— Дорабелла! — Фьордилиджи!

Я ненавижу сам себя. Я не способен хранить верность собственной жене. Милая, весёлая Дорабелла. Она способна оживить и наполнить солнечным светом самый чёрный день. Её кудряшки прыгают, когда она заливается радостным смехом. Я счастливо женат на ней вот уже два года. И я ей изменяю. Самое подлое, что измена эта не такая, как её обычно себе представляют. Ни одного тайного поцелуя. Ни одной, не подумайте, проведённой вместе ночи. Нет-нет. Ни словом, не намёком я себя не выдал. Даже если бы Дорабелла стала за мной следить – чего она никогда не сделает – она бы убедилась лишь в том, что я безупречный супруг. Внешне. Измена заключается во всём. Просто во всём. Ею пронизано дружеское рукопожатие при встрече. Она звучит в каждом разговоре – замечу, невинном разговоре, в компании! Мои сны – сплошь предательство по отношению к Дорабелле. В моих снах царит не супруга. В моих снах, в моём разуме, в моём сердце – её сестра. Зачем мы с Гульельмо согласились на ужасный эксперимент дона Альфонсо? И ведь он говорил нам: не надо, бросьте! До этого – клянусь! – Фьордилиджи не вызывала у меня никаких чувств, кроме дружеских. Сестра прелестной Дорабеллы. Невеста лучшего друга. Всё! Не знаю, как оно так получилось. Слишком я хорошо вошёл в роль влюблённого во Фьордилиджи. Надо было брать пример с Гульельмо – он пусть и умудрился очаровать Дорабеллу, но на деле у них дальше шутливого флирта дело не зашло. А я… я. Фьордилиджи стойко сопротивлялась соблазну, и я перегнул палку. Её сердце смягчилось ненадолго – сейчас она счастлива с Гульельмо. Моё же сердце потеряно навеки. Отдано бледной красавице с тёмными мечтательными глазами, тихой и задумчивой – хохотушка Дорабелла ничуть не похожа на сестру по характеру. Иногда я льщу себе мечтой, что и Фьордилиджи меня любит, а скрывает это из жалости к Гульельмо и сестре. Но даже если это так, любит она меня не как Феррандо, а как албанца Семпронио. И потом – что нам с ней делать? Я в огонь и воду пойду ради Дорабеллы, её несчастье меня убьёт. А Гульельмо, лучший друг, верный соратник? Чтобы за то, что он закрывал меня от вражеского огня, я украл у него обожаемую жену? Так я и продолжаю жить, как живу. Зол на самого себя – изменяю такой жене, как Дорабелла. – Доброе утро! Скажи ещё что-нибудь. Я готов слушать твой голос вечно. – И тебя с добрым утром, Фьордилиджи. Ты нынче рано проснулась. Твоя рука даже не в перчатке. Нежная кожа, точно лепесток розы. У Дорабеллы не такая. – Рассказать не терпится. Что же такое? Ты такая радостная… Ах, вот и моя собственная жена. Сёстры обнимаются, точно год не виделись. – Сестричка, представляешь, счастье какое! Я теперь тоже в интересном положении! – Вот здорово-то! – мы с Дорабеллой поздравляем наперебой. Верно, Фьордилиджи, это восхитительная новость! Я представляю себе твоё кроткое личико, склонившееся над младенцем. Почти что как Мадонна. Тебе пойдёт быть матерью, любимая. Завидую Гульельмо. Дорабелла-то уже на пятом месяце. Чуть округлилась, ещё смешливее почему-то стала, чем обычно. Я очень рад, конечно: думаю, с ребёнком мне будет легче. Легче делать вид, что люблю жену. Вот и Гульельмо. Зовёт нас отмечать приближающееся счастливое событие. Дорабелла, когда я подхватываю её на руки, звонко смеётся. А я ей изменяю…