Цикл Тринадцати. Два цикла.

Проснулась и, не открывая глаз, решила потянуться, но поняла, что не чувствую тела. Лишь хмыкнула про себя, мне было наплевать, есть у меня или нет тела, хотя нет, вру, я хотела бы вернуться в свое прежнее тело. Почувствовать такое обычное, родное тепло. Провести рукой по своему телу, которое я любила, не смотря на полноватость, но что, же поделаешь, если я обожала все вкусное!? То тело, не шло ни в какое сравнение с тем, которое я получила тут, но был у него один недостаток, который в несколько раз превышал все недостатки прежнего тела. Оно было мужским. Для меня было сильным ударом, что тут я оказалась парнем, лишь ситуация, не позволяющая устроить истерику, остановила меня от этого опрометчивого поступка. Я готова была уступить это тело Самуэлю, оно стало для меня не вторым шансом на жизнь, а пыткой. Внутри, будто что-то зудело, это как если отлежать какую-нибудь часть тела, но если руку или ногу можно размять, то душу не помассируешь. Открыла глаза. Мимо проносились обычные деревья, какие росли в нашей деревеньке на каждом шагу. - Самуэль? – мысленно задала вопрос. - Да, Анастасия. Временно я взял контроль тела на себя, мне отведено немного времени, всего лишь несколько дней. За это время я хочу попрощаться с сыном и уладить некоторые дела. - Что?!- взвыла я. Оставаться в этом незнакомым мире совершенно одной было страшно. Я знала Самуэля всего один день, но знала – он не причинит мне зла. Вдруг зуд, который я испытывала, начал усиливаться, он все нарастал и нарастал, а потом превратился в боль. Стало так же больно, как когда вырывали душу, но сейчас болело не тело, почему-то болела душа. Нет, откуда-то появилось понимание. У меня болела половина души. На миг пришла картинка, небольшого комочка света, который пересекали черные нити, с одной стороны, они словно были обрезаны, но новые, хоть еще и тоненькие нити, словно змеи, оплетали это окошечко света. Картинка исчезла, но времени задумываться не было. Я считала, что самую сильную боль я уже испытала. Наивная… Я словно горела в огне, а потом меня сразу сковывал лед. Похоже, у меня начался бред: то появлялись, то исчезали разноцветные нити вокруг. Я стала хвататься за них, надеясь, что они хоть на немного ослабят мою боль. Уже после того, как я ухватилась за первый комок нитей, мне стало легче. Сила вливалась в измученную душу толчками. - Поспи милая, у тебя был откат. Слава Близнецам, тебе стало легче, - раздался облегченный вздох. Я послушно расслабилась и свернулась комочком в самом дальнем уголке тела. - Ха, не знала, что высказывание «Душа в пятку забилась» может быть правдивым, - это были мои последние мысли. *** Самуэль Анастасия, бедная девочка. Столько всего пережить за один день, но какова ее сила!? Она создала оружие из моей души и кусочка своей, а потом еще и развоплотила оружие, вернув мою душу и осколок своей обратно. Да, часто мастера, даже не имея способностей к магии, вкладывают душу в свои творения, но создать из души оружие? Первый раз слышу про такое, к тому же оружие было таким мощным! Она не использовала и половину мощи своего оружия, но я чувствовал его силу, да и как не чувствовать, если ты и сам есть оружие. Только если я был косовищем, то ее маленький, но такой яркий осколок души, превратился в смертоносное лезвие. Коса – необычно, не меч, не копье, а коса. Я шел, снова и снова перебирая эти воспоминания. Анастасия еще не проснулась, все-таки переутомилась бедная, но худшее ждет впереди. Скоро наступит откат. Резкое разрушение печати не проходит бесследно. Можно было разрушать ее по кусочкам в течении трех дней без всяких последствий, но у нас не было выбора. Мои силы были тогда почти на нуле. Печать – еще одна странность. Абсолютно черная, обхватывающая всю душу, не давая возможности выпустить или впустить даже малую кроху магии. Сразу же следовала еще одна: она без всяких усилий впитала в себя энергию печати. Вопросы, одни вопросы, а как хочется быстрее дойти домой, обнять Каэльета. Все-таки я выполню свое обещание, сынок, я вернусь к тебе, но вскоре мне придется уйти. Я оставлю его с Настей, она добрая девочка, позаботиться о нем. Жаль, совсем нет сил, даже на ускорение, нечего и говорить про телепортацию. Анастасия не проявляла себя, но я чувствовал, что она проснулась. Эххх… Нужно будет придумать ей новое имя и начать называть в мужском роде. Она позвала меня, желая ее успокоить, я объяснил, что взял тело лишь на время, но она неожиданно негативно отнеслась к этому. Неужели она не позволить попрощаться мне с сыном? Это в ее власти, если она начнет отторгать меня, то мою душу попросту выбросит из тела. Вдруг, тело словно подкосило, я упал на траву. Неужели она все-таки не позволит мне… Оххх… Звездные близнецы! Как больно! Тело выгнулось дугой, руки беспомощно хватались за траву, вырывая ее с корнем. И вдруг я понял, это не моя боль! Это боль ее души! Кахал’ла!*(Бездна). Откат! Печать ставил бог, вот почему она была такой силы, да еще и откат. Он должен быть намного слабее. Рука приподнялась, словно хватаясь за что-то в воздухе, и в нас хлынула энергия! Силы четырех стихий вливались в нас легко и свободно. Именно в нас, она наполняла наши души и тело, которое мы временно делили на двоих. Боль отступала, я послал волну усыпляющей магии, Анастасия с радостью ее приняла и уснула. Я усмехнулся, увидев, где устроилась ее душа. Ой, какой же я дурак! Она же просто испугалась, что останется одна! Она же совсем еще ребенок, ей и восемнадцати нет, целых восемь лет еще до совершеннолетия. Бедная девочка. С этим разберемся потом, сейчас нужно создать портал домой. Несколько взмахов рукой, не длинное заклинание, сопровождаемое пасами, и вуаля, портал открыт, прямо в мою комнату. Все-таки, хорошо, что я зачаровал дом на слепок души, который в отличие от ауры точно не подделаешь. Правда для этого понадобилось много средств и сил, но это того стоило. Осторожно улегся на кровать, укрывшись одеялом, и выскользнул из тела, принимая свой прежний вид. Как бы не напугать своим видом малыша, но нужно действовать, нет времени на раздумья. Пошел в свой кабинет, по привычке попытался открыть дверь, но сразу же махнул на это рукой, и прошел сквозь нее. Минут десять пытался усесться на кресло, а потом просто завис над ним, научившись этому еще через пятнадцать минут. Подумав, еще пять минут, понял, что перед смертью не надышишься. Хотя я уже мертв, так что эта пословица мне подходит. - Каэльет, - тихо позвал я, отправляя ментальный зов родной крови. Дверь сразу же открылась, будто он ждал только моего зова, а может, это и в самом деле было так. Каэльет был необычным мальчиком. Не по годам он был серьезным и сообразительным. Он быстро все схватывал на лету. Каэльет посмотрел на меня, своими внимательными необычными фиалковыми глазами и всего лишь произнес: - Я все знаю, папа. – Он часто так говорил, я не спрашивал, откуда он многое знает, мне лишь было страшно за него, но от судьбы не уйдешь. - Ты моя умница, - произношу я, смотря на него с нежность, заботой и любовь, но я догадываюсь, что в их глубине затаилась комочком грусть. Он ничего не говорит, лишь подходит ко мне и обнимает меня. Я с удивлением и радость сжимаю его в объятиях, целую в лоб, щеки, беспорядочно шепча, как я люблю своего сынишку и, что даже после смерти, буду приглядывать за ним. На это он тихо смеется, и говорит, что мне будет не до этого, что в следующей жизни я проживу до старости, и он будет присматривать за мной несколько веков, а может быть и вечность. Я верю ему, мой мальчик никогда меня не обманывал, а теперь пора писать завещание, которое вскоре якобы обнаружит мой сын, и где его опекуном будет Анастасия, хотя нет, с этого дня - Анастасиэль.