***
Босые ноги с опаской ступают по зеркальной поверхности водной глади, рябь у которой абсолютно отсутствует. Девушка смотрит вперёд, изредка озираясь и не понимая, что происходит. Мокрые тёмные волосы облепили бледную кожу, а тонкая ткань пижамы прилипла к телу, распространяя неприятный холодок. Её сознание – один чёрный клубок из спутанных нитей. Тяжелое дыхание глохнет в тишине, повисшей вокруг. Она обнимает себя руками, сгорбившись и ощутив напряжение между лопатками, словно кто-то смотрит в бусины-позвонки, проводя по ним лезвием. Ёжится, закусив дрожащие губы. Нет, не от холода, которым пронизано всё в этом неизвестном месте. Ей страшно, и этот страх забирается под кожу и впитывается в голубые вены. Резко поворачивает голову в сторону, часто моргнув. Никого вокруг, пусто, и водоёму нет конца и края, что нервирует ещё сильнее. Здесь нет ни голубого неба, ни коричневой утоптанной земли, которая обычно характерна для берегов озёр и рек. Ничего, всё белое, словно стены в больничной палате. Щурит глаза из-за болезненной яркости и делает шаг вперёд, приметив то, что зеркальная поверхность не отражает её саму. Громко и часто дышит через нос, стараясь сохранить спокойствие, после чего двигается вперёд, пока что-то холодное и влажное не обхватывает лодыжку костлявыми белыми пальцами и не утаскивает под воду. Всё, что она может, глотать жидкость, запуская её в лёгкие, желать свободно вдохнуть необходимый кислород и биться в судорогах, выгоняя из организма пузырьки воздуха.***
Да уж, доброе утро никогда не станет для меня добрым, пока этот грёбанный кошмар не прекратит повторяться, ночь за ночью мучая мой организм, который всё ещё требует хорошего сна. Зато сама мысль о последнем годе обучения не может не вызвать лёгкую улыбку на губах, ведь мне так хочется уехать из города и поступить в престижный университет, чтобы получить нормальную работу как следствие. Тяжело дышу, поднимая онемевшую руку, чтобы почесать переносицу, но та, как по закону подлости, падает мне на лицо, отчего корчусь, резко открыв глаза. Кожей ощущаю, что на лбу проявились мелкие капельки пота, которые смахиваю отошедшей от состояния камня ладонью. Ворчу себе под нос о том, что забыла выпить таблетки перед сном. Привстаю на кровати и осматриваю влажную белоснежную ткань, из-за чего попросту не могу находиться на нём. Быстро поднимаюсь на ноги, попутно превращая постельное бельё в комок и бросаю его на пол. Рвано дышу, утомившись от подобного занятия, и разочаровываюсь сама в себе, ведь хочу заниматься спортом, а дыхалка ни к чёрту. Кашляю, зажмурившись, ибо горло неприятно саднит и першит. Потираю шею, нахмурившись, и понимаю, что кричала во сне. Привыкшая к хладнокровности родственников по поводу моего состояния, переминаюсь с ноги на ногу, ощутив холод пола. Ещё и коврик после стирки забыла постелить, так что наверняка придётся идти к соседям, чтобы вернуть его себе, ведь ночью была страшная буря. Могу поклясться, что слышала, как канат, на котором висело постиранное, оторвался от столба и слетел напрочь. Вполне ощутив обжигающий холод, начинаю прыгать с ноги на ногу, чуть шипя от боли, после чего спешу в коридор, где намного теплее. Слышу крик со стороны кухни, ведь тёте не нравится, что я постоянно издаю шум и веду себя как ребёнок. Хотя, её можно понять. Мы на днях побелили потолок, а краска уже кое-где потрескалась и попадала. Интересно, кто же виновник этому? Помещение встречает меня влажностью, забившейся в расстояние между плитками тёмными пятнами, но руки не доходят привести всё в порядок. Множество дел можно отложить на завтра, а лучше на послезавтра, а потом и вовсе забыть. Вечный круг моих проблем. Все говорят, что нужно взрослеть и становиться ответственной, но что, если я не хочу? Хочу быть маленькой милой девочкой, которой мужчины и женщины улыбаются на улицах, вот только мне все сочувствуют. Трясу головой, вставая перед зеркалом. Щурюсь, пальцами пытаясь распутать образовавшийся на макушке жуткий колтун, заставляющий меня вспылить. Хватаю расчёску и рву волосы, корчась и вскрикивая от невыносимой боли. Надо же появиться в первый день учёбы. После проделанной раздражающей процедурой делаю шишечку и начинаю стягивать с себя пижаму, бесцеремонно бросая на пол. Потом подберу. Залезаю в ванну и включаю душ, так как на другие водные процедуры времени не хватит. Тут же чищу зубы, жуя несчастную щётку, которую через неделю придётся выкидывать, и мылюсь, подрагивая от прохлады в помещении. Смываю всю усталость вместе с пеной и на пару секунд прикрываю глаза, прислонившись лопатками к холодной плитке. Пора бы ложиться спать в нормальное время, а не сидеть в обнимку с книгой и читать её взахлеб. Пытаюсь отвлечься от журчания воды, которое напоминает мне о кошмаре и той руке из водоёма, поэтому трясу головой, продолжая тереть кожу губкой. Противный булькающий звук привлекает к себе внимание. Быстро выключаю воду и буквально выскакиваю из ванны, чуть не поскользнувшись на мокром полу. Жмурюсь и бью себе по лбу, приводя своё состояние в порядок. Делаю несколько опасливых шагов и смотрю внутрь. Мыльная вода с каждой секундой поднимается, чего не могу понять, пока не запускаю руку внутрь и не выуживаю из решётки клок чёрных волос. Прикасаюсь к своим и замечаю, что шишка расплелась, а тёмные пряди обвили мои пальцы. - Несс! – дёргаюсь и поворачиваюсь к запертой двери, заведя руку за спину. Я – очень скрытный ребёнок. Голос сестры врезается в сознание, и только после этого осознаю, что нахожусь не в своей ванне, хотя до последнего верила, что иду в свою. Быстро комкаю вылезшие пряди и выкидываю их в мусорное ведро, прикрыв бумажками. Хмурюсь, поднимая с пола вещи, и заворачиваюсь в полотенце под недовольные вздохи и стук по двери. - Да-да, Кэт, иду, - тихо бормочу и щёлкаю замком, выходя в коридор. Не помню, что закрывала дверь. Наверное, сделала на автомате и попросту забыла, что не так важно. - Ты специально, да? – раздражённым голосом произносит Кэтрин, впиваясь в меня тёмными от злости глазами, а я свои опускаю в пол, словно провинившийся малыш. Молчу, кусая губы и прижимая к груди скомканную одежду, - Пф, идиотка. Иду по коридору в самый конец, ведь комната и ванная моей сестры возле лестницы. Чуть улыбаюсь, несмотря на немного испорченное настроение. Душ бодряще действует на меня и делает день лучше. После этого готова жить на всю катушку и заливаться громким смехом, удивляя одноклассников беспечным поведением, когда возле школы начинают раздавать шарики с логотипами каких-то фирм. И дело тут не в картинке, а в самом шарике, навевающем детство. Захожу в комнату, вдыхая сладкий аромат корицы и апельсина, которым так дорожу, редко открывая флакончик и покрывая маслянистой жидкостью кожу, однако сегодня у меня такое настроение. Беру парфюм в ладошку, встряхиваю его и только потом нажимаю на дозатор, тут же размазывая влагу по шее и ключицам, блаженно закрывая глаза от расслабления, словно это эфирное масло. Облизываю губы, морщась из-за мыльного привкуса, и ставлю флакон обратно на комод, закрывая дверь в комнату. Бесцеремонно скидываю с себя полотенце, судорожно бросив взгляд на зашторенное окно, и медленно вытаскиваю из ящика джинсы и толстовку, но последний элемент откидываю в сторону, остановившись на лёгком кардигане, ведь выуживаю из заначки чёрную кофту с вырезами на плечах, которую стащила у Кэт, пока та нежилась в душе. Понимаю, что могу получить выговор, но разве не в этом прелесть моего ребячества? Надуваю щёки, крутясь перед зеркалом, и смотрю на своё тело. Выгляжу как взрослая, а веду - как ребёнок. Я – ребёнок. И каждый день убеждаю себя в этом, становясь старше. Словно моя история схожа с историей Бенджамина Баттона, который из старика превратился в младенца. Может быть, всё так, а может простое самовнушение, чтобы не отвечать за свои действия. Может, просто попытка защититься от грубого и невероятно холодного мира. Не знаю. И незнание заводит в тупик. Хватаю первые попавшиеся под руку учебники, забыв про расписание, запомнить которое – сущий ад, и закидываю их в свой любимый рюкзак, который не устану боготворить. Хихикаю, понимая, что в очередной раз достану лучшую подругу расспросами, каким же будет следующий урок, ведь её это невероятно раздражает. Картинка кошмара пропадает из памяти, словно выцветая. Белая тощая рука, обхватывает мою лодыжку и тянет вниз. Боже, я в жизни к водоёмам-то близко не подхожу, а тут ходила по воде как Иисус. Издаю смешок, убеждаясь, что не всё потеряно, и что могу шутить насчёт своих кошмаров. Подхожу к сложенной на кровати одежде и натягиваю её, изредка посматривая на себя через плечо и улыбаясь. Моё настроение постепенно улучшается, хотя бы благодаря осознанию последнего учебного года и аромату апельсина с корицей. Поэтому осторожно пробираюсь через скомканное постельное бельё к окну и развожу шторы в стороны, вглядываясь в окно напротив. Дом находится на расстоянии протянутой руки, так что при большом желании, сделав широкий шаг, можно оказаться в гостях. Парень с тёмными взъерошенными волосами с трудом поднимается на локтях, щурясь от яркого солнца, и улыбается мне, помахав. Улыбаюсь в ответ, посылая ему воздушный поцелуй. Но не спешу поворачивать ручку окна и открывать, чтобы начать разговор, ведь времени мало для того, чтобы собраться. Подгоняю Макса, пока тот что-то бурчит себе под нос, натягивая попавшуюся под руку футболку, и только потом нюхая её. Морщится и быстро скидывает с себя ткань, наверняка крича: «Мам, ты стирала мою одежду?». Продолжаю сборы, скидывая в рюкзак канцелярию, после чего с громким топотом спускаюсь по лестнице, не ожидая сестру, так как та по своему обычаю пропустит первый урок в первый же день. Это словно традиция с того момента. Кусаю губы, надевая кроссовки, и вылетаю из дома, даже не заглянув на кухню, дабы поздороваться и попрощаться с Синтией. Поворачиваю голову в сторону, кинув короткий взгляд на экран телефона, и вижу, что Макс стоит возле калитки, оперевшись на забор. Взъерошивает беспорядочные короткие волосы и улыбается, что-то переставляя у меня внутри и заставляя улыбнуться в ответ. Его ямочки, короткая щетина и детский взгляд просто убивают наповал и вызывают улыбку. Прохожу мимо Стрикленда, кивнув, и делаю быстрые шаги, стараясь слиться с неспешащим никуда темпом парня. Ворчу себе под нос, а он снова демонстрирует мне свои невероятно милые ямочки. - Волнуешься? – этот лёгкий, разряжающий атмосферу, смешок. Чешу щеку и смотрю на парня, изгибая одну бровь. Нет, я не волнуюсь. Наоборот, я безумно рада и спокойна насчёт начала этого года. От блаженства хочу закрыть глаза, но вместо этого хихикаю. - Шутишь? Я скоро съеду из этого дома, поселюсь в маленькой квартирке и буду жить там, учась в университете. – облизываю губы, переведя взгляд на дорогу, и замечаю мелькающий жёлтый корпус автобуса, из-за чего приходится перейти на бег, пока Макс легко ускоряет шаг, не переставая идти. Ворчу себе под нос по поводу своей комплекции и выносливости, но, запыхавшись, залетаю в салон транспорта, сжимая пальцами ткань кофты. Не делаю лишних движений и жду, когда знакомая крупная ладонь коснётся моей спины и направит, дабы я села на своё обычное место, а не рядом с тем, кого вообще не знаю. Садимся на сидения, сбросив на пол сумки, и я устремляю свой взгляд на парня, чья внешность заслуживает отдельного внимания. Девушки должны вешаться ему на шею, а вместо этого на ней сижу лишь я, пусть Макс и уважает мои странности, считая их милой изюминкой, привносящей интерес в мой характер. Опасливо тыкаю пальцем в ямочку, а тот давно уже привык к моему «такому» поведению, потому улыбается, не двигаясь. Моё ребячество не столь продолжительно, как с первого взгляда всем кажется, так что хватает минуты, чтобы отвернуться и взглядом провожать чужие дома, с каждым поворотом приближаясь к учебному заведению.***
Мокрый асфальт ещё не до конца впитал в себя крупные лужи, а влажный ветер продолжает путаться между листвой и ветками деревьев, забираясь под складки одежды и даря мелкую дрожь от неприятных ощущений. Иду рядом с Максом, но тот останавливается, хлопнув мне по плечу, чтобы я отвлеклась от своих раздумий. Поднимаю на него свой взгляд, а парень кивает в сторону крепких парней, зазывающих его к себе свистом и громким смехом. Одобрительно угукаю, словно у меня разрешения спросили, и продолжаю идти дальше, быстро добираясь до крыльца школы. Не дожидаясь, захожу внутрь, и мне тут же на шею бросается брюнетка с радостным визгом. Быстро отстраняюсь, так как из-за крепких объятий мои кости хрустнули и боль импульсом прошла по телу. Вот кто так сильно обнимает? Потираю поясницу, обводя пальцами позвонки и надавливая на них, дабы размять и избавиться от неприятных ощущений. Девушка прямо сияет после роскошных каникул и улыбается мне своей самой лучшей улыбкой, чему не могу не порадоваться. - Ну, что, накопила? – напоминает она мне, а я отрицательно качаю головой, совсем позабыв про наш уговор. Впрочем, от этого ничего не изменилось, ведь деньги так и оставались лежать в секретной шкатулке, о которой не знает никто из членов семьи. Особенно опасно было, если об этом знала бы Кэт, ибо ей всегда нужны деньги, потому что свои она просаживает на алкоголь и путь домой с вечеринок. - Я добавлю, хорошо? – Диана прижимается плечом к дверце шкафчика, наблюдая за тем, как я закидываю рюкзак внутрь и вытаскиваю нужные учебники по её указанию. Биология. Зажимаю глаза, чтобы сконцентрировать внимание, и успокаиваюсь, когда мне удаётся это сделать. Выпрямляюсь, быстро закрываю шкафчик, и продолжаю шествие с подругой, прижав к себе книги. - Мне всего долларов пять надо, так что спасибо огромное. А то сомневаюсь, что Синтия решит раскошелиться на меня ещё раз, - несмотря на цвет кожи девушки, все подростки души не чают в Гордон. Они, переборов всё смущение, здороваются с ней и переводят взгляд на меня, что вполне ощутимо неприятным сверлением между лопаток. Натягиваю улыбку на лицо, прогоняя хмурость, и изредка махаю рукой прохожим, кто одаривает нас вниманием. Кто все эти люди? Я не знаю. Вскоре моё настроение возвращается в нужное русло, поэтому начинаю без умолку обсуждать с подругой всё на свете, оставив в стороне кошмары, чему девушка радуется и поддерживает беседу, активно жестикулируя. Вот что мне нравится в ней. Она чувствует себя среди огромных толп своей, не лишней. Веселье – её второе я. Все уроки проходят так быстро, что не замечаю, как оказываюсь возле дома вместе с Максом. Прощаемся, и я захожу в коридор, прежде поднявшись по короткой лестнице в несколько ступенек. Щелкаю замком, попутно развязывая шнурки на кроссовках, и проскальзываю внутрь, дёрнув плечами от навязчивой идеи в голове. - Я дома. Собираю сумку и ухожу, - говорю намного громче, чем обычно, но в доме подозрительно тихо, отчего моя привычная паранойя начинает атаковать со всех сторон. Быстро поднимаюсь по лестнице, ощущая босыми ногами холодные ступеньки, и поправляю накинутый на плечи кардиган, чтобы хоть чем-то занять трясущиеся руки. Дышу предельно тихо, даже тогда, когда оказываюсь в своей комнате, и начинаю засовывать в рюкзак всё, что пригодится там, куда мы с подругой собрались. Единственное, что меня радует – Ди заедет за мной на своей машине и потом вернёт обратно, чему я по-белому завидую. Моя невнимательность и моё состояние не позволяют получить права честным путём, а денег на ненастоящие нет, как и умения водить как нормальный человек. Пока есть время, беру кроссовки, бутылку с водой, что всегда стоит возле кровати, и спортивную одежду, в которой буду заниматься. Чувствую вибрацию в заднем кармане, но не отвечаю, прекрасно зная, кто это. Напоследок смотрюсь в зеркало, тяжело вздохнув, и закидываю рюкзак на плечо, ощутив приличный вес собранного. Хмурюсь, с трудом натягивая кроссовки, с невероятной скоростью завязывая бантики, и выхожу из дома, махнув рукой красивой машине с откидной крышей. Кидаю сумку на заднее сидение и сажусь рядом с подругой, устало проведя рукой по волосам, после чего улыбаюсь, предвкушая насколько будет забавно наблюдать за Ди во время упражнений. Автомобиль с пыхтением двигается с места. Всё же, у машин не вечный мотор, но у Гордон просто нет денег, чтобы заменить его на блестящий новенький. От этого создаётся необходимая волшебная атмосфера уюта, заполняющая пространство, пусть в этом салоне было немало ссор и недомолвок. Я мерю шагами пол, пока подруга покупает два абонемента, забрав у меня деньги, ведь моё нечленораздельное «А можно абонемент?» звучало слишком тихо и непонятно. Внимание привлекает огромный горшок с не менее огромным растением, к которому стремительно двигаюсь, дёрнувшись в сторону от хлопка дверью совсем рядом. Поднимаю взгляд и встречаюсь с карими глазами симпатичного парня, покрытого блестящим потом. Приоткрываю губы, а он хмуро смотрит на меня, оценив мой вид. Становится неловко, так что пячусь назад, упираясь спиной в острый угол. Часто моргаю, до боли сжав челюсть, и теряю координацию, скатываясь по стене на пол. Диана, повернувшись ко мне, закатывает глаза и подходит, помогая подняться на негнущиеся ноги, а я тру лицо руками, хлопая по щекам ладонями. - Постой здесь, я заполню за тебя анкету, - согласно киваю, опираясь на стойку и потирая ушибленную поясницу. Хмурюсь, рассматривая листовки про спорт и прочее, ведь пытаюсь прогнать эту неловкость, повисшую в помещении. Администратор смотрит на меня как на ненормальную, а, может, всё так и есть. И снова это сверлящее между лопаток ощущение, заводящее в тупик, из-за чего ёжусь, дёргая плечами. Поднимаю взгляд на парня, а тот, не скрывая, пялится на меня, заставив щёки покрыться румянцем. Держу маску беспристрастности на лице, но вскоре сдаюсь и начинаю по-детски улыбаться, так наивно, что скулы сводит, поэтому шатен приподнимает бровь в удивлении. Не успеваю выкинуть что-нибудь ещё, потому что моё запястье обвивает рука подруги, не могу сопротивляться, поэтому иду за девушкой, ни разу не повернувшись. Та улыбается, как только мы заходит в женскую раздевалку, смотрит на меня тёмными глазами с искрой, горящей в них. - Что? – недоумеваю, разведя в стороны руки, прежде сбросив с себя рюкзак. Хожу по помещению, уменьшая ритм сердцебиения, ведь сердце готово выпрыгнуть из груди в тот момент, когда я решила завести парня в тупик. Кашляю, прикрывая рот ладонью, и успокаиваюсь только через несколько момент, в течение которых Диана продолжает улыбаться. - Ты видела, как он на тебя смотрел? – хмыкнула она, взъерошив мои волосы. Закатываю глаза, тяжко вздохнув, и отрицательно качаю головой, потому что это был взгляд «она сумасшедшая», а не взгляд «о, посмотри, какая красотка». Быстро переодеваюсь, завязываю волосы в хвост, стоя перед зеркалом в полный рост. Поправляю майку и накидываю на плечи кофту, на всякий случай, если станет холодно. Раздражение растёт от одного лишь проходящегося по телу взгляда. Вздрагиваю, вспоминая, что забыла принять таблетки, но, как и всегда, забиваю на это. Беру бутылку с водой и телефон, после чего мы заходим в зал, слишком светлый для меня. Щурюсь, закрывая лицо рукой, и подхожу к скамье, на которой лежат принадлежности всех прихожих. Закусываю нижнюю губу, разглядывая тренажёры, но Гордон останавливает меня, кивая в сторону беговых дорожек. - Начинать нужно с них, - улыбается она, заметив, что все парни устремили на неё взгляд, ведь в ней есть что-то такое, что привлекает абсолютно всех, а во мне такого нет. Делаю осторожные неуклюжие шаги и ступаю на чёрствую ленту. Брюнетка говорит, что нужно начинать с маленькой скорости и только потом переходить на большую с каждым занятием. Тянусь, чтобы нажать на кнопку, но нажимаю не ту, и скорость возрастает до того, что мои лёгкие начинают гореть, а ноги подкашиваются, абсолютно не радуя. Буквально ощущаю, что мой лоб покрылся слоем пота. Как бы ни старалась, не могу добежать до кнопки, дабы замедлиться. Постепенно сдаюсь, ощущая хрипы в горле. Картинка плывёт перед глазами, а потом всё замедляется. Просто стою на месте, не понимая, что вообще происходит, ведь дорожка не двигается. Слышу смешок со стороны, поворачиваюсь, нахмурившись, и вижу того самого парня, которого увидела на входе. Он, оперевшись на поручни тренажёра, смотрит на меня с насмешкой. - Тебе достаточно, - холодный немного грубоватый голос, заставляющий всё внутри сжаться. Покорно киваю и делаю шаг, спрыгивая с беговой дорожки. Шатен ловит меня под руки, так как, шагнув, потеряла равновесие, ощутив как земля уходит из-под ног. Наверное, обычное явление, если перенапрягаешься, но со мной такое впервые. Недовольно фыркаю и хмурюсь, уже своими силами пытаясь встать на ноги, и едва нахожу в себе волю доковылять до скамьи, на которую падаю, ударяясь копчиком, и прикладываюсь к бутылке с водой, опустошая её наполовину. А это ведь только разминка.***
Тренировка проходит без происшествий, но всё же с моим нытьём по поводу того, как сильно болят и дрожат мои ноги, как невыносимо поднимать тяжелые гантели, которые для других – пушинки. Диана решает пробежать ещё раз, поэтому, не дожидаясь её, забираю телефон и ёмкость с водой, после чего выхожу в коридор, еле передвигая конечностями. Слабость делает мои шаги невероятно медленными и неуклюжими, чему не рада. Хмурюсь, упираясь плечом в стену, и устало плетусь, с трудом сжимая ослабленные пальцы, из которых вот-вот выпадет и мобильное устройство, и пластиковая бутылка. Тянусь к ручке двери и осторожно поворачиваю ту, заходя в помещение. Тру лоб, тяжело дыша, и запрыгиваю на тумбу, запищав от судороги в руке. Прикрываю веки, опуская голову вниз и расслабив шею. Потираю колени, скрипящие от любого движения, восстанавливаю дыхание, искусственно его замедляя, пусть от этого бешеное сердцебиение проклинает меня своим ритмом. Вздыхаю, когда слышу хлопок дверью: - Долго ты, Ди, - издаю смешок и поднимаю взгляд на, казалось бы, девушку, но вместо моей лучшей подруги передо мной стоит тот самый шатен, чьи тёмные глаза врезаются в меня с удивлением. Он ухмыляется, а я готова сжаться в комок и заплакать от того, как он на меня смотрит. Открываю рот от удивления и вжимаюсь пальцами в деревянную поверхность. Мои глаза раскрываются шире, когда парень подходит ближе, поставив руки по обе сторону от моих бедёр, и тогда слишком поздно понимаю, что надо свести ноги вместе. А когда я так делаю, то осознаю, что позволила себе вольность, прижав торс неизвестного ближе к себе. - Не ожидал, что я настолько тебе понравился, - от этого становится только хуже: моё сердце колотится, сильно ударяя пульсом в виски и частично оглушая меня, дыхание рвёт лёгкие в клочья, тяжесть в грудине мешает вдохнуть больше, и, могу поклясться, моё лицо ярче обваренного рака. Собрав остатки сил в кулаки, резко отталкиваю парня. Его это, видимо, веселит, что могу судить по его ухмылке, но он не делает шаг в мою сторону, а лишь произносит «бу», из-за которого под его смешок взвизгиваю, схватив свои вещи, и срываюсь с места, вылетая в коридор, а после быстро забегая в женскую раздевалку, ненавидя себя за то, что снова перепутала. Врезаюсь в подругу, которая не ожидала моего появления так резко, поэтому карие ошарашенные глаза оглядывают меня с осторожностью. Дрожь пробирает всё тело, а перед глазами плывёт от нарастающей паники. Слова Гордон превращаются в непонятный набор пустых звуков, которые слышу словно сквозь вакуум, а её прикосновения как ощущения после того, как затекает рука. Кожу протыкают тысячи иголок, заставляя корчиться от этого. А в моих мыслях только ненависть к самой себе за то, что произошло и происходит.