим наркозом, но Хината не хотела вдаваться в подробности. Она знала, что сейчас он не чувствует боли, и от этого становилось немного легче. Бинты покрывали бОльшую часть его тела: руки и видимый из-под одеяла участок груди парня были плотно замотаны, белая материя выглядывала из-под каштановых волос, разметавшихся по подушке, оттуда, где Неджи обычно носил протектор.       Осторожно присев на край кровати, девушка легко, почти невесомо коснулась забинтованной руки юноши. Она, в отличие от её собственной, оказалась тёплой, но, несмотря на это, по спине всё равно пробежали предательские мурашки: это был первый раз, когда Хината вот так легко прикасалась к своему брату. Будучи джонином и одним из клана Хьюга, Неджи в перерывах между заданиями тренировал свою неумелую сестру, но его руки доставали до неё лишь беглыми ударами. Ещё никогда прежде она не чувствовала его тепло. И вот сейчас она сидит здесь, рядом со спящим братом, и тайно, чтобы никто — даже он сам — не видел, держит его за руку. Робкая, краснеющая Хината, подгоняемая безнадежными, неправильными чувствами, украдкой хватается за крошечные лучи её далёкого холодного солнца, и где-то в груди у неё едва ощутимо колышется цветочный бутон, хранящий в себе ошибочные надежды и неразделённую любовь.       Длинные ресницы неожиданно дрогнули, и Неджи на миг зажмурился, издав хриплый болезненный стон. Опасаясь, что сейчас он откроет глаза и увидит её, так нежно касающуюся его ладони, Хината поспешила убрать руку, но тёплые пальцы юноши, едва ощутимо сжавшиеся вокруг её собственных, не позволили этого сделать, заставив трепетное сердце пропустить очередной удар. О, если бы он знал, что она чувствует, что испытывает глядя на него, на двоюродного брата, он бы ни за что не стал её останавливать. Лишь взглянул с презрением, и ни капли жалости не отразилось бы на его каменном лице.       И хорошо. Хинате не нужна жалость. Она больше не хочет быть обузой, причинять трудности из-за собственной неумелости и подвергать чужие жизни опасности. Ей надоело всюду прятаться за спинами своей команды, надоело каждый раз сидеть у больничной койки того, кто не жалеет сил ради достижения своей мечты. Если бы только она была сильнее, то сделала бы всё, чтобы защитить своих друзей. Она больше не желает видеть их боль, не желает видеть боль Неджи. Если бы только она была сильнее…       Тем временем действие наркоза сошло на нет, и беспокойная дремота завладела телом джонина. Дыхание участилось, а к бледным обычно щекам прильнула кровь. Хината всматривалась в привычное родное лицо, в сотый раз отмечая про себя, что тот мальчик, с которым она играла когда-то в детстве, теперь вырос и стал красивым, статным юношей, завидным женихом для многих девушек Конохи и недосягаемой мечтой для неё самой.       В голове ожили красочные картины прошлого. «Больно?» — вопрошала она у брата тогда, бережно обрабатывая сбитые на тренировке костяшки пальцев и перевязывая случайные раны от сюрикенов. «Больно», — отвечало её сердце теперь, отзываясь тупым уколом на каждый тихий стон, сорвавшийся с его бледных губ. — Не позволю, — взяв его руку в свои прохладные ладони, Хината медленно и осторожно, чтобы не причинить лишней боли, поднесла её к губам и едва слышно пролепетала: Больше не позволю тебе исчезнуть. — Дни ожидания незримой хваткой сдавили горло, и в уголках её глаз начала собираться предательская влага. — Я стану сильной, слышишь? Гораздо сильнее. В лепешку разобьюсь, но больше не позволю тебе пережить подобное. Буду тренироваться день и ночь, и однажды стану достойным напарником для тебя. Я буду рядом. Слышишь, Неджи? В огонь, и воду, и… как там — в болезни и здравии? Я всегда буду с тобой. И если ты не сможешь защитить себя сам, тогда это сделаю я. Я больше не буду слабой и бесполезной. Я больше не…       Несколько слезинок, скатившихся по щекам, неслышно упали на белую ткань бинтов. Голос задрожал, и слова застряли в горле. Жалкая, какая она жалкая! Сидит здесь, в тишине больничной палаты, украдкой держит его за руку и рассыпает бесполезные обещания, которые никогда, никогда не станут для неё явью. Всё это — ложь! Всё это — лишь временное помешательство на почве сильных переживаний. Ей никогда не стать достойной. Достойной быть рядом с Неджи, ходить с ним на задания и прикрывать его спину. Достойной принадлежать ему… Всё, что она может — лишь горько плакать от собственного бессилия, захлёбываясь своей ненужной любовью и задыхаясь от нежности, которую она ни за что не выдаст ему. Эти равнодушные глаза цвета плавленого серебра никогда не увидят в ней девушку, и всё, что ей остаётся — тихо сгорать в мимолётных лучах её незыблемо холодного солнца.       Привычно смахнув крошечные слезинки, Хината осторожно опустила его руку на кровать и с невыразимой тоской и заботой в лавандовых глазах окинула взглядом вновь бледнеющее лицо Неджи. Его непроницаемая маска отчужденности и хладнокровия потерялась где-то там, в бою, и теперь даже боль не решалась нарушить царящее на нём умиротворение. Жар спал почти так же порывисто, как и нахлынул, дыхание приобрело спокойствие, а редкие стоны больше не покидали вздымающуюся грудь. Лишь черные крылья-реснички всё так же едва заметно трепетали.       Печальная улыбка коснулась её уст, и, поддавшись нахлынувшему порыву нежности, девушка легко коснулась щеки юноши подушечками пальцев. Невесомо очертила линию скул, затем спустилась к подбородку и поднялась чуть выше, к губам. Непроизвольно задержавшись на них, она поймала себя на размышлениях о том, какими могли бы оказаться эти губы на вкус. Моментально покраснев от собственного бесстыдства, Хината отдернула руку и встала с постели, повернувшись спиной к мирно спящему Неджи. Глубокий вдох. Выдох. «Приди в себя, глупышка», — последовал молчаливый укор, после чего она сделала шаг к выходу из палаты и замерла в исступлении. — Хи… ната… — послышался слабый, почти беззвучный голос брата за спиной. В груди словно привели в движение огромный молот, который бешеными ударами грозился разнести в щепки грудную клетку. Задержав дыхание, девушка медленно развернулась, и молот внутри загрохотал с удвоенной силой: из-под полуоткрытых век на неё смотрели два серебряных осколка. — Не уходи…       Не помня себя от радости и растерянности одновременно, на ватных ногах она вернулась на край кровати и в который раз взглянула в лицо Неджи. Несмотря на то, что он пришёл в себя, леденящее душу безразличие больше не окутывало его черты, наоборот, в них читалось какое-то едва заметное наслаждение и… тепло? «Слышал? Неужели он всё слышал?» — эхом разносилось в сознании и шумело в ушах. Нет, не так она представляла трогательную сцену признания в её совсем не родственной любви к Неджи. Хотя стоит ли говорить, что признаваться она не собиралась вовсе. Так неужели…? — Стань сильнее, Хината, — словно прочитав немой вопрос по её краснеющим щекам, вкрадчиво ответил Неджи. — В твоих жилах тоже течет кровь Хьюга, а значит, ты не слабая. Найди в себе смелость идти к своей цели. Я помогу тебе. Я буду рядом. Легкая, усталая улыбка заиграла на его губах, и тяжёлый стальной молот в груди сменился вольной птицей, что распустила крылья и с неистовой силой забилась о ребра-прутья. Ещё никогда прежде она не видела, как он улыбается. Ещё никогда он не улыбался ей. Окутанная этим внезапно нахлынувшим теплом и светом, Хината не смогла сдержать ответной улыбки.       Он прав. Она не слабая. Теперь, когда Неджи, казавшийся таким далёким и чужим, сделал шаг ей навстречу, она не отступит. Не спрячется за чужую спину и не будет плыть по течению. Она найдёт в себе силы выдержать всё, лишь бы только быть с ним. Лишь бы только не упасть в его глазах. И пусть ей предстоит множество испытаний, но как бы ни было трудно, она обязательно справится и пройдёт этот путь до конца. Ведь она не слабая. Больше не слабая.