Общий язык

«Любовь — это стремление добиться дружбы того, кто привлекает своей красотой» Цицерон

      И вновь сила могущественного туума заставила землю содрогнуться. И вновь пали враги к ногам великого героя. И вновь очередная битва закончилась блистательной победой драконорожденного. В такие моменты Серана с трудом удерживала в себе возглас восхищения, который всякий раз намеревался сорваться с её губ. Но она зарекомендовала себя однажды вовсе не в качестве восторженной наивной девочки, а как уверенная, гордая и весьма самолюбивая девушка, поэтому теперь, когда, казалось, все её личные беды были позади, дискредитировать себя было просто непозволительной роскошью. Вот только загвоздка заключалась в том, что в начале их общего пути вампирша была совершенно другой. Тогда ей было глубоко плевать на то, какие отношения у неё сложатся с этим угрюмым, но чертовски привлекательным (чего лукавить?) нордом. Да, он Довакин, и что с того? В тот момент она и правда верила, что все слухи о его могуществе явно преувеличены. А теперь она докатилась до того, что готова всякий раз броситься ему на шею и запищать от восторга, стоит ему произнести хоть один самый незначительный крик. Благо, чувство собственного достоинства и здравый рассудок всё еще оставались при ней. А вот сердце, похоже, всякий раз норовило убежать… и путь его обещал быть очень коротким. Разделавшись с очередной шайкой разбойников, Довакин, долго не раздумывая, принял решение продолжить свой путь далее, невзирая на тот факт, что небо начало плавно приобретать темно-серый оттенок, предвещая грозу. В какой-то миг Серана уже была готова возразить своему спутнику, но его суровый холодный взгляд сразу же заставил похоронить эту мысль раз и навсегда. Всякий раз, когда он был настроен так решительно, она ненавидела его. Но стоило ему вновь подарить капризной вампирше теплую улыбку, как её мертвоё сердце мигом оттаивало, и она готова была в очередной раз простить ему все грехи. Поэтому ей не оставалось ничего другого, кроме как покорно следовать за драконорожденным, довольствуясь лишь колкими фразочками и едва слышным бурчанием под нос. Пляшущий рядом Цицерон, казалось, еще больше усугублял ситуацию. — И куда теперь ты намереваешься идти? — поинтересовалась девушка, пытаясь сравнять шаг с Довакином. — В Виндхельм, — пробасил драконорожденный. — Нужно отчитаться Ульфрику и получить новое задание. — Может, в таком случае, нам стоит по дороге остановиться в какой-нибудь таверне? — она настороженно взглянула на серые тучи, которые, казалось, вот-вот коснуться её капюшона. — Путь неблизкий, запасов у нас мало, да и грозы, кажется, не миновать! Норд недовольным взглядом покосился на вампиршу. — Нет, — строго ответил он. — У нас нет времени на это. Если что и приключится в пути, то просто будем ориентироваться на месте. Тяжело вздохнув, Серана устало закатила глаза. Пусть она и вампир, но перспектива промокнуть до нитки вовсе не прибавляла ей энтузиазма. Но, казалось, драконорожденному на неё было попросту наплевать. Зато с Цицероном он поддерживал беседу куда охотней. Шут часами напролет мог нести всякую чушь, а Довакин умудрялся не просто понять, но еще и что-то возразить в ответ, провоцируя рыжеволосого безумца на еще более странный диалог. В такие моменты Серана еще больше задавалась вопросом о том, какую же все-таки роль ей уготовил Довакин в этом суровом мужском обществе. Пока вампирша, погруженная в свои мрачные мысли, тщетно пыталась догнать объект своего тайного обожания, первые дождевые капли уже успели коснуться её капюшона. Внезапно усилившийся ветер грозился снести с ног любого, кто осмелится ему воспрепятствовать, а грохочущий где-то вдалеке гром пытался запугать любого, кто решился выйти из дома в такую мерзкую погоду. — Нам нужно срочно где-нибудь укрыться! — воскликнула Серана, отворачивая от ветра лицо. — Сейчас начнется настоящий ливень! — Цицерон не хочет быть мокрым! — тут же подхватил шут, едва удерживая руками свой колпак. — Мать Ночи будет смеяться над промокшим Цицероном! Цицерон должен быть красивым! Довакин резко остановился и принялся внимательно осматривать окружавшее его пространство. Ни города, ни деревни, ни даже одинокой таверны поблизости не было, перспектива переждать грозу под деревьями герою казалась не очень привлекательной, ну, а искать в чаще леса очередную пещеру, кишащую бандитами, он считал пустой тратой времени. — Ты прав, Цицерон, — норд утвердительно кивнул, — продолжать путь под проливным дождем не лучшая идея. Думаю, мы сможем найти где-нибудь поблизости место, где можно будет устроить привал. За мной! Не дожидаясь ответной реакции своих спутников, Довакин побежал вглубь леса. Серана и Цицерон на миг замешкались, переглядываясь недоуменным взглядом. — «Ты прав, Цицерон»? — возмутилась вампирша. — Это что, шутка такая? Я ведь с самого начала предупреждала, что нам не миновать грозы! — девушка проводила драконорожденного хмурым взглядом. — Он что, вообще не замечает моего присутствия? Загадочно улыбнувшись, Цицерон развел руками. — Серана много думает, а говорит мало, — хихикнул шут, — Слышащий не обязан читать её мысли. Вот Цицерон — другое дело! Цицерон не только много говорит, он еще и поёт, и танцует, и… — Я поняла! — резко прервала его девушка. — Цицерон много говорит и при этом вообще не думает! Ох, видимо, это действительно злая шутка даэдра — путешествовать с двумя недоходчивыми мужчинами! В очередной раз закатив глаза, она грубо оттолкнула Цицерона и поспешила за драконорожденным, который вот-вот грозился скрыться из виду. Когда троица, наконец, добралась до грота (к нему-то уверенным шагом и вел Довакин), спутники успели все же изрядно намокнуть. Сам же герой, облаченный в мощные тяжелые доспехи, почувствовать в полной мере сырость непогоды на себе не смог. — Что ж, если не обращать внимания на человеческий скелет — это вполне уютное местечко! — неуверенным тоном молвила Серана, осматриваясь. — Видимо, тут когда-то от ливня уже прятался один путник… — Судя по сундукам, спальному мешку и самодельному очагу — он тут решил обустроить свой новый дом, — констатировал Довакин, — лишь до того момента, как к нему в гости не наведался пещерный медведь. Но нам, к счастью, этого можно не опасаться! — Да мы этого медведя как прихлопнем — когтей даже не останется! — Цицерон заговорщицки потер ладони. — Мы его так: раз-раз-раз — и дело сделано! — Кстати, насчет дела, — вампирша склонилась над заброшенным очагом, — было бы неплохо подсохнуть и согреться, раз уж тут есть место, где можно развести огонь. Еще бы найти хворост… — Искать сухие ветки в лесу, когда идет дождь все равно, что ждать, пока луна встретиться с солнцем на небе! — хмыкнул шут, буравя вампиршу ехидным взглядом. — Ты странная, странная женщина, Серана! И глупая… — От дурака слышу! — гневно воскликнула девушка, сжимая кулаки. Но стоило Серане сделать лишь несколько шагов к Цицерону, как Довакин тут же схватил её за плечи и развернул её корпус в противоположную сторону. Он внезапного прикосновения рук драконорожденного вампиршу передернуло, и гнев моментально сменился на трепет. -Так, давайте без рукоприкладства, ладно? — спокойно протянул норд, все еще не отпуская Серану. — Помните, что вы оба являетесь моими напарниками, вы нужны мне в равной степени! Калечить нужно врагов, а не друг друга, это ясно? Надув губы, вампирша недовольно взглянула на героя Скайрима. Неужели для того, чтобы он, наконец, обратил на неё внимание, ей нужно для этого кого-то калечить или убивать? Почему Цицерону всё сходит с рук, но стоит лишь ей сделать неосторожный шаг, как Довакин тут же начинает сердиться? Если она такой плохой спутник, то почему же тогда он никак с ней не распрощается? В конце концов, возможно, им вдвоем с Цицероном и вправду работалось бы намного лучше без лишнего отвлекающего груза в виде женщины! — Ясно, — тихо ответила девушка. — Но все же оскорблять себя я не позволю! Довакин обратил осуждающий взгляд на переминающегося с ноги на ногу Цицерона. — Это уже далеко не первый раз, когда я становлюсь свидетелем ваших перепалок! — он вздохнул и сделал выжидающую паузу. — Знаете, похоже, вас нужно оставить наедине, чтобы вы смогли уладить между собой все эти конфликты! В кои-то веки мне удалось взять с собой в путешествие сразу двоих спутников, так ведь нет, они будут препираться до последнего, вынуждая меня выбирать, кто из них лучший напарник! Нет, дорогие мои, такой ход событий мне вовсе не по нраву! — И что ты предлагаешь? — вампирша пожала плечами. — По-моему, тут и так всё ясно! — Серана опять много думаёт и ничего не говорит, — начал канючить шут. — Цицерон ничего не понимает! Довакин тяжело вздохнул и хлопнул ладонью себя по лбу, заставив вампиршу вздрогнуть от подобного неожиданного действия. — Так, поскольку я единственный, кто из присутствующих носит доспехи, созданные из материала более устойчивого, чем простая ткань, я отправляюсь на поиски хвороста! — он обвел спутников недоверчивым взглядом. — Вы же попытайтесь пока здесь обустроиться… и не поубивать друг друга! — Но ведь тут всё вокруг сырое, — пытаясь остановить норда, девушка схватила его за локоть, — твои поиски могут занять добрую половину дня, а то и больше, пока всё тут не подсохнет! Поверить не могу в то, что я действительно это говорю, но в данном случае я действительно согласна с Цицероном! Довакин медленно перевел взгляд от взволнованной Сераны на сладко зевающего Цицерона. Улыбнувшись какой-то мысли, которая мелькнула у него в голове, норд вновь посмотрел на девушку. — Ну, вот и отлично! — он хлопнул её по плечу. — Что ж, значит, у вас будет больше времени наладить отношения! Очередной решительный взгляд дал понять Серане, что возражать Довакину — бессмысленная затея. Не желая больше ничего слушать, он аккуратно отстранил вампиршу от себя и покинул пределы грота, вновь подставляя своё лицо под капли холодного ливня. Отбросив капюшон, девушка долго всматривалась вслед уходящему мужчине, пытаясь понять какое чувство сейчас в ней преобладает: гнев, раздражение, негодование или же обожание и восхищение. Подозрительно прищурившись, Цицерон медленно подступил к девушке, которая, казалось, и вовсе забыла про его существование. — Трудно, наверное, Серане, — вздохнул, наконец, шут, чуть ли не дыша ей в затылок, — следовать повсюду за Слышащим, делать всё, что он скажет, быть ему преданной, быть в него влюбленной, убивать его врагов, калечить людей… — Да… — зачарованно всматриваясь вдаль, протянула вампирша. — Подожди… Что ты сказал? Она резко обернулась и, столкнувшись лицом к лицу с Цицероном, отпрянула от неожиданности, от чего шут довольно захихикал. — Это же очевидно! — рыжий восторженно захлопал в ладоши. — Даже такой дурак, как Цицерон, это заметил! Серана скривилась и, толкнув Цицерона в плечо, направилась вглубь грота. Чувствуя, как от влаги и холода её тело начинает дрожать, вампирша поспешила снять с себя плащ. На самом же деле в глубине души она понимала, что дрожит вовсе не из-за холода, но назойливому шуту об этом было лучше не знать. — Я совершенно не понимаю, о чем ты говоришь! — воскликнула она, поджав губы. — Как тебя вообще можно понимать? С тобой же невозможно общаться в здравом уме! Цицерон тяжело вздохнул и, сняв колпак, принялся медленно чесать затылок, пытаясь придать своему лицу такое нетипичное умное выражение. — Разумно! — наконец, констатировал он, скрестив руки на груди. — Но великий Слышащий приказал нам наладить отношения. Если Серана не может общаться с Цицероном в здравом уме, значит ей стоит попробовать сделать это в уме…не здравом! Всё просто! Внезапное умозаключение, свалившееся, словно снег на голову, заставило Цицерона прийти в полный восторг. Отбросив колпак в сторону, имперец принялся бегать по кругу и, смеясь безумным смехом, активно хлопать в ладоши. Со стороны это напоминало некий странный ритуал, который, по идее, должен был помочь дождю закончиться. Вот только вместо дождя заканчивалось только терпение хладнокровной вампирши. — Перестань так делать, — хмуро протянула она, потирая переносицу. — Серьезно, Цицерон, хватит! Не беси меня! Резко прервав свой дикий танец, имперец вновь подозрительно прищурился. — Серана слишком раздражительная для вампира, — хмыкнул шут. — Это странно. И совсем нелогично. — Серьезно? — она скептично вздернула бровь. — Ты будешь вещать мне о логике? — Ну да! — он утвердительно кивнул головой, нахлобучивая обратно на голову влажный колпак. — Цицерон просто не может понять, как Серана может быть таким типичным кровососом и при этом такой типичной во всём… бабой? Это же нелогично! — Ты по морде хочешь что ли? Вспыхнув от гнева, девушка раздраженно вскочила с места. Цицерон по инерции попятился назад, но Серана продолжала уверенным шагом на него наступать. — Серана не поняла Цицерона! — вскрикнул рыжий, когда холодная рука девушки уже вцепилась в его шутовской воротник. — Бедный Цицерон никого не хотел обижать, он просто хотел узнать… — Узнать что? — казалось, от ярости её глаза приобретали насыщенный рубиновый оттенок. — Каково это питаться человеческой кровью? Или каково это — быть бесчувственным мертвецом? Так вот, открою тебе великую тайну — вампиры тоже всё чувствуют и ощущают! Но ведь другим на это плевать, верно?! — Может другим и плевать, — имперец пожал плечами, —, но Цицерон не такой как другие. Не заставляй Цицерона это доказывать! Всматриваясь в безумные карие глаза шута, вампирша не сразу почувствовала, как остриё клинка коснулось её живота. Цицерон определенно не терял времени зря и, неожиданно для себя, Серана признала, что ей это понравилось. — Ладно, — вздохнув, она медленно отстранилась, пытаясь сохранить хладнокровный вид, — прими мои извинения. Я погорячилась… Губы Цицерона довольно расплылись в улыбке. — Ну вот! — воскликнул он, со звоном убирая оружие в ножны. — Наконец, мы начали налаживать отношения! — По-твоему, это так называется? — девушка едва сдерживалась, чтобы не рассмеяться болвану в лицо. — Без обид, но я изначально знала, что наши «отношения» обречены на провал! — Почему? — мужчина осторожно приблизился к Серане, любопытно заглядывая ей в глаза. — Цицерон может найти общий язык с кем угодно! — Да, — вампирша скривилась, —, а ты пробовал находить этот общий язык без помощи оружия? Хотя бы раз? — Нет, — уверенно ответил шут, комфортно устраиваясь на сыром сундуке. — А зачем? С кинжалом у глотки любой становится посговорчивей! Последняя капля самообладания покинула Серану. Присев на сундук рядом с имперцем, девушка внезапно взорвалась смехом. Еще никогда в жизни Цицерон не выглядел таким ошеломленным. Он просто действительно свято верил, что вампиры не умеют проявлять эмоций. Особенно позитивных. Особенно Серана. — Нет, ты все-таки был прав, — наконец, немного успокоившись, воскликнула вампирша, — с тобой явно нужно общаться не в здравом уме! Просто поверить не могу, что я уже второй раз за день с тобой соглашаюсь! Так до конца и не сообразив, что только что произошло, Цицерон пожал плечами, а затем, порывшись у себя в карманах, молча протянул девушке маленький стеклянный пузырек с мутной жидкостью. — Что это? — спросила Серана, осматривая пузырек. — Теперь ты меня отравить вздумал? Учти, ты не дождешься моей кончины! — Считай это своеобразным зельем красноречия, — шут хихикнул. — Так Серана сможет понять Цицерона. На время. — Ты просто неисправимый болван! — девушка вновь разразилась смехом. — Я просто не могу понять, как Довакин терпит твоё общество? Ты что, ему каждый день наркоту в еду подсыпаешь? Шут медленно покачал головой, не сводя с вампирши свой лукавый взгляд. — Цицерон лучше наркотических средств, — довольно заявил он, потирая сухие ладони. — Только Мать Ночи и Слышащий это понимают. — А теперь ты решил напоить меня скумой, чтобы и я от них не отставала? — она ехидно улыбнулась, безрезультатно пытаясь предугадать действия рыжего болвана. — Серьезно, Цицерон, что ты задумал? — Цицерон всего лишь выполняет поручение Слышащего! — хмыкнув, мужчина выхватил пузырек из рук девушки и убрал его обратно в карман. — Но если Серану это не устраивает, Цицерон опять может прибегнуть к помощи клинка! — Ты только не забывай, что нам нельзя убивать друг друга! — девушка взмахнула указательным пальцем. — Если я умру — сам будешь таскать на себе личные вещи Довакина! Другое дело, если я успею прикончить тебя раньше… — Боюсь, что если эта участь постигнет Цицерона, — рыжий задумчиво почесал подбородок, — Слышащий сам вскоре помрет…от скуки! Тяжело вздохнув, вампирша устало хлопнула себя по лбу, решив на этот раз проглотить обиду. Наладить отношения с неадекватным дерзким шутом оказалось не так просто, как это могло показаться драконорожденному. Неужели Довакин не понимал, что с Цицероном просто невозможно найти общий язык? Единственный выход — это самой сойти с ума, но эта мысль Серану совсем не радовала. С другой же стороны, ей не хотелось расстраивать и уж тем более злить героя всего Скайрима, ведь в данном случае путь к сердцу драконорожденного лежал через его безумного компаньона. Пока Серана выдерживала паузу, всё больше погружаясь в свои мысли, Цицерон начал напевать свою очередную песенку об убийстве невинных животных, раскачиваясь на шатком сундуке. Чем дольше девушка продолжала игнорировать «собеседника» — тем больше Цицерон раскачивался, и тем громче звучала его ария. Наконец, нервы вампирши не выдержали. — Цицерон, серьезно, я сейчас тебя молнией тресну! — закричав, Серана резко вскочила с места. — Ты можешь дать мне хотя бы минуту просто подумать в тишине и спокойствии? — Не-а! — качаясь, словно маятник, промурлыкал шут. — Если Серана знает эту песню — она может подпевать: «Ой, однажды гулял я по улице и случайно забил насмерть курицу! ..» — Это добром не закончится… — наблюдая за безумцем, девушка устало вздохнула. — Знаешь ли, я бы на твоём месте была осторо… Закончить фразу Серана не успела, как и Цицерон не успел допеть свою новую песню. Крышка ветхого сундука с грохотом сломалась под весом упитанного имперца и зад шута оказался в деревянной ловушке. На долю секунды опешивший взгляд Сераны встретился с растерянным взглядом Цицерона. Наконец, воцарилось такое долгожданное молчание… которое тут же прервалось вырвавшимся смехом вампирши. — А я пыталась тебя предупредить! — хохотала Серана, указывая пальцем на сундук. — Видишь, к чему приводит твоё пение? Даже сундук не выдержал! Цицерон безуспешно пытался выбраться из неловкого во всех смыслах положения, пока Серана то и дело подтрунивала его недвусмысленными фразочками. — Может, кто-нибудь поможет Цицерону? — недовольно буркнул рыжий, протягивая руки. — Цицерону тут совсем неудобно! — Что ж, похоже, наконец, мы можем налаживать отношения в спокойной обстановке! — девушка нагнулась над имперцем, дабы иметь возможность наблюдать его сконфуженное лицо во всей красе. — Что скажешь? Но Цицерон ничего не сказал. Едва Серана приблизилась к нему, мужчина крепкой хваткой вцепился за плечи девушки. Пытаясь освободиться, вампирша по инерции отпрянула назад, неохотно помогая Цицерону высвободить застрявший зад. Наконец, не выдержав груз инородного тела, Серана потеряла равновесие и плюхнулась спиной на сырой камень. Цицерон вместе со своим драгоценным задом полетел следом и приземлился прямо на саму Серану. — Так гораздо лучше! — довольно протянул Цицерон, касаясь своим носом кончика носа вампирши. — Вот теперь и Цицерон готов налаживать отношения! С чего начнем? Горячее дыхание шута коснулось ледяной кожи вампирши, заставив Серану на какой-то миг полностью впасть в ступор. Казалось, еще чуть-чуть — и её губы соприкоснуться с приоткрытыми и изогнутыми в приторной улыбке устами наглого имперца — и уж тогда беды точно не миновать (как и поджаренного молнией трупа). Этот миг показался Серане целой вечностью (а вампиры такими понятиями просто так не разбрасываются). — А я смотрю, у вас неплохо получается, — вдруг совсем рядом раздался голос драконорожденного, — так держать, ребятки! Только теперь до Сераны дошло осознание, в каком жутком положении она сейчас находилась. Нависающая над ней довольная физиономия Цицерона «мягко» намекала на то, что Довакин застал своих компаньонов явно не за занятием по единоборству. Вспыхнув от стыда, вампирша поспешила сбросить с себя злосчастное тело рыжего шута. Ахнув от неожиданности, Цицерон повалился на землю, Серана же, моментально приняв вертикальное положение, пыталась всячески скрыть следы своего конфуза. — Это не то, что ты подумал, — резко подскочив к Довакину, затараторила девушка, — мы просто…просто разговаривали, а потом Цицерон случайно… — Не нужно ничего объяснять, — с лукавой улыбкой перебил её норд, складывая найденный хворост возле очага, — я рад, что вы, наконец, объяснились! — Что-о?! Нет! — вампирша замахала руками в знак протеста. — Черт, да я элементарно даже общего языка с ним найти не могу, не то — чтобы объясниться! Очевидно, что это просто невыполнимая задача! Забавляясь растерянным видом вампирской аристократки, норд молчаливо покосился на катающегося по земле Цицерона. Естественно, ни одно слово, вылетевшее из уст девушки, не было принято никем из присутствующих мужчин всерьез. Суровая нордская мужская логика поняла всё по-своему. Суровая шутовская логика и вовсе ничего не поняла. — Что ж, продолжайте в том же духе! — довольно воскликнул Довакин, в очередной раз игнорируя знаки внимания со стороны вампирши. — Ну, а теперь вы можете вдвоем развести огонь, пока я буду искать нам пищу. Судя по всему, нам придется здесь заночевать! — Ну, уж нет! — скрестив руки на груди, Серана капризно топнула ногой. — Я больше не останусь наедине с этим сумасшедшим болваном! Драконорожденный недовольно покачал головой и, приблизившись к надутой девушке, аккуратно обнял её за плечи. Очередная армия мурашек пробежала по спине Сераны, пока её ноги предательски начали подкашиваться. — Всё будет хорошо, — мягко произнес норд, постепенно переходя на шепот, — не бойся его, он только кажется чокнутым! — мужчина покосился на шута. — Дам тебе дельный совет: если хочешь найти с ним общий язык — не отказывайся от скумы! Серьезно, это здорово помогает, я сам проверял! Подобрав челюсть с пола, вампирша смерила объект своего обожания брезгливым взглядом. Казалось, Довакин затеял какую-то странную игру, не соизволив ознакомить Серану с правилами. И теперь она с трудом осознавала, что никто не поможет ей выкрутиться из неловкой ситуации, в которую она невольно попала. Оставалось надеяться только на себя. И на скуму, дэдра её подери! Не дав возможности девушке ничего возразить в ответ, Довакин вновь одобряюще хлопнул Серану по плечу и, вооружившись луком и стрелами, в очередной раз исчез в лесной чаще. Наблюдавший за этой сценой Цицерон тут же принялся кататься по земле, заливаясь громким смехом. — Нет, я его точно молнией огрею…- пробурчала себе под нос Серана, подступая к шуту. — Ну и что тебя так развеселило? — Невероятно! Это просто невероятно! — хохотал рыжий, тыкая пальцем в склонившуюся над ним вампиршу. — Серана даже ничего не успела возразить Слышащему, как он вновь от неё упорхнул! — Вот уж «спасибо», напарничек, услужил! — фыркнула девушка, раздраженно нахлобучивая шутовской колпак Цицерону на глаза. — Теперь из-за тебя у меня появились новые проблемы! — Не преувеличивай! — вздохнув, Цицерон неохотно поднялся. — Слышащий давно привык к тому, что Цицерон при возможности не против прибить Серану. Ну и вот, такая возможность подвернулась. Ничего нового. Ничего удивительного. Гордо вздернув подбородок, имперец аккуратно поправил свой колпак, вернув его на прежнее место, и, смерив вампиршу высокомерным взглядом, направился к очагу. Опешив, Серана застыла на месте, пытаясь понять, как ей следует себя вести в данной ситуации. Чем дальше заходило её знакомство с безумным убийцей — тем больше она загоняла себя в тупик. Было совершенно очевидно, что никакая логика, даже прославленная женская, в данном деле не поможет. А ведь, если задуматься, контакт с Цицероном, возможно, смог бы помочь вампирше наладить отношения с Довакином. Кто знает, возможно, именно безумцу суждено расставить все точки над «i»? В таком случае, девушке просто было необходимо поменять тактику, которая заведомо была неверной. Собравшись, наконец, с мыслями, Серана решилась дать рыжему болвану второй шанс. Цицерон тем временем, как ни в чем не бывало, хлопотал над хворостом, внимательно изучая каждую веточку. — Ты сейчас прикидываешься или всерьез не понимаешь? — осторожно спросила девушка, подступая ближе. — Ты ведь в курсе, что он определенно подумал не об убийстве, верно? Ведь то, что было…явно не похоже на борьбу! Цицерон аккуратно раскладывал веточки в очаге, делая вид, что ничего не слышит. Создавалось такое впечатление, будто шут сооружал некое произведение искусства, а творца, как известно, нельзя отвлекать от творческого процесса. Наконец, когда всё было готово, он соизволил подать «признаки жизни». — Нужен огонь, — спокойно сказал он, повернувшись лицом к вампирше. — Цицерон не умеет колдовать. В этот момент Серане отчаянно захотелось взвыть. Показное издевательство Цицерона уже выходило за все рамки дозволенного. — То есть теперь и ты решил меня игнорировать? — едва сдерживая нарастающий гнев, протянула девушка. — Ты вообще понял, что сейчас произошло? — Если Серана хочет разговаривать с Цицероном, пусть наколдует огонь, — хмыкнул шут. — Цицерон замерз и хочет согреться. Буркнув что-то себе под нос, вампирша подчинилась. Через несколько минут она сидела рядом с Цицероном на грязном спальном мешке и, протянув руки, грелась у костра. Взглянув на эту картину со стороны, незнающий человек смело назвал бы это идиллией. Но что-то все-таки подсказывало, что это было лишь очередное затишье перед грозой. — Ну, — наконец, отозвалась девушка, — теперь Цицерон соизволит разговаривать с Сераной? Медленно стащив с головы колпак, шут принялся сушить его над пламенем. Серана даже удивилась тому, насколько серьезным Цицерон порой может выглядеть. Если бы она не знала его нрав, то, право, признала бы сейчас его наружность весьма привлекательной. Не такой привлекательной, как у Довакина, конечно, но всё же… Что-то большее, нежели просто безумство, таилось в этом наглом рыжем болване. И хотя Серана не считала себя знатоком человеческих душ, нестандартная особенность души Цицерона казалась ей весьма любопытной. — И чего же теперь Серана хочет от Цицерона? — ехидно спросил мужчина, наконец, обратившись лицом к вампирше. — Ничего, — девушка пожала плечами. — Я просто хочу, чтобы ты мне помог…или хотя бы объяснил, как можно… — Нет-нет-нет! — резко запротестовал имперец, не дав возможности Серане закончить фразу. — Сначала Серана говорит, что ничего не хочет от Цицерона, потом говорит, что хочет, чтобы Цицерон ей помог, а потом еще и говорит, что Цицерон должен объяснить ей что-то! Цицерон не может делать столько вещей одновременно! — М-да? — вампирша иронично вздернула бровь. — Помнится, не так давно ты утверждал, что можешь делать мно-о-огие вещи… — Это другое! — вспыхнул рыжий. — Вот если бы Серана пела песенки и танцевала вместе с Цицероном, она бы знала, что это куда проще! — Вот еще чего! — фыркнула девушка, расправляя складки мантии. — Я не для этого просидела даэдрову кучу времени в склепе под землей, чтобы теперь распевать дуэтом с безумным шутом! — Серана просто не умеет развлекаться! — констатировал Цицерон, поймав яростный взгляд собеседницы. — Она то и дело только капризничает, ноет, канючит и постоянно надоедает своим раздражительным бурчанием под нос! И после этого еще удивляется, почему Слышащий делает вид, что её не замечает… Просто в голове не укладывается! — Так, а вот сейчас я не поняла, — собрав последние капли самообладания, вампирша нагнулась ближе к шуту, — ты что, опять решил нарваться на неприятности? Что там у тебя еще в голове не укладывается, а? — Ну, вот опять! — неожиданно заорал Цицерон, хлопнув в ладоши прямо перед носом девушки. — Серана опять раздражена! Такое ощущение, что у Сераны все дни в году — критические, хотя это совершенно невозможно, ведь Серана принимает кровь внутрь себя, а не наоборот! Вот поэтому Цицерону и непонятно, как Серана может быть кровососом и типичной бабой одновременно! Слова Цицерона не оказались без внимания. И, естественно, без наказания тоже. Стоило шуту прервать свою пылкую тираду, как за ней сразу же последовала звонкая пощечина. Но рыжий и тут не растерялся — ответный удар не заставил себя долго ждать. Пожалуй, это был первый раз в жизни вампирши, когда она получала пощечину от постороннего мужчины. Ей это даже показалось бы смешным, если бы Серана не пребывала в полном оцепенении от пережитого шока. Цицерон тем временем уже настраивался на новую схватку, пытаясь нащупать рукоятку своего клинка. Но Серана ничего не предпринимала в ответ. Скрыв своё лицо за россыпью густых черных волос, девушка молча потирала ударенную щеку. — Нет, ну вот как можно быть такой бездушной сволочью! — яростно пролепетала девушка и раздраженно бросила в огонь (что занимательно — не в Цицерона, и шут это высоко оценил) первый попавшийся под руку камень. — Все вы мужики одинаковые…Козлы… Цицерон внимательно следил боковым зрением за каждым движением вампирши. Ему даже показалось, что подобие слез блеснуло на лице Сераны. Шут вновь хотел упрекнуть девушку в том, что она слишком «типичная баба», но неожиданно для себя он вдруг обнаружил, что полностью исчерпал свой словарный запас. Так ничего и не ответив, он вынул из кармана пузырек с мутной жидкостью и протянул его девушке. В кои-то веки Серана не стала возражать. Через несколько мгновений она вернула Цицерону полностью опустошенный пузырек. — Ладно, признаю, твоя взяла, — вздохнув, протянула вампирша, чувствуя, как приятное тепло наркотика начало медленно разливаться по всему её телу. — Уже в третий раз за сегодня я с тобой соглашаюсь. Хотя сейчас мне бы стоило тебя убить. Интересно, это я так теряю хватку, или действительно схожу с ума? — Ни то и ни другое, — хмыкнул имперец, заметно повеселев. — Серана, наконец, учится на своих ошибках. Если бы она чаще прислушивалась к Цицерону – то, возможно, уже давно бы добилась от Слышащего взаимности. Вампирша горько улыбнулась и, шмыгнув носом, поправила растрепавшуюся прическу. — О какой взаимности может идти речь, если к тебе относятся как к грузовой лошади? — девушка вздохнула, чувствуя, как под влиянием зелья она становится все сговорчивей. — Вот тебя он никогда не игнорирует! Ну, а после того, что он сейчас увидел, я вообще сомневаюсь, что он захочет со мной связываться… Мужчина недоуменно взглянул на поникшую вампиршу. Тяжело вздыхая, девушка внимательно всматривалась в танцующее пламя, пытаясь скрыть за своей привычной маской хладнокровия всю бурю чувств и эмоций, которые она с трудом сдерживала в себе. Вот уж Цицерон никогда бы не подумал, что «типичные бабы» способны так себя вести после того, как им зарядишь смачного леща. Эта Серана и вправду была очень странным экземпляром. — Серане незачем так терзать себя, — неожиданно мягко сказал шут, пожав плечами, — ведь ничего особенного не случилось. — Да, — вспыхнув, воскликнула вампирша, — кроме такой «незначительной» детали, что отныне Довакин думает, что мы с тобой прекрасно нашли общий язык, вступив в весьма…близкие отношения! Не удивлюсь, если вскоре он начнет думать что мы вообще…пара! Цицерон с трудом успел подобрать упавшую от неожиданности челюсть. Он знал, что постичь все прелести девичьей психологии не под силу даже самому безумному уму, но он не предполагал, что вампирская девичья психология окажется не просто чем-то за гранью разумного, но и полностью за гранью безумного. Подобная новость застала шута врасплох. Не в силах что-либо произнести в ответ, имперец залился звонким смехом. — Нет-нет, этого не может быть, — бодро воскликнул шут, хлопнув девушку по спине, — Цицерон и Серана — пара? Глупости! Цицерон вообще не представляет, каково это — быть в паре с кем-либо, кроме Матери Ночи, чего уж тут говорить о Серане, которую Цицерон на дух не переносит! Вот чудеса! Искренний звонкий смех Хранителя быстро передался девушке. Сама не понимая, от чего ей стало вдруг так смешно, Серана принялась громко хохотать, забывая про все свои аристократические манеры. — Но сейчас-то ты, надеюсь, меня переносишь? — все больше отдаваясь во власть зелья, протянула на улыбке вампирша. — Я ведь, правда, стараюсь найти с тобой общий язык! — Для того чтобы у Сераны был общий язык с Цицероном, ей для начала его нужно высунуть. Вот так, — улыбнувшись, шут широко раскрыл рот, демонстрируя свой здоровый розовый язык, — понимаешь? Легкое помутнение рассудка позволило вампирше ослабить контроль над собой. Неожиданно для себя, она вновь рассмеялась и, долго не раздумывая, ответно показала шуту свой бледный язык, от чего Цицерон пришел в полный восторг. — Что теперь? — поинтересовалась девушка, чувствуя, как пространство вокруг неё начинает искажаться. — Вообще, это кажется очень странным. Не будь я сейчас в таком расслабленном состоянии, я бы вряд ли шла у тебя на поводу. Но сейчас мне всё равно. Давай, пользуйся, моментом! Цицерон опять захихикал и, похлопав в ладоши, ближе придвинулся к одурманенной вампирше. — Нам нужно переплести наши языки так, чтобы получился один общий язык! — он потянулся своим длиннющим языком к языку вампирши. — Всё просто! — Что? Нет, фу! — девушка резко затормозила приближающего Цицерона, опершись ладонью о его грудь. — Неужели это нельзя сделать как-то более эстетично? Ну, не знаю, например переплести языки в поцелуе? Внезапно Цицерон застыл на месте в нерешительности, пытаясь сообразить, что же ему следует делать дальше. В конце концов, немногие раньше пытались найти с ним общий язык. Ну, по правде говоря, никто никогда не пытался найти общий язык с безумным шутом. Поскольку Серана по воле случая стала первым добровольцем, Цицерон решил воспринять всё буквально. Но, к великому сожалению, наглядного пособия по поиску общего языка с женщиной у него под рукой не было. Приходилось выкручиваться на ходу. — Это как? — имперец недоуменно захлопал ресницами. — Цицерон не знает такого метода! Серана недоверчиво взглянула на безумца. Действительно, поверить в то, что взрослый половозрелый мужчина в самом расцвете сил никогда не практиковался в поцелуях, было очень трудно. Но растерянный вид Цицерона красноречиво говорил об обратном. — Ты ничего не знаешь о поцелуях? — прищурившись, спросила вампирша. — Ты что, никогда ни с кем не целовался? — О, Цицерон много, много раз целовал Мать Ночи в знак своей безграничной преданности, — рыжий добродушно улыбнулся, — это ведь считается? — Фу, нет, конечно! — девушка скривилась. — Я имела в виду поцелуи с живыми…ну, хотя бы не засохшими существами…женщинами! Почесав затылок, имперец растерянно пожал плечами. — Как же так? — изумилась Серана, внезапно почувствовав жалость к безумцу. — Неужели Цицерон никогда не целовал свою возлюбленную? Неужели он никогда ни в кого не влюблялся? .. Тяжело вздохнув, шут вновь пожал плечами. Возможно, виной тому было зелье, которое заставляло девушку смотреть на всё другим взглядом, а может и вправду в тот момент вампирше вечно веселый и буйный Цицерон показался невероятно грустным и подавленным. Серане трудно было понять, что же было правдиво, а что — иллюзорно. Главным было только одно — скума определенно делала своё дело. — Никто не целовал Цицерона, — грустно протянул имперец, крутя в руках мятый колпак. — Как-то Цицерон пытался поцеловать одну девицу в таверне, но она почему-то начала бешено орать…поэтому Цицерону ничего не оставалось, кроме как перерезать ей глотку, чтобы она больше так не кричала и не портила чувствительный слух Цицерона! От подобного красноречивого признания Серану передернуло. Но в этот миг Цицерон начал ей казаться настолько привлекательным, что даже его сумасбродные речи не искажали яркий образ идеального мужчины, который рисовала ей в голове скума. Какая-то разумная часть вампирши все еще твердила ей, что это полное безумие, которое стоит немедленно прекращать. Но внезапно проснувшаяся в Серане внутренняя жрица Дибеллы всё сильнее толкала девушку в наркотический омут сладострастия. — Знаешь, — наконец, подала голос Серана, — как только эта дрянь из меня выветрится, — она показательно покрутила пальцами у висков, — я очень, очень сильно об этом пожалею. Но я призывала тебя пользоваться моментом, поэтому, так и быть, я тебя научу целоваться. Внезапно округлившиеся глаза Цицерона заблестели яркими огоньками не то желания, не то обычного любопытства. Приблизившись к Серане, он, словно покорный щенок, принялся ждать её указаний. — Закрой глаза, — скомандовала девушка, взяв лицо рыжего в свои ладони. – Так, а теперь открой рот…Нет, не так широко! Меньше…еще меньше…Ты можешь просто немного приоткрыть свой рот? …Вот так, молодец! Дыши спокойно…И не высовывай язык, здесь он тебе ни к чему! Так…не надо меня облизывать! Дыхание «рот в рот» мне тоже не нужно делать! .. Сиди смирно, не ерзай. Не ерзай, говорю! Вот так…Ну что, готов? — О, да, Цицерон готов! — шут утвердительно кивнул, не осмеливаясь открывать глаза. — Очень, очень готов! — Тебе просто нужно расслабиться, — полушепотом произнесла вампирша, медленно приближаясь к губам имперца, — и довериться своим инстинктам… От внезапного прикосновения ледяных вампирских губ Цицерона передернуло. Он уже хотел резко отпрянуть, но Серана мертвой хваткой удерживала его лицо, продолжая настойчиво целовать. Не сразу сообразив, что нужно делать, рыжий решил просто импровизировать. Но внезапно Серана вскрикнула, резко заставив поцелуй прерваться. — Это что сейчас было? — воскликнула девушка, прикладывая ладонь к губе. — Ты меня укусил что ли?! Зачем? — А разве зубы не должны помогать при поцелуе? — простодушно спросил шут, почесывая затылок. — Цицерон, правда, очень старался! — При поцелуе зубы могут помогать только вампирам, уяснил? — она хищно улыбнулась, облизывая нижнюю губу. — Так что ты, пожалуйста, этого больше не делай. Серьезно, я же могу и не сдержаться! Останешься тогда без губ совсем, как же потом ты будешь целовать свою драгоценную Матерь Ночи? Правильно — никак! Так что вместо зубов мы попробуем кое-что другое…Просто повторяй за мной! Цицерон толком не успел ничего сообразить, как одурманенная вампирша вновь страстно вцепилась в его дрожащие губы. На этот раз шуту даже очень понравился сей дивный процесс. Губы Сераны уже не казались ему такими ледяными и омерзительно влажными. Поцелуй, словно магическая воронка, засасывал Цицерона все глубже и глубже и, наконец, в кульминационный момент он все-таки узнал каково это — найти общий язык с женщиной. В буквально смысле, естественно. Наконец, оторвавшись от уже распухших (они тренировались очень усердно) губ имперца, Серана триумфально улыбнулась. Покачивающийся Цицерон выглядел так, словно сам только что залпом опустошил целый бочонок крепкой высококачественной скумы. — Ну как впечатления? — не отрывая довольного взгляда от шута, спросила девушка. — Цицерону понравилось! — захихикал рыжий, натягивая изрядно помятый колпак себе на макушку. — Очень понравилось! — Считай, что мы все-таки нашли общий язык! — вампирша кивнула, чувствуя, как наркотический энтузиазм постепенно начинает в ней угасать. — Признаюсь честно, мне тоже понравилось! — Как и мне! — вновь совсем рядом прозвучал голос, который в данный момент Серана хотела меньше всего слышать. Вздрогнув, вампирша медленно обернулась и, увидев перед собой сидящего на сундуке Довакина, моментально протрезвела. Цицерон, по старой традиции, залился безумным смехом — безвыходный вариант, как ни крути! — О, Слышащий, принес нам ужин! — радостно воскликнул шут и, оголяя клинок, помчался к туше убитого оленя. — Сейчас Цицерон разделает бедного маленького олененка. Вот так, по частям! Эту ножку сюда, в вот эту — туда… Пока рыжий безумец без остановки комментировал свой процесс «готовки» оленя, Довакин, странно улыбаясь, не сводил глаз с поникшей Сераны. Сама же вампирша мысленно взывала ко всем аэдра и даэдра, дабы те сжалились над ней и испепелили её прямо сиюминутно на месте. — Ну вот, я же говорил, что всё будет хорошо! — довольно воскликнул норд. — Ты отлично справилась с заданием! — И давно ты за нами наблюдал? — хрипло спросила вампирша, расправляя складки уже высохшей мантии. Довакин ухмыльнулся. — Я вернулся как раз вовремя — успел увидеть самое интересное! — обернувшись, он обратился к шуту. — Ну что, Цицерон, ты сумел наладить отношения с Сераной? — Лучше, Слышащий! — отозвался безумец, вытирая об себя окровавленные ладони. — Цицерон нашел с Сераной общий язык! Да, теперь Цицерон умеет целоваться! Если Слышащий захочет — Цицерон может и его научить! Тяжело вздохнув, вампирша начала молить всех даэдра и аэдра сиюминутно испепелить Цицерона. Если они имеют что-то против самоубийства, то, возможно, хотя бы человеческая жертва их порадует. — Научишь, Цицерон, — рассмеялся Довакин, — обязательно научишь! Главное не забудь в следующий раз взять с собой побольше скумы! Игра была закончена. Свечи погасли, занавес опустился. Только сейчас девушка отчетливо поняла это. Ответ на давно мучавший её вопрос внезапно снизошел на неё: в этой компании роль шута была выделена вовсе не Цицерону, а ей самой. — Отлично спланировано, ребятки! — поднявшись, наконец, воскликнула Серана, чувствуя горечь нанесенной обиды. — Дождь вы тоже сами нашаманили? — Просто удачное стечение обстоятельств! — смеясь, ответил драконорожденный, обнимая вампиршу за плечи. — Не дуйся, мы просто решили тебя с Цицероном разыграть! Ну, ведь здорово же вышло, правда? Хех, нашли общий язык…в буквальном смысле — ну кто бы мог подумать? Молодец, Цицерон, исполнил свою роль на все сто процентов! Трепет от прикосновений драконорожденного исчез бесследно, так же как и доверие Сераны к мужчинам. Никто и не собирался помогать ей. Никому не было до неё дела. Действительно, разве давно усопшее тело вампира способно что-то чувствовать? .. С того дня вампирша поклялась больше никогда не изменять себе. Боль разочарования ушла быстро, но обида на всех представителей мужского пола затаилась в сердце девушки гораздо глубже, чем она предполагала. Как это сказалось на её отношениях с Довакином и его любимым напарником? На первый взгляд никак. Просто теперь Серана существовала в непрерывном режиме ожидания. Не став для Довакина возлюбленной, она приняла для себя решение, что однажды все-таки станет для него самым близким другом. Во всяком случае, друзей точно не станут подозревать в тот день, когда однажды драконорожденный случайно обнаружит у себя в чае экстракт ядовитого колокольчика. Что же касается безумного шута, то специально для него Серана вынашивала особый план. Однажды, когда Цицерон умрет своей или же насильственной смертью, она использует самое мощное заклинание колдовства и, оживив бездыханное тело безумца, заставит его снова и снова искать тот самый общий язык с самыми древними драуграми всего Скайрима. Просто нужно будет дождаться этого момента. И она дождется, обязательно дождется. Ведь, в конце концов, и в вампиризме есть своё преимущество — целая вечность в запасе. Спешить ей некуда. А месть, как известно, горячей не подают.