Лети моя душа

      Джиён жил напротив высотного дома, у которого очень дурная слава в городе. Хотя казалось бы, в городе можно найти уйму подобных высотных домов и даже повыше. Но почему-то именно этот дом звал многих людей для последнего полёта. Может быть, потому что стоял он не на очень оживлённой улице, а значит, не привлекал внимания. Может быть, потому что во дворе не было фонарей, ночью практически ничего нельзя было разглядеть. Но скорее всего причиной была постоянно открытая дверь на крышу. Сколько бы раз её не запирали, сколько бы замков не вешали - в конце концов, она снова оказывалась открытой. Однажды жильцы дома даже попытались оплатить кого-то вроде консьержа, чтобы он не пускал лишних людей. От этой идеи тоже отказались, после тех двух случаев, когда консьерж уснул или отошёл куда-то, а на утро жильцов снова ждал неприятный сюрприз.       Джиён пользовался этой незапертой крышей примерно раза три в месяц. Чаще приходил туда один, реже - приводил с собой кого-нибудь. Кого-то, кто не боится высоты, кто не очень верит суевериям и не станет цепляться за него каждый раз, когда он подходит к самому краю. Нет, ему почти никогда не хотелось прыгнуть. Необходимо было ощутить, что у всего на этой планете есть свой край. У крыши, на которой он стоит, у жизни, которую он живёт, у проблем, которые его душат. Почему-то разглядывая асфальт внизу, легче было понять, что ничего не будет вечно. Это был край слабости Джиёна, и ему просто необходимо было перегибаться через него время от времени, чтобы не совершить нечто ужасное. - А хотелось бы тебе оказаться тут в старости? - неразделённая любовь сидела около входа и снова напивалась какой-то дорогой отравой. Саранг плевать, спрыгнет он на её глазах или нет. Ровно как и плевать, напиваться здесь или в каком-нибудь другом месте. И поэтому она частый гость на этой крыше. Тут не так много свидетелей и можно хоть немного побыть собой. Во всяком случае об этом она всё время думает, когда соглашается. - Для чего? Думаешь, в восемьдесят лет у меня всё-таки хватит духу? - Джиён сидел спиной к ней и разглядывал окна своего собственного дома. Свет горел практически у всех соседей, исключая пару квартир. Одна из них была его собственная. Ничего удивительного: у него самый весёлый дом на весь район, а сегодня пятница. Такое дело определённо надо отметить... - Ну да, - девушка некрасиво сплюнула себе под ноги. - Вдруг ты останешься таким же мудаком-романтиком. А это всё-таки довольно красивое действо. Ну, то есть я хотела сказать, сделать всё вот так. Айщ, я запуталась! - Перестань, если я не переспал с тобой до сих пор, то это не от романтики, а от любви. - Джиён картинно возвёл глаза к небу. - Надеюсь, что в один прекрасный день ты изменишься, перестанешь быть шлюхой, и мы сможем умереть в один день! Саранг расхохоталась так сильно, что закашлялась: - Сдохнуть вместе мы можем хоть сейчас! Зачем ждать старости? Для тебя даже совру перед решающим шагом и скажу, что всегда тебя любила... - Заткнись ради какого-нибудь бога! Ты с ума сходишь от того, как тут высоко! Будто я так и не понял за столько раз. От дверей никогда не отходишь, потому что коленки трясутся... а туда же... Джиён отмахнулся и снова уставился в темноту. Внизу деревья и скамейка под самым большим из них. Внизу мячик, который забыли соседские дети. Внизу лужа, и листья, которые хотят её переплыть. Внизу осень. А здесь трезвый он, пьяная неразделённая любовь и пустая крыша. Мысли терялись, путались и находились снова. Становилось смешно от того, что всё так глупо, и грустно от того, что всё так банально. Саранг успела поплакать и громко и от души поругать свою никому ненужную жизнь шлюхи. А ещё пожелать, чтобы Джиён начал бы наконец работать и тогда, кто знает, может быть всё и изменилось бы. Вот только не так просто всё изменить, как она говорит. Завтра они снова проснуться в разных частях не самого богатого района Сеула. Проснуться в разное время, потому что если Джиён хочет не вылететь с временной работы, то опаздывать нельзя. А у Саранг рабочий день начнётся около шести, только до этого надо привести себя в порядок после ночи пьянки и истерики. Она уже не такая молодая как раньше, чтобы этим пренебрегать. Он закончит работу около трёх, поедет к Теяну и, наверное, останется напиваться у него. Обычно после ночей на крыше он не возвращается домой дня два-три. Ему противно смотреть в окно и видеть доказательство своей никчёмности и слабости. А Саранг продолжит работать и будет изредка надоедать ему звонками, ведь шлюх редко кто-нибудь любит, но если любит, то уж они знают, как этим воспользоваться. Джиён полностью в своих мыслях, он не слышал цокота тяжелых каблуков, которые еле-еле передвигали тонкие трясущиеся ноги. Саранг умирала от страха, поэтому дважды остановилась, чтобы глотнуть своего пойла. Однако добралась до края и положила руку Джиёну на плечо. Пальцы тут же сжались сами собой в такую хватку, что даже при всём желании Джиён бы её не оторвал. - Как-то там темновато, - задумчиво произнесла девушка. Чтобы не бояться надо что-то говорить. А дрожь голоса скрыть проще простого, это профессиональное. - Если бы внизу горели фонари, тогда не было бы так неприятно темно. - Неприятно темно? - полушёпотом отозвался Джиён. Тёплое чувство медленно заполняло его внутри. Он всегда любил храбрых людей. - Странный оборот. Если бы там горели фонари, то там был бы свет. Наверное, тогда эта крыша не была бы для многих последним местом. Когда видишь свет внизу, становится немного легче. - А света нет. И никто не хочет его зажечь. Поэтому можно взять и шагнуть в темноту, ведь ничего не видно, - Саранг требовательно потянула Джиёна. Ему пришлось подчиниться. Пахнуло перегаром, Джиён не сдержался и поморщился. Саранг или ничего не заметила, или ей было всё равно. - Обещай, что зажжёшь фонари. Раз уж ты меня любишь, то хочу чтобы они были. Чтобы была надежда, - девушка почему-то разнервничалась и путалась в словах. - А если всё-таки не сможешь, решишь не дожидаться восьмидесяти, то возьми меня с собой. Я постараюсь соврать тебе поубедительнее... Поцелуй вышел мокрый, противный на вкус, а язык очень мешал. А пьяная неразделённая любовь, кажется, последние мозги пропила. Джиён поудобнее перехватил Саранг за талию, и поцелуй стал требовательнее, глубже, профессиональнее. Всё-таки мастерство не пропьёшь, а Саранг довольно дорогая шлюха. Во всяком случае недавно условно осуждённый бывший алкозависимый такую себе позволить не мог.