Дорога в ад

Ад - в первую очередь, порождение тьмы в твоей голове Дэдпул - безумный уродливый болтливый наемник, чья единственная отрада - смерть. Человек-паук - герой, чья отвага и моральные принципы стоят выше грязи мира. Но Судьба - та еще сука, и случается так, что прекрасный герой, становится лучшим другом монстра созданного людьми. Это происходит случайно, а быть может так было суждено с самого начала, но безумный Дэдпул доверяет истинному герою даже больше чем самому себе. И когда весь мир насмехается над болтливым изуродованным ублюдком, Питер Паркер протягивает ему руку дружбы. Между ними не те отношения, когда они могут обсуждать подружек, свидания, просмотренные фильмы и подонка-босса на работе. Нет, это, скорее дружба на грани фолла. Дэдпул эмоционально нестабильный шизофреник с нездоровой любовью к убийствам. Они никогда этого не обсуждают. Как и не обсуждают истинную личность Питера. Как и не обсуждают прошлое Уэйда. Как и не обсуждают геройские подвиги Человека-паука. Они почти ничего не обсуждают, но все же это не приуменьшает значимости их дружбы для Дэдпула. Питер же больше позволяет, считать себя другом. - Сними маску, - однажды просит Питер. Они сидят на краю крыши небоскреба, а под их ногами раскинулся весь огромный порочный город. Удивлению Уэйда нет предела, ведь прежде Паук никогда не затрагивал ничего личного. - Не стоит портить наши прекрасные отношения отвратным зрелищем, - посмеиваясь, отказывается мужчина. - Я хочу увидеть, - словно капризный ребенок, не отстает Питер. - Тебя стошнит, - обещает Уэйд, а внутри него все начинает кипеть от презрения и ненависти к самому себе. К своей уродливой внешности. К своей жалкой жизни, с которой он даже не может покончить. Но Питер уже тянется к лицу Дэдпула, даже не слушая возражений. Он почему-то уверен, что психопат не убьет его, даже если ему за это хорошо заплатят. - Не смей, Паучок, - Уэйд предупреждающе достает пистолет. И прикладывает к собственному виску. - Если хочешь увидеть нечто мерзкое, сходи в цирк уродов. - Я не считаю тебя мерзким, Уэйд, - признает Питер. - Правда? - истошно начинает смеяться Уиллсон. - Тогда почему бы тебе меня не поцеловать? Я же не мерзкий. Или как насчет, по-дружески, отсосать мне, Паучок? Или хотя бы подрочить вместе. Без масок. Это же так приятно. Смотреть на гниющую обгоревшую плоть во время оргазма. - Эй, я не... - Питер не успевает закончить, как рука Уиллсона, вмиг перехватывает его собственную. - Хочешь шоу - плати, - жестко произносит мужчина. Ладонь Питера он крепко прижимает к своему паху, а другой своей рукой, стягивает маску скрывающую его уродство. Это как Портрет Дориана Грея только наоборот. Питер почти уверен, что существует другой Уэйд Уиллсон, красивый, статный, обаятельный, а это... это лишь отражение его прогнившей души. Питер... Питер не считает увиденное терпимым для обозрения. Теперь Питер понимает, почему Дэдпул никогда не снимает маски. Это правильное решение. И он отворачивается. Отворачивается от друга, хотя тот и открыл ему себя настоящего. Отворачивается, хотя и чувствует возбужденную плоть мужчины под своими пальцами. Да, Питер и раньше знал, что у Дэдпула стоит на него. Знал и пользовался этим сполна. - Отвратительно, верно? - отчаянно спрашивает мужчина. Внутри него все кричит, нет умоляет: "Питер - скажи - нет. Скажи, что я не чудовище. Скажи, что я не уродлив, настолько, что тебя сейчас вырвет". - Да, - не раздумывая отвечает Питер. Уэйд резко отпускает его руку, но Питер не спешит убирать ее с члена мужчины. Власть, которую дает ему лишь легкое прикосновение - пьянит. Дэдпул натягивает маску и отталкивает руку. - Прости, - немного придя в себя, после дурмана власти, произносит герой. - Ты хочешь меня, - это даже не вопрос - утверждение. Уэйд предлагает ему переспать почти каждую их встречу. Мужчина не отвечает. Ни к чему позориться еще больше. Мир героев и так насмехается над ним, зная что у урода стоит на Паука. Питер Паркер никогда не был плохим парнем. Никогда не пользовался своей супер силой в плохих целях. Никогда не убивал, никогда не издевался над слабыми, никогда не унижал людей. Но Дэдпул... Дэдпул по сути и не человек. Его жизнь - это лишь неудачный эксперимент. К тому же прогрессирующая шизофрения лишает его остатков рассудка. Вероятнее всего, он даже и не вспомнит всего этого завтра. Вероятнее всего... - Отсоси мне, - как бы между прочим, предлагает Паркер. Да, у него давно ни с кем ничего не было. Да, он нагло использует безумие Уиллсона. Но, черт возьми, ублюдок этого заслуживает. - Правда? - недоверчиво спрашивает мужчина. Его заводит одна лишь мысль о возможности прикоснутся к герою. К своему герою. Хотя глубоко внутри он и понимает, что Паучок его не хочет. - Да, я хочу что бы ты удовлетворил меня своим языком. Дальше все происходит как в тумане. Слишком путано, быстро. Питер стаскивает с себя штаны, а Уэйд лишь слегка приподнимает маску, дабы не вызывать отвращения. Парень не возбужден. Ни капли. Мужчина медленно касается его вялой плоти языком. Обхватывает головку, облизывая и посасывая. Член постепенно твердеет, а Питер расслабляется, позволяя мыслям о неправильности отойти на задний план, уступая - желанию. Уэйд облизывает член, постепенно заглатывая, и вновь выпускает, обводит языком яйца, и возвращается к стволу. Питер тихо стонет, когда шершавые губы вновь накрывают его член. Уэйд ускоряет движения, помогая себе и рукой, плотно обтянутой латексом. Ощущения от соприкосновения с холодной ладонью лишь усиливают ощущения от горячего влажного языка, ласкающего плоть. Питер кончает тихо скуля и прикусив себе губу до крови. Соленоватая сперма наполняет рот наемника. Вообще-то кончать в рот не спрашивая, не принято. Хотя, в общем-то похуй. Мужчина сплевывает и натягивает маску, стараясь скрыть стояк. Едва отдышавшись, парень вскакивает на ноги. Натягивает геройские штаны, и выровняв дыхание, произносит. - Этого никогда не было. Это самая большая ошибка в моей жизни. Прости, Уэйд. Я поступил ужасно, - и Паук исчезает в считанные секунды. Всю оставшуюся ночь Питер Паркер проводит в самокопаниях, в поиске причин своего поступка, в борьбе со своей совестью, и чувством вины по отношению к другу. Дэдпул же сходит с ума с новой силой, болезненно скуля на полу своей ванной. Когда боль от шрамов затихает, то выползают голоса, которые твердят ему: "Твой любимый паучок считает тебя уродом. Ты урод, способный лишь на то, чтобы отсосать, даже не снимая маски." Боль и агония от осознания собственной никчемности съедают его изнутри. Их дружба перерастает в недотраханную ошибку.