Владыка

      Главный ученый всея Хуэко Мундо за столько времени отсутствия каких бы то ни было событий ничуть не изменился. Сущность пустого не позволила бы ему умереть ни от голода, ни от жажды, остекленевшие, изумленные глаза продолжали смотреть в никуда, а ресурексион медленно и неохотно истлевал пеплом в недвижимом воздухе, осыпаясь мельчайшими серыми песчинками. Любопытный Джагерджак обошел сотоварища вокруг, чуть ли не принюхиваясь, попытался дотронуться до крыла с фиолетовыми каплями, но был остановлен молниеносным движением Улькиорры. Куатро и Секста мгновенно окрысились друг на друга. Неприязнь из пустыни усилили вернувшиеся воспоминания, и искры между ними вспыхивали с неудержимой страстью.       Откуда-то вылезло несколько перепуганных нумеросов в зеленых накидках. Очень слабых и старательно жмущихся друг к другу. В руках они несли стопки белоснежной одежды и, что удивительно, откуда-то уже знали, что Ичиго Владыка и, как бы, не совсем арранкар.       Это Куросаки выяснил, когда стайка бойко упорхнула к другим Эспада, решительно суя им в руки одежду, а к нему самому, с Хоугиоку в одной руке и слившимися зампакто в другой, подошёл, нерешительно комкая ткань, один из них и проблеял:       — Если Владыка желает, мы можем достать форму шинигами.       Ичиго пару секунд покатал в голове эту идею, вспомнил мягкую ткань хакама и косоде, привычный черный цвет, всегда мелькающий на краю зрения… и решил от него отказаться. Он никогда не стремился подстраиваться под окружающий мир, всегда противился ему, порой выгрызая собственными кулаками право на мирное существования, выбирал собственный стиль, не слушал возражений и чужих нотаций, но сейчас… Ситуация совсем иная. Он принял другую сторону, приобрел новую жизнь.       Что ж, это будет интересно.       — Нет, не желаю. Что ты принес? Не помню, чтобы во времена Айзена я оставлял здесь свои мерки.       — Н-неет, н-н-но в-возможно эта одежда подойдет Повелителю, а потом мы сделаем новую…— адьюкас сжимался и горбился, не поднимая глаз. Он боялся его. До дрожи.       Ичиго не стал пугать парня, а послушно принялся натягивать белые хакама с черным поясом.       — А как вы раньше её делали? Как вообще доставляется одежда в потусторонние измерения? Никогда не задавался этим вопросом.       Почему-то непрошенная нагота совершенно не волновала. Вокруг него облачалась Эспада, но всем было совершенно все равно. И даже самому Ичиго. Хотя он не мог не признать, что формы Трес не могли не оставить равнодушным. Особенно учитывая, что кожа арранкаров, в отличие от человеческой не обладала волосяным покровом, не считая головы, отличалась матовостью и неестественной гладкостью. В ней даже не было пор. И при этом они имели совершенно человеческую физиологию.       Щеки невольно вспыхнули, будто загорелись изнутри, при этом внешне никак не изменившись, когда у Ичиго мелькнула мысль, а могут ли арранкары заниматься… Ну в общем, эмм… Черт, он умер в шестнадцать с половиной, самое буйство гармонов!       Не думай об этом, сосредоточься…       Эмоции внезапно послушно утихли, в голове наступил полный штиль. Интересная особенность. Возможно, это досталось ему от сути пустого.       Краем глаза Куросаки обратил внимание, как уткнулся в треснувший пол взглядом Гриммджоу, старательно не обращая внимания на обоих Трес. Однако он такой был один. Остальные практически никак не отреагировали.       — Многие предметы обихода приносились из мира живых. Часть создавал Айзен.       — Как создавал?       — Не имею понятия, Владыка.- ответил Улькиорра, и старым, как мир, жестом, засунул ладони в отвороты хакама. — Заэль-Аппоро знает больше.       — О, ну тогда с этим не должно быть проблем, скоро на еще одного сумасшедшего ученого в трех измерениях должно стать больше. — Ичиго, даже не обратив внимания на собственные действия, сунул бывшую погремушку Айзена в руку тому самому арранкару, что принес ему одежду, а сам расправил перед собой белую форменную куртку. Судя по её длине и ширине, его торсом будут любоваться все, кому не лень.       Мелкий служащий Лас Ночес внезапно сравнился цветом с белыми стенами и полом. Хоугиоку в его трясущейся, словно у пьяного, страдающего морской болезнью,во время шторма, ладони насмешливо испустило вспышку своего мелкого тумана. Наверно, ему было чисто теоретически интересно может ли арранкар упасть в обморок. А он был к этому очень близок.       Задумчивое созерцание Ичиго курточки прервал ещё один арранкар. Этот обладал куда большей выдержкой и достоинством. В руках он тоже нёс какое то неопределенное одеяние, а за его спиной почти торжественно шествовал Шиффер. И непонятно было, когда куатро успел отдать приказ.       - Владыка, попробуйте это. Я специально распорядился принести вам его.- На этих словах нумерос развернул плащ с широкими рукавами. Он очень подозрительно напоминал ичимаругиновский, но Ичиго никогда не был привередливым. Зато напоминал его банкайный плащ, только был белым.       Одежда неплохо села, мягко обняла жилистую фигуру, но широкие рукава Куросаки бесили, и не тем, что широкие, а тем, что они были СЛИШКОМ широкими.       Шиффер понял его взгляд и кивнул нумеросу. Тот откуда-то достал странного вида ножницы, вычурные, минималистичные, белые и какие то футуристичные, и деловито уточнил:       — Рукава? – получил подтверждающий кивок что-то такое быстро сделал, из за чего плащ резко стал безрукавным. Причем края срезов обтрепываться не собирались. Чудно! Но теперь голым рукам было неуютно и прохладно. Неуёмная человеческая натура, что тебе надо, стерва!?       — Наручи есть? Узкие рукава приделать.       Это была какая-то странная прихоть, из той, старой, жизни. Не сказать, чтобы Ичиго был привередлив, но порой на него накатывало.       — Конечно, Владыка, вы подождете?       — Иди,- вымораживающий тон Улькиорры ясно говорил, что последний вопрос был очень лишним. Арранкар испарился почти мгновенно и почему-то надолго.       — Улькиорра,— в голосе Ичиго легкое неодобрение и усмешка. Это было забавно. Шиффер ответил привычно-непонимающим «мусор». Ничего удивительного.       Забрав Хогиоку, Куросаки подошел к Заэль-Аппоро, внимательно присмотревшись к меловой коже и потрескавшемуся ресурексиону.       Арранкар странно пах, пылью и гнилью. В глазах застыл ужас и безумная обреченность. Реяцу исходила от него слабыми импульсами, будто биение сердца, только очень медленное и слабое. Из его груди торчал обломок зампакто Куротсучи. Конечно, без самого духа меча, просто стальное лезвие, но его духовное происхождение не поддавалось коррозии от едкой, ядовитой крови минуса, которая разъедала многое. А естественная регенерация могла справиться с повреждениями без стали в теле, все же Гранц находился в ресурексионе, сильнейшей форме своей сущности.       Ичиго взялся за обломок, несильно потянул. Он засел в теле крепко, будто сросся с ним, но поддавался силовому воздействию. Из раны потекла красная кровь, прошлась тонкими струйками по броне ресурексиона, капнула на землю. Зрачки Гранца сузились еще сильнее, приоткрытый в крике рот чуть дрогнул. Сталь выходила неохотно, но поступательно и без проблем. Вот кончик лезвия покинул чужую грудь, и кровь полилась ещё обильней.       «Теперь моя очередь, Ичиго.»       Фиолетовый туман окутал недвижимую фигуру, проник в открытые уголки глаз, ноздри, уши и губы. По коже прокатилась дрожь, ресурексион внезапно развеялся, освободив потрепанную фигуру и медленно оживающие остекленевшие глаза. С губ сорвался болезненный стон, тело странно согнулось, будто надломившись от резкого порыва ветра, конечности скрючились. Рана будто стерлась огромным ластиком, исчезла, впитав в себе несколько струек дыма. Но свалиться ему новоиспеченный Владыка не дал — поймал ещё в полете, прижав к себе и делясь дружественной, поддерживающей реяцу.       Заэль судорожно хватал ртом воздух, пока еще ничего перед собой не видя и инстинктивно сжимал пальцами плащ Куросаки, прижимаясь к источнику столь мощной, ошеломляющей рьяцу.       — Я могу позаботиться о нем, Владыка,— Халибел подошла незаметно, протягивая руку, чтобы принять ошеломленного арранкара. Но Гранц, услышав её голос, внезапно отшатнулся прочь, потянув за собой Ичиго. Упасть они не упали, но были близки к этому.       — Помню, в прошлом ты был куда более самоуверен,— рыжий усмехнулся в дрожащую розовую макушку и ученый снова рванулся, но уже прочь от него. И закономерно упал.       — Айзен-сама?       — Не смей оскорблять Владыку этим именем,— Улькиорра навис над душой с привычной непоколебимостью и презрением.       Еще минута и Восьмой Эспада наконец пришел в себя. Тяжело поднялся, отряхиваясь и встретился взглядом с обладателем невероятной реяцу.       — Ку-куросаки Ичиго?       Ичиго небрежно, словно мячик подкинул Хогиоку в руке и перебросил вновь ожившему камень. Он не был против такого обращения.       — Он все объяснит. Если понадобятся подробности, то это сделает кто-то из остальных. Потом вернёшь камень обратно к трону, если не будет других дел. А нам нужно осмотреть дворец. Если я правильно понял, здесь немерено работы.       — Хэх, работы здесь дохера,— хмыкнул Гримджоу.       — Не выражайся перед Владыкой,— отчитал его Шиффер, и Секста закатил глаза.       — Начинается...       Ичиго тихо рассмеялся.       — Как здесь обстоит со строительством? Кто-то же восстанавливал Лас Ночес.       — Этим занимаются адьюкасы. У них для этого и силы немерено, и желания угодить. Раньше Айзен за трудолюбие мог обратить их в арранкаров, своеобразную элиту. Он и правда обращал,— Ичиго не ожидал от Халибел таких знаний и тем более подробностей, однако понимал, что сейчас-то ему это пригодиться. На самом деле устройство Хуэко Мундо чуть ли не важнейшее дело в очереди. На втором месте посещение Генсея, и в самом последнем крайне аккуратная разведка в Готей-13.       — У Эспады были какие-нибудь особые обязанности в Лас Ночес, кроме выполнения прямых приказов?       — Защита замка,— задумчиво пожал плечами Джагерджак.       — Так-с… Я хочу распределить обязанности, и советуюсь с вами. Соберите заново своих фрасионов, они пригодятся…— Ичиго искренне полагал, что немного человеческой структурированности пойдет на пользу хаосу Лас Ночес. Айзен озаботился лишь соблюдением чистоты и доставкой вещей первой необходимости. Чем будут в огромном замке заниматься плоды его с Хоугиоку экспериментов, его не сильно волновало, а потому минусы творили что в голову взбредет. Живой человеческой душе, прожившей жизнь в заботе о сестрах, строгой экономии, работе по дому и одновременным обучением в школе, претили подобные порядки. Ведь все они могут сделать это место чуть лучше чем оно есть. — Койот, ты можешь… — Ичиго внезапно запнулся о негромкий храп и тихо хихикнул, махнув рукой. — Что с тобой сделаешь? Лилинет, донесешь до него, что в случае вторжения вы должны быть первой линией обороны. Пусть об вас сломают наглые зубы ненормальные, посягнувшие на Лас Ночес.       — Будет сделано, Ичиго-сама!— Бойко крикнула девочка и потянула спящего на ходу Примеро в их, видимо, старые комнаты.       — Барраган-сан, вы лучше всех знаете замок…       — Он сейчас в отвратительном состоянии. Это не дело, править в подобных развалинах,— Сегунда потер бороду, бросил по сторонам предприимчивый взгляд, в котором помимо оттенка седых веков поселилась какая-то живая, заинтересованная искра. Её не было раньше, но сейчас она блестела мальчишеским задором и имела откровенно рыжий цвет. — Мой фрассион самый многочисленный, я займусь восстановлением.       — Можете взять под командование столько адьюкасов, сколько нужно.       — Хорошо, Владыка.       Ичиго слегка коробило подобное обращение от мужчины, годившемуся ему в почетные прадедушки. Но вместе с этим приносило смутное облегчение и периодически ускользающее осознание — он больше не человек. Не шинигами. И даже не арранкар. Он — Владыка. Главный над всеми, обладающий властью, которой необходимо соответствовать… Хоть чуть-чуть.       — Тиа, что с твоими Трес бестия?       — Они должны были выжить в той битве. Я попробую найти их.       — Возьмешь под своё крыло остальных женщин? А также лазарет. Здесь же есть лазарет?       - Есть. Он стал необходимостью, когда арранкары поняли, что без привычной регенерации им нужна посторонняя помощь для восстановления… Кроме Улькиорры. Он не отказался от этой способности в угоду личной силе…       — Это я помню... — те слова Шиффера до сих пор остались в памяти, и в повторении Куросаки не нуждался. — Так что?       — Я всё сделаю, Владыка.       — Кстати, Улькиорра. Ты же был у Айзена разведчиком и что-то около того? Я правильно понял? Он поэтому посылал в Генсей именно тебя.       — Мой контроль над реяцу безукоризнен.       — Собери наиболее способных в контроле над реяцу нумеросов. Я хочу, чтобы ты натренировал разведчиков, которых не смогли бы засечь шинигами. Особая сила им не нужна, даже наоборот, чем меньше реяцу, тем лучше она поддаётся контролю. Будут под твоим командованием.       — Как скажете, Куросаки-сама.— Ичиго чувствовал, что входит во вкус. В груди росла, твердела, крепла уверенность. Его решения не оспаривали, принимали безоговорочно, но он знал — свободолюбивая воля Эспады не даст им делать что-то противное им самим. Разве что их мысли сейчас текли в одном направлении — усилить Лас Ночес, занять лидирующие позиции, собрать больше рекрутов. Отрастить клыки.       — Гриммджоу, Нноитора, займитесь тренировками. И не только своих арранкаров. Всех. Нелл присмотрит за вами, чтоб не передрались.       — Хорошо, Ичиго-кун.— нежные пальцы Одершванк ловко цапнули за шиворот рванувшегося было Джиругу. Гриммджоу в ответ на его порыв самодовольно оскалился — он признавал правоту мальчишки-Владыки.       Неожиданная мысль сбила настрой Ичиго, навеяв недавние воспоминания о блуждании по барханам.       — А чем вы питаетесь в Ла Ночес?       — И арранкары, и адьюкасы пожирают простых пустых. Угроза регрессии над нами не висит, но голод все ещё напоминает о себе. Шинигами, пришедшие с Айзеном, доставали еду в Генсее или с помощью Хоугиоку.— ответил ему Зоммари.— Бывали случаи,— он бросил красноречивый взгляд на Ноитору,— когда арранкары пожирали более слабых себе подобных.       Ичиго нахмурился, и вся Эспада на физическом уровне ощутила исходившее от него недовольство. По спинам прошлись неизвестные ранее мурашки, скатились по позвоночникам и осели где-то под кожей. Измерение дрогнуло.       — Хоугиоку сказало, что когда-то здесь существовала целая цивилизация. Не могла же они питаться собственными жителями. Растения, животные, хоть что-то можно восстановить? Вырастить заново?       — От всего этого остался лишь прах.       «Значит, этот прах нужно найти.»       — Ты сможешь что-то с ним сделать?       «Стоит попробовать. Восстановить хотя бы тень чего-то столь давно утраченного… Это будет интересно.»       — Зоммари, ты…       — Я понял, Владыка. Мой фрассион приступит как можно скорее.       — К чему?       — К раскопкам.       — Ам… Хорошо.— Ичиго тяжело вздохнул, невольно потер грудь. Под прохладной матовой кожей билось вполне живое сердце. А вместе с ним четко в такт пульсировала реяцу. И на грани слуха его звало внутрь. Это начинало отвлекать. — Заэль, я надеюсь на твою разумность.       — Я вас не подведу.— это было сказано столь серьезным тоном, что походило скорее на клятву, чем обещание.       Не подведу, не брошу, никогда не предам. Потому что благодарен за спасение всей своей душой, до последней косточки из реяцу своего тела.       Ичиго отвел глаза – столь сильная благодарность всё еще смущала. И вспомнил, что еще хотел обсудить со всеми ними.       — Сегунда Этапа!       На него посмотрели с искреннем недоумением.       — Что, серьезно? Никто не в курсе, что Улькиорра владеет Сегунда Этапа ресурексиона?       Теперь Эспада посмотрела уже на Кватро. Тот столь пристальным вниманием был ничуть не смущен, зато сообщил, отчетливо выдавая в голосе гордость.       — Даже Айзен не знал.       — Жучара!— зло фыркнул Гриммджоу, сжимая кулаки.— Вот куда делась в один момент твоя сила – ты стал еще невзрачней снаружи, но сильнее внутри!       — Очень интересно...— с Барраганом многие согласились хмурыми кивками.       — Я хочу, чтобы вы все этому обучились.— кивки снова повторились.— Я надеюсь, Улькиорра, что ты поделишься секретом?       — Как скажете, Владыка.       — Мне нужно посетить внутренний мир. Я займу тронный зал.— к тянущему чувству присоединилась тяжесть в груди. Ичиго настойчиво звали. И он не меньше зовущего хотел поговорить с глазу на глаз.       Эспада чуть поклонилась напоследок и разлетелась в сонидо в разные стороны. Они знали куда и зачем им надо. И явно стремились побыстрей взяться за дело или снова ощутить свою полную силу. А Ичиго вернулся к трону и сел прямо перед ним в медитативную позу. Шедший за ним арранкар с Хогиоку в уже чуть меньше дрожащих ладонях, вставил камень обратно в спинку трона и испарился без следа и даже звука. Трон – это для камня, Куросаки совершенно не чувствовал желания его занимать, его власть не в камне, она разлита в воздухе самого измерения.       Слившиеся клинки устроились на коленях, он вздохнул глубоко и медленно, плавно и с осторожностью погружаясь в себя.       Ичиго был уверен, что если старик Зангетсу встретит его радушно, то Хичиго тут же попытается убить, и им снова придётся выяснять, кто же из них верблюд. И морально он был к этому готов.       Вакуум встретил хозяина на удивление приветливо, если этим можно описать тот шок и удивление, что он испытал, как только открыл глаза.       Во-первых, в голубом, летнем небе появился месяц. Черный, округлый месяц, что, усмехаясь, скалил свои бока в просвете между крышами. Порой на него находили белые облака, резко контрастируя с антрацитовым брюхом, и сразу же уплывали прочь, будто напуганные незримой угрозой.       Во-вторых, за матовыми непроницаемыми стеклами внезапно появилось убранство различных офисных кабинетов, гостиниц, домов, каких-то магазинчиков. Пока еще скудный интерьер просвечивал сквозь стекла, и Ичиго снова было чуть боязно по ним ступать. А ощущение, что вот тут буквально мгновение назад были живые люди, а потом в мгновение ока исчезли, не проходило.       У привычного флагштока обнаружился молчаливый Зангетсу. Он смотрел на хозяина с явной гордостью и почему-то тщетно скрываемой болью. Это настораживало.       — Йо, Старик, как ты?       — Благодаря тебе – жив.       — Ну хоть что-то я пока сделал правильно.       — Ты многое сделал правильно. Ты будешь мудрым Владыкой.       — Мне семнадцать.— скепсис в голосе приправлялся изрядной долей сарказма.— Что случилось с миром?       — То, что должно было случиться. Ты стал тем, кем должен был стать. Правителем. Некоторые люди рождены править другими людьми. В твоем случае это целое измерение.       — Первый раз об этом слышу.       — Но встретишься с этим еще не раз. В твоей крови слишком многое смешалось, чтобы это осталось без последствий. Скоро ты сам ощутишь это, почувствуешь и примешь. Форма, что ты принял сейчас, уникальна, и она предоставит еще много сюрпризов. Я уже чувствую мощь, что струиться в нашей реяцу, Ичиго. И она возрастает. Нам нужно чаще видеться и больше тренироваться.       — Что ж, буду заглядывать почаще, если Хичиго не пришибет меня сейчас. – Куросаки залихватски улыбнулся. Его распирала радость встречи. Однако уголки глаз вечно невозмутимого Зангетсу опустились вниз, в зрачкам заплескалась столь тщетно скрываемая жалость и боль.— Так, Старик, что случилось? Что-то с Хичиго? Не может быть, чтобы с этой белобрысой язвой что-то произошло.       — С ним всё в порядке. Он тоже стремительно приспосабливается к новой силе. Но тебе нужно самому с ним поговорить.       — Поможешь мне хорошенько проучить его, Зангетсу? Хоть что-то привычное в этом безумном мире.       — О, этот мир пока еще нормален, Король.— пустой материализовался столь же внезапно, как и всегда это делал. Его голос привычно скрежетал металлом, но в глазах – черных, с золотой радужкой, незнакомая ранее горечь и совершенно непривычная покорность, даже не покорность, а смирение с судьбой.— Ты снова пришел за силой?       — Я надеялся на хорошую разминку.— Ичиго вытащил из ножен клинок и всего лишь усилием мысли раздвоил его. Во внутреннем мире это, оказывается, так просто.       Хичиго задумчиво смотрел на поблёскивающее лезвие, но стремился взяться за свое.       — Ты знаешь, что держишь в руках, Король?       — Догадываюсь. Один клинок – Зангетсу, второй – ты, я прав?       — Почти. И я, и Старик находимся в форме асаучи. Ты еще не ощущаешь этого, но скоро бы и сам понял. Теперь тебе придётся вспоминать формулу активации шикая, король.       — Я прекрасно ее помню. Вот только к твоему клинку формулы нет. Чувствую, придется снова выбивать её силой.       — Не нужно. Я покоряюсь.— Хичиго внезапно опустился на одно колено и склонил голову. Куросаки подавил изумленный возглас и вопросительно глянул на Зангетсу, но тот тоже почему то опустил голову и не смотрел в сторону хозяина.— В моем клинке твоя сила Вастер Лорда, это как ресурексион арранкаров, и с её использованием ты не будешь терять над собой контроль. Формула высвобождения…       — Стой!— Ичиго не хотел слушать. Это неправильно, это почти грязно. Вот так просто получить мощь, перед которой склонился даже Айзен? Нет, он пришел сюда не за этим. И такой Белый ему не нравится. Где азарт, где кровожадные ухмылки? Что с ним случилось за время пребывания пустым, гиллианом и Вастер Лордом? Где тот, кто никогда не давал расслабиться, кто стал почти братом и учителем? Где?— Что происходит? Мне не нужно такой победы.       — Ты уже победил, Король.       — Нет. Я ничего не сделал.— Куросаки подскочил к близнецу и с силой поднял его с колен, рванув за ворот плаща.— Хичиго! Приди в себя! Я. Ничего. Не. Сделал!— пустой поднял взгляд. В глазах – немое болезненное преклонение.       — Расскажи ему. Покажи.— Зангетсу, наконец, подал голос.       — Нет.— Придушенно отрезал Хичиго, но зампакто повторил:       — Расскажи. Он должен знать. Или он выбьет это из тебя силой. Сохрани гордость.       Золотые радужки вспыхнули привычной яростью.       — Вот ты бы тоже рассказал, да, Старик? Всю правду-матку, да?!       — Во-первых, я бы никогда на такое не пошёл.       — Ублюдок…— Белый злобно выплюнул это и с силой оторвал от себя ладони Ичиго.— Пусти, Король, и пеняй сам на себя. Я расскажу…       И он рассказал.