Небо в алмазах

Город гудел, как растревоженный улей, звуки проезжающих машин неприятно резали слух. Иван не любил шум и городскую суету, была бы его воля, никогда не покинул бы деревеньку Малые Ковши. Но Мариша, его невеста, хотела пышную свадьбу и платье, увиденное в модном журнале, и колечко, не просто золотое, а с камушком, и чем больше там будет каратов, тем сильнее Иван её любит. А откуда у деревенского механизатора на это деньги, её не волновало: «Вот хочу и всё!». И поехал Иван на заработки, чтобы на свадьбу накопить, да всё как-то не получалось. То сапожки у Мариши прохудились, то шубку захотела норковую. Ей же нужно выглядеть пристойно, она не абы кто, а секретарь-референт в фермерском хозяйстве, что образовалось после развала колхоза «Ленинский путь». Но что не сделаешь для любимой, вот и тянулся на двух работах: утром — на стройке, а по ночам через ночь — охранником. В офисе было хорошо, особенно когда расходились сотрудники, и он оставался сам себе хозяин. Это вам не в комбайне, когда на улице плюс сорок, а в кабине все шестьдесят, и пыль въедается в потное тело намертво, и серый цвет кожи становится естественным. А здесь кондиционеры с климат-контролем, и чёрная форма, приятно пахнущая отдушкой порошка, и тишина, а не грохот работающего двигателя. Сейчас он собирался сделать вечерний обход, и можно вздремнуть на диванчике в комнате охраны. Заметил, что в приёмной шефа оставили включенным свет. «Вот уж эти городские, вечно спешат, суетятся», — он усмехнулся своим мыслям и открыл дверь, застывая на пороге, припечатанный шальным чёрным взглядом. В пол-оборота к нему сидел шеф, а миниатюрная блондинка у его ног поступательно двигала головой в районе паха. Её длинные волосы шёлковой волной закрывали лицо и грудь. Но он жадно поедал взглядом не девушку, а кубики пресса, проступившие на животе шефа от напряжения. Он подходил к финишу, прожигая Ивана взглядом. Надо бы выйти, но ноги налились тяжестью, а пах скрутило волнением. Так сладко ему ещё не было никогда. У них с Маришей до столь откровенной ласки так и не дошло, ограничивались поцелуями. Она говорила, что он у неё первый, и всё будет лишь после свадьбы. Иван, конечно, догадывался, что возможно даже и не второй, но не хотел своими подозрениями расстраивать любимую. И если честно, ну не тянуло его на большее. Даже от поцелуев не было того состояния, что называют «небо в алмазах». И каким же был его шок, когда невольно подсмотренная сцена разлилась сладкой истомой по телу. Он облокотился о косяк двери и закусил губу. Шеф облизнул губы, убирая волосы с лица блондинки и разворачивая её к Ивану. Вынув член, стал выпрыскивать своё семя на её губы. А глаза Ивана шокированно прошлись по открывшемуся телу блондинки, он понял, что это парень. Худенький, изящный, с длинными белыми волосами по пояс, но парень. Только что он делал минет шефу, а теперь старался подставиться губами под струйку семени, юрко работая языком. И судя по блаженно закрытым глазам, ему это нравилось. Он не знал, где взял силы, чтобы уйти, но придя в комнату охраны, рухнул на диван, глядя пустым взглядом в потолок. Иван ждал, что его уволят, или шеф вызовет для разговора, но ничего не происходило. Он как и прежде продолжал работать через ночь. Шеф как и прежде вежливо кивал на прощание, покидая офис, будто ничего не произошло. Это молчание тяготило. А ещё он заметил, что при взгляде на шефа в паху отдавало сладкой истомой, но на невесту такой реакции не было, и это его пугало. Иван получил зарплату. Он уже привык, что в этот день приезжала Мариша, и ему оставалось лишь подержаться за наличность, которая переходила в руки невесты. Этот вечер не был похож на другие. Мариша не просила денег, а, приготовив ужин, ласкалась к нему, словно кошка. — Ванюш, я хочу, чтобы ты стал у меня первым, — заглянула она ему в глаза. — Мариш, мы ведь хотели до свадьбы подождать, — опешил от её напора Иван. — А зачем ждать? Мы уже два года встречаемся. Или разлюбил? — она прошлась рукой по его паху. — Мариш, давай подождём, — ещё пару недель назад он с радостью вошёл бы в предложенное лоно, но тот минет в приёмной шефа… Он понимал, что она больше не привлекает его, а тяга к шефу это неправильно, это пройдёт. Он обязательно женится на Марише, ведь это правильно. И они переспят, и не раз, но это будет потом… После их свадьбы, когда образ шефа перестанет тревожить душу и вызывать волнение тела. — Солнышко, успокойся. Два года ждали и ещё пару месяцев потерпим. — Нет у меня этой пары месяцев! — зашипела, словно змея, его сдержанная и ласковая Мариша. — Все вы мужики кобели, у всех одно на уме, да только один ты такой правильный и честный! Бесит, как же бесит! А больше всех ты бесишь! Не был бы таким валенком деревенским, был бы понастойчивее, и может, твоим ребёнком была бы беременна! Что глазки вывалил? Не ожидал? — распалялась Мариша. — Пошла вон, — процедил Иван сквозь стиснутые губы. — И пойду! — гордо вздёрнула головой его невеста. Бывшая невеста, схватив свою сумочку и телефон, выскочила из съёмной квартиры. Иван впервые в жизни запил, даже попытался закурить, но не пошло. Он напивался, засыпал. Проснувшись шёл за новой дозой и снова пил, и так по замкнутому кругу. Через пару дней пришёл бригадир со стройки, пытался докричаться до пьяного Ивана, но он лишь понял, что его уволили. Пофигистически воспринял эту информацию, ему ведь больше не надо копить деньги на свадьбу, а в роддом пусть наличность собирает «настойчивый» папашка! Через неделю пришёл начальник охраны офиса Николай Владимирович. — Что ж ты делаешь, сынок? — по-отечески покачал он головой, обводя взглядом свинарник, в который превратилась квартира. — От меня невеста ушла, — пьяно улыбнулся Иван. — И со стройки уволили. А теперь и из офиса, — продолжал он улыбаться. А потом стало не до смеха: ему резко прилетело в челюсть, и очнулся он, удерживаемый в захвате, под краном холодной воды. — Мозги прояснились?! — раздался рык Николая Владимировича. — Мы с ребятами тебя прикрыли, разобрав твои смены, но, сам понимаешь, отработать придётся. Завтра в восемь на первую смену! — твёрдо произнёс он. — Спасибо, — выдал он сквозь саднившее горло и расплакался, словно мальчишка. — Поплачь, сынок, оно полегчает, а бабы не стоят того, чтобы губить свою жизнь, — по-отечески успокаивал его Николай Владимирович. Хороший у них начальник оказался: и свинарник помог убрать, и за продуктами сходил. На следующий день в зеркале отражался голубоглазый блондин, невинно хлопающий большущими белёсыми ресницами, словно и не было недельного запоя. Вот что значит молодой организм. Теперь, когда ему не нужно было вкалывать на двух работах, он мог с ребятами и в баре посидеть, и даже в клуб его вытянули… Н-да, это вам не деревенский дом культуры в Малых Ковшах, но и тут тоже куча пьяных малолеток, бьющихся под музыкальный ритм. О Марише он и не вспоминал бы, но она обрывала его телефон, просила прощения и обещала стать верной женой. Её голос вызывал лишь брезгливость. После «выздоровления» с шефом он так и не виделся, тот укатил в загранкомандировку. Зато пока он был в дневную смену, его заметили девчонки и стали оказывать знаки внимания. Вот и сегодня Светочка принесла ему домашнюю выпечку к чаю и мило с ним флиртовала. — Смирнова, рабочий день пять минут как начался! — раздался рык шефа, а Иван поднял на него глаза и буквально утонул в этом взгляде. — А у вас, Авдеев, уже пять минут как рабочий день закончен. Сдадите смену, зайдите ко мне, — бросил он по пути к лифту. — Что-то шеф не в духе, — Света проводила его взглядом. Как же Иван ждал этого разговора! И теперь, поднимаясь в лифте, было страшно и волнительно до тяжести в паху. В дверях приёмной он столкнулся с Галиной. — Крепись, шеф не в духе, — шепнула она, проходя мимо. В приёмной было пусто. В глазах всплыла картина, свидетелем которой он стал, и ему пришлось замереть возле двери в кабинет шефа, чтобы унять накатившее возбуждение. Он собирался уже постучать, когда дверь распахнулась и его буквально втянули в кабинет, закрывая дверь на ключ. — Что у тебя со Смирновой, вы встречаетесь? — задал ему вопрос шеф, при этом было видно, что он взбешён. — Да нет, — не понял сути претензий Иван. Он вроде как пришёл получать нагоняй за свой «длинный нос», а не обсуждать личную жизнь, что тут же озвучил шефу: — Вас моя личная жизнь не касается. — О, нет, мальчик, ошибаешься. С того момента когда я кончил, глядя в твои горящие желанием глаза, очень даже касается. Ведь ты мог уйти, а не привязывать меня к себе своим взглядом. Зачем ты так смотришь? Ты хочешь меня? — Нет, — Иван попытался отрицать очевидное, но шеф провёл по его паху рукой, чуть сжав возбуждённый член сквозь ткань штанов. — А я вижу, что хочешь, — опалил он его шею своим дыханием, проведя по ней языком и вызвав сдавленный стон. — Нет, — упрямо покачал головой, а пахом сильнее вжался в ласкающую руку. — А так? — шеф прикусил ухо, проникая рукой под штаны и оглаживая член по всей длине. — Нет, — толкнулся он в руку, откидывая голову и подставляя шею под поцелуи. — Сейчас ты будешь послушным мальчиком и поласкаешь меня так, как мне нравится. Ты ведь видел, как меня ласкал блондинчик, — шеф взял его за руку и повёл к дивану. Впервые в жизни Ивану было настолько хорошо, и он послушно пошёл за ним, готовый исполнить любое пожелание, лишь бы не кончалась эта сладкая истома, закручивающаяся в паху. Он ожидал, что шеф сядет, а он устроится у его ног. Но тот, разложив диван, лёг, утягивая его за собой и вовлекая в крышесносящий поцелуй, от которого небо стало в алмазах, а в глазах звёздочки до нехватки воздуха и головокружения. Очнулся, шеф уже разделся сам и раздел его. Подминая под себя и покрывая тело поцелуями, он спускался к паху. Дойдя поцелуями до члена, повернулся, расставляя бёдра над его лицом и вбирая ртом член. Иван посмотрел на подрагивающий над лицом член и робко лизнул головку, ниточка смазки потянулась за языком. Он растёр чужой вкус у себя во рту, и это оказалось возбуждающе. Закрыв глаза, заглотнул головку, стараясь зеркально повторить действия шефа. Тот с его членом творил что-то невероятное, и долго в таком темпе он не смог продержаться. Его спину выгнуло дугой, рот наполнился липкой слюной. В голове осталось лишь одно желание: резче заглотнуть и глубже толкнуться. Он лежал на диване в кабинете шефа, испытав самый лучший в жизни оргазм, и глупо улыбался. Анатолий, слизывая свою сперму с его губ, вовлёк в поцелуй, смешивая их вкусы. — Что ты улыбаешься? — отстранился он от Ивана. — Я впервые в жизни увидел небо в алмазах… — Обещаю тебе, что каждую ночь на нём вместо звёзд будут зажигаться алмазы… Только будь со мной… — Ради алмазов? — игриво поиграл бровями Иван, дразня Анатолия ожиданием, а потом серьёзно ответил: — Буду.