"Усни на руке моей" (с)

Они лежали на горячем песке гостиничного пляжа. Чуть поодаль сверкал огнями отель, и негромко играла музыка. Там сейчас веселились их общие друзья. А они лежали на песке и молчали. Он и она. Два человека не принадлежащих друг другу и не принадлежащих никому. Ничьи. Разные мысли, разные чувства. Два наушника и один на двоих плеер в сером мягком кошельке. Одно на двоих необъятное яркое ночное южное небо. Один на двоих песок под спинами. В паре метров от их ног шумело и перекатывалось море, казалось, оно слышит мысли обоих и вторит им. В плеере заиграла легкая попсовая песенка, и девушка потянулась к плееру, чтобы переключить. Парень поймал ее руку: - Не надо, оставь, - тихо и чуть сипло сказал он. Она, пожалуй, слишком резко отняла свою руку от его. - Что с тобой? - мягко спросил он. Она промолчала и закрыла глаза. Голова слегка кружилась от выпитой текилы, в ушах шумело, то ли это было море, то ли все тот же алкоголь. Она почувствовала, что он перелег чуть ближе, теперь их руки соприкасались. Она еще полежала, послушала, как он тихонько подпевает плееру, потом вынула наушник и поднялась на ноги. Он продолжал лежать на теплом песке и смотрел на нее снизу вверх. Девушка отошла к морю и встала у самой кромки прибоя. Легкие волны ласкали ее ступни, а она смотрела на линию горизонта и на корабли, стоящие на рейде. Резкий порыв ветра заставил девушку вздрогнуть, разметал по плечам русые волосы. «Да уж…шорты и купальник не лучший наряд для ветреной ночи» - подумала она, обхватывая себя руками, чтоб совсем не замерзнуть. Он дослушал песню, отложил плеер и поднялся на ноги. Парень неслышно подошел к девушке и обнял ее за талию, прижимаясь голой горячей грудью к ее не менее голой, но холодной спине. - Замерзла? – спросил парень, касаясь щекой ее волос. - Да, немного… - призналась она, ежась от ветра. - Пойдем в гостиницу? – предложил он. Девушка кивнула и, осторожно высвободясь из его объятий, зашагала по пляжу в направлении отеля. Он чуть помедлил и пошел за ней, по дороге подхватив плеер. Она почувствовала легкое касание к ее бедру – он убирал плеер ей в карман. Они шли по аллее все так же ничьи, все так же чужие, но близко-близко, соприкасаясь руками, шагая в ногу. Они зашли в вестибюль гостиницы. Он вызвал лифт, тот тут же распахнул двери. Она зашла и сразу забилась в уголок, так, словно кроме них в лифте была еще толпа народа. Она встал очень близко к ней, ему тоже мерещилась эта невидимая толпа. - У тебя вся спина в песке…Я отряхну, - услышала она, почувствовав прикосновение мягких ладоней к лопаткам. Она прекрасно понимала, что делал он совсем не то, о чем говорил. Его пальцы легко бегали по ее спине, она слегка повела плечами, по всему телу пробежались мурашки. Он чуть видно улыбнулся. На втором этаже лифт остановился, и в него ввалилась та самая толпа, которая мерещилась двоим с самого начала. Они оказались зажаты в углу уже по-настоящему. Она посмотрела на него. Зеленые глаза встретились с темно-карими. Девушка почти сразу опустила взгляд. Парень приподнял ее лицо за подбородок и снова заглянул ей в глаза. - Куда пойдем? – спросил он, не отпуская взглядом ее глаз. - Пойдем к нам с девчонками, у нас вермут остался еще… - ответила она, глубоко вздыхая. Шестой этаж. Лифт остановился, и двое выбрались, наконец, из толпы. Она подошла к двери своего номера и толкнула ее, но та оказалась заперта: «Девочки еще не пришли…», - отчужденно подумала она, чувствуя его дыхание на своей шее. Девушка отперла ключом дверь, и они зашли. Щелчок выключателя, и вспыхнул свет. Парень накрыл ее ладонь на кнопке выключателя своей ладонью и погасил свет. Потом подошел к тумбочке возле одной из кроватей и зажег ночник. Она подключала плеер к колонкам, пока он доставал из-за тумбочки недопитую бутылку вермута. Два стакана с золотистым напитком на тумбочке. Она взяла тот, в котором было меньше, и отошла к окну. «Тихое время ночное Ты остаешься со мною Чем я тебе помогу? Может быть, я в том виною, Сердце твое ледяное Я отогреть не могу…» Заиграла в колонках старая, но нежная и красивая песенка. Он отставил свой стакан на тумбочку и подошел к девушке. Теплые мужские руки скользнули по ее животу, от чего кожа вновь покрылась мурашками. Он снова улыбнулся. - Зачем ты это делаешь? Ведь завтра на утро ты будешь жалеть. – спросила она чуть слышно. - А ты будешь? – спросил он вместо ответа. Она молча пожала плечами: «Пожалуй, не буду…но буду жалеть, что дальше ничего не будет…» Он взял из ее рук стакан и поставил его на подоконник. После чего повернул девушку лицом к себе. И вновь зеленые глаза попали в плен темно-карих. Она судорожно вздохнула и слегка поежилась. Он снова улыбнулся, но уже не мимолетной улыбкой, а долгой и довольной. Парень притянул ее ближе к себе, нежно провел рукой по ее спине вдоль позвоночника и осторожно поцеловал в уголок губ. Она слегка отпрянула. Он вздохнул и чуть потерся носом о ее щеку: - Не бойся! Он поцеловал ее снова, на сей раз, она не оттолкнула его, а ответила на поцелуй. Минута в полумраке. Минута в почти полной тишине, разрушаемой лишь их дыханием. Музыки они уже не слышали. - Стой. – вдруг сказала она. - Что? – спросил он, прижимаясь лбом к ее лбу. - Давай договоримся, что этого ничего нет. Что с утра мы все забудем? Вместо ответа он поцеловал ее еще сильнее, она запустила руку в его короткие темные волосы и слегка улыбнулась сквозь поцелуй. - Этого я обещать не могу. – прошептал он, почти касаясь губами ее уха. - Что? – она так удивилась, что скинула со своей талии его руки. - Я не могу обещать, что завтра я все забуду. Я не могу обещать, что сделаю вид, что этого не было. – хрипло ответил он – Зато я могу обещать, что не буду жалеть об этом. «И буду ждать продолжения» - добавил он мысленно, опять обнимая ее, и нежно целуя в висок. - Я устала…- неожиданно сказала она. - Ложись – ответил парень. Они улеглись на кровати. Уже не чужие и уже не ничьи. Она удобно устроилась на его руке, а он, зарывшись носом в ее волосы, пахнущие морем, второй рукой гладил ее плечо. Песня в колонках продолжала играть. «Усни на руке моей, Ты всех на земле милей. Как спящая красавица, усни. Тебя поцелую я, Любовь и печаль моя. Храни Господь тебя, храни» Когда в номер вернулись ее соседки, двое уже спали, а в колонках продолжала играть все та же песня: «…Тайной крадется тропою, Льнет к твоему изголовью Лучшее слово «люблю»…»