Бог для Бога

Дни сменялись днями, луна сменялась солнцем, недели сливались в месяца. В Сторибрук вернулось прежнее спокойствие и размеренность. Все было так, словно проклятие и не пало тогда, шесть лет назад. По возвращении домой Реджина и Эмма стали больше времени уделять их общему сыну, как можно чаще интересуясь его планами и жизнью. Эмма больше не видела кошмаров, всю жизнь преследующих её, Реджина, запираясь в своем фамильном склепе изучала записи Шеогората, которые, к слову, были весьма полезными и крайне познавательными. С Робином она провела разъяснительную беседу и вроде как пришла к общему знаменателю, Эмма так же расставила с Крюком точки над i, Белоснежка и её Прекрасный Принц пытались не вспоминать о путешествии в царство Лорда Безумия, ожидая появления на свет своего третьего ребенка, все вернулось на круги своя. Семейные прогулки, беседы, посиделки в кафе «У бабушки», обостренная впечатлительность и без того нежной Мэри — Маргарет, работа мэра и шерифа. Правда, когда никого не было и Эмма и Реджина просматривали информацию об их последнем путешествии. И если Реджина подходила к этому вопросу с документальной точки зрения, сравнивая с увиденным и услышанным, то Эмма даже прошла одноименное дополнение к игре Oblivion. Обе вряд ли давали себе отчет в том, что делали и уж тем более не обсуждали Безумного Бога, но недосказанность и столь открытая благосклонность его сумасшедшего величества, разжигали и без того разыгравшееся любопытство, не давая забыть обеим и Острова и их эксцентричного правителя. Настораживало и поведение Генри: вернувшись, парень не выказывал никакой заинтересованности в Шеогората, казалось, что он вообще забыл о том, что посетил Дрожащие Острова и сам рвался туда сбежать. Миллс — младший явно что-то скрывал — это чувствовали обе матери, но допытаться или понять, что именно, не блондинке ни брюнетке не удавалось. Реджина вносила изменения в городской бюджет: Голубая фея ей всю плешь проела со своим ремонтом, кое-где нужно было разобраться с водопроводом и конечно же, решить вопрос расширения границ города- сказочный народ с чего-то решил плодиться со скоростью кроликов. — А с границей у нас и так беда — устало потирая переносицу, вслух произнесла Реджина. — Привет — поздоровалась вошедшая Эмма. Блондинка в привычной ей манере плюхнулась в кресло для посетителей. — Проблемы? — заглядывая в глаза, спросила она. — Да, Эмма. Кто сегодня патрулирует город? — Дэвид, а что? — Ты могла бы его подменить? — Реджина, да что ты сказать хочешь? — Я хочу сказать, шериф, что сегодня же ночью сожгу приход одних надоедливых монашек и наведу проклятие бездетности на город. Мне нужно содействие среди закона — съязвила брюнетка. Блондинка улыбнулась в ответ. — Подельник тебе нужен, чтобы следы заметал. Да уж, Редж, этот город явно не знает, что такое презервативы и противозачаточные средства- посмеялась Эмма. — Это точно. И кстати, шериф, то что мы общаемся не означает, что Вы можете фамильярничать. — Да ладно тебе, рабочий день закончен. Так что я могу фамильярничать, сколько мне влезет. Давай собирайся, поедем по домам. Брюнетка тяжело вздохнула. После возвращения из царства Шеогората, Эмма стала меняться. А если быть точнее: больше стала похожая на себя прежнюю — ту, которая приехала в этот город 6 лет назад. — Ладно, поедем. Всех дел не переделаешь. А с чего это ты решила заехать за мной? — начала собираться брюнетка. — Мимо проезжала и честно признаться, мне кое о чем нужно с тобой поговорить — поджимая губы, ответила Эмма. Реджина изогнула свою идеальную черную бровь. — Понятно, что опять стряслось? — села мэр на место. — Генри хочет поехать куда-нибудь на выходные. — Я слышала от него такое. Но ты должна понимать, что помимо его желаний, у меня еще есть и другие обязанности. Я сейчас не могу, Эмма. — Думаю, именно поэтому он и попросил меня. Если ты не против — мы съездим с ним в Бостон — кивнула в знак понимания блондинка. — С пиратом? — спросила в ответ Реджина. — Нет. Если честно, я тоже устала от всего этого. Все стало как-то однообразно и я согласна с нашим сыном: нам нужна передышка. А с Киллианом не расслабишься в Бостоне. — Значит, только ты и Генри… Расслабляться она решила. Я не позволю тебе шататься по всяким заведениям и приобщать к этому нашего ребенка. Я еду с вами. Мне тоже нужно расслабляться! — А как же «другие обязанности»? — передразнила её тон Свон. — Робин в силах побыть со своими детьми и с самим собой пару дней. К тому же, в этом городе столько нянек, что пальцев на руках не хватит. В пятницу выезжаем. Эмма захихикала — НО! Есть условие: в воскресенье вечером, в крайнем случае, ночью мы вернемся назад. Генри должен учиться. Мне в понедельник на работу, как и вам, шериф! — поучительно подняв ладонь вверх, продолжила Реджина — Мне это подходит. А теперь все, домой — согласилась блондинка Мэр Сторибрука и шериф вышли из здания мэрии. — А почему собственно мы едем в Бостон? Почему не в другое место? Например, в Нью-Йорк, Париж или Милан? — вдруг возмутилась брюнетка — Потому что это долго и дорого. Я все-таки не бывшая Королева. И ты сама сказала — в понедельник нам на работу, а Генри в школу. Ближе всех и более или менее знаком — Бостон. К тому же, ни ты не Генри там толком и не побывали. Он попросил куда-нибудь его отвезти из города. Я решила, что это разумное предложение — пожала плечами в ответ блондинка. — Разумность не твой конек, Эмма — пихнула её в бок Реджина — Ну по крайней мере, я не собираюсь стрелять головами по курам! — ответила на подкол Свон. Брюнетка резко остановилась, и встала как вкопанная.  — Сейчас же отрубить головы всем поварам, закатать головы в пушки и выстрелить ими в куриц! — пронесся в голове брюнетки капризный голос правителя Дрожащих островов. — Почему ты об этом вспомнила? — спросила Эмму Реджина. — Не знаю. Может, потому что это была самая странная фраза из всех мной услышанных? — попыталась объяснить шериф. — Значит, ты тоже вспоминаешь его… — больше себе, чем Эмме, ответила Реджина. — Знаешь, он, конечно, полный псих и шизик, но на деле не самый плохой из тех, кто встречался нам — подошла к ней Свон. Реджина улыбнулась уголками губ. — Не такой он псих и шизик. По крайней мере, не был им до того, как стал Богом. Я читала его записи и прихожу к выводу, что до обретения сердца дэйдра — это был очень сильный человек. Умений у него было очень много и он не ленился посещать другие миры и брать за них ответственность. Это был хороший боец и очень искусный маг. Конечно, из-за частой смены миров, кое-где его знания были обрывочны и не точны, но потенциал, имевшийся в нем нам с тобой не постичь никогда — медленно зашагала Реджина с Эммой. — У тебя есть его записи? Откуда? И о каких мирах ты говоришь? Я когда играла в Oblivion и читала о нем в интернете, упоминаний не нашла. — Ты искала о нем информацию? Зачем? Да, он тоже сделал мне подарок, как и вам — немного раздраженно спросила мэр. — Да, я искала о нем информацию. Не о его предшественнике Джиггалаге, а о нем самом. Потому что тут дело не чисто. Например, Генри взять: он вообще ведет себя, словно ничего не было. Хотя до сих пор вспоминает, как впервые увидел единорога. А тут целые Острова забыл — в тон ей ответила шериф. — Да, я тоже заметила. Что касается миров, то я пока я нашла упоминание о Миртане, Арборее, Старой Имеперии, различных островах и архипелагов. Я вбила информацию о них и все они упоминаются в компьютерных играх разных лет — пояснила Реджина — Кто-то явно пытается рассказать свою историю. Только вот зачем ему это? — спросила блондинка. — Он объяснял это верой. Скорее всего, вера питает его силу. Или есть другая причина. Знаешь, что объединяет всех этих героев? Они все начинают игру с тюрьмы. В процессе жизнедеятельности безымянный герой спасает людей и миры, попутно обучаясь всему сам. Его тяга к самостоятельности и обучению не делает его похожим на предыдущего Бога Безумия. Он словно ищет что-то. Привлекает внимание к себе, через игры. Впрочем, не понятно- погладив татуировку на запястье, ответила брюнетка — Вот и мне не совсем понятно. Что-то в нем меня настораживает. Хотя он спас нас, устроил выходные и с миром и подарками отправил назад, что-то тут не то. Я нутром чувствую. — поежилась Эмма, открывая дверцу своей машины — Твоя суперспособность? — поинтересовалась Реджина — Не совсем, не знаю. Просто странное ощущение, когда он был рядом с нами. И эта его явная не любовь к моим родителям. Все это странно, в общем -попыталась объяснить Свон. — Ну за не любовь к твои родителям его сложно судить. Их понять вообще сложно. А судя по Шеогорату — он не любит слащавости. — хмыкнула Миллс, садясь за руль своего авто Эмма закатила глаза и села в своего жука. Странности начались еще до отъезда в Бостон. В среду, едва взошло солнце, домашний и мобильный телефоны в доме на Миффлин — стрит 108 завопили как сумасшедшие — Чёрт бы вас всех побрал! Чего трезвонить в такую рань?! — слух выругалась Реджина, но взяла трубку — Мэр Миллс! — завопили на том конце провода. — Надеюсь, у вас есть весомый повод поднимать меня в такую рань, доктор Вэйл! — разозлилась она. — У нас катастрофа! У нас… у нас… — задыхался он. — Так, Виктор, отдышитесь и говорите — закатив глаза успокоила она — Нам точно нужен новый врач — уже тише продолжила она. — Сумасшедшие, то есть крыло психиатрии сошло с ума! — начал он — Да что вы говорите! Надо же, а я-то думала: почему это психиатрия так называется. Там же обычные люди. А тут вон что… — язвила мэр. — Реджина, мисс Миллс. Я серьезно. Они хоть и были сумасшедшими, но не до такое степени! — возмутился Виктор Вэйл — Так, давайте по порядку. Я пока ничего не понимаю. — Ну хорошо. Например, Фредерик рисует кровью на стене какие-то символы, бабуля Розалия говорит на неизвестном языке, леди Альма шипит на суп, а утром… утром… — снова начал запыхаться Вэйл. — Так, Виктор. Подождите: Фредерик был священником и поехал умом после моего визита на свадьбу Белоснежки, но он никогда не был кровожадным, Розалия старовата для изучения языков и страдала на сколько я помню страхом перед зеркалами, леди Альма слышала духов. В принципе, ничего странного. — Вы не дослушали: утром сошел с ума наш доктор Уилл: он все время просит дать ему картошки, а еще явился белый кролик, говорящий и просящий упрятать его в бронированную палату иначе ОН достанет его. Так же пришел Джефферсон, в сопровождении доктора Хоппера. Он сказал, цитирую: «Мне жмет голова. Не могли бы вы её заменить?» Да и сам я чувствую себя как-то странно. — голос Веэла был дрожащим — Подождите, Вэйл. Во-первых, успокойтесь, во-вторых, откуда тут кролик, в-третьих, что там со Шляпником и наконец, кто такой «ОН»? — начала перечислять брюнетка — Кролик сказал, что он из Страны Чудес, даже предъявил документы с подписью их местного шерифа и печатью нашего. Мистер Джефферсон только и повторяет, что ему жмет голова. Кто такой «ОН» не известно. Кролик не говорит. И я тоже как-то странно себя чувствую! — снова напомнил Виктор. — Доктор, смею Вам напомнить вы всегда чувствуете себя странно. Хорошо. Я займусь этим вопросом вместе с шерифом. — Спасибо мэр Миллс, только скорее! — истерично поблагодарил Вэйл. Реджина едва положила трубку, как снова повторился звонок мобильного. Звонила Эмма. Это уже было что-то с чем-то. — Да, Эмма… — начала Миллс — Реджина, тут творится черте что! Ко мне с утра заявился кролик из сказки про Алису и попросил выдать ему местные документы и сопроводить его под конвоем в психушку! — затараторила Свон, перебив её. — Да что вы говорите, шериф! И вы поставили ему печать о прибытии? — иронизировала в ответ Реджина — Да, а откуда ты знаешь? — Вэйл звонил. Ты уже слышала о странностях среди психов? — И не только психов. Мне пару минут назад звонил Лерой, сказал, что Уолтер всю ночь и утро танцует со шваброй и отнять её не удается. Он все равно танцует. В этом городе что-то не ладно!  — Да что ты! А я-то думала, что так всегда и было! Эмма, встретимся в офисе, дай мне несколько минут. — подколола Реджина и положила трубку Но не смотря на все изыскания — результат был нулевой. Ни следов магии, проклятий, зелий найти не удалось. Даже Голд не мог найти объяснения этому обострению у склонных к душевным болезням персонажам. Изменний не было не в четверг, ни в пятницу и, оставив под присмотром нервничавшего Вэйла всех больных, Реджина и Эмма, забрав Генри выехали за границу Сторибрука. — Как вы думаете, как кролик оказался здесь? — спросил Генри. — Не знаю, сынок. Чтобы перемещаться между мирами нужен портал. А мы не нашли даже и малейшего следа магии — задумчиво ответила Реджина. — Да и сами психи судя по их картам раньше за таким были не замечены. Тут что-то не чисто. Хорошо, что мы хоть ненадолго вырвались оттуда — поддержала её Эмма. — Да уж. Я уверен, что вы разберетесь, мамы. Вы всегда со всем разбираетесь- гордо произнес парень. Обе женщины улыбнулись сыну в ответ. Его вера в них давала им сил идти дальше. Добравшись до квартиры Эммы и проведя в ней ночь, весь следующий день троица гуляла по городу, рассматривая его со всех сторон, посещая культурные места и отвечая на ежеминутные звонки Мэри-Маргарэт. В вечеру, уставшие, они решили зайти в пиццерию со звучным названием «Реджина». Королева хоть и упиралась, но все же сей жест внимания не укрылся от неё и она дала согласие на «Употребление вредной и не здоровой пищи…» К концу ужина в зал вошел среднего возраста черноволосый мужчина в темно-фиолетовом костюме с болотного цвета воротом, галстуком и платком, торчащим из кармана пиджака. Выглядел мужчина крайне представительно и разительно отличался от посетителей этой пиццерии, сразу же привлекая внимание к своему дорогому костюму, усам художника и острой бородке. На голове его был берет цвета фельдграу, а насмешливо изогнутые брови так и говорили о том, как ему омерзительны находящиеся рядом люди. Манерно усевшись за свободный столик, он уставился в одну точку. Официанты явно не хотели подходить к нему, словно боялись чего-то. Эмма сидела лицом к этому странному посетителю и наблюдала за ним все это время. — Реджина, смотри — наклонившись за столиком, указала на мужчину Эмма Миллс перевела взгляд на него и уставилась, словно загипнотизированная. Что было в нем особенного — не понятно, но что-то определенно, было. — Здесь вообще кто-нибудь работает, или как? — резкий голос мужчины, огласил заведение. Официанты попрятались кто куда, лишь бы не попадаться этому человеку. К нему подошел управляющий заведения и о чем-то долго говорил с посетителем, неотрывно смотря тому в глаза. А затем, развернулся, передал заказ официанту и вышел из зала, переменившись в лице. Реджина, Эмма и Генри старались не спускать глаз с этого типа, который размеренно ел пиццу, запивая её вином, манерно поправляя усы. Затем, мужчина неожиданно встал и взяв новую бутылку вина в козине со льдом, направился к их столику. — Дамы и их господин, добрый вечер. Могу ли я оказать Вам знак внимания в честь вашей красоты этой скромной бутылочкой вина? — поставил он корзинку на стол. Реджина хотела было уже послать его куда подальше, но Эмма перебила её: — Спасибо, мистер… — отозвалась она, протягивая руку. — Пан. Генрих Пан — поцеловал руку мужчина — Видите ли, дамы, я — художник и у меня сейчас творческий кризис, поэтому я и столь капризен. Но, благодаря Вашей красоте, я обрел вдохновение. Благодарю и прекрасного вам и вашему спутнику вечера! — продолжил он. — Я — Реджина, это моя подруга — Эмма и наш сын Генри. — ответила Миллс, делая упор на слове НАШ. Но это нисколько не смутило мужчину, он так же вел себя. Хотя и Реджина не подала ему руки — ей он учтиво поклонился, а Генри крепко пожал руку. Только было художник отодвинулся от них, по видимому, желая вернуться к своему ужину, как в зал ввалился почти голый управляющий, измазанный ярко-зеленой краской, обнимавший 3-х прилипших к нему черно-белых и безумно орущих от страха кошек. Управляющий на глазах у посетителей начал прыгать подобно лягушке и притоптывать ногами под ор кошек, то и дело высовывая окрашенный в рыжий цвет язык. Отчаянно хохоча и прыгая, управляющий — сумасшедший начал запрыгивать на людей, сидящих за столиками. Реджина, Генри, Эмма и Герман застыли каждый на своем месте и в отличии от убегающих из заведения людей, тупо смотрели на выходки этого зеленого чудика с котами. Персонал очухался, но остановить безумца не удавалось — он раз за разом уворачивался от них, высовывая язык и шипя, словно змея -переросток. И, судя по всему, прыгал бы он так долго, если бы не добрался до четверки людей, наблюдавших за этим. Стоило этому сумасшедшему подойти и чуть было не запрыгнуть прямо на их стол, как он получил крепкую пощечину от художника и отлетел вместе со своими котами, последние разбежались кто в какой угол, недовольно мурлыча. Управляющий, судя по всему ударился головой и потерял сознание. В зале все еще царили крики и беспорядок: зеленая краска, вперемешку с летающей по сторонам шерстью, криками кошек, на которых наступали люди. — Какая мерзость — презрительно посмотрев на управляющего и вытирая руку от краски платком произнес художник — Звоните в скорую. У вас тут кажется, управляющий свихнулся! — громко продолжил он. Не смотря на всю окружающую картину, Герман Пан был очень спокоен и кивнув женщинам и их сыну, направился к своему месту, позднее смешавшись с толпой покинул заведение. — Герман Пан — спонсор многих выставок, настоящий меценат, наследник миллионов своего отца. Он покровительствует искусству во всех его проявлениях. Известно, что сам хорошо рисует, но свои произведения не выставляет на продажу — подала планшет Эмма Реджине. Миллс взглянула на экран: оттуда на неё смотрел ухмыляющийся художник. Глазами пробежав информацию о нем, она задумалась. Было что-то странное в этом типе. — Странненький мужчина, верно? — словно прочитала её мысли Эмма — Да уж. Вообще слишком много странностей в последнее время. Если бы я не знала, что за пределами Сторибрука нет магии — была бы уверена в том, что какой-то маг подшучивает — вернула планшет Реджина. В воскресенье после обеда все трое вернулись в город. Изменений в состоянии их сумасшедших не было, за исключением того, что к ним присоединился еще и Вэйл, который слетел с катушек минувшей ночью. Кризис разума назревал и размножался, словно кто-то бросил в воздух споры сумасшествия. — Радость моя, как ты? — обратился к возлюбленной Робин, входя в её кабинет. Время было уже позднее, но Миллс исправно несла службу. — Устала. Что делать с сумасшедшими -ума не приложу. — устало улыбнулась ему Реджина. — А что Эмма говорит? — А что тут скажешь, Робин? Никто, даже Тёмный, не знает ничего. Вот если бы кролик мог внятно ответить о том, что он нес, когда заявился в мой город. — потерла виски брюнетка Раздался телефонный звонок, на который Реджина ответила новым закатыванием глаз. Вот уже неделю ничего хорошего из трубки она не слышала. — Мэр Миллс — подняла она трубку. — Реджина, это сумасшествие! — объявила в трубку Эмма — Что случилось? — обеспокоенно спросила Миллс — В окно выгляни, поймешь. Реджина, прижимая трубку к уху выглянула в окно: строем шли пациенты психиатрического крыла, в больничных сорочках, гремя столовыми приборами. Джефферсон как-то снял свою голову и нес её в руках, Вэйл пел какую-то песню, и бил половником по кастрюле, Простак танцевал со своей шваброй и подпевал ему, женщины играли вилками и ложками, вклиниваясь в песню, а Фредерик нес некое подобие штандарта из простыни с нарисованными символами на ней. — Твою же… — вырвалось из уст бывшей Королевы. — Ты не видишь что в городе происходит. Приезжай скорее к кафе «У Бабушки»! — просила Эмма Реджина посмотрела на удивленного увиденным Робина и взмахнув руками перенесла их к кафе. Тут зрелище было еще интереснее: жители Сторибрука бегали по дороге, а их преследовали столовые приборы, кухонные принадлежности. Спенсера по затылку било полотенце, бабуля Лукас носилась от своего арбалета, который признавался ей в любви до последнего выстрела, Лероя пыталась соблазнить одетая в свадебное платье бутылка — переросток, Голубая Фея пронеслась мимо неё догоняемая танцующим органом. — Эй, крошка, познакомимся поближе? — подмигнул Миллс выброшенный мимо урны бычок от сигареты Реджина взмахнула руками и испепелила наглый бычок. — Реджина, Эмма! — подбежала к ним Мэри-Маргарет. — Что еще такое? — раздраженно спросила Миллс — Там… Реджина. — Не мямли! — повысила голос мэр города — В общем, твои яблони, они в общем играют на гитарах, флейтах и вместе с танцующими курицами и гусями идут сюда. Меня еле от них увез Дэвид. Реджина уронила челюсть на пол, когда только представила эту картину. В этот момент к ним подошел старый дуб который обычно жил у реки. В ветках он держал барабан. — Яблони не подходили? — грубым басом спросило дерево. Мэри-Маргарет упала в обморок. — Понятно — сказал дуб и пошел дальше, отбивая ритм в барабан, и едва переставляя свои корни. — У сумасшедших что, сегодня тут какое-то собрание? — не выдержав, заорала Реджина. — Да пошла ты! — пропел пролетающий мимо соловей. — Ах ты пернатая… — замахнулась на птицу бывшая королева. — Эй, мужик, ты бы простату проверил. Шалит, кажется она у тебя — обратился к Дэвиду фонарный столб, наклоняясь и светя лампочкой тому прямо в глаза. Дэвид упал в обморок. — Реджина, если мы будем гоняться за каждой оскорбляющей тебя хренью — мы ничего не решим. — отняла руку брюнетки Эмма. — Дамы, какого… Ай… — Темного донимала расческа — Да отцепись ты от меня! Румпельштильцхен пустил заряд в расческу и та растворилась — Что за безумие тут творится? — продолжил он. И тут Реджину осенило. — Безумие… Ну конечно… Безумие! — повернулась она к Эмме — Вот только не говори, что и ты слетела с катушек — взмолилась Свон — Нет. Эмма, нет. Да пораскинь ты уже мозгами! — негодовала Миллс К Робину приставало пальто Руби, а Крюк носился от своего же крюка. Эмма открыла было рот, но мимо них пролетела Малифисента в виде дракона, которую преследовала летающая лошадь, при малейшем промедлении бившая ведьму копытом по хвосту. — Отстааань! — пробасил дракон, пролетая над башней с часами. Сами часы тоже вели себя странно: стрелки бешено крутились. С разных сторон города стекались сумасшедшие создания: впереди шел Дуб, который бил в барабан, за ним яблони Миллс с гитарами, вишневые деревья гремели бубенцами в своих ветках, куры и гуси следовали дальше, вытанцовывая ногами танец и издавая при этом звуки в такт заданному ритму, старая вешалка прижалась к стене кафе и курила сигарету, кричащую, что её убивают, глядя на происходящее вокруг. Подходили и сумасшедшие люди, те, кто не подыгрывал деревьям, танцевали вместе с домашней птицей их танец. А звуки, издаваемые ожившими психанувшими предметами и растениями, становились громче, превращаюсь в уже знакомую мелодию. Когда сумасшедшие люди, включая голову Джефферсона, запели, Эмма Свон разинула рот от удивления. — Шеогорат — прижалась к столбу Реджина, поняв все происходящее. — Эй, дамочка, полегче — отшатнулся столб от неё, чуть не заставив упасть. В миг все предметы застыли, присоединяясь к игре и танцам этой солянки выступающих. Птицы пели, инструменты чисто играли, оставив в покое жителей, столовые приборы и потерпевшая метаморфозы посуда смотрела на застывших артистов, создавая тишину. — Мэр Миллс, вы знаете, чего они ждут? Или лучше спросить кого? — недовольно спросил Голд. Музыка стала еще громче и чище, сливаясь с голосами поющих. Кровавый дракон, нарисованный Фредериком вырвался с его «штандарта» и полетел вперед. Все присутствующие возле кафе, взглянули в направлении, куда он полетел. В темноте раздавались шаги, а силуэт приближался все ближе. Первым показался тот самый управляющий из Бостона: он был все еще зеленого цвета и прыгал, но подпевал присутствующим. А за ним вышел тот самый художник — Генрих Пан, с широкой ухмылкой на лице. Но теперь в руках его была трость, а глаза были черно-золотистыми. Прям таки кошачьими. Когда музыка стихла, он осмотрел присутствующих психов и оперевшись на трость спросил. — Ну-с, и что это мы тут устроили? — Господин, Лорд, мы вышли поприветствовать Вас! — ответило дерево. — Вот уж идиоты. Мне было и без вас достаточно свиты. А теперь воооон! Нет, стойте, приведите все в порядок и становитесь по местам. А что до вас, мои дорогие — обратился он к людям, во главе которых стоял Фредерик — с вами я разберусь отдельно. Предметы и люди начали разбредаться, тихо выругиваясь и начиная приводить все вокруг в порядок. — Вот мы и встретились вновь, мэр Миллс — подошел Пан к Реджине. Каждый из толпы собирался было что-то сказать, но взглянув на статный силуэт Пана, почему-то не могли проронить ни слова. И только Реджина выпрямилась и подошла вплотную к этому мужчине. — Лорд Шеогорат — поприветствовала она его. — Ну неужели догадалась. Надо же… Кстати, где ваш сын? — оглянулся он по сторонам. Парень вышел из толпы и вздохнул. — Проспорил — только и произнес он — Проспорил? — изогнув бровь спросила Реджина, но не у Генри, а у Шеогората. — Мы с вашим сыном и вашим, шериф, кстати доброй ночи, еще на Островах заключили сделку, что вы не заметите даже явных проявлений меня в этом мире, пока я буквально не сяду вам на нос. — Генри… — требовательно протянула Эмма — А вы Эмма, столько обо мне нарыли, а не догадались: Пан — одно из имен Бога Безумия. — Что ж, добро пожаловать, Лорд Шеогорат в Сторибрук — протянула руку Реджина. — Весьма рад. Не судите строго: вещички просто устали от вас всех, а вот с людьми будет отдельная тема. — Отпустите хотя бы Вэйла и Простака? — робко попросила Эмма — А я никого и не держал. Если хотят — будут свободны — промурлыкал Шеогорат ей в ответ. После пары часов отборного мата и высказывания своих претензий хозяевам, предметы навели порядок и успокоились. Врачи были в исходном состоянии по умолчанию, Простак вернулся к гномам и совершенно ничего не помнил. А сам Шеогорат снял комнату в кафе «У Бабушки», не смотря на предложения, которые выдвигала Реджина и Эмма. Темный же сразу после появления Безумного Бога исчез из поля зрения. — Уютненький у вас городок. Жаль, что ваш. Будь мой, я бы тут такое устроил. Мммм — поддался мечтаниям Шеогорат. — А вы достаточно импозантный мужчина — подсела к компании Малифисента. — Леди Малифисента — учтиво поцеловал руку ей в ответ Безумный Бог Но когда тот поднял глаза, Реджина заметила, что его глаза приняли цвет черного шоколада. И наверное, она спросила бы, что не так, если бы в кафе не ввалился управляющий пиццерии. — Ой, как ты мне надоел! Может, задушим тебя твоими же внутренностями, а? Все, проваливай! — взмахнув рукой, выставил его Шеогорат. — Итак, дамы. Что интересного обо мне узнали, пока мы не виделись? — обратился он к Реджине и Эмме. Тот вечер они провели в непринужденной обстановке, не смотря на всю экстравагантность их гостя. Весь последующий день, Лорд Безумия осматривал город и его жителей. Однако, вечером, когда пошел сильный дождь, Шеогорат посреди ужина громко крикнул: — Темный! И явился Румпель… — С возвращением, Ваше Высочество — ухмыляясь и распластавшись в реверансе, произнес Тёмный.