Серое небо

      Последние минуты.       Мадам Деланэ дописывает уравнение, не обращая внимания на часы.       Последние секунды.       Ученики нетерпеливо копошатся. Мел неприятно скрипнул о доску – и по классу тут же расползлась тишина.       Конец урока.       Сидя фактически в центре класса, Силестин смотрел в окно, на тяжёлое хмурое небо, скованное сталью, и в ушах будто стоял его тихий равнодушный перезвон.       Парень передернулся, почувствовал, как рука внезапно задрожала и словно бы сама потянулась к карману брюк. Он прикусил губу и быстро затолкал вещи в рюкзак.       - Эй, Си-ил! – послышалось буквально над ухом - его весело окликал Алекси. Сжав пальцы, Силестин резко поднялся, задев угол парты, но ответил однокласснику вежливой улыбкой и вопросительным кивком. – Мы на следующей перемене хотим всем скопом завалиться в столовку! Пойдёшь с нами?       Парень неловко переступил с ноги на ногу.       - Нет... Извини, но нет.       - А... да ничего. Присоединяйся, если настроение будет, хорошо? – опечалившись буквально на несколько секунд, Алекси вновь засиял лучезарной легкомысленной улыбкой – и в то же время полной какой-то почти родительской заботы и поддержки.       - Хорошо.       Сил окинул беглым взглядом пустое место, принадлежащее сестре, затем голубую макушку одноклассника, и незаметно вышел.       Удивительно, но Алекси будто знает. Неважно как. Неважно откуда. Просто будто знает – ему многого не надо, только чутьё. Силестин всегда этому поражался.       Он повернул налево, огибая учеников.       Донельзя шумно.       Направо.       Натаниэль хотел подойти, но лишь странно покосился. Пусть.       Спустился вниз, опасливо оглядываясь.       Его нигде нет.       Сразу направо, открыл тяжёлую дверь и буквально влетел в подвал, едва не поскользнувшись на ступенях. Неприятно передернуло.       Закинув чёлку назад, Силестин достал из кармана брюк помятую пачку дешёвых сигарет, брезгливо выудил один тоненький свёрток и черкнул несколько раз колёсиком зажигалки. Его движения были нервными, нетерпеливыми, словно у наркомана – да он и был им. Только подсел не на лёгкое курево, не на иголку и не на колёса. Его тянуло на нечто похуже - стремительное, как огненная буря, – и ледяное. Как небо, завёрнутое в сталь.       Полупрозрачный дымок заструился змейкой вверх, размываясь сизым облачком. Тяжёлый влажный воздух оседал в лёгких, шершавая стена неприятно упиралась маленькими колючими выступами в лопатки даже через ткань толстовки. Так же отвратительно, уныло и сыро, как на улице, только дым не рассеивается. Он будет накапливаться, пока не заполнит собой всё, ведь тут ничего не двигалось. Уснуло. Или померло.       Сигарета случайно выпала из руки. Тихо чертыхнувшись, парень потушил её подошвой кроссовка, зажёг новую и сделал слабенькую затяжку. Выдохнул дым и прокашлялся, недовольно скривившись. Он чувствовал, как от этой гадости страдает его дыхательная система, и страдал с ней в унисон. Ох, застукай его Николь...       Но Николь, увы, уехала в родной город на мотокросс. Странно осознавать, что твоей второй половины, твоего близнеца, нет рядом так долго. В то же время Сил противоречил самому себе, потому что в глубине души был рад её отлучке. В последнее время ему всё тяжелее смотреть ей в глаза и улыбаться.       Ведь, согласитесь, не очень хорошо любить парня собственной сестры.       Юноша затянулся, зажмурился – и ощутил пальцами воздух вместо бумаги.       - С отъездом Бомбочки ты совсем распоясался, Силли, - язвительно пропел мужской голос совсем рядом.       Силестин дрогнул и поднял на непрошенного гостя туманный, затравленный взгляд, посмотрев в его глаза – серые с металлическим отблеском. В то самое небо, что холодное. В то самое, что выткано из стали.       Вот и Кастиэль, собственной персоной. Его друг. В кавычках «друг», естественно.       - И как давно мы записались в курильщики? Чисто из интереса спрашиваю, ничего личного, - он растянул губы в усмешке, облокотившись о стену, «опробовал» сигарету и деловито поделился мнением: – Дрянь какая. Неужели не хватает денег на что-нибудь поприличнее?       - Недавно. Недавно записались.       Сил проследил за тем, как гитарист небрежно бросил окурок на пол, и флегматично прикурил ещё одну.       - Не будешь останавливать?       - Не буду.       Юноша недоверчиво посмотрел на него исподлобья.       - Ой, да не волнуйся, нужен ты мне, - отмахнулся Кас. Силестин знал, что это сродни шутке, но ему всё равно стало обидно. – Мне просто интересно глянуть на твои успехи. Порадуй старину Кастиэля, ну.       Не выдерживая его наглого выражения лица, паренёк отвернулся, скрипнув зубами. Сделал затяжку, затем сразу вторую. На третьей он совсем переусердствовал: серые стены подвала потускнели, поплыли перед глазами, и Сил, скрючившись, зашёлся в приступе кашля.       Дым будто впитался в стенки трахей и прошёл дальше, глубже. Туда, куда совсем не нужно.       Кас важно покивал, а затем отобрал у мальца и сигару, и пачку, и зажигалку, спрятав оную в карман пиджака. Эта вещица ещё может пригодиться.       - Не дано тебе, Силли. Уж извини. И помни, что курить – плохо.       Смахнув с густых ресниц выступившие слёзы, Силестин пошатнулся. Вытер кулаком слюну с побелевших губ и посмотрел на «друга» через ядовитую дымовую завесу, жадно пожирающую чёткие контуры и яркие краски.       - Издеваешься? – краешек его рта дрогнул.       Ноздри болезненно обжигал сильный смрад табака, будто проникая через полость в мозг и отключая его функции одну за другой. Голова кружилась, подступала тошнота – юноше становилось дурно. Он не заметил, как во взгляде одноклассника мелькнуло беспокойство. А заметил бы сейчас – не поверил бы.       - Ты достал.       Кретин.       - Как же больно.       Любить.       - Как мне надоело.       Скрываться.       - Не могу тебя терпеть.       Обожаю.       - Бесчувственный урод.       Самый лучший.       - Ты бы знал, как... как мне тяжело...       Тихо всхлипывая, юноша приблизился на полшага к Кастиэлю, отчаянно цепляясь пальцами за ворот футболки – и пол ушёл из-под ног, превратившись в туманную бездну. Рвота сдавила горло клещами. Ещё немного. Ещё...       - Й... я...       - Да заткнись ты уже!       Силестин почувствовал, как сильные руки Каса подхватили его безвольное тело, затем, словно через вату, услышал, как грохнула дверь подвала, как кто-то что-то крикнул. Воздух едва-едва полегчал, потом ещё, и ещё, и ещё, пока под полусомкнутые веки не проник холодный свет улицы.       Деревья шуршали до безобразия громко. Осуждали, наверное.       Гитарист неуклюже усадил парня на твёрдую лавочку, торопливо расстегнул толстовку, приспустив её до локтей, и схватил Сила за плечи, выравнивая спину. Несколько невероятно долгих минут сплыло в полнейшем молчании – на приближающиеся взволнованные шепотки они попросту не обращали внимания.       Казалось, что частицу яда за собой унёс холодный ветер, прояснив мир перед глазами.       А весь мир перед глазами занимало напряжённое лицо Кастиэля - намного прекраснее, нежели грязно-серые облака на небосводе.       - Блевать будешь?       Юноша прислушался к своему организму и неразборчиво промычал «нет», не рискуя лишний раз двигать головой.       Между ними снова повисла тишина.       - ...Эй, старина.       - Чего тебе?       Силестин положил дрожащую ладонь ему на макушку, растрепав алые волосы:       - Не кури больше.       Кас удивлённо вскинул брови, а Сил невольно улыбнулся – обессилено, мягко и ласково.       Ему действительно стало легче. Забавно, но зависимости от курения после пары дней «баловства» так и не появилось. Усилилась зависимость от одного человечка, что стоит здесь, хмурый-хмурый, но такой родной. Пусть не «его», но рядышком.       Этого хватит.       Правда.       Он надеется на это.