Иногда можно все

Она всегда улыбалась. Ему очень часто казалось, что улыбка не существует без этой девушки. Особенно когда понял, что влюбился в неё. В саму девушку или в её улыбку — первое время он и сам в этом не мог разобраться. А она продолжала улыбаться. Искренне, по-светлому. Трудно было вспомнить были ли вообще такие дни, когда она не улыбалась. Законченная оптимистка, словно это какой-то опасный вирус, от которого нет лекарств, она каждый день заряжала всех позитивом и поднимала настроение на весь день. Не важно чем — своим слегка глупым поведением, фразами не в тему или же своей природной неуклюжестью. «Разве можно быть такой идиоткой?» — спрашивали её. «Иногда можно всё» — отвечала она. Но в какой-то момент ему пришлось ненадолго не появляться в школе по причине болезни. Не видеть её улыбку, без которой, как оказалось, даже лечиться сложно. Тогда он ещё думал, что влюбился только в улыбку. И он ждал того момента, когда наконец-то уже покинет четыре стены своей комнаты, пойдет в школу и будет вновь и вновь смотреть на её улыбку. Однако ожидания разбились о кирпичную стену странной, кажущейся невозможной в тот момент реальности. Когда оптимист падает не только телом, но и духом это выглядит ужасно. Осунувшийся, с красными глазами и большими мешками и синяками под ними, с трясущимися плечами в попытках прекратить начавшуюся вдруг истерику, а после постыдные просьбы выйти в туалет, шмыгая носом, находясь практически на грани того, чтобы упасть прямо перед всеми и разрыдаться в голос. Именно такой он увидел её в первый день. До невозможности непривычную, не родную. Никому из класса она не была знакома такой. А все попытки развеселить её, как-то настроить на прежнюю волну заканчивались глупыми отговорками и фразой «Всё хорошо» с натянутой улыбкой. Такой она была и на следующий день, и на последующий… На четвертый день одноклассники просто отстали от неё со своими тщетными попытками вернуть «солнечный лучик» класса в строй. «Всё хорошо» уже произносилось на грани истерики. Сложно было сказать, что он чувствует. Он вновь был запутан. С одной стороны, ему очень сильно хотелось подойти к ней, завязать разговор и, может быть постепенно, но у него бы вышло узнать что произошло. А с другой стороны… Кто он такой, чтобы лезть в её личную жизнь? Ведь не смотря на то, что она была улыбчивым, веселым, открытым и добрым человеком, доверяла лишь определенному кругу людей. В список которого он не входил. На пятый день девушка пришла с пузырьком валерьянки… Суббота и воскресенье были мучительными. Проходили медленно, текли как патока в трёхлитровую банку. Казалось, что все вокруг давит на них. Стены своих квартир, музыка в наушниках или же ярко светящий экран ноутбука — абсолютно все. Но по совершенно разным причинам. Он всё ещё не знал как поступить: поговорить с ней и предложить разобраться в ситуации вдвоём или же бросить её в таком состоянии и даже не попытаться оказать какую-то поддержку. А она… Она вновь и вновь плакала и как можно тише. Боялась что кто-то услышит и подарит ей очередную временную иллюзию беззаботной, улыбчивой жизни. Одолжит очередные розовые очки, чтобы потом на её глазах с садистским удовольствием разбить их. В понедельник девушка не пришла в школу. Как обмолвилась классная: звонили родители и предупредили, что она будет отсутствовать сегодня по семейным обстоятельствам. Этот день был поглощен темными тучами и сильным ливнем. Совпадение? .. Если и да, то вторник решил поставить в этом деле огромную точку. Она пришла. С едва-едва замазанными прошлыми синяками под глазами, на которые, по ходу, наложились новые, блёклыми светлыми волосами, кажущимися сейчас белыми, такого же цвета было и лицо, а некогда бывший в самый раз свитер свисал уже до бёдер. Но даже не это «добило» его. Больше всего всех поразила разбитая губа и перебинтованная рука. Вопросы посыпались не только от классного руководителя, но и от всех одноклассников сразу. Это её довело окончательно.  — Заткнитесь! Заткнитесь, не спрашивайте у меня ничего! — она кричала, не сдерживая слёзы.  — Мы же не просто так! Может, мы помочь сможем? — попытка достучаться. Которая пролетает мимо ушей и доводит до нового крика. — Чем?! Что вы можете?! Распустить лишние слухи по школе?! — точнее, до нового хрипа. Под другим углом, она своих одноклассников, увы, не знала. Классная руководительница просила успокоиться, после чего принялась говорить что-то ещё. Что-то там про школьного психолога или же звонка в «Службу поддержки». Девушка не вслушивалась, не желала слышать, да и слова доносились как сквозь вату. Голова раскалывалась от прошлых рыданий и гомона в классе. Опять всё давило, мешало, казалось просто невыносимым. И терпеть это сил уже не было. Она выбежала из класса, бросив тут портфель и телефон. За дорогой и пространством вокруг совершенно не следила. Кажется, даже сбила пару человек, но все равно бежала вперед, утирая рукавом растянувшегося свитера слёзы. Он первым вызвался в небольшую команду, организованную на скорую руку чтобы найти её. Не хватало ещё чтобы она с собой что-нибудь сделала. А он был уверен — не сделает. Не такой уж идиоткой она и была. Но проходил час, второй, вместе с ними пропадали уроки, а успехов в поиске не наблюдалось. Они облазили всё — все школьные этажи, туалеты, столовую и даже подсобки. Так же осмотрели ближайший к школе район. Ничего. Словно сквозь землю провалилась. Однако этого не могло быть. Чтобы вот так взять и исчезнуть — нереально. Он злился, ругался, взял шефство в команде, заставляя прочесывать все по нескольку раз. И опять-таки — ни-че-го. В какой-то момент был взят небольшой перерыв. Ребята вернулись в класс, в котором успеха тоже не было. Родители девушки до сих пор не приехали, на звонки отвечал автоответчик. Это стало бесить его ещё больше. Зверски хотелось курить, хоть он и бросил. И на тот момент, не ему одному. При новой попытке классной дозвониться, парень всё-таки решил выйти. Друг пусть и не до конца понимал, чего он так беситься, но одолжил две сигареты с зажигалкой тайком, под партой. Лишних проблем никому не хотелось, особенно сейчас. Их и так хватало по горло. Однако выйти из класса он не успел. Чей-то мобильник разорвался песней «Sick Of It» группы «Skillet». Он остановился совсем не далеко от парты, на которой надрывалось средство связи. А точнее — её мобильник. Достаточно близкое расстояние позволило разглядеть надпись «Мама» на экране, фоном которого служила крыша, похожая на те, что были из любимого ею аниме. На крыше школы он оказался через минут десять. Догадка, надежда, шанс, что она там и это было то единственное место, которое они не проверили, прибавили скорости и храбрости. Связку ключей от всех дверей школы у охранника он просто вырвал. Остальные пять минут ушли на то, чтобы из множества других подобрать нужный.  — Когда до дел твоих Другим нет дела, Твоя проблема в том, Что мир вокруг чернеет. Когда летишь ты вниз, Наплевать всем. Её никогда не волновало, что у неё не было слуха. Петь она очень любила. А хороший и громкий голос ей это позволял. Вот и сейчас, устроившись в самом конце крыши, она сидела на какой-то картонке, которых здесь было неимоверное количество, подтянув ноги к груди и натянув на них свитер и напевала трэк, что стоит на звонке телефона. Обнаружить её вот так, спустя столько часов, когда голову посетили уже самые страшные мысли, оказалось невероятным счастьем.  — Каждый Божий день За тенью гнался. Ведь злость мне не сдержать, Как бы я ни старался… Не хватит времени Мне для победы, Ведь чувствую сейчас, Что я почти что сдался! Девушка явно специально пропускала повторяющиеся слова. Она не видела в них смысла, лишь очередную фальшивую надежду. Надо же. Песня когда-то придававшая силы, теперь высасывала их. На лице вновь стало ощутимо влажно. Но она продолжала напевать, то ли не понимая, что делает себе этим больнее, то ли специально.  — Достали все! … — вновь начала светловолосая, вытирая очередные слезы, раздражая этим ещё больше глаза.  — Ты — дура, — вдруг прервал парень. — Что? — совсем тихо, он даже не услышал. Она подняла голову с колен, шмыгнула носом и расширившимися от удивления глазами уставилась на явно нежданного гостя. Гостя, который уверенными шагами сокращал между ними расстояние и разбивал выстроенную за пару часов стену надежды, что её здесь не найдут.  — Не подходи! — а этого она допустить не могла. — Не подходи! Девушка попыталась отползти, но поздно вспомнила, что сидит у самой стенки. Дальше — только прыгать. А парень, хоть и не понимал, чего она так боится, ведь он на помощь пришел, до конца сократил между ними расстояние и присел на корточки.  — Зачем ты пришел? — понимание, что от разговора с ним ей не спастись, заставляет тихо начать разговор.  — За тобой, не за картонками же, — фыркает, но не насмешливо, а от облегчения. С ней и вправду все хорошо. Она даже успокоилась относительно за это время.  — Уж лучше бы за картонками, — пробурчала светловолосая.  — Ты понимаешь, сколько всем доставила хлопот и потрепала нервов? — «особенно мне» — добавил про себя он. — Нет, а что? Отчитывать меня будешь? Или в угол поставишь? — она не следила за языком. Но если раньше это было действительно не специально, то сейчас в ней говорила обида. Пока не понятно за что ни ему, ни даже ей. — Или же накричишь на меня? Будешь кричать, что я идиотка без чувства самосохранения и совести, которая ни о ком, кроме себя не думает? Тут она прикусила язык. Потому что поймала себя на мысли, что это на самом деле так. Полезть на крышу в одном свитере и джинсах действительно достойно лишенного чувства самосохранения, совесть у неё в тот момент тоже молчала, а то, что она думала лишь о себе… Да, так и было. Ей было плевать, что её не найдут, она даже хотела этого. Но при этом девушка совершенно не подумала хотя бы о родителях, о тех кто воспитал её и подарил лучшие дни жизни. О тех, кто так же, к сожалению, успел за последнюю неделю причинить и много боли.  — А ты хочешь? — отрицательно крутит головой из стороны в сторону. — Тогда, что ты хочешь?  — Чтоб ты сдриснул с крыши и забыл о том, что я тут, — ворчит она в ответ, что вызывает легкую улыбку на его губах. — И какао. И,.. — светловолосая отвела взгляд, прикусила губу. Он терпеливо ждал. — Курить. — Что? — парень немного оторопел. Сколько они с ней проучились, а такой поганой привычки он у неё не замечал.  — Курить, — повторила, сделав голос тише. На самом деле, она ненавидела курящих людей. Всегда задерживала дыхание, проходя мимо курящих. Выбрасывала у маминой сестры сигареты, чтоб женщина, находившаяся уже в возрасте, наконец бросила эту привычку и занялась своим здоровьем. Навешивала подзатыльников двоюродным братьям — как младшим, так и старшим — пусть потом в шутку и получала в ответ. Но, похоже, из-за продолжительных истерик мозг сдвинулся поближе к Гавайям и уже даже написал прощальную записочку, пакуя при этом чемоданы. После того, как она убежала из класса, это глупое желание покурить не покидало её.  — Держи, — достав из заднего кармана лишнюю сигарету, парень протянул девушке и подставил зажигалку. Старался сделать это, проявляя как можно больше безразличия, однако на душе осадок у него появился. А светловолосая тем временем медлила. Как-то не веря уставилась на табачное изделие, осторожно взяла из рук парня, неловко раз или два приставила к губам и только потом уже зацепила её зубами по нормальному. Чуть приблизилась к мигающему огоньку зажигалки, после чего сделала одну затяжку и… тут же зашлась диким кашлем. — Эй! Ты чего? — от неожиданного для него кашля, он даже отодвинулся на секунду от неё. Потом понял, что нужно помочь и принялся бить по спине. — Фу, гадость, кха-кха, — фразы вперемешку с кашлем и вновь наступившими слезами на глазах создавали очень глупую картину. — Как это может нравиться, а уж тем более расслаблять? Она смирила горящую сигарету убийственным взглядом, затем мстительно бросила под свой кроссовок и хорошенько наступила. Прям с чувством, все ещё отходя от кашля, который немного заглушал чей-то смех. До неё не сразу дошло кто смеётся, более того — над кем. — Эй, хорош ржать как конь, — насупилась девушка, вычислив источник звука. К щекам принялась приливать кровь.  — Прости-прости, — совсем не виноватым голосом, продолжая смеяться, попросил он. Запустил пятерню в свои русые волосы, взлохматил их, пытаясь успокоиться. — Так ты, что, курить не умеешь?  — Конечно нет! — голос праведного возмущения, которое даже заставило забыть, что он у неё охрип.  — Тогда зачем просила?  — Потому что дура. Она ответила честно. Сейчас она не могла считать себя никем, кроме как дурой. Русоволосый ещё раз хохотнул и щелкнул её по лбу. Полюбовался несколько секунд, как она недовольно потирает ушибленное место, после чего поднялся, протягивая руку:  — Пойдем? Все волнуются все-таки. Наверное, уже и твоих родителей вызвонили. Светловолосая поспешила спрятать затравленный взгляд. Только стало как-то легче, как опять появился груз на душе. Но если был один просвет, может будет ещё один? Не хотелось обнадеживать себя, однако сколько можно себя травить? Мучаясь этими вопросами, она все же положила свою ладонь в его, встала. Точнее, попыталась. Он едва успел поймать её, резко потянув вверх, чтоб не стукнулась носом с бетоном крыши. Чуть опустившись, приобнял за талию и поднял. А ноги хозяйку все равно не слушались. Только стоило относительно встать прямо, как они подгибались и они уже вдвоем опускались на колени.  — Похоже, ты их отсидела и не хило, — присвистнул русоволосый, поднимая их.  — Похоже, — кивнула, — придется подождать. Минут пять и я снова буду на своих двоих, — улыбнулась, держась за плечи одноклассника. Принялась разминать, но не тут-то было. В силу охрипшего голоса девушка не смогла громко вскрикнуть, когда была неожиданно поднята на руки. Прохрипев жалобное «мамочки», она покрепче вцепилась в плечи виновника полета.  — Мы не будем ждать. Экспресс-рейс доставит нас в класс очень быстро, — широкая улыбка показалась знакомой. Такая заразительная, родная. Прям как у неё была.  — Ненормальный, да? Психушка плачет? Напугал же! Идиот! Как можно быть таким? — хрипела светловолосая, не отрывая свои карие глаза от его улыбки.  — Иногда можно всё, — серо-голубые задорно блеснули, будто отвечая. Её вечный ответ. Сердце пропустило удар. Она перевела взгляд к его глазам и к остывшим щекам вновь прилила кровь. Встряхнув головой, тем самым напуская на свои глаза челку, светловолосая вдруг тихонько рассмеялась. Теперь второе сердце на этой крыше пропустило удар. — Ну, раз можно все, то… Вези меня, мой верный конь! — хрипло воскликнула она.  — Вас понял, принцесса! Привычный оптимизм потихоньку возвращался в родные жилы. Без него, оказывается, так паршиво было. Весь маршрут от крыши до класса они разговаривали, смеялись, ловили на себе удивленные взгляды других учеников. Заодно ещё занесли раздраженному кражей охраннику связку ключей, извинившись. А в классе предстояла та ещё шумиха. Разобрались как раз к концу занятий, которых по сути-то и не было.  — Спасибо тебе, — поблагодарила она, так и не успев сделать этого в классе.  — И все, что ли? Разве я не заслужил большего? — наглость второе счастье, блин.  — Хм… Это за что это? — Ну, не знаю, как у тебя, а у меня ощущение, что я тебе жизнь спас.  — Вот уж не надо преувеличивать, — девушка закатила глаза. Но в душе была с ним согласна. У неё тоже было такое ощущение. - Ну, ладно. Уговорил. Выбежав чуть вперед, она широко расставила руки в стороны, после чего крепко-крепко обняла.  — Во-о-о-от такого тебе спасибо! Не сразу, но он обнял её в ответ. Два сердца бились в одном учащенном ритме. Стоя по середине тротуара, мешая некоторым прохожим идти по своим делам, они стояли, обнимались. И это было волшебно. Русоволосый положил ладонь на голову одноклассницы и принялся гладить волосы и, будучи все же немного выше нее, смотрел сверху вниз на её прикрытые глаза и легкую довольную улыбку. Настоящую. Вновь такую же искреннюю и светлую, как и неделю назад. А когда она подняла голову, заглядывая ему в глаза… В поцелуй все перешло как-то само собой. Робкое прикосновение к её чуть сухим, покусанным губам стало более уверенным спустя пару секунд. Язык, не встретив сопротивления, превратил поцелуй уже в настоящий. Она прикрыла глаза, обняла за шею, заставляя слегка наклониться, и отвечала совершенно неумело. Что только нравилось ему. Рука, недавно поглаживающая светлые волосы, была перемещена на щеку возлюбленной и водила по ней большим пальцем, а вторая тем временем крепко держала за талию. Чтобы это не оказалось лишь сном.  — Может, в кафе? Я какао тебе куплю, — тихо шепчет, едва разорвав поцелуй. — Мм, можно… тортик можно? — тоже шепчет, боясь испортить этот момент первой.  — Иногда можно…  — … всё!