Чудо-юдо

Хакс буквально чувствовал, как из его рук выскальзывают не только книги, до того сложенные аккуратной стопочкой, но и сама уверенность, что все происходящее вообще реально. В смысле, они тут с профессором уже месяца полтора жили, пытаясь изучать аномалии, но самый главный их экспонат постоянно сбегал. И этим самым ставил под вопрос вообще само свое существование, потому что, когда Хакс в этот раз зашел в пустую ванную, у него просто не осталось сил. Может, и не было тут никакого русала. – Что значит «иди и найди»?! – процедил он, пытаясь держать себя в руках. Спокойно, Хакс, спокойно. Сохраняй хладнокровие, как и всегда. – Эта рыбина уползла… – Недалеко. Я верю, ты найдешь его, – почесал свою бледную, как у мертвеца, кожу Сноук и тыкнул пальцем в ученика. – Да тут леса на гектаров семьсот вокруг! – изогнулась рыжая бровь. – Ну, ты должен его найти. Он нам нужен, – пожал плечами доктор Сноук. – Почему. Я. Почему. Не Фазма? – дрогнули губы Хакса. Он даже не пытался скрывать, что не хочет этим заниматься. Какой смысл, если все равно пошлют в эти дебри-чащи?.. Но попытаться-то стоило. – Фазма поможет мне с другим проектом, она уже халат надела, – повел головой Сноук. Девушка и правда тут же гордо прошла мимо Хакса в белоснежном лабораторном халате; доктор наук кивнул, взял ее за плечо, а Хаксу показал на дверь. Поджав губы, рыжий ассистент решил таки не противиться судьбе и отправиться на поиски. Напоследок он только услышал: – Помни, что русал чувствует твои эмоции! – Надеюсь, ведь тогда он знает, насколько я его ненавижу, – пробубнил себе под нос Хакс, хватая с собой сетку на всякий случай. Его ждал лес. Они приехали сюда не так уж и давно; хижину арендовали, она была в хорошем состоянии. Казалось бы, для исследования аномалий есть все, что нужно, а еще и на свежем воздухе, но не тут-то было: эти самые аномалии, точнее, некоторые из них, обладали весьма бурным нравом. Как, к примеру, своенравный, или, как сказал бы Хакс и как больше было похоже на правду, истеричный русал. Не, на его месте Хакс бы тоже попытался сбежать обратно в родную реку, но не раненым же! Его порванный плавник, заботливо зашитый Фазмой, имевшей медицинское образование, только начал подживать, а этот… Придурок… Пополз по лесам и полям. Хакс, впрочем, зря волновался: след он нашел довольно быстро. Дело было даже не в мелких чешуйках, оставляемых беглецом после его судорожного проползания животом по земле – а как еще сбегать на суше, коли ног нет?.. – а в большом таком следе. Вот прямо видно было: тут полз кто-то тощий и шустрый. Пойдя прямо по прижатым к земле веткам да траве, Хакс очень скоро пришел к небольшому оврагу. Склон не был слишком обрывистым, но на нем явно виднелись следы чего-то скатившегося; в глубине души Хакс поначалу стал надеяться, что это не столько русал, сколько его труп уже, но потом вспомнил, что больше русалов они не наблюдали в этой местности, так что беглец был единственным в своем роде предметом изучения. Именно это же и было причиной, по которой доктор Сноук еще не вскрыл его, а даже пообещал потом отпустить, ведь куда лучше будет через двадцать лет исследовать его потомков, чем сейчас оборвать все надежды на дальнейшее исследование новомутировавшего вида. Спустившись в овраг, Хакс, конечно, нашел его. Зашуганного, недовольного и прячущегося в крапиве, уже всего покрытого пятнами, но отчаянно не желающего вылезать к Хаксу. – Ты! Тупая! Рыба! – тянул Хакс его за хвост, а тот все извивался, шипя. Говорить этот засранец не говорил, хотя, очевидно, все понимал, а хвостище его и правда был сильным. Русал, этот тощий гаденыш с черными, как смоль, волосами и ярко-алым хвостом, огрел его своим сломанным плавником, заставив в ушах Хакса звенеть, будто его ядром контузило, а потом сам же от боли загнулся, теряя всякую волю к сопротивлению. Хвост поджал, но, на самом деле, когда Хакс попытался засунуть его в сетку, все-таки выставил руки перед собой, а потом и вовсе вцепился в рыжие вихры. Хакс взвыл, ощутив, как его пытаются раз и навсегда лишить не только шевелюры, но и скальпа, но весь обожженный крапивой русал был слишком болезненным, чтобы полноценно ему противостоять. Когда Хакс притащил его, завернутого в рыболовную сеть, обратно в их исследовательскую хижину, это, к огромной злости самого Хакса, не вызвало особого восторга ни у доктора Сноука, ни у Фазмы, которая стала выглядеть, как после взрыва – настолько растрепалась ее светлая голова. – Да-да, отлично, положи его в ванную и помой, он грязный. Набери потом новую воду, – помахал рукой Сноук, гортанно шипя, и, схватив пачку соли с кухни, пошел обратно в рабочий кабинет. Фазма увязалась за ним и лишь в дверях прошептала: – Когда он будет чистым, позови меня, я его подлатаю, – изобразила она руками процесс хирургического шитья. Хаксу очень хотелось закатить глаза и повыть, но вместо этого пришлось оставаться сдержанным и тащить алохвостого русала в ванную. Единственную их ванную. – Я же знаю, что ты понимаешь, так что ж ты такой тупой-то? – шипел он, хватаясь за мочалку. Весь в пятнах от крапивы, ушастый русал смахнул свои по-вороньи черные волосы, открывая тонкую шею, и только оскалился. – Ты только поранился больше! Грубо Хакс схватил его за руку, поднимая: – Смотри, глубокая рана! Как ты умудрился?! О сук какой-то, что ли?! Зачем вообще было сбегать, мы уже сказали, что изучим тебя и отпустим!.. Русал фыркнул и взмахнул огненным хвостом, поднимая столп ледяной воды в воздух. Хакс оказался мокрым с ног до головы; это бесило, невероятно бесило, и он сжал мочалку в руке сильнее, буквально набрасываясь на местную живую аномалию и начиная агрессивно его вымывать. Русалу это не понравилось. Он заизвивался, его тонкие губы презрительно сомкнулись; но Хакс был неотступен. Избавившись от грязи, он приступил к в принципе израненным участкам, несмотря на буйное сопротивление русала, и довольно скоро все кончилось. Хаксу казалось интересным… Такое строение. Ну сверху он был стопроцентный человек, а снизу… Рыба? Дельфин? Что-то абсолютно нечеловеческое, иными словами. Судя по всему, как установил доктор Сноук, это чудо-юдо было теплокровное и вполне социальное существо, но… Вовсе не дружелюбное. Хакс ударил ладонями по грязной воде. – Прекрати извиваться! Я пытаюсь помочь! – рявкнул он, и русал замер, глядя на него внимательно. Без лишних слов Хакс выдернул пробку, находящуюся у раздвоенного хвостового плавника русала; тот испуганно пополз на стену, а потом, наоборот, занырнул в грязную воду по самую голову. Хакс простонал: – Я потом налью!.. И правда налил. В теплой воде русал чувствовал себя, видимо, получше, потому что от крана Хакса отогнал и сам начал крутить вентили. Он умным был, этот засранец. Хакс устало приложил ладонь ко лбу. – Господи, слава богу. Но из-за тебя, засранец, я весь грязный, – процедил он, показывая на свое абсолютно испорченное одеяние. Даже черное не спасло! Даже черное!.. А затем он от усталости просто не успел увернуться. Русал схватил его – Хакс ненароком вспомнил все те славянские сказки, в которых русалы весьма охотно топили своих «знакомых», и испугался; попытался вырваться, но создание речное не дало. Обвило тугим хвостом, утаскивая к себе, в воду, и прижало к груди. Его хвост был такой… Упругий. Сильный. Это поражало; восхищало, и, несмотря на крепкие, но не болезненные объятия, Хакс все-таки вспомнил, зачем он здесь, в богом забытом месте. Для того, чтобы контактировать с такими существами. Когда он вздрогнул, теплая рука русала скользнула по его телу, забираясь под мокрую уже безвозвратно водолазку, и потянула ее вверх, заставляя Хакса поднять руки. Это было так странно; он послушался, оказываясь прижатым спиной к голой груди русала, а потом почувствовал, как тот дышит ему в плечо, утыкаясь почти что тончайшими губами в шею рыжего. На сей раз русал дал ему пошевелиться; Хакс высвободил руку и сжал запястье русала, чувствуя, как хвост того все сильнее обтягивается вокруг бедер и ног, сдавливая и вызывая не самые… Правильные реакции. Хакса всегда заводили мысли о чем-то сильном и мощном, неподвластном и непоколебимом. Обычно предметом его желаний был он сам, ведь только он и являлся идеалом для себя любимого; но этот русал, не будь он таким потенциальным – и реальным – беглецом, казался Хаксу весьма хорошей альтернативой. Пальцы русала прошлись по груди Хакса и скользнули ниже, кладя ладонь на его мокрые брюки. Шум воды скрыл рваный выдох Хакса; он прикусил губу, а потом дернулся, поняв, что острые зубы русала вонзились в его ухо. – Ты ч!.. – У тебя странный хвост, – высоко сказал он. Хакс изумленно обернулся, насколько ему позволяли стягивающие объятия алого, как пламя, хвоста. Он сейчас что сделал?.. – Ты… Ты говоришь?.. – ошеломленно просипел рыжий. – Да. Хакс почувствовал, как дергается его глаз нервно. – Так какого хера ты молч… – Ты подходишь. Для спутника жизни. Ты сильный, ты способен давать потомство? – сощурились темные глаза русала. – Да, – ошеломленно ответил Хакс. Русал широко ухмыльнулся; да, то была не улыбка, а довольная и эгоистичная ухмылка. Его рука по-хозяйски сжала ягодицы Хакса прямо через одежду, и он, кажется, проурчал довольно. – Это хорошо. Если не выйдет, я сломаю все здесь. И твои кости тоже, – сошел его высокий голос на таинственный шепот. Хакс почувствовал, как в груди зарождается тревога, но не смог промолчать. – Доктор Сноук говорил, что ты чувствуешь мои эмоции. – Твою ненависть и твой страх. Они вкусные, – облизнулся русал довольно, – как раз то, чем питается мой народ. Хакс сглотнул, пробормотав: – Как тебя зовут? И русал, скользнув тонкими пальцами по шее Хакса, добавив к его трепету-испугу-недовольству мурашки, зацепился за рыжие вихры, потянул, заставляя Хакса голову запрокинуть, и приблизился к исследователю. Его язык скользнул по светлой шее, холодя и слизывая соленый пот, и русал хищно улыбнулся, нервно дернув хвостом: – Кайло Рен.