Выдыхай

Снега в этом году выпало на удивление много, будто природа искупала вину за недостаток новогоднего атрибута в прошлые года. Теперь холодный белый ковер скрипел под ногами прохожих, играючи оседал на ресницах и волосах, торчащих из-под шапки, стремился окрасить каждый уголок столичного мегаполиса в белоснежные тона. Это было так по-детски сказочно и наивно, что её просто выворачивало от общего помешательства. Киру до скрипа зубов раздражал холодный снег, набивающийся в шапку и липнувший к растрепанным волосам. Окружающие искренне радовались небесному чуду, а она злилась на них. Злилась лишь потому, что не могла быть такой же счастливой. Чёрная зависть медленно пожирала белую девочку. Кира так и не смогла простить себя, навечно приговорив к одиночеству. Хотя, будем честными, она даже не пыталась. Бокал холодного виски и сборник непозволительно-тоскливых стихов часто коротали с ней вечера, такие же холодные, как и сегодняшняя метель. Блондинка моргнула, смахивая часть инея с ресниц, но зеленый скутер растаял в воздухе. Как и в предыдущие восемь раз. Толпа у края дороги суетливо двинулась по пешеходной дорожке, а Кира осталась на месте, завороженно глядя на тот самый скутер, который был зеленым мгновение назад. На странную девушку уже начинали оборачиваться прохожие, но она заставила себя пойти лишь, когда колесо небесно-голубого скутера исчезло за поворотом. От подступающего смеха болели напряженные скулы, хотелось упасть на колени и просто смеяться, пока судорогой не сведёт челюсти. Её сознание играло с ней злые шутки. И хотя довольно часто, но всякий раз нестерпимо больно. А она терпела, на удивление друзей и родителей сжимала зубы и ухмылялась той жуткой улыбкой, с которой он убивал. Той самой, с которой убили и его самого. Его имя выгорело у неё на ребрах. Кира больше ни разу не позволила обнимать себя и гладить по волосам, потому что он так делал. Прижимал теми самыми руками, что не единожды лишали жизни. От него всегда пахло кровью, страданиями и справедливостью, и девушка скучала по этой взрывной смеси. А ещё он любил сладкий кофе и её сырники, которые ни разу не пробовал. Они были вместе только 5 дней; 120 часов; 7200 минут, за каждую из которых она теперь была готова убить. Признаться, придушить голыми руками всех мразей, кто повинен в его гибели, ей хотелось до сих пор. И куда исчезла принципиальная пацифистка? "Кира, у нас проблемы. Ты нужна нам!" Треснутый экран телефона тускло мигнул вспышкой, оповещая владелицу о пришедшем сообщении. Вскоре к непрочитанному прибавилось ещё одно. Потом ещё - заключительное. Девушка дернула уголком губ и убрала мобильник с нетронутыми смс обратно в карман, отпихнув очередную дружескую помощь.

- Надо её вытаскивать. - Очень сложно будет вытащить того, кто этого не хочет.

Где-то в глубине души она была благодарна ребятам за эти попытки, которые теперь отзывались в сердце светлой ностальгией по ушедшим временам "неуловимых". Раз в два-три дня на телефон обязательно приходила какая-нибудь очередная идея Жени с множеством восклицательных знаков и умоляющих смайлов, Артём и Федя дружно подтверждали каждое слово товарища. Что только не присылали ей на почту трое неугомонных! Личные дела политиков-коррупционеров, красочные фотографии жертв домашнего насилия, замерзающих старушек без отопления, голодающих детей-сирот. В этой длинной череде бессмысленных стараний не было лишь тех, чья жизнь была связана с наркотиками, и такая глупая забота раздражала блондинку даже больше хрустящего под ногами снега.

- Откуда ты взялся такой? Кто тебе право, блин, дал решать - жить им или умереть? - А почему они могут решать?

А если бы прислали? Побежала бы? Нет, не побежала. Понеслась бы со всех ног. Только не к друзьям. Теперь она - одиночка. Хрупкая, почти прозрачная девчонка, не раздумывая, отправилась бы в дом наркобарона и отомстила бы. Она обязательно отомстила бы всем тем, кто сломал ему жизнь, кто продолжает ломать другие жизни. Разбитая девчонка готова уничтожить. Ещё раз взглянув на экран телефона, Кира приняла решение. Красные от мороза пальцы не с первой попытки, но всё же отправили набранное заранее сообщение. Она, наконец, приняла это решение. Блондинка убрала гаджет в карман куртки и слабо усмехнулась, представив вытянутые лица ребят, получивших её сообщение. "По счетам нужно платить."

- ...и меня посадили. В общем, я тогда умер. То есть, не было меня. Мне всё равно было тогда, что дальше будет: убьют меня, не убьют. И тогда пришла свобода, понимаешь? Ну какая-то абсолютная, чистая! Когда тебе всё равно было, когда тебе насрать было, что скажут люди вокруг, вообще, в принципе, что они говорят! Когда страха нет. Ну просто его нет! И пришло тогда понимание, что вот так надо жить! Надо умереть в борьбе со злом и всё!

Проходившие мимо школьницы взглянули в её сторону и тут же испуганно шарахнулись, наткнувшись на дикий взгляд и леденящую кровь улыбку. Девушка безразлично проводила взглядом удаляющиеся спины и крепче сжала гранату в кармане куртки. На прошлой неделе мать нашла в кармане джинсов нож-бабочку и три часа пыталась вытянуть из дочери хоть слово по этому поводу. Ответом были дротики, метко бросавшиеся в фотографию очередного ублюдка-наркоторговца, и ничего больше. А лимонку девушка спрятала гораздо надежнее, опасаясь за больное сердце родительницы. Теперь они каждые выходные ходили в театр, кино или парк, несмотря на погоду. Кира считала, что мама получает удовольствие. А мама считала, что дочери нужен психолог. Обе ошибались в молчании.

- Только не мсти никому. Ради меня, ради нас с тобой. Я прошу. Давай просто уедем отсюда куда-нибудь и будем с тобой вдвоём, только вдвоём. Пожалуйста, я прошу тебя... - Всё хорошо... Всё хорошо, я не сумасшедший. - Мне так страшно... Пожалуйста... - Ну чего ты, маленькая? Всё будет хорошо...

Мобильный снова завибрировал от новых сообщений, но те так и останутся непрочитанными, пока новый взрыв не появится по всем каналам столичного телевидения. Уже во второй раз ведущие расскажут о гибели крупного наркобарона, вскроют правду о его деятельности, а в конце непременно добавят "ведется следствие". А Кира рассмеётся им в лицо на глазах у изумленной матери, которая теперь будет включать телевизор с опаской и всё-таки отведет дочь к психологу. Ночью непробиваемая девушка снова сломается, разобьётся на осколки, и подушку придется сушить на балконе. А на обоях у кровати навечно останется "К+Д" , нацарапанное сломанными ногтями.