***
Ледибаг вслепую бежала по скользкой черепице, хватаясь за мокрые трубы и проклиная саму себя. Нельзя, нельзя, нельзя! Сколько раз она твердила себе эту мантру? Сколько раз она себе говорила, что эти чувства ни к чему хорошему не приведут, лишь испортят их дружбу. Она знала и все равно совершила эту глупость. Поддалась. Ляпнула, не подумала. Ясно одно — удача явно не на ее стороне сегодня. Перед глазами все еще стояло ошарашенное лицо напарника. Вот он хлопает своими длинными светлыми ресницами, вот открывает рот, чтобы что-то сказать. Но Ледибаг уже не слышит его. Его слова заглушает гром. Или же ее собственные ладони, которые она прижимает к вискам, чувствуя, как потихоньку ее мир расходится трещинами. Она остановилась, только когда в груди уже не оставалось воздуха. Капли дождя скатывались по костюму. Пусть он не намокал, но волосы отяжелели от воды. Маринетт прикрыла глаза, слушая, как стучит дождь, а вдалеке звучат сирены. Что же ей делать? Ледибаг подняла голову, и ее взгляд упал на освещенную террасу особняка. Адриан. Втянув тяжелый и влажный воздух, она перемахнула на бордюр, идущий по периметру стены как раз на уровне второго этажа, и с громким всплеском (не так изящно, как ей хотелось) приземлилась на поверхность балкона. Оттуда было всего рукой подать до ближайшего из окон его спальни. «Ты делаешь глупость, — корила себя она, — подумай здраво, с чего ты взяла, что он тебя впустит?» Но ведь это Адриан. Мальчик-солнышко, милый, воспитанный, трудолюбивый. Отзывчивый. Не говоря о других его положительных качествах. Маринетт сразу вспомнила, сколько раз он помогал ей в школе, поддерживал ее… Она закинула леску йо-йо, зацепив его за край крыши и повисла на нем, надеясь, что одноклассник не будет против, что она вломилась к нему в жилище. К ее удаче — одно из окон было настежь распахнуто. Будто дожидалось только ее. Ледибаг запрыгнула в него и оказалась в просторной спальне. В комнате горел свет только на втором этаже, где располагалась маленькая библиотека. Адриан задумчиво ходил возле книжных полок, и его тень отплясывала на стенах. Она устало опустилась прямо на пол. Хотела сделать это тихо, но вот звук сворачивающейся лески йо-йо оповестил владельца комнаты о присутствии постороннего. Адриан вздрогнул и резко повернулся. И застыл в нерешительности. — П-привет… — только и прошептал он. Маринетт не могла прочитать эмоции, отразившиеся на его лице. Хотя бы потому, что в комнате было достаточно темно, и она видела лишь блики на взъерошенных волосах. Он тоже попал под дождь? Она криво улыбнулась. — Привет… — она дрожащими руками прицепила йо-йо обратно к бедру и еле-еле приподняла ладони, — прости за вторжение. Адриан во все глаза смотрел на такую беззащитную фигуру девушки, бессильно сидящей на полу его спальни. «Что? Она знает, кто я? Почему она здесь? Что мне делать?» — внутри парень метался в панике. Снаружи же он просто стоял, не шевелясь, наблюдая, как вымученно пытается улыбнуться ему героиня. Она подтянула колени к лицу и обхватила себя руками, словно пытаясь спрятаться. Но от кого? Адриан будто очнулся и быстро спустился на первый этаж. И неуверенно подошел, с каждым шагом двигаясь все медленней. Маринетт заморгала, потому что дождевая вода с мокрой челки тонкими струйками скатывалась по лицу, попадая в глаза. В уже опухшие от слез красные глаза. В горле опять неприятно защипало, а скулы начало сводить. Ну, вот. Сейчас она опять расплачется. И перед кем? Перед одноклассником, который видит Ледибаг вблизи, простите, третий раз в жизни? Адриан, ничего не говоря, обошел ее и потянулся закрыть окно. Она смотрела в его спину, прикидывая, насколько же она ошиблась, придя именно к нему. В звенящей тишине, прерываемой лишь шумом дождя снаружи, Маринетт отчетливо слышала, как бьется ее сердце. А еще она услышала негромкий вздох. Теперь Адриан опустился к ней на корточки и, заглянув в глаза, накинул на нее полотенце. И медленно, словно боясь спугнуть, начал вытирать ей волосы. — Ледибаг… — Маринетт подняла глаза, подернутые пленкой слез, и встретила встревоженный взгляд, — у тебя волосы спутались… Она потянулась к волосам и распустила запутавшиеся хвостики. Адриан замер на мгновение, но она лишь сжала в кулаке ленты и безвольно опустила руки, и он продолжил. Маринетт, чувствуя эту странную заботу, окончательно размякла, чувствуя, как невыплаканные еще слезы наполняют глаза. «Какая же я идиотка…» — подумала она, расфокусированным взглядом наблюдая через чужое плечо за мигающей на противоположной стене лампочкой, пока теплое и приятно пахнущее махровое полотенце ерошило ей волосы. — Что случилось? — внезапный вопрос тихим шепотом вернул ее в реальность. Она встретилась взглядом с обеспокоенными глазами. Так близко, что можно разглядеть каждую ресничку в тусклом свете комнаты. Брови были нахмурены, а губы поджаты. В носу защипало, и Маринетт резко втянула воздух, прежде чем ответить. — Ничего особенного… Просто-о, — она невольно всхлипнула и, поддавшись порыву, схватилась правой рукой за чёрную футболку, — я… — она выдохнула и продолжила уже четче, — понимаешь, я же тоже человек… Все видят во мне непобедимую героиню. Ту, кто всегда их защитит, кто спасет всех от зла, кто… Но, кто спасет меня? Я не могу справиться даже с собственными чувствами, я не могу даже… Я слабая, слабая, слабая… — она заскребла левой рукой по маске, не зная, куда деться от самой себя. — Что ты имеешь в виду? — услышала она тихий, ласковый голос. Адриан убрал с ее плеч уже мокрое полотенце и аккуратно провел рукой по черным волосам. — У тебя было такое, что тот, кто тебе нравится, не обращает на тебя ни малейшего внимания? — Ледибаг подняла заплаканные глаза и горько улыбнулась, — еще хуже, что ты сам не можешь найти в себе сил привлечь его внимание. А когда находишь — то понимаешь, что сделал самую большую ошибку в своей жизни… Как глупо, правда? Адриан лишь кивнул. — Он видит во мне лишь друга. Да, самого близкого и верного друга. И, если он не принимает меня, как героиню… Как идеал… То нет дела до того, какая я в обычной жизни… Если уж тебя не привлекает Ледибаг, то ты вряд ли обратишь внимание на Ма… — она запнулась, осознавая, что только что чуть не выдала себя собственному однокласснику. Адриан продолжал смотреть ей в глаза, ласково и понимающе улыбаясь и гладя ее по голове. Как котенка. Маринетт шмыгнула носом, решив, что опускаться уже дальше некуда, — мне больно. Просто больно. Я не могу вернуться сейчас домой, и я не могу поделиться этим ни с кем. Сказать, что Ледибаг разбили сердце? — она мотнула головой, отодвигая в сторону чужую руку, но не отпустила футболку. Адриан слушал ее, не веря своим ушам. Его сильная, смелая напарница, та, кто сама, как лучик солнца в его жизни, отвергнута? Когда? Почему он об этом ничего не знает? Почему она не рассказала об этом ему? То есть, Коту Нуару. Они же друзья. Он почувствовал, как что-то царапнуло внутренности. Узнать бы, кто это сделал, и набить ему морду. Чтобы впредь не смел делать его подруге больно. Агрест, не замечая, сжал кулаки, и заметил это, когда ногти больно впились в кожу. Он расслабил руки и посмотрел на Ледибаг. — Кто это сделал? — рука, сжимающая ткань футболки напряглась, а потом мягко опустилась. В глазах Ледибаг блеснула печаль, и она горько усмехнулась. — Нуар. Адриан остолбенел. Не зная, что и сказать. Он сам оказался тем, кто разбил сердце своей лучшей подруге. И он не мог ей этого сказать. Поэтому он, поддавшись внезапному порыву, потянулся вперед, заключая ее в объятия. Красный спандекс был холодным, как и волосы, пахнувшие дождем и дымом, как и мягкая кожа на девичьей шее. Ледибаг не вырывалась, а, наоборот, в ответ потянулась навстречу, словно ища защиту. Боже, какая она миниатюрная и хрупкая. Сожми, и она сломается. Вот только, кажется, он сам ее случайно сломал. Только изнутри. Агрест, не зная, что делать, как ему быть, и вообще, чувствуя, что он теряется в море вопросов и решений, нахлынувших на него в тот же миг, когда он услышал собственное имя, лишь продолжал нежно сжимать узкие, подрагивающие плечи и покачивать, словно убаюкивая, тихо поскуливающую Леди. Он гладил ее по спине и тихо шептал ей в макушку: — Прости…прости…прости… Тишину разрезал пронзительный писк серег. Адриан машинально отпрянул, а Ледибаг в панике вскочила с пола. Она заметалась, понимая, что деваться некуда, уйти в ливень глупо и небезопасно, а раскрываться перед гражданским она не хотела. — Все нормально, — Адриан, внезапно оказавшись рядом, тряхнул растерянную девушку за плечи, — я не буду смотреть. Маринетт застыла, ощущая тяжелые ладони на плечах. Он прав. Уйти она сейчас не сможет, ей надо покормить Тикки. Но надо что-то делать. Она втянула сквозь зубы воздух. — Ты пообещал. Она обвела взглядом комнату, а потом заметила свернутый плед на широкой кровати. Недолго думая, она метнулась к нему и в тот момент, когда скрылась под пушистой тканью, комнату на миг озарила розовая вспышка, а на кровать опустилась измученная квами. Адриан, не удивляясь, рассматривал в полумраке маленькое красное создание с черными точками, которое слабо пошевелило усиками в знак приветствия. Он аккуратно сел на краешек кровати. — Адриан, пожалуйста, принеси чего-нибудь сладкого для нее, — раздался тихий шепот из-под пледа. Он лишь кивнул, хотя понимал, что Ледибаг, или кем бы она там ни была, не видит этого сейчас, и на ощупь отправился вон из комнаты. Все-таки, он не был Котом Нуаром сейчас, и не видел в темноте, озаряемой лишь вспышками молний. Это было одновременно и облегчением для него, ведь он не хотел видеть лицо девушки, которой сделал больно, и гарантом безопасности для нее самой, если она хотела не выдавать свою личность. — Ты идиот. Поздравляю, — саркастично заметил Плагг, встречая своего хозяина на кухне. Адриан лишь скривился, доставая упаковку печенья, — ты действительно не замечал ее намеков? — Нет, я не думал об этом… — А когда она сказала, что ты ей нравишься? — квами махнул хвостом и перелетел на тарелку с нарезанным сыром, — ты тоже не думал? — Я… «А что „я“? Я не успел ей ничего ответить? Я и не понял, что она сказала? Я твердолобый дурак?» — Ты, — Плагг нахмурил мордочку, — вот теперь разбирайся, герой-любовник. Как часами говорить об обожаемой и любимой Маринетт он, видите ли, готов, а как нормально посмотреть вокруг себя и заметить под самым носом девушку, по уши в тебя влюбленную, пожалуйста, мы не можем! — Я НЕ УСЛЫШАЛ ЕЕ ИЗ-ЗА ГРОМА! — Адриан вмиг сложил в голове два и два. Вот почему напарница убежала. Вот почему она так странно себя вела. Вот почему она рыдает у него в спальне. Но почему… — Почему ты мне об этом не сказал? — Потому что ты не спрашивал?***
Тикки хрустела принесенным печеньем, расположившись на прикроватной тумбочке. Девушка, скрывающаяся под маской Ледибаг, лежала на боку, свернувшись в клубочек, напряженно слушала, как скрипнула и захлопнулась дверь, а потом щелкнул выключатель единственного в помещении источника света — настольной лампы. Комната на миг озарилась светом, а потом вновь погрузилась во тьму. Адриан забрался с ногами на кровать и присел рядом. — Почему ты пришла ко мне? — парень вцепился пальцами в простынь, но Маринетт этого не заметила. Плед пошевелился. Из-под него показалась тонкая девичья рука, которая заскользила в сторону парня. Адриан напрягся, а потом, поддаваясь порыву, накрыл аккуратные пальчики своей ладонью. Раздался приглушенный от ткани шепот: — Я просто… Я честно не знаю. Может, потому что чувствую, что могу тебе доверять? — Ясно. Она почувствовала, как Адриан аккуратно присел рядом, приобнимая ее со спины. Стало тепло. — Можно? — она приподнялась, позволяя себе утонуть в тепле чужого тела. Боль потихоньку отступала, в груди ныло не так сильно. Правда, от этого хотелось плакать еще больше. Она уткнулась Адриану в ключицы. Тот, ощущая теплое дыхание на коже, уже чувствовал, что у него горят уши. Она всхлипывала легче, давая волю последним слезам. Темнота скрывала ее секрет. Темнота обнажала ее чувства. Она знала, что в обычной жизни нравилась Адриану. Алья много раз намекала ей на это. Но Маринетт не придавала этому значения. Симпатичный одноклассник. Ладно. Очень симпатичный одноклассник. И что же? И сейчас она лежит у него в объятиях, оплакивая свои постылые чувства. Почему все обернулось именно так? «Почему все обернулось именно так?» — думал Адриан, аккуратно накрывая пледом их обоих с головой. Ледибаг затихла. — Прости меня… — шепнул он, не зная, что ей сказать, — ты…ты замечательная. Красивая, смелая, добрая… Я уверен, что ты прекрасна в обоих обличиях… Я — идиот… — За что ты извиняешься? — она, успокоившись, немного отодвинулась, оставляя небольшое пространство между телами. — Я… — Адриан не успел договорить. Да и он не знал, что скажет в свое оправдание. Ледибаг вдруг резко прижалась к нему, обвивая руками, что он от неожиданности оперся локтями о постель, чтобы сохранить равновесие. В темноте, скрытой под пледом, он не видел ее лица, лишь чувствовал горячее дыхание совсем близко. Она была легкая. Пальцы, гладившие его щеку, были тонкими и нежными. А грудь мягкая. Не зная, куда деваться, он замер как мышь, увидевшая кобру. — Тебе не за что извиняться, — прошептала она. А потом мягко коснулась его губ. Зарываясь пальцами в давно сухие волосы, Маринетт аккуратно пробовала чужие губы. Она выдохнула, отрываясь от него. Адриан тяжело дышал, не в силах вымолвить ни слова. А потом он порывисто сам смял чужие губы. Она ответила, приоткрывая рот и беспорядочно цепляясь руками за футболку, пока Адриан, почти прикусывая, изучал ее опухшие губы. Они, не в силах оторваться друг от друга, слышали, как быстро стучат их сердца и только когда в легких почти не осталось воздуха, отпрянули. Плед смялся, упав на кровать. Адриан, ощущая, как громко в висках пульсирует кровь, провел рукой по щеке Ледибаг, выводя в сознании контуры ее лица. Аккуратно касаясь ее подбородка, потом проводя пальцами по вискам, оттуда едва задевая влажные ресницы. Он обхватил ее лицо обеими руками и прижался лбом к ее лбу. Ледибаг накрыла своими небольшими ладонями его ладони и прошептала: — Поцелуй на удачу. А потом комнату осветил лунный свет. Они и не заметили, как гроза кончилась, а тучи разошлись. Белый свет упал на лицо Ледибаг, и Адриан не успел закрыть глаза. Он увидел Маринетт. Бледную, с лихорадочным румянцем на щеках, длинными подрагивающими ресницами, со спутавшимися черными волосами и слегка помятым пиджаком. — Маринетт… Маринетт подняла веки. Она, с глазами испуганного кролика, смотрела на парня, почти не дыша. Адриан погладил ее щеку, ласково улыбаясь. — Маринетт. Она открыла рот, чтобы что-то сказать, но Адриан не дал ей. Вместо слов он просто снова прильнул к ее губам, выбивая все неправильные мысли из ее головы. Она расслабилась и полностью отдалась во власть момента. Ее руки обессилено упали, а парень, переключившись с губ на шею, тихо прошептал: — Прости меня, Принцесса, — он перешел к ее ключицам, и Маринетт никак не могла осмыслить то, что она только что услышала. Места, к которым прикасались горячие губы — жгло, а внутри бушевал ураган. И только когда Адриан отпрянул и посмотрел ей в глаза — она увидела. Увидела знакомые зеленые искорки, почти потухшие в раскаянии. — Кот? — выдохнула она. А он лишь снова ее поцеловал.