Let's Burn Together

      Огонь — чертовски беспощадная штука. Дерек Хейл убеждался в этом много раз. Каждый раз, когда пламя на его глазах пожирало очередной дом, квартиру, автомобиль или что-то ещё, он понимал, насколько это пламя пусто и бездушно. Оно без зазрения совести превращало в пепел вещи, которые люди хранили и любили много лет, сжигало до углей то, что эти люди называли своим домом. И, наконец, в муках убивало людей. Без разбора. Мужчин, женщин, стариков, детей. Беззащитных животных…       Дерек фанатично хотел остановить его. Это желание угнездилось в его сердце еще тогда, когда он, беспомощный, стоял возле своего дома, где остались его детство, вещи, его семья, и смотрел, как пламя с диким голодом пожирает все это. Остался лишь обугленный скелет дома и такие же обугленные скелеты людей, которых Дерек называл семьей.       Каждый вызов, на который выезжал уже взрослый и сильный Дерек Хейл — маленькая машина времени, которая на короткое время забрасывала его назад, в прошлое. И тогда Дерек с фанатичностью заливал пламя из шланга, со злорадством глядя на то, как оно погибает.       Ну как, нравится? Держи еще!       Пламя шипело, огрызалось, пыталось спастись, но проигрывало, не успев забрать с собой все. Лишь часть. Когда-то большую часть, когда-то нет. Но не всё.       Сегодня это было здание школы.       Редкий случай, когда школьная пожарная тревога не была учебной. Когда подъехала пожарная машина, все учащиеся уже высыпались во двор, как горох из банки. Обсуждали что-то, перекрикивали, а из окон второго этажа валил дым.       — Где Стилински? Где, мать его, Стилински?!       Крик мужчины-учителя заставил Дерека застыть и оглянуться. Кучка выпускников столпились вокруг преподавателя, оглядываясь по сторонам.       — Макколл! Где твой долбанутый дружок?       Грубо. Но страх в глазах мужчины дал понять Дереку — он переживает за «долбанутого». И Хейл поспешил к нему, чтобы узнать подробности. Если пацан внутри — его нужно вытащить до того, как разойдется дым. Навряд ли он доживет до того, как разойдется пламя — задохнется гораздо раньше.       Стайлз Стилински.       Можно ли дать ребенку более дебильное имя?       Дерек обязательно спросит у него. Как только выволочет на свет божий.       И он рванул. Закрыл лицо маской, чтобы не задохнуться самому, захватил баллон с воздухом на случай, если дым уже добрался до пацана, и рванул внутрь. На первом этаже дыма почти не было. Вот только, по словам учителя, у них была экономика. На втором этаже. А буквально за минуту до звона пожарной тревоги Стайлзу приспичило в туалет. Покажите более везучего человека.       На втором этаже дыма было уже много. Он расползался, распускал свои щупальца по полу, тянулся к потолку, к каждой двери и пробирался во все щели. Коварный и беспощадный убийца. В сопровождении своего вечного спутника. Пламя уже разгоралось в одном из кабинетов. Комната пылала буквально вся. Огонь полз в самом конце коридора, уже оставив позади обугленную дверь. И начав облизывать горячим языком другую дверь.       Туалет.       Больше Дерек не думал. Влетев в маленькое помещение, наполненное дымом, он нацепил на лежащего на полу пацана кислородную маску, взвалил его на плечо и рванул к выходу.       Паническая атака. Долбаная паническая атака чуть не лишила пацана жизни. Если бы не она, он бы выбрался из здания до того, как дым дошел бы до мужского туалета.       Долбаная паническая атака.       Дерек был рад, что с ним всё в порядке. Он успел, пацан будет жить, а Дереку падает плюсик в карму. И все счастливы. А огонь вновь проиграл. Победы на счету Дерека Хейла давно перевалили за сотню. На счету пламени пока лишь одно очко. То самое первое. То, которое унесло жизни почти всех, кого Дерек любил.       Жизнь пошла своим чередом. Несколько дней в городе было тихо. На базе все чаще слышались шутки, смех, стук чашек с чаем о столешницу, приятный хруст новых игральных карт. Дерек не участвовал. Не любил азартные игры. Зато ему нравилось наблюдать за довольными товарищами. Они думали, что победили всю войну. Но Дерек всегда был начеку. Их противник быстро восстанавливает свои силы. Невозможно победить пламя полностью. Оно всегда находит лазейку.       Сегодняшняя смена начиналась как обычно. Дерек вошел, стянул с себя кожанку и направился к своему столу, на ходу разминая шею. И застыл в нескольких шагах, заметив худую фигуру со свертком в руках.       Стайлз Стилински. Долбанутый придурок, страдающий паническими атаками.       Тот, кому Дерек спас жизнь.       По пацану было видно, что он нервничает. Он то и дело поправлял волосы, дергал шнурки на своей красной толстовке, переминался с ноги на ногу и крутил в руках сверток. И рот. Он постоянно облизывал его и на секунду Дерек поймал себя на мысли, что он никогда не видел ничего более пошлого.       Он школьник, Хейл. А ты долбанный извращенец.       — Кто тебя впустил? Сюда нельзя посторонним.       Стайлз подпрыгивает на месте, едва не выронив сверток из рук, поворачивается к нему и смотрит. В больших карих глазах страх быстро отходит, освобождая место интересу.       Хейл просто не мог не заметить взгляд, которым этот пацан его облизал.       Кто тут еще извращенец..       — Я… В моей школе был пожар, и я…       — Я знаю. Я спросил, кто тебя впустил?       — Это был ты? — Стайлз смотрит прямо в глаза, облизывая губы снова и снова. Пальцы, сжимающие сверток, подрагивают. Дерек на пару секунд залипает, прежде чем сглотнуть и коротко произнести:       — Да.       Не нужно быть экстрасенсом, чтобы понять, о чём он говорит.       Стайлз опускает взгляд на сверток в своей руке, и Дерек вдруг ловит себя на любопытстве. Что там? Он идет куда-то и решил по дороге заскочить с дежурным «Спасибо, что спас мою задницу»?       — А имя у тебя есть? Или мне называть тебя «Горячим парнем, который не дал мне сгореть»?       Он всего лишь мальчишка. Хейл напомнил себе это в очередной раз, чувствуя, как выстраиваемая годами стена теряет кирпичи. Крошится под взглядом больших блестящих карих глаз. Ломается под тонкими пальцами, сжимающими таинственный сверток.       — Дерек. Меня зовут Дерек.       — Ну спасибо тебе, Дерек, — Стайлз улыбается и кладет сверток на стол. И Дерек душу готов продать за то, чтобы увидеть, как этот пацан улыбается вот так снова.       Стайлз уходит. Дерек стоит еще несколько минут, пытаясь понять, что с ним происходит, а затем аккуратно разворачивает сверток. Осторожно, будто боясь, что там бомба.       Пирожки. Румяные пирожки. Еще горячие.       Так продолжалось всю чертову неделю. Каждое утро, когда Дерек приходил на свое рабочее место, то находил на своем столе сверток с пирожками и глупой запиской.       Не знал, какие ты больше любишь. Завернул все.       Голод моего отца решил, что ты обойдешься только капустой.       Впервые делал их с яблоками. Если отравишься — знаешь, где меня искать.       Готовил Стайлз и правда великолепно. Дерек боялся, что с такой заботой растолстеет и не пролезет ни в одну дверь. Поэтому после выходных в понедельник утром он специально пришел пораньше.       Поймал преступника прямо на месте преступления.       Стайлз как раз клал на стол очередной сверток, когда Дерек вошел. Как можно тише подкрался, застыл за спиной, прежде чем наклониться и тихо шепнуть:       — Попался!       Мальчишка подскочил так, словно его петух в одно место клюнул. Будто он не пирожками Дерека кормит, а ядом. И в его глазах Хейл вдруг заметил просто огромное желание сбежать куда-нибудь.       От Дерека Хейла еще никто так просто не убегал.       Прижав мальчишку к столу, Дерек закрыл ему пути отступления руками с двух сторон, дотянулся до свертка, вскрыл его и взял в руки очередную записку.       Давай гореть вместе.       Всего три слова. Три. Гребаных. Слова. И пять пирожков. Казалось бы, мелочи. Перевернувшие всю жизнь к черту.       Губы Стайлза на вкус как свежая выпечка и молоко.       А Дереку Хейлу больше не придется гореть в своем прошлом в одиночку.