Scream

Жизнь очень коротка. Существует всего четыре возраста человека: ребёнок, неудачник, старик и мертвец. Это всё, что есть. Только сверхъестественное не поддается классификации.

Жизнь изменчива. Еще вчера Лидия весело ходила на лакросс, подбадривала Джексона, солнечно улыбалась Эллисон и умело скрывала свой ум. Сейчас она одинока. Тесная палата, пугающее собственное тело, пытающаяся научить её чему-нибудь Мередит. Парень уехал, подруга мертва. Нет нужды скрывать ум, да и кому он нужен? Дырка в черепе обеспечит ей куда большее послушание, а «усилившиеся способности банши» послужат напоминанием о друзьях. Бывших? Настоящих? Будущих? Лидия не знает. Она потеряна. Жизнь совершила очередной виток судьбы. Тео-химера, Жеводанский зверь. Девушка знала все о том, что происходит снаружи. Не ведала, как, но знала. Пухлые губы скривила горькая ухмылка. Зверь. Куда опаснее Питера, который хоть и напоминал эту подозрительно милую тварь, но все же оставался человеком. Вздох. А ведь Питер тоже где-то тут. Сидит вместе с человеком, совершившим добровольную трепанацию черепа.* Самостоятельно. Вот уж кто действительно хотел получить силу. Жаль, никто не сказал ему, что сила – не власть. И даже не ответственность. Сила – долг. Боль. Страдания. Рыжеволосая банши была слаба. Боль перемешалась со страданиями. Ничто не обошло ее стороной. Семья, друзья, даже ее тело – все подвели ее. Друзья забыли, утонув в своих проблемах. Стая Химер, Тео, Ужасные Доктора, Жеводанский Зверь… Она их, наверно, понимала бы. Если бы умела. Если бы помнила, как это – понимать. Мать же отправила сюда, хоть и в надежде помочь и защитить. Как наивно. Невозможно защититься от сверхъестественного. Либо договариваешься и живешь – недолго, впрочем, звери редко когда держат слово, - либо умираешь. Девушка договорилась. Голоса в её голове никогда не молчали. Они будят ее. Заставляют чувствовать. Жить. Духом ходить по палате, опасливо поглядывая на койку. Пытаться найти смысл нынешнего существования. Понять, что изменилось. И если бы духи делали лишь это. Они насмехаются, тревожат, наслаждаются страданиями. Много людей умерло в этой больнице. Еще больше – убито. И все жаждут мести. Зачем, задается вопросом Лидия. Они мертвы. Она мертва. Это место, словно сосредоточение всего плохого, что только может быть. Тишина, давящая на разум, в реальности. Вечный шепот в голове. Лидия – человек-банши. Чистокровный человек. Чистокровная банши. Это странно. Непредсказуемо. Невозможно. Но законы физики и мира пасуют перед монстрами. Всегда. Голоса давили. Они жаждали захватить мозг девушки. Та скрывала многое. Силу, опасность, честь. Если первые качества удостаивались уважения, то последнее – холодного презрения. Если хочешь выжить, стань охотником. Добыча долго не живет. Лидия с усмешкой вспоминала Эллисон, изменившую как свою семью и их занятие конкретно, так и весь мир в целом. Они были повержены. Но какой ценой?.. Мысли роились, перескакивали с одной на другую. Но главной привязкой всегда была подруга. Всю жизнь. Даже в те времена, когда они были незнакомы. Это было и давно, и будто вчера. Души мертвых с легкостью ухватывали эти мысли, зло смеясь. Поняв, что девушка не сдастся по своей воле, они решили ее расшатать. Заставить доверять не вышло, значит, нужно добиться послушания. Полного. Марионетка, являющаяся банши, всегда пригодится. «У банши сегодня выходной», — смеялась в ответ рыжеволосая. Тогда начиналась новая тактика. Не подавить, а ранить. — Бойся, — набатом стучало в её голове. — Бойся. Ты не сможешь. Ты не выдержишь, — шептали голоса. — Слабая банши. Ошибка природы. Бойся. Все умрут. Лишь ты будешь жить и смотреть, как они умирают. Раз за разом, минуту за минутой. Это твой ад. Персональный ад. И, опять-таки, девушку не задевали угрозы. Она начинала сомневаться, что все еще находится в здравом уме, но, оглянувшись по сторонам, с ухмылкой констатировала, что на это нельзя надеяться. Поздно. День сменялся другим. Раз-два. Раз-два. Раз-два. Ничего нового, лишь уроки Мередит развеивали скуку молодой банши. Но та чувствовала – что-то грядет. Горячее, опасное, далекое и близкое одновременно, оно приближалось. Пока не пришло окончательно. Сколько бы раз Лидия не пыталась вернуться в свое тело, ничего не выходило. Но в этот момент, когда она, задумавшись, водила босыми ногами по ванной, сыгравшей в ее жизни и жизни ее бабушки немалую роль, все изменилось. Резкий рывок – свет слепит глаза. Ощущения огня в груди, удивленный взгляд зеленых глаз, полных слез, на руки. И огонь. Везде. Банши помнила огонь, но не помнила обладателя. Ярко-оранжевые глаза преследовали ее во сне, огонь роился в груди в реальности. Она всегда умела точно различать сон и явь. В этот раз все пошло не так. Гарь, копоть, сажа, крики. Умолкли даже голоса в голове. Забилось быстрее сердце. Огонь поглощал ее, но не причинял вреда. Ласкал, словно моля подождать еще немного. И девушка осталась, не обращая внимания на шанс сбежать. Тук-тук. Шелест. Тук-тук. Шаг. Сердце стучит громко, но происходящее громче. Расплавленная решетка, огонь. Много огня. И не только в реальности, но и в сердце. Мягкая улыбка. Знакомые оранжевые глаза, словно светящиеся изнутри. Горло перехватило. Даже желая сказать что-нибудь, девушка могла лишь бессильно открывать рот и пытаться втянуть воздух. Ее личный цербер мигом оказался радом, притянул к себе, делясь теплом, и прошептал на ухо: — Кричи, Лидия. Кричи. И она закричала.