Всё бывает под луной

Что-то явно было не так. Волк чувствовал, не к добру всё это - и ликующие жители Тридевятого царства, и свежепостроенные достопримечательности, а особенно - этот Пал Палыч, так ловко пускающий пыль в глаза! Ну ладно, пусть он даже Ивана сумел уболтать - с Волком ему точно не справиться. Волк на такой дешевый обман не поддастся. И уж за каким-то ожившим пугалом проследить точно сумеет, чтобы выяснить правду. Но выяснять правду на голодный желудок Волк не привык. Ведь даже поужинать толком не получилось, с момента прилета только и пичкали наперебой этим самым повидлом! Неужели во всём дворце ничего посущественнее не найдется? С этой мыслью Волк отправился на кухню. К его радости, повара встретили его более чем радушно, и тут же уставили столы всяческой снедью. Прихватив с собой огромное блюдо румяных пирогов, Волк решил вернуться поближе к царским покоям и подождать Пал Палыча там - до полуночи оставалось совсем немного времени, кто знает, чем может обернуться эта самая передача дел? Но едва только Волк вышел на веранду дворца, как его тут же кое-что остановило. Луна. Полная, сияющая, она выплыла из облаков и предстала перед восхищенным волчьим взором во всей своей красе. Волк поставил блюдо на перила и поднял голову, восторженно глядя на луну. Глаза его затуманивались мечтательной дымкой - наверное, только Иван вот так смотрел на Василису. При виде серебряного диска луны, как всегда, в груди зарождалось влюбленное волчье пение, которого никогда не смогут оценить по достоинству слушатели итальянской оперы. Впрочем, им никогда не понять в полной мере и эту небесную, завораживающую прелесть, от которой хочется петь... - Как она прекрасна... Пение оборвалось, не успев начаться. Волк удивленно моргнул. Он никак не ожидал, что кто-то вдруг озвучит его собственные мысли. Да и кто во дворце мог это сделать? Волк повернул голову - и вздрогнул от неожиданности: - Э... Пал Палыч? Временный правитель стоял рядом с ним, задумчиво опершись острым подбородком о сцепленные пальцы и глядя на луну. Казалось, он сам, как и Волк, полностью находится в ее власти. Он чуть улыбался, и в глазах его отчего-то погасли настораживающие Волка красные огоньки. Теперь глаза Пал Палыча казались бездонно-темными и удивительно мечтательными. - В ней есть какая-то загадка, не так ли? - задумчиво произнес Пал Палыч. - Она завораживает, особенно сейчас, когда полночь близко... - А вы... Я думал, так на нее смотрят только волки, - вдруг заволновавшись, Волк сам не заметил, как не жуя проглотил схваченный с блюда пирожок. - В таком случае, у нас с вами есть кое-что общее, не так ли, мой друг? - Пал Палыч вздохнул, придвигаясь чуть ближе, почти задевая рукавом черного пиджака волчью лапу. - Луна лишает покоя, заставляет забыть обо всём, ее свет манит, обещая помочь совершить невозможное. Она зовет, и ты не в силах противиться этому зову, идешь на него, словно... влюбленный. - Влюбленный? - хорошо, что волки не краснеют, а то бы быть Серому под цвет нового платья Василисы. - А вы ревнуете? - Пал Палыч вдруг рассмеялся, не тем показным смехом, который уже слышал Волк, а тихо и как-то вкрадчиво. - Уверяю вас, у луны много поклонников, и к каждому из них она щедра. Каждому она дает то, что он желает больше всего. Вот вы, - Пал Палыч перевел взгляд на Волка, - чего вы хотите сейчас, признайтесь? - Я? - от смущения Волк едва не подавился очередным пирогом. - Я... Это... Петь. - Вот видите, луна пробуждает в вас вдохновение, - провозгласил Пал Палыч. - Только другие этого вдохновения почему-то не ценят, - понурился Волк. - Если сейчас запою - весь дворец сбежится, скажут, спать мешаю... Чтоб заесть неприятную мысль, Волк проглотил еще один пирог и спросил: - А вот чего вы хотите? Пал Палыч хмыкнул, снова бросил взгляд на луну и с улыбкой прошептал: - У меня тоже есть свои желания... И отчего-то именно в этот момент Волк вдруг понял, почему Василиса рухнула в обморок от восторга, услышав голос Пал Палыча - такой чарующий, проникновенный... Сладкий. Да, именно сладкий, Волк прямо-таки чувствовал, как эта сладость струится, обволакивает, дурманит голову привкусом малины... Малины? Повидло, с опозданием осенило Волка. Опять оно! А сам он тоже хорош, так обрадовался, завидев пироги, что даже не спросил, с чем они! И вот зачем, спрашивается, туда столько повидла напихали? Как будто теста вообще нет... Интересно, а яйца всмятку теперь тоже из повидла? - мелькнула нелепая мысль. Фыркнуть бы от смеха, но Волк не успел. Не успел отвести взгляда от лица Пал Палыча, которое сейчас так ярко освещала чаровница-луна. Едва уловимый насмешливый изгиб губ, глубокие глаза, изящные черты и такая изысканная бледность. Казалось, луна решила подарить этому странному существу всю свою загадку, и сейчас она была так близко, но Волк отчего-то всё ещё не мог ее разгадать. Хотя всё так же сладко замирало сердце, и туманилось в глазах, и хотелось петь - вот только уже не из-за луны, а из-за этого странного существа рядом. - Желания... - повторил Пал Палыч, улыбаясь как-то торжествующе. - Посмотрел я на вас и вспомнил... Как там в сказках говорят? Сел Иван-царевич верхом на Серого Волка... Вот хочу узнать, быстро ли вы бежите с седоком на спине? - Да я... Не ездил на мне Иван верхом никогда! - возмутился Волк. - Я ему друг, а не конь богатырский! - Надо же... Как жаль, - Пал Палыч протянул руку - и обтянутые белой перчаткой пальцы бесцеремонно зарылись в волчью шерсть. От этого прикосновения уши Волка сами собой прижались, хвост застучал по полу веранды, а из пасти всё же вырвался - нет, не вой, а тихий восторженный скулёж. Иван никогда не гладил его вот так...Да нет, он его вообще никогда не гладил! - Однако, мне пора, - вдруг спохватился Пал. - Вот-вот настанет полночь. Иван, должно быть, меня заждался... Дела, дела! И всё же, надеюсь, я однажды получу ответ на свой вопрос. Знаете, как говорят, всё бывает под луной. Особенно в Тридевятом царстве. И Пал Палыч торопливо удалился, напоследок панибратски потрепав Волка между ушей. И проводив его взглядом, Волк всё же запел. От непонятного, но такого сладкого счастья. Он пел громко, вдохновенно, и в этом пении тонуло всё - храп Кота, бой часов, возвещавших полночь, приглушенные голоса и странные звуки в царском кабинете - словно кто-то рассыпал бумаги, а потом упал сам... А может, просто вдребезги разбилась спелая тыква.