Я люблю...Хибари!

Тсунаёши очередной раз прокручивал в голове признание Хару. Она замечательная девушка, и, если бы обстоятельства сложились иначе, они стали бы прекрасной парой, однако парень совершенно ничего к ней не испытывал. Конечно, он считал её хорошим другом и любил её он тоже по-дружески, но сердцу ведь не прикажешь. Из-за своей мягкосердечности он так и не смог ей отказать, по крайней мере пока что. Быть с ней вместе не особо и хотелось, но нежелание разбить ей сердце было сильнее – всё же Тсуна из тех людей, что ставят других выше себя, за это Хару его и полюбила (как сама же и призналась). Ему повезло, потому что было время подумать. На самом деле, он уже давно всё решил, просто не знал, как помягче намекнуть девушке о том, что на любовном фронте им ничего не светит. И вот тут Тсуна впадал в ступор: с одной стороны, лучше быть одному, чем с человеком, к которому ты ничего не испытываешь, а с другой он не мог потерять подругу. Всё же он её любил, просто не совсем так, как ей хотелось бы. - Доброе утро, мам. – Он обнял Нану, которая стояла у плиты и готовила завтрак, и ему вмиг полегчало. Мысли улетучились сами собой, когда он почувствовал запах маминых аппетитных блинчиков. - Доброе, сынок. – Она легонько потрепала сына по голове и жестом указала на стол, намекая, что завтрак почти готов. Парень откинулся на спинку стула и наконец вздохнул спокойно: Реборн уехал по делам в Италию, дети вместе с мамой собирались поехать к её сестре до конца месяца. Казалось бы, сплошная идиллия, однако что-то всё равно заставляло Тсунаёши волноваться. Нерешённых проблем в жизни шатена было выше крыши: учёба, девушки, тренировки, мафия, друзья и дальше по списку. Основными оставалась учёба, ситуация с Хару и странное поведение лучшего друга. Гокудера уже который день ходил темнее самой страшной тучи. Причины своего плохого настроения он никому не называл, но с каждым днём казалось, что гроза только приближается. Ни Тсуна, ни Ямомото так и не смогли вытянуть из него никакой информации, поэтому просто решили предоставить всё ему самому – когда тот будет готов рассказать, он это сделает. Не следует лишний раз на него давить. По поводу Хаято он особо не волновался, всё же он доверял своему другу и знал, что если что-то и произошло, то тот всегда поделится с ним своими переживаниями и попросит о помощи. И если с первым пунктом под названием «Что не так с Хаято?» он разобрался (как мог), то вот пунктик «Что делать с Хару?» его не отпускал. Честно говоря, Тсунаёши уже давно ждал от девушки признания, поэтому каждый раз, когда Хару краснела и отводила взгляд, его сердце заходилось чаще от волнения и он замирал в страхе перед неизбежным. Парень даже подготовил небольшую речь и в общем был готов к тому, что в любой момент это произойдёт, но он совершенно не был готов к тому, что в один момент она просто… скажет это. Безусловно, к самому признанию он был готов, но вот представлял себе всё совершенно иначе: вот Хару, по законам всех любовных манг, мило краснеет и отводит глаза, сильно смущается и в конце концов произносит то, что все уже давным давно заметили, однако ничего и близко не было так, как он себе представлял. Хару просто сказала это. Взяла его за руку, посмотрела прямо в глаза и призналась, а потом легонько поцеловала его в щёчку и ушла в направлении своего дома. И сам тот факт, что это так непохоже на обычное её поведение, выбило его из колеи на добрые несколько дней. Он готовился, думал, что и как ответить, как не быть грубым и не разбить бедной девчушке сердце, а она просто стёрла в прах все его приготовления. Он то думал, что это просто юношеская влюблённость, и что она скоро пройдёт, но то, с какой простотой Хару призналась в своей любви, как будто это само собой разумеющееся, дало парню понять, что для неё это серьёзно. И вот тут то и наступал тот самый ступор. Мда, всё не так просто, как казалось на первый взгляд. С одной стороны, теперь было в разы сложнее отказать ей. Она так просто от своей любви не отказывалась, ревновала и всеми силами боролась за своё счастье. И даже если она говорит, что всё нормально, Тсуна всё равно чувствует себя паршиво, словно он обязан ответить ей взаимностью. С другой стороны, всё было в разы легче. Если она без лишних чувств смогла признаться ему, значит, она легче воспримет тот факт, что Тсунаёши ничего к ней не испытывает. Осталось только подождать подходящего момента и закончить весь этот цирк. Вот только подходящий момент всё никак не наступал. *** - Тсуна, я так рада, что ты согласился пойти с нами в пекарню. – Юноша посмотрел на одну из своих спутниц и смущённо улыбнулся, не признаваться же им в том, что маман заставила. - Да, конечно. Без проблем. Девушки переглянулись между собой и засмеялись, рассматривая такого потерянного Тсуну: - Мы с Киоко быстро выберем пару пирожных и потом можно будет пойти домой. – Хару схватила подругу за руку и побежала в направлении пекарни, в которую девушки так любили наведываться. – Мы скоро, не скучай. - Ага… Спустя десять минут компания уже прогулочным шагом возвращалась домой, и если сначала юноша был не в восторге от того, что приходилось тащиться с девчонками в центр за угощениями для детей, то теперь он даже наслаждался хоть таким небольшим, но всё же шансом побыть с Киоко практически наедине где-то кроме школы. Они весело переговаривались между собой, отвлекаясь на истории Хару о том, что она собралась делать на фестиваль, какой костюм придумала в этом году и какие планы строила на следующий. Тсуна просто наслаждался моментом, теряясь в разговоре с подругами, пока Хару не остановилась и не посмотрела на парня пристальным взглядом: - Тсуна, я так больше не могу. Сердце моментально бухнуло куда-то в район пяток: он понял, что последует за этим, и жалел только, что Киоко станет свидетелем не самой приятной сцены. Он боялся её осуждения и не хотел предстать перед ней в таком виде, однако всё же ответил: - Как так? Что-то случилось? – В ответ на него посмотрели две пары девичьих глаз, и обе оказались очень удивлёнными. - Ты что, конечно же ничего, просто я в начале недели призналась тебе в своих чувствах, а ты до сих пор ничего не ответил. – Хару посмотрела на него осуждающе, - и я больше не могу выдерживать эту напряжённость, мне нужно знать твой ответ. Ну вот, свершилось, и теперь он стоял перед двумя девушками совершенно растерянный и не готовый к такому серьёзному разговору. Сначала Тсунаёши хотел перевести всё в шутку и попросить девушку обсудить всё потом, но когда ещё такой шанс подвернётся? Поэтому он решил разобраться со всем раз и навсегда. - Хару, эм… - он собирался с мыслями, стараясь не смотреть ей в глаза, - ты мне очень дорога, и я тебя, конечно, люблю… просто не так. Всё, я это сказал. Боже, я всё-таки это сказал. Юноша поднял взгляд на подругу, у которой от обиды в глазах начали собираться слёзы. - То есть… ты меня не любишь? – Она сделала глубокий вздох и посмотрела ему в глаза. Чёрт, ну почему всё так сложно? И почему это надо было делать именно здесь и сейчас? Он уже хотел было подойти к ней, как услышал сбоку голос Киоко: - Ой, Хару, я и не знала… - она грустно посмотрела на подругу и уже хотела подойти к ней, но та только посмотрела на неё таким странным взглядом, что девушка сразу захотела быть где-то не здесь, уж слишком интимным был момент для них, и слишком неловким для неё. - Это из-за Киоко, да? – Брюнетка подошла к Тсуне, но вместо грусти в глазах виднелась подступавшая злость, подогреваемая ревностью, - это ты её так сильно любишь, что совсем не замечаешь меня? – Хару держалась из последних сил, чтобы не разрыдаться. Вот попал… Надо было что-то делать, и срочно. Признаваться сейчас в своей любви к Киоко он ещё был не готов, да и желанием особым тоже не горел, а вот просто стоять столбом и смотреть на то, как Хару злится и ревнует к подруге тоже не вариант. Пока Тсуна судорожно пытался найти, что ответить, девушка в порыве чувств подошла к нему, притянула к себе за ткань футболки и резко поцеловала. Сбоку послышался удивлённый вздох, который вывел Саваду из секундного оцепенения. Он оторвался от губ подруги и схватил за кисти рук, что так крепко вцепились в его футболку. - Хару, что ты делаешь? – Девушка обиженно посмотрела на него и попыталась вырваться, Тсуна ослабил хватку, - да прекрати вырываться. - И не подумаю. – Она подняла на него злые глаза. – Чем я лучше Киоко? За что ты так её любишь? - Да не люблю я её, ясно? – Он ни на шутку разозлился. Внутри него будто лопнул большой мыльный пузырь, который надувался от каждой маленькой проблемы, которые уже не первый месяц ложками жрали парню мозг, и поэтому совершенно себя не контролировал. - Тогда кого? – Она сердито вздёрнула подбородок и посмотрела Тсуне в глаза, - ни за что не поверю, что ты любишь кого-то ещё. – Хару сказала это с таким ядом, что последняя ниточка терпения лопнула. Он резко выпрямился и выпалил первое, что пришло на ум: - Хибари. Я люблю Хибари. Довольна? – Он развернулся и зашагал в сторону дома, думая о том, как же он от всего устал и как же его всё задолбало.