***
Снег хрустел под черными ботинками, играя свою давно выученную мелодию. Людям нравится этот звук, они сравнили его с хрустом веток или хрупаньем. Но спящему времени года все равно на думы людей. Он живет своей жизнью, стараясь править как можно больше. Но больше срока ничего не делается, верно же? Хрупкая восемнадцатилетняя девушка в старой курточке несла наперевес два огромных пакета. И не то, чтобы пакеты были действительно большими, просто от разнообразия еды, они надулись так, что казалось вот-вот лопнут. Ирка неспешно шагала по ночному городу. Ночью, наверное, святят звезды, воздух наполнен хвойным ароматом и метель играет в волосах. Так пишут во всех сказках и разных историях. Но, правда, в том, что книжки – эти лишь мечты реального мира. Грязный снег под ногами, пустые банки и обертки – вот то, что ждало ведьму-хозяйку по пути в хату. Что касается аромата, то он действительно был. Но немного не хвойный, а скорее помоишный и гнилой. Черноволосая поморщила носик. Хоть она и привыкла к такому пейзажу, все равно неприятно. Ведь кому захочется жить как в свинарнике и упиваться мерзкими видами. Рожденная аккуратно поставила ногу на ледяную дорожку. Шажок, еще, еще... Тело, метр шестьдесят пять со скоростью света летело вниз по старой тропке, а за ним, подпрыгивая, неслись обезумившие пакеты. Ирка кубарем съехала с горы и приземлилась в небольшой сугроб. Тяжело дыша, Хортица распластала ноги и руки. Веки покорно закрылись, желая оградить очи от созерцания этого бренного мира. Она устала. Устала от этого мира и от всех лиц. Надоело ждать и жить в неведенье. Тихий шорох ударил в младые уши. Ирка, приоткрыв один глаз, внимательно осмотрела округу, но собачье чутье не реагировало на наличие врагов. Черная лента мелькнула меж стволов деревьев. Она плыла по сугробам, словно лодка, все ближе и ближе подступая к Хортице. Лента, словно жгут, обтянуло правое запястье, заставляя взвыть от боли. Девушка распахнула глаза и посмотрела на зверье. Черный уж, с золотыми полосками поперек туши, обвивал хрупкую руку. Взгляд желтых глаз внимательно вгляделся в зеленый омут, продолжая подниматься все выше и выше. Ирка с распахнутыми глазами наблюдала за змеей, не смея шевелиться. Уж дополз до плеча и обвился вокруг шеи, словно ожерелье, кладя голову меж ложбинки груди. - Аааа, ну да, конечно – со злобой бросила ведьма, резко поднимаясь на ноги. Собрав в пакеты почти не рассыпавшуюся еду, ведьма посмотрела на свою шею. - И что? Будешь сидеть на мне теперь? Змея еще туже прижалась к смуглой коже и высунула раздвоенный язык. Хортица, устало вздохнув, «похрустела» в сторону дома.***
- Значит так, чтобы туго не сжимал, не показывал свой раздвоенный язык и не высовывал голову из-под шарфика! – строго говорила черноволосая, завязывая шелковый шарф вокруг шеи. Уж зашипел, приподнимая черную голову, укорачиваясь от ткани. -ТАК! Как я сказала, так и будет, или можешь проваливать! – очи полыхали зеленью и злобно смотрели на пресмыкающиеся через зеркало. Зашипев, зверье смиренно положило голову на грудь, прячась в мягкие волосы, показывая свою королевскую обиду. Ведьма ухмыльнулась, но в глубине души лучезарно улыбнулась тому, что любимый питомец все, же пришел. - По-моему это глупо, ехать за город, чтобы посмотреть на соревнования на лошадях, – уныло вещала Танька, мешая ложечкой в чашке. - Ну, ты же хотела побыть с Богданом вдвоем и тем более такой день, – Ирка переворачивала скворчащее на сковородке котлеты. Подруга обещала прийти еще неделю назад, чтобы поговорить о бедах наших женских, но все никак не получалось. И вот именно сегодня, когда у Хортицы, гм, заболело горло, Танька решила явиться с душевной болью. Ира ничего не имела против, но подруга будто чует подвохи, ведьма.. - Да, ноо… мы никогда не ездили за город вдвоем, – даренная покраснела – и я.. ну… - Боишься остаться в интимной обстановке? – повернувшись, хитро проговорила Хортица. - ДА! То есть, – Танька опустила взгляд – нет.. просто мы давно вместе и мне кажется, что Богдану это надо, но я и бы не против, но.. - Боишься, что опыта нет? - Да, то есть, – Танька совсем расклеилась - я даже теоретически не представлю, как это будет! - Ничего в этом такого нет. Когда вы будете готовы, вы это поймете, и тогда планам там будет не место – черноволосая обняла подруга за плечи. - Может ты и права – тяжело вздохнула ведьма. - А откуда такая информация?– хитро прищурив голубые глазки, поинтересовалась дареная. - Хм, не первый раз живу. – отчужденно ответила ведьма, горько улыбаясь. - Ну, да, ну да, – проговорила Татьяна Николаевна – а что за шарфик? Опять горло? - Опять. – Ирка посмотрела на свое отражение в окне, а по румяной щеке скатилась соленая слеза. Светловолосая хлопнула дверью, еще крепче кутаясь в шерстяной шарф. Мороз на праздник стал еще злее, и казалось, испытывал людей на прочность. Дымок из труб стоял столбом, говоря, что о тепле можно забыть на день, ну точно. Первые звезды появились на небосклоне, предсказывая появление лунной девы. Ведьма вскинула голову вверх, словно призывая свою сестру. Она бы очень хотела быть ночным светилом, ведь ему теперь успокаивать Иру. Шарфик. Так банально. Не первый же раз у ведьмы хозяйки «горло разболелось». Тем более «боль» частенько высовывала свою мордашку из укрытия. Первый раз, даренная чуть со страху с лестницы не свалилась. Подумала, что змеи пришли по Иркину душу и решили мстить, но как только подруга начинала тихонько гладить своего питомца и счастливо улыбаться, голубоглазая поняла, что этот зверь заморский - подарок одного царевича. Говорят, что змеи – мерзкие твари. Но на самом деле они очень даже милые, тем более, если это прекрасный принц, что любит и живет твоей подругой.***
-Теперь точно слезай, – отчеканила ведьма, пытаясь отодрать змею. – я не собираюсь спать с удавкой на шее. Черная лента изобразила печальную гримасу и заглянула в изумрудные глаза, прося о пощаде. - Нееет, нет, нет и нет! – черноволосая была непреклонна. Ужик ослабил хватку и резко прыгнул в волосы красотки. Ирка начала трясти головой, пытаясь скинуть зверя, но пресмыкающееся оказалась проворнее. Ловко переползая по волосам, подарок обвил голову Хортицы. - Неет, слезааай – девушка начала щекотать черную тушку, но змейка крепко прижалась к молодой коже. - РРРР, еще посмотрим, кто кого! – черноволосая устало вздохнула и, сбросив тяжелый плед с кровати, забралась в теплую постельку. В комнате слишком душно. Слишком. Не жарко, а именно душно, когда воздух высох и горло режет от жара. Нос больше не хочет заглатывать кислород, и сердце начинает биться медленнее… - Опять сопротивляешься? – речной голос забрался в уши. Ирка хмурится и переворачивается на другой бок, лишь бы не слышать это шипения. Нечего мозг забивать всякими шумами. -Хм, не упрямься ведьма, ведь знаешь же, что потом поплатишься, – нежное касание пробивает кожу. Хортица стонет и накрывается одеялом с головой, продолжая игнорировать гостя. Сильные руки сдергивают одеяло, и прохладный ветерок покрывает тело девушки мурашками. Ирка подгибает колени и обхватывает их руками, сжимаясь еще больше. Что-то щекочет смуглую кожу у самого сердца и черноволосая распахивает глаза. Перед ней густой лес, тянущийся ввысь к голубым небесам, алые растения, различной формы и река, в которой плавают молочные звезды… - Надеюсь, ты помнишь это место, – Ирка слышит родной голос, но не оборачивается, она не сделает первый шаг сегодня. Слишком дорого она заплатила в прошлый раз. - Я никогда ничего не забываю. - Упрямая вредная ведьмочка, – холодное дыхание опаляет жаркую кожу, разум заволакивает туман и тело перестает слушаться гордую хозяйку. Хортица ненавидит такие моменты. Она не хозяйка в этот миг. - По крайней мере, я всегда все делаю сама, а не посылаю посыльного искупать свои ошибки. – Наконец девушка поворачивается, чтобы встретится с голубыми очами и высказать все, что она думает об этом гаде. Все те слова, что язвами живут на языке, только и мечтая взорваться в буре злобы. Всю ту боль, что бедняжка несет уже несколько лет на пусть и закаленных, но хрупких плечах. И весь этот ураган сейчас вызовет цунами. Настоящее, которое даже Великому Водному не создать, и вот эта буря уже обрушивается на водного и… стихает под улыбчивым взглядом лазурных глаз. Ирка опускает голову и понимает, что ничего не сможет с этим поделать. Она в плену. В плену бесконечного океана, и не мало сил уходит на то, чтобы окончательно в нем не утонуть. - Ты же знаешь Ира, что сейчас не лучшее время для прямых встреч, и я не могу подвергнуть тебя риску, а мои змеи будут охранять тебя до церемонии. – Айт подходит ближе к возлюбленной и дотрагивается до кудрявых волос. -А ты уверен, что церемония состоится? – с вызовом бросает ведьма – хозяйка. – Уверен, что пока ты здесь решаешь свои змеиные проблемы у меня не появился новый жених? Змей заливисто смеется. Ему и правда кажется смешным эта детская игра "Кто кого больше заденет". Ведь пусть она и не знает, но Хортица не на секунду не оставалась без змеиного глаза. Каждую частичку жизни возлюбленный водный контролировал и следил за каждым шагом. Все слова, каждый вздох, любое слово ловили верные змеиные помощники. - А не думаешь, что это тебе нужно волноваться, – царевич ухмыляется и принимает игру. Он делает шаг и проходит на несколько клеток вперед. Хортица прищуривается и тяжело дышит. Злость поднимается из глубины души и подступает к сердцу, давя на несчастный орган. Нет. Этого не может быть. Не одна гадюка не подползет к Айту. Не одна не обовьется вокруг него. Никто и ни за что не посмеет приблизиться к ведьминой добыче. - Я думаю, что в этом мире никто не посмеет даже подумать о Хортице-убийце, не то, чтобы разозлить ее. Айтварас усмехнулся и прижал девушку к себе, целуя в алые губы. Ирка обвила своими руками шею змея, еще крепче прижимаясь к накаченному телу. Плевать на игру, плевать. Он рядом и все теперь не важно. И что, что прошел почти год с их встречи? Плевать, что ведьма рыдала ночами, думая, что водного у нее забрали. Все равно теперь, что за секунды счастья, придется платить месяцами одиночества. Царевич забирается руками под ночную футболку, аккуратно поглаживая стройный стан. Ирка забивается пальчиками в черные волосы, стараясь слиться с возлюбленным. Слишком сладко для того, чтобы сравнить с какой-то сладостью. Не придумано еще таких конфет или мармелада, чтобы передать всю ту страсть и незабываемый вкус любимых губ. Айтварас толкает Хортицу на землю, прижимая своим телом к мягкому покрову травы. Одежда – лишний предмет в этой картине. Ткань сползает с разгоряченных тел и оставляет влюбленных наедине со своей страстью. Жар горит между плотью и прыгает на потных телах. Движения ускоряются, очаровывая головы сумасшедших и заставляют биться в пожаре любви. Нет того, чтобы теперь уняло эти чувства. Нет, от любви не придумано лекарств. Эта пучина затянула, и оттуда не выбраться никому. Кто хоть раз вкушал любовный яд, тому он будет нужен все больше и больше как наркотик, от которого не убежать. Новая и новая доза нужна каждый день, и без сладкого нектара не прожить. Ирка тяжело дышит, прижимаясь в холодному торсу парня. В чем плюс того, что твой парень гад – это тепло зимой и холод летом и не важно, хочешь ты того или нет. Голубые глаза с жадностью изучают нагое тело возлюбленной и нагло останавливаются на опухших губах, желая еще раз до них дотянутся. Веки зеленоглазой тяжелеют, будто на них наложили булыжники и две половинки плоти соединяются под натиском усталости. Теплые руки гладят округлую грудь, змеей спускаясь к животику, слегка надавливая на него. Девушка улыбается, как Чеширский кот, но очи не открывает. Балуется. Чешуйчатые руки исследуют молочное тело, как первопроходцы новые земли. Но сколько бы не ходили они по земле, всегда для них это будет ново и как в первый раз восхитительно. Ведьма прикусила язык, чтобы не засмеяться и не нарушить маскировку, когда пальцы полоза начали щекотать стройные бока. Она не проиграет этот раунд. Он не заставит ее это сделать. - Соня, я же знаю, что ты не спишь, – жаркое дыхание обжигает ушко ведьмы и, кажется что она сгорит он этого ощущения. Ирка мычит, переворачиваясь на бок. Ей не хочется. Не хочется просыпаться. Нет желания ускользнуть из родных и надежных объятий. Это так важно для ведьмы. Это как ступень в пространстве. Вокруг тьма и не куда ступить, ты только падаешь и падаешь и тебе кажется, что еще чуть-чуть и голова больно ударится об почву, и ты разобьешься. И чем дольше летишь, тем страх упасть сильнее. Но вот полет замедляется, ты открываешь глаза. Ноги, осторожно касаются земли и ты крепко встаешь, чувствуя облегчение и надежду на то, что ты больше не упадешь, Но сильный удар, и почва вновь уходит из под ног, и ты летишь, снова падаешь, и НИКТО тебя не удержит. Ты ждешь своей земли, но с каждой секундой все больше и больше убеждаешь, что ничто уже не спасет, что ты разобьешься от нехватки родного прикосновения. - Ира, – Айт заботливо берет щеки возлюбленной в ладони. – Что с тобой? Ведьма моргает, пытаясь согнать с глаз слезы. Вода льется из уставших очей. Все это сильно вымотало девушку. Тайные свидания, мимолетные встречи, сонные поцелуи и страх. Постоянный страх, что все это отнимут. Что жизненно важная вода утечет, и больше никогда ею не напиться. - Все в порядке, – черноволосая вытирает слезы тыльной стороной ладони. – Все хорошо, Айт. Водный с сочувствием и болью смотрит на Хортицу. Он разделяет ее тоску и страх. Он чувствует все, что эта чертовка. И Айтварас готов рвать и метать, лишь бы его любовь не чувствовала скорбь и обман. Он желал для черноволосой лишь счастья. Пока змей нес ведьму в свои покои он не мог смирится с мыслью, что это сокровище не будет его. Что нежная душа будет прикована к другому млекопитающему и ему достанется весь пыл и жар Хортовой дочери. Водный не мог допустить, чтобы Ирина была с другим, но и подвергнуть свою любовь на муки царевич никак не посмеет. - Ира, - змей прижался лбом ко лбу зеленоглазой. – я люблю тебя. Я жить без тебя не могу и порву любого, кто посмеет хоть каплю злобы кинуть в твою сторону. Я желаю тебя. Я хочу, чтобы ты растила моих детей, улыбалась и радовалась своей жизни. Я отдам свою жизнь, лишь бы ты была счастлива. Девушка опустила свои заплаканные изумрудные глаза. Она знала, что водный ее не оставит, знала, что Айт будет надежной опорой и пойдет с ней до конца, но черви, что родились от неуверенности, больно грызли душу преданной ведьмы. - Но я хочу спросить тебя сейчас – готова ли ты идти со мной бок о бок оставшуюся жизнь, готова ли ждать меня еще некоторое время, и сможешь ли ты все это вытерпеть? Изумрудные глаз уперлись в простынь. Белые шелка охлаждали горевшее в агонии тело. Она готова отвечать и платить за счастье. -Айт, я не могу больше терпеть этот страх и думать, что с тобой что-то случится, или наша любовь принесет тебе беды. Я не знаю, выдержу ли я все это и доживу ли до нашего обручения. Я никогда так не боялась неизбежного и никогда так не страдала. Но я люблю тебя, полоз. Я хочу растить наших детей и желаю жить рядом с тобой. Я люблю тебя Айт, и я стану твой супругой, – Ирка поднимает голову и прижимается к жениху. Змей обвивает тело родной девушки и нежно целует в висок. - Я буду бороться за нас, ведьма. Я сдержу клятву и проведу тебя сквозь свет предков. - Я буду вечно с тобой и я пойду за тобой на край света и за его границы. - Я стану твоей женой, любимый. Губы сплелись, скрепляя клятвы, принесенные друг другу еще там, на берегу Днепра. И лишь вода была свидетелем преступления двух влюбленных. Явь и Ирий не желали терять своих детей, но судьба решила иначе. На зло миру и царям, она свела несчастных видимо, не собиралась их разлучать никогда.***
Ирка распахнула глаза и уткнулась взглядом в потолок. Ее комната. Родная обитель, где вещи разбросаны по углам, на полках разные магические штучки и воздухе витает запах полыни. Рожденная свесила ноги с койки и осторожно дотронулась до шеи. Черной змейки больше не было на теле. Но не могло, же ведьме все это приснится. Черноволосая взглянула в окно. Солнце светило своими утренними лучами, играя на белоснежном наряде земли. Ведьма прищурила зеленые глаза и тяжело вздохнула. Все тело ныло, словно она спала на камнях или всю ночь билась с чертями, или другой нечистью. Босые ноги опустились на ледяной пол. В доме должно быть отопление, но видимо опять что-то прорвало или бабка уменьшила подачу тепла ради экономии. Звук, напоминающий скрежет наждачной бумаги, заставил Хортицу скривиться. Яростно озираясь по сторонам, девушка остановила свой поиск на окне. Через идеально чистое стекло на карнизе, виднелся какой то предмет. Ирка, осторожно открыла раму и ахнула от изумления. На белоснежном подоконнике лежал аккуратно обвязанный алой лентой свиток, а рядом, так одиноко, но и невероятно стойко ютилась восхитительная, налитая кровью ирийская роза. Ирка, со слезами на глазах взяла трясущими руками любимый цветок и преподнесла его к носу. Горный аромат ударил в ноздри, и чужестранный цветок подарил Хортице тонну воспоминаний. Ирке вспомнились те огромные горы, покрытые таежным мхов, невиданные цветы, что приклоняли стебли перед путниками, и воздух. Горный воздух, что не сравнить ни с чем! В Яви нет такого наслаждения, нет. Только в волшебном Ирие можно погрузится в эту стихию и лететь вместе с ней, забыв о том кто ты, и что тебе нужно. И тот алый цвет, что бросился в глаза среди яркой зелени. Девушка приблизилась к дурманящему цветку, ожидая почувствовать Явский запах розы, но не было того сладко-свежего пьянства, нет. Было лишь холодное ощущение изящества и невероятной свежести. Айт тогда сказал, как называется это чудо, но названия ведьма не помнила до сих пор, может потому, что оно было очень длинным, а может, просто Ирийские иероглифы ей были не под силу. И эта роза стала символом запретной любви, ведь в тот яркий день, когда губы полубогини произнесли сокровенное «Да», словно по волшебству в руке змея оказался любимый цвет. Ведьма, развернула заветное письмо. Я знаю, что в твоем мире сегодня праздник. Ты знаешь, что я считаю это глупостью млекопитающих, и ты не любишь подобные традиции, но позволь подарить тебе еще хоть каплю моей любви. Твоя любимая роза. И хоть в Ирии ее зовут не так, но если тебе угодно, но можешь называть это растение явским именем, хотя навряд ли в вашем мире шипы розы пропитаны ядом, и лепестки могу завернуть свою добычу. Родная, я вернусь с первыми лучами весны. По щекам ведьмы текли слезы. Но за многие месяцы это были впервые слезы счастья, умиротворения и надежды. Надежды на то, что Явь и Ирий все же примут то, что царевич – полоз и ведьма-хозяйка влюблены до потери пульса друг в друга. Надежды, что Табити и древний бог, наконец – то помирятся и отступятся от бесконечной войны. Надежды на право любить. Ведь не просто так среди белого наряда земли расцвела алая роза…